Уголовная ответственность за посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов

     Таким образом, состав преступления, предусмотренный  ст. 317 УК РФ имеет много специфических, отличительных признаков. Отсутствие хотя бы одного из них будет свидетельствовать об отсутствии данного состава преступления и квалификации в соответствии с общей нормой.

     Если  потерпевшим оказывается иное лицо, а не указанное в ст. 317 УК, но осуществлявшее деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, ответственность должна наступать по п. «б» ч.2 ст. 105 УК.

     Судебная  практика показывает, что посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа в иных целях, в том числе связанных с защитой правоохраняемого интереса, влечет уголовную ответственность по другим статьям уголовного кодекса. Например, по разному, должно квалифицироваться посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа с целью завладения оружием. Если такое преступление совершается исключительно с целью завладения оружием и использованием его в дальнейшем для нападений на граждан или учреждения, тогда деяние должно квалифицироваться по ст. 226 УК РФ как бандитизм, а как посягательство на жизнь правоохранителя деяние квалифицироваться не может. Данное утверждение базируется на отсутствии необходимого целеполагания, во-первых, и, во-вторых, на постановлении Пленума Верховного суда РФ от 17 марта 1997 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм», где в п. 7 сказано: «Создание банды предполагает совершение любых действий, результатом которых стало образование организованной устойчивой вооруженной группы в целях нападения на граждан либо организации. Они могут выражаться в сговоре, приискании соучастников, финансировании, приобретении оружия и т.п.» ( Бюллетень Верховного Суда РФ. 1997, № 1. С. 4). Таким образом, нападение на сотрудника правоохранительного органа с целью изъятия оружия для совершения бандитских нападений не требует совокупности со ст. 317 УК РФ. Здесь возможна совокупность с иным преступлением (например, ст. 105 УК РФ).

     Наконец, для привлечения к уголовной  ответственности по ст. 317 УК РФ, необходимо четкое осознание виновным мотива, цели, а также того обстоятельства, на кого осуществляется покушение. В этом случае не будет иметь значение, находился ли сотрудник в форменной одежде или нет. В то же время посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа по мотиву личной неприязни (независимо был ли он одет в форму сотрудника) влечет уголовную ответственность на общих основаниях.

     Например, убийства нескольких сотрудников правоохранительных органов, которые были совершены в целях нарушения общественной безопасности, но не в связи с осуществлением этими лицами функций по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности. Именно такая цель стоит перед терроризмом, ответственность за совершение которого предусмотрена в ст. 205 УК РФ. Следовательно, посягательство практически на один объект различается лишь процессуальными особенностями целеполагания. При терроризме - это нарушение общественной безопасности ради самого нарушения, а точнее - ради устрашения населения, а при посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительного органа посягательство сопряжено с управленческой деятельностью правоохранителя. Иначе должны квалифицироваться действия виновного, совершившего убийство сотрудника правоохранительного органа с целью завладения его оружием для последующего совершения, например, разбойного нападения. В данном случае также отсутствует цель, необходимая для квалификации деяния по ст. 317 УК РФ. Однако, если завладение оружием в случае организации банды является конститутивным признаком бандитизма, то для разбоя завладение оружием не является таковым признаком. Следовательно, в такой ситуации деяние должно быть квалифицировано как убийство (ст. 105 УК РФ) и по ст. 222 УК РФ, предусматривающей ответственность за незаконное приобретение оружия, а также как приготовление к разбою.

