Принудительные меры медицинского характера

Известно, что при наличии  сомнения в психическом состоянии  обвиняемого, правильное решение вопроса  о дальнейшем порядке производства по делу и необходимости применения к лицу принудительных мер медицинского характера невозможно без назначения и производства судебно-психиатрической экспертизы (п.2 ст.79 УПК). Стационарная судебно-психиатрическая экспертиза, в свою очередь, относится к мерам психиатрической помощи, так как, согласно ст.1 Закона о психиатрической помощи, данная помощь изначально включает в себя компоненты: обследование психического здоровья граждан, диагностики психических расстройств (в том числе и в ходе производства экспертизы), лечения, ухода и медико-социальной реабилитации лиц, страдающих психическими расстройствами. Установление начального срока оказания психиатрической помощи имеет важное юридическое значение, так как именно с этого момента лицо имеет право воспользоваться всем комплексом прав и обязанностей, предоставленных ему либо Законом о психиатрической помощи, либо отраслевым (уголовно-процессуальным) законодательством. Определение конкретного круга прав и гарантий напрямую зависит от правового статуса лица, направляемого на экспертизу, обследование или лечение.

Между тем, как показало исследование, достаточно сложным для  практиков является вопрос о процессуальном статусе лиц, направляемых на стационарную судебно-психиатрическую экспертизу в рамках уголовного судопроизводства.

Казалось бы, уголовно-процессуальным законодательством РФ этот вопрос урегулирован достаточно строго, и разночтений в его понимании быть не должно. УПК указывает, что данная экспертиза проводится с целью: «определения психического состояния обвиняемого или подозреваемого.... в случаях, когда возникает сомнение по поводу их вменяемости или способности к моменту производства по делу отдавать отчет в своих действиях и руководит ими». Не менее однозначны в этом отношении и положения ст.188 УПК, указывающие, что если в ходе расследования возникает необходимость в стационарном наблюдении, следователь помещает обвиняемого или подозреваемого в соответствующее медицинское учреждение.

Следовательно, если исходить из буквального смысла закона, то стационарная судебно-психиатрическая экспертиза в отношении конкретного лица может быть назначена только в  том случае, когда это лицо привлечено в качестве обвиняемого по уголовному делу или поставлено в процессуальное положение подозреваемого в совершении преступления.

Но этот, казалось бы, незыблемый вывод несколько колеблют положение ч.3 ст. 404 УПК, так как  здесь законодатель дважды вместо достаточно определенного понятия обвиняемого или подозреваемого использует не совсем устоявшееся в процессуальном смысле понятие «лица», которое направляется на психиатрическую экспертизу, и то лишь при наличии достаточных данных, указывающих на то, что именно это лицо совершило общественно опасное деяние, по поводу которого возбуждено уголовное дело. Эта норма регламентирует процессуальные аспекты предварительного (а не судебного!) следствия, и налицо определенная несогласованность уголовно-процессуальных норм. Поэтому возникает два вопроса: возможно или нет принудительное направление на стационарную судебно-психиатрическую экспертизу лиц, процессуальный статус которых в уголовном процессе фактически не определен? Каким кругом прав и гарантий могут реально воспользоваться эти лица при принудительном помещении для обследования в стационар?

Думается, на первый вопрос сразу же следует ответить отрицательно.

Специфика данной экспертизы, особый процессуальный порядок её назначения и производства свидетельствует о том, что подобное ограничение конституционных прав и свобод граждан, включая их право на неприкосновенность личности (ст.22 Конституции РФ), должно иметь под собой достаточное фактическое и юридическое основание.¹⁶

Очевидно, что для ответа на поставленные вопросы комиссия врачей психиатров должна обладать необходимой совокупностью фактических данных, отражающих образ жизни и поведение испытуемого как до, так и в момент совершения преступления, а также его состояние в момент расследования уголовного дела. Эксперты не вправе собирать эти данные самостоятельно и предусмотренных уголовно-процессуальным законом процедур. У становить их, процессуально правильно закрепить и своевременно предоставить в распоряжение комиссии врачей-психиатров- обязанность, что также предполагает определённую совокупность фактических данных (доказательств) уже на момент назначение судебно-психиатрической экспертизы. Совокупность, которая должна быть и достаточной для вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого и для экспертного исследования в рамках назначенной экспертизы. Как обвиняемый, так и подозреваемый вправе ознакомиться с постановлением о назначении экспертизы и реализовать свои права, предоставленные уголовно-процессуальным законом. Поэтому при назначении судебно - психиатрической экспертизы следователь просто обязан определиться в процессуальном статусе лиц, направляемых на экспертизу. И в соответствии с этим статусом не только разъяснить этим лицам их права и обязанности в уголовном процессе, но и обеспечить реальное осуществление данных прав.

