Уголовно-правовое понятие хищения и его признаки

Незаконное изъятие чужого имущества без корыстной цели не образует хищения. Именно таким образом теория уголовного права и судебная практика решили вопрос о квалификации действий лиц, незаконно изымающих детали или запасные части автомашин либо механизмов одного государственного предприятия и использующих их для работы автомашин либо механизмов другого государственного предприятия. Подобные действия при соответствующих условиях могут содержать состав какого-то иного преступления, для которого корыстная цель - не обязательный признак. В силу отсутствия корыстной цели не может квалифицироваться как хищение и так называемое временное позаимствование, когда, например, кассир берет во временное личное пользование деньги из кассы с их последующим возвратом.

Однако обязательность такой цели законодатель поставил под сомнение тем, что вопреки приведенному положению фактически сконструировал в УК РФ ряд норм о хищении, совершаемом необязательно с корыстной целью. К ним можно относить хищения ядерных материалов, радиоактивных веществ, оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ, взрывных устройств, наркотических средств и психотропных веществ (ст. 221, 226, 229 УК РФ). Формально, как следует из примечания 1 к ст. 158 УК РФ, корыстная цель (как и другие названные в нем признаки хищения) обязательна и для перечисленных выше преступлений. Однако в действительности ни в одном постановлении Пленума Верховного Суда СССР или России в качестве обязательного признака хищений, в частности, оружия или наркотических средств корыстная цель не называлась. Так, по Постановлению от 15 июня 2006г. № 14 Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» хищение наркотических средств или психотропных веществ определено как «противоправное их изъятие у юридических и физических лиц» (п. 23)[37]. В соответствии с другим Постановлением «О судебной практике по делам о хищении и незаконном обороте оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ» от 12 марта 2002г., «под хищением оружия, боевых припасов или взрывчатых веществ следует понимать противоправное завладение ими любым способом с намерением виновного присвоить похищенное или передать его другому лицу, а равно распорядиться им по своему усмотрению иным образом» (п. 13)[38].

В теории также многие специалисты прямо заявляют, что, например, «хищение либо вымогательство наркотических средств нельзя безоговорочно относить к числу корыстных посягательств», что корыстная цель «не является обязательной» при совершении хищений радиоактивных материалов или оружия[39]  и т.д.

Другие ученые, продолжая этот список, утверждают, что «корыстная цель в УК РФ не названа в качестве обязательного признака и таких преступлений, как похищение человека (ст. 126), похищение сведений (ст. 276), похищение документов, штампов, печатей (ст. 325)». Думается, такое суждение нельзя считать корректным, поскольку, несмотря на некоторую схожесть понятий «хищение» и «похищение», они не являются синонимами и отождествлять их не следует.

Вместе с тем не все признаки хищения, указанные в законе, могут быть признаны едиными или универсальными. Например, «корыстная» цель является обязательной при краже чужого имущества, однако она не всегда присутствует при хищении наркотических средств; безвозмездность обязательна при мошенничестве, однако необязательна при хищении радиоактивных веществ; причинение имущественного ущерба (и обогащение виновных) обязательно при грабеже; «временное позаимствование» исключает ответственность за присвоение чужого имущества, однако не исключает ее при хищении оружия и т.д.

Надо заметить, что, называя цель, к которой стремится виновный, и мотив, которым он руководствуется, одинаково корыстными, законодатель создал проблему: внес разночтение как в практику, так и в теорию. Например, в Постановлении от 27 января 1999г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» Пленум Верховного Суда РФ как убийство из корыстных побуждений предлагает квалифицировать убийство, совершенное «в целях получения материальной выгоды для виновного или других лиц... или избавления от материальных затрат...»[40]. В литературе же высказана по данному вопросу такая мысль: «Цель при хищении... как и мотив, является корыстной, т.е. сводится к стремлению виновного безвозмездно и заведомо противоправно присвоить чужое имущество...»[41].

Нетрудно заметить, что здесь, по сути, происходит смешивание понятий мотива и цели преступления. Однако в этом вопросе нельзя не замечать того обстоятельства, о котором А.Ф. Зелинский говорит следующее: «Мотив означает «почему» и «ради чего» (личностный смысл) совершается деятельность и действие как ее часть. Цель отвечает на вопрос, «для чего» действие совершается»[42].

Таким образом, мотив и цель - понятия хоть и близкие, но не совсем совпадающие по содержанию, их нельзя отождествлять[43]. В конкретном человеческом поведении мотив, очевидно, не может быть одновременно его целью[44]. Поэтому как, например, хулиганские побуждения нельзя «трансформировать» в «хулиганскую цель», так и корыстный мотив, по нашему мнению, не может превратиться в «корыстную цель».

В рассматриваемой ситуации необходимо иметь в виду и то обстоятельство, что во всех без исключения статьях УК РФ, в которых упомянута корысть, кроме статей о хищении, она характеризует мотив преступления. Этот признак субъективной стороны в ст. 181, 182, 183, 285, 292 и 325 УК РФ обозначен словами «корыстная заинтересованность», а в ст. 105, 153, 206 и 245 УК РФ - словами «корыстные побуждения».