     В литературе нередко можно встретить  рассуждения относительно разграничения в квалификации составов преступлений, предусмотренных статьями 317 и п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ, посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа и убийства, совершенного их хулиганских побуждений. Связано это с характером осуществляемой деятельности сотрудником правоохранительного органа. Пресекая нарушения общественного порядка хулиганами, сотрудник сам может стать жертвой преступления. Какой мотив в данном случае имеет место? От решения этого вопроса зависит квалификация. Отдельные авторы (Сухарев Е,А.. Трофимов Н.И. и др.) допускают, что посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа может быть совершено и по хулиганским мотивам. Данной точки зрения придерживается Г. Борзенков: «Надо иметь в виду, что квалифицирующий признак, названный в п. «б» характеризуется не только мотивом, но и объективной обстановкой (ситуацией) преступления. Если убийство совершается в процессе осуществления потерпевшим своей деятельности (следовательно, в связи с ней), мотивом его может быть не только месть или стремление ей воспрепятствовать. Возможно совершение такого убийства и из хулиганских побуждений. В таком случае имеется не конкуренция однородных, а сочетание неоднородных квалифицирующих признаков, т.е. относящихся к разным сторонам состава преступления». [45, С. 8]. Нельзя не согласиться с позицией А.Ю. Кизилова, который указывает, что при убийстве из хулиганских побуждений в основе поведения субъекта лежат неосознанные или не полностью осознанные потребности в расправе над потерпевшим, удовлетворяемые за счет самого процесса расправы. В таких ситуациях у лица не может быть цели воспрепятствования законной деятельности сотрудника правоохранительного органа, поэтому лишение жизни представителя власти хулиганом, руководствующимся неосознанными побуждениями, требует квалификации по п. «и» ч.2 ст. 105 УК.[46, С. 138]

       Автор полагает, что в конкретной  ситуации может иметь место  лишь один из этих мотивов.  Невозможно совместить два мотива при убийстве: виновный либо стремится воспрепятствовать законной деятельности сотрудника по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности, либо пытается продемонстрировать свое пренебрежительное отношение к окружающим, в том числе путем посягательства на жизнь представителя власти. Подобное рассуждение не исключает, в то же время, возможность квалификации действий виновного по совокупности ст. ст. 317 и 213 УК РФ (при наличии признаков реальной совокупности). С учетом изложенного, считаем необходимым признаки разграничения квалификации составов преступлений, предусмотренных ст. ст. 317, п «и» ч.2 ст. 105 УК РФ, а также вопросы конкуренции квалификации данных составов преступлений изложить в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ следующим образом: «Если посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа осуществляется в продолжение хулиганских действий виновного и не направлено на пресечение законных действий сотрудника, а обусловлено хулиганскими побуждениями лица, содеянное следует квалифицировать по п. «и» ч.2 ст. 105 УК РФ».

     В литературе также исследуется вопрос отграничения посягательства на жизнь  сотрудника правоохранительного органа от убийства с целью скрыть другое преступление, а равно облегчить  его совершение (п. к ч.2 ст. 105 УК).

     Согласно  данным судебной практики преступления в отношении сотрудников правоохранительных органов часто совершаются при задержании виновного в связи с совершением последнего преступления или административного проступка. Поэтому и возникает необходимость правильного определения квалификации. Несмотря на различные точки зрения по данному вопросу. По мнению С.Н. Тулина, при убийстве сотрудника правоохранительного органа при его задержании и в связи с опаской, что представитель власти выполнит свои служебные обязанности, решающее значение для квалификации приобретает цель деяния - скрыть следы преступления. С другой точки зрения (А.Ю. Кизилов) такие действия подлежат квалификации по ст. 317 УК [47, С. 148], что спора в таких ситуациях не может быть. Если лицо совершает преступление, и сотрудник правоохранительного органа пытается пресечь противоправные действия, это и есть деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности. Соответственно, не имеет значение мотив убийства - скрыть преступление или облегчить его совершение. Убийство по этому мотиву показывает связь с выполнением сотрудником деятельности по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности. В подобном случае ответственность всегда будет наступать пост. 317 УК РФ.

     Преступление, предусмотренное ст. 317 УК необходимо отграничивать от смежных составов преступлений, предусмотренных ст. ст. 277, 295 УК (посягательство на жизнь государственного и общественного деятеля; посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие). Отграничение следует проводить по объекту, в том числе по кругу потерпевших, а также по субъективной стороне: по характеру выполняемой деятельности потерпевшим.

     Преступление  в отношении любого сотрудника правоохранительного органа, пытавшегося осуществить деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности (если такая деятельность и не является основной, характерной для данного сотрудника правоохранительного органа), необходимо квалифицировать по статьям главы 32 (преступления против порядка управления). Такой вывод подтверждается судебной практикой.