Особо следует отметить, что корыстные побуждения являются признаком также похищения человека (ч. 2 ст. 126 УК РФ).

Необходимо напомнить, что в УК 1960г. к обстоятельствам, отягчающим ответственность,  относилась не корыстная цель, а корыстные побуждения (п. 3 ст. 39). Правда, к сожалению, действующее законодательство такого обстоятельства, отягчающего наказание, не знает (ч. 1 ст. 63 УК РФ). Складывается впечатление, будто бы законодатель не знает о том, что за 30 с лишним лет существования УК РСФСР количество корыстных и корыстно-насильственных преступлений не сократилось, а, наоборот, увеличилось, и к моменту вступления в силу Уголовного кодекса 1996г. этот рост достиг критического предела. В итоге по новому УК РФ наличие корыстных побуждений при совершении многих преступлений (таких, как государственная измена, бандитизм, незаконное освобождение от уголовной ответственности, заведомо ложный донос и т.д.) никакой роли в процессе назначения наказания уже не играет. Думается, что законодатель абсолютно не учел, что в структуре преступности преобладающими остаются преступления именно корыстной направленности. Отказ от признания корыстных побуждений обстоятельством, отягчающим наказание, считаю явно преждевременным, поэтому предлагаю в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ после слов «совершение преступления» указать: «по корыстному мотиву».

В теории многие специалисты корыстный мотив признают обязательным признаком хищения чужого имущества. Однако высказано мнение и о необязательном его характере. Так, В.Н. Литвинов мотивами несовершеннолетних участников групповых корыстных преступлений против собственности называет «желание утвердить себя как умеющего жить»[45], а И.С. и С.И. Тишкевичи утверждают, что «корыстные мотивы при хищении не обязательно должны быть единственными»[46].

Действительно, в примечании 1 к ст. 158 УК РФ корыстный мотив не назван. Одно это обстоятельство дает основание говорить о том, что мотив не является обязательным признаком преступлений, именуемых в УК РФ хищением. Конечно, корыстный мотив типичен для хищения чужого имущества, однако фактически, совершая такого рода преступления, виновный может руководствоваться и другими мотивами, в том числе самыми «благородными» (помощи обездоленным, возврата долга и т.п.). На наш взгляд, главным в квалификации действий виновного как хищения является не мотив, который может быть не только корыстным, а цель, которой является незаконное обогащение, получение наживы за счет чужого имущества.

По этой причине мы бы назвали преступления, предусмотренные ст. 158 - 165 УК РФ, преступлениями против собственности, совершаемыми с целью наживы, по корыстному или иному мотиву.

Резюмируя сказанное, мы приходим к выводу о том, что, во-первых, имеются достаточные основания для отнесения в уголовном законодательстве РФ слова «корысть» к характеристике исключительно мотива совершения преступления, во-вторых, при совершении хищения чужого имущества наличие корыстного мотива не обязательно, в-третьих, цель при хищении не может быть названа «корыстной».

Конечно, совершая хищение, виновный преследует определенную цель. Эта цель состоит прежде всего в обогащении виновного, в личном потреблении похищенного имущества (по этой причине мы считаем неприемлемым предложение С.В. Склярова об указании в примечании 1 к ст. 158 УК РФ такой цели хищения, как цель распоряжения похищенным «по усмотрению виновного»[47]; подобное нововведение, мы считаем, расширит понятие хищения и позволит квалифицировать как хищение случаи завладения чужим имуществом, например, для последующего его уничтожения).

В теории ряд авторов предлагают этим и ограничить содержание при хищении. Например, С.А. Тропин считает, что указанная цель «выражается в стремлении виновного к получению личной материальной выгоды, поэтому она не может удовлетворяться обогащением других лиц» (будь то родственники, друзья, знакомые или другие физические и юридические лица)[48]. Стоит поддержать большинство специалистов, полагающих, что целью виновного при хищении может быть и обогащение других лиц. Для состава хищения в конце концов важно не то, кто получит имущественную выгоду от преступления: сам виновный или другие лица, а то, что собственник (или иной законный владелец) лишается не по своей воле своего имущества. В любом случае цель виновного - незаконное обогащение, нажива за счет чужого имущества, его присвоение, потребление - с очевидностью следует из характера его действий (кражи, мошенничества, грабежа и т.д.). Она обязательна при хищении чужого имущества, но указывать ее специально в законе, как это сделал законодатель, или раскрывать ее содержание непосредственно в УК, как предлагают в науке, полагаем, нет необходимости[49].

2.3.Признаки объективной стороны хищения

Объективная сторона хищения характеризуется активными действиями, выразившимися в противозаконном, безвозмездном изъятии и (или) обращении чужого имущества в пользу виновного или других лиц и в причинении имущественного ущерба собственнику или иному владельцу этого имущества.

Первый признак хищения - это изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц. Благодаря этому признаку объективная сторона хищения по закону теперь стала характеризоваться сразу тремя альтернативными действиями: изъятием имущества; обращением имущества в пользу виновного или других лиц; изъятием имущества и его обращением в пользу виновного или других лиц.

В этой связи следует признать не соответствующим закону утверждение о том, что «главным способом хищения является изъятие имущества у собственника или иного владельца»[50]. Изъятие - не способ хищения, а действие, имеющее, согласно закону, место при совершении хищения.

Не следует из текста примечания 1 к ст. 158 УК РФ и мнение авторов одного из учебников по уголовному праву, которые к признакам объективной стороны хищения относят только «изъятие» имущества[51].

Также стоит оценить суждение о том, что «изъятие всегда сопряжено с обращением чужого имущества в пользу виновного»[52]. Если бы это было так, то законодатель, конечно же, не стал бы в определении хищения использовать союз «или» между словами «изъятие» и «обращение». В литературе существует и такое мнение, согласно которому «изъятие» и «обращение» чужого имущества в пользу виновных обязательны для кражи, мошенничества, грабежа, тогда как при присвоении и растрате (по мнению отдельных авторов, также мошенничестве) характерно только «обращение» имущества в пользу указанных лиц[53]. Однако в таком случае напрашивается вывод о том, что только «изъятия» имущества при хищении, вопреки положениям примечания 1 к ст. 158 УК РФ, не существует.

Согласно еще одному мнению, «изъятие» имущества происходит и при присвоении, и при растрате, и при мошенничестве[54]. Но тогда выходит, что объективная сторона ни одной из форм хищения не может быть охарактеризована только как «обращение» чужого имущества в пользу виновного или других лиц. Однако этот вывод также входит в противоречие с положениями, содержащимися в примечании 1 к ст. 158 УК РФ. Вместе с тем такое утверждение видится более чем спорным. Большинство ученых в науке уголовного права как раз и полагают, что присвоение и растрата совершаются только путем противоправного и безвозмездного обращения чужого имущества, поскольку предмет преступления уже находился во владении виновного и был вверен ему по различным основаниям (для хранения, управления, транспортировки и т.п.). В такой ситуации хищение состоит из одного элемента - из обращения чужого имущества в пользу виновного или других лиц. Именно этим объясняется использование законодателем соединительного союза «и», а в скобках - разделительного союза «или».

Не согласимся с последним из изложенных суждений. С.М. Кочои полагает, что использование в примечании 1 к ст. 158 УК РФ для характеристики объективной стороны хищения терминов «изъятие и (или) обращение» вряд ли следует считать достаточно продуманным[55]. Позиция ученого видится не бесспорной.

В отличие от «физического» изъятия, характерного для кражи, грабежа и разбоя, а также в отличие от «формального» изъятия, свойственного для присвоения и растраты, такую форму изъятия можно условно назвать «юридическим» изъятием, при котором прежний собственник может остаться фактическим владельцем имущества (например, проживать в квартире), тогда как формально юридически все права по владению, пользованию и распоряжению данным имуществом уже принадлежат преступнику[56].

Обязательный признак хищения - незаконный характер изъятия чужого имущества, т.е. его перевод в фактическое обладание виновного без каких-либо законных оснований для этого и без согласия собственника или иного владельца.

Справедливым выглядит утверждение некоторых авторов об излишнем включении в законодательное определение хищения этого признака. Свою позицию они аргументируют тем, что «...на отсутствие у виновного прав на ценное имущество указывают в понятии хищения слова «чужое имущество». Запрещенность же совершенных действий - признак каждого преступления (ч. 1 ст. 14 УК РФ), а не только хищения. Данный признак, например, не назван даже в понятии убийства (ч. 1 ст. 105 УК РФ) и совершенно правильно отсутствует в понятии близкого к хищению вымогательства (ч. 1 ст. 163 УК РФ). Таким образом, признак противоправности - лишний в понятии хищения»[57].

Существенным признаком хищения служит безвозмездность изъятия чужого имущества. Изъятие считается безвозмездным, если оно производится без соответствующего возмещения, т.е. бесплатно или с символическим либо неадекватным возмещением. Так, выбраковка скота с последующим приобретением по заведомо низкой цене практикой вполне обоснованно признается хищением. Точно так же является хищением завладение имуществом путем замены его на заведомо менее ценное.

Некоторые юристы указывают на отсутствие необходимости включения в определение хищения признака безвозмездности по следующим соображениям: а) этимологически «безвозмездность» означает «бесплатный, неоплачиваемый», между тем судебная практика признает наличие данного признака и в случае частичной оплаты стоимости похищенного имущества; б) безвозмездность при хищении - одна из сторон цели («корыстной»), другого конструктивного признака, непосредственно указанного в законе; в) на безвозмездность указывает общественно опасное последствие, характерное для хищения (реальный ущерб), которое не может наступить при возмездном завладении чужим имуществом.