       Так, по ч.1 ст. 318 УК РФ были осуждены К. и Л., которые, в ночное время, находясь в павильоне «Синяя птица», в состоянии алкогольного опьянения, допустили нарушение общественного порядка (в присутствии посторонних лиц устроили борьбу). Вошедший в павильон следователь по ОВД прокуратуры г. Оренбурга Л. потребовал прекратить такие действия и предъявил свое служебное удостоверение К. и Л. предложили сотруднику выйти на улицу, где нанесли ему удары по лицу и телу. Архив суда Ленинского района г. Оренбурга. Уголовное дело №1-574/02 по обвинению К. и Л. по ч.1 ст. 318 УК. В этой ситуации следователь прокуратуры выполнял не свойственное ему по характеру деятельности действие, то есть осуществил деятельность по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности. Поэтому суд правомерно квалифицировал действия виновных по ст. 318 УК РФ.

     Под посягательством на жизнь, по нашему мнению, не может быть понимаемо ни убийство, ни покушение на убийство.

     Убийство (умышленное причинение смерти другому  человеку) является по конструкции  объективной стороны материальным составом преступления. Осуществление преступного намерения на убийство включает две стадии: 1)стадию подготовки к убийству

      2) стадию совершения убийства.

     Подготовка  к убийству - это такая стадия осуществления преступного намерения на убийство, в процессе которой лицо нападает на объект преступления и непосредственно приводит преднамеренное убийство в исполнение. Эта стадия, следовательно, состоит из двух фаз:

1. фазы нападения на объект преступления
2. фазы непосредственного приведения преднамеренного убийства в исполнение.

     Именно  с момента начала нападения на намеченный виновным объект начинается вторая стадия осуществления преступного намерения на убийство - совершение убийства. В момент окончания нападения на намеченный виновным объект образуется посягательство на объект преступления.

     Однако  непосредственное приведение преднамеренного убийства в исполнение находится за пределами посягательства на жизнь, а потому ни убийство, ни покушение на убийство не являются посягательством на жизнь.

     Убийство  и покушение на убийство обладают качественно различными степенями  общественной опасности, а потому не могли быть законодателем одновременно включены в диспозиции рассматриваемых статей УК РФ как равноценные уголовно- правовые категории. К тому же, в соответствии с ч.ч. 4,5 ст. 66 УК РФ срок наказания за покушение на убийство не может превышать трех четвертей от двадцати лет лишения свободы, т.е. пятнадцати лет, предусмотренных санкцией ст.ст. 277, 295, 317 УК РФ; смертная казнь и пожизненное лишение свободы за покушение на преступление не назначаются.

     Некоторые исследователи совершенно правильно признают рассматриваемые составы преступлений по конструкции объективной стороны усеченными (Скуратов И.. Лебедев В.М.. Побегайло Э.Ф), однако неправильно мотивируя это тем, что они являются оконченными с момента начала действий, непосредственно направленных на лишение жизни соответствующих лиц, либо с момента покушения на их жизнь.

     Изложенное  дает нам основание согласиться  с единственно правильным пониманием посягательства как всякой деятельности, при помощи которой преднамеренное должно быть непосредственно приведено в исполнение.

     К слову, состав бандитизма (ст. 209 УК РФ ), состав разбоя ( ч.ч. 1 -3 ст. 162 УК РФ), за исключением разбоя, совершенного с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, также являются усеченными составами. Поэтому Пленум Верховного Суда Российской Федерации в п. 10 постановления № 9 от 21 декабря 1993 г. разъяснил, что ст. 77 УК РСФСР (бандитизм ) не предусматривает ответственность за возможные последствия преступных действий вооруженных банд, в связи с чем требуют дополнительной квалификации преступные последствия нападений, образующие самостоятельный состав тяжкого преступления (ст.7 УК РСФСР ) Бюл. Верх. Суда РФ Л 994. № 3. С. 3.Какое же обстоятельство понудило законодателя сконструировать составы преступлений, предусмотренные ст. ст. 227,  295,  317 УК РФ по типу "усеченных"?