Строгое соблюдение указанной  процессуальной формы служит надежной гарантией прав обвиняемых при производстве соответствующей экспертизы. Однако из изученных 85 уголовных дел в 38 (44,7 %) случаях на стационарную судебно - психиатрическую экспертизу направлены не обвиняемый или подозреваемый, а лица, процессуальный статус которых в уголовном процессе не определен. Естественно, что ни в одном из указанных случаях следователи не знакомили указанных лиц с постановлением о назначении экспертизы и не разъясняли их права. Возможно, невыполнение этих требований закона было объективно обусловлено крайне болезненным психическим состоянием лиц на момент назначения экспертизы, делающим не нужным и бессмысленным проведением с ним следственных и процессуальных действий.

Известно, что в соответствии с Законом о психиатрической  помощи данная помощь лицам, страдающим расстройством душевной деятельности, оказывается лишь при добровольном обращении гражданина в специализированное медицинское учреждение либо по его просьбе или письменному согласию (ч.1 ст. 4, ч.1 ст.2, ст.23, ч.3 ст.28 Закона).

В силу ч.1 Закона гражданин  вправе в любой момент оказания ему психиатрической помощи отказаться от предлагаемого лечения, или полностью отказаться, что влечет немедленную выписку из стационара психиатрической больницы, за исключением оказания этой помощи в недобровольном порядке¹⁷.

Последняя в свою очередь  поставлена под жесткий судебный контроль и осуществляется только на основе судебного решения, что в достаточной мере гарантирует соблюдение прав и интересов граждан, принудительно помещенных в стационар психиатрической больницы (ст.29, 33 - 36).

Думается, что аннулированные нормы Закона о психиатрической  помощи полностью относятся и к рассматриваемым случаям помещения лиц (не обвиняемых!) на стационарную судебно - психиатрическую экспертизу, так как если в нарушении требований ст. 78,188 на экспертизу направлены не обвиняемый или подозреваемый, а лица, процессуальный статус которых в уголовном процессе не определен, то к ним и не применимы и положения, предусмотренные ст.l4, ч.2 ст.28 Закона о психиатрической помощи, регламентирующие уголовно процессуальные права, основания и порядок помещения обвиняемых в психиатрический стационар для производства экспертизы.

Следовательно, при оказании психиатрической помощи этим лицам  должны полностью соблюдаться все  гарантии прав граждан, предусмотренные  Законом о психиатрической помощи, включая их право на отказ от соответствующей  помощи (обследование, диагностика и т. п.) И немедленную выписку из больницы. И если в силу прямого нарушения закона тем или иным должностным лицом, ведущим расследование, гражданин не может воспользоваться комплексом прав и гарантий, предусмотренных для него отраслевым законодательством, то он может и должен быть защищен всей системой законодательства. В анализируемой ситуации к таковым, безусловно, относятся и нормы данного Закона, содержащие комплекс прав и гарантий.

Материалы исследования не дают основание полагать и то, что добровольное согласие на госпитализацию в стационар психиатрической больницы со стороны указанных лиц сотрудниками медицинских учреждений уже в силу одного факта наличия у них тех или иных психических отклонений.

Так, в 16 (42,1%) из 38 случаев эти лица в самой категоричной форме протестовали против помещения в стационар психиатрической больницы, требовали выписки, проявляли агрессию по отношению к медицинскому персоналу и к больным, грозили жалобами в вышестоящие инстанции. Поскольку обвиняемыми не являлись, а надлежащих оснований для их принудительного содержания не было, подобные требования можно считать правомерными.

Среди изученных уголовных  дел еще в 17 случаях постановления  о назначении стационарной судебно-психиатрической  экспертизы вообще не были санкционированы судом, хотя в этот момент лица не содержались под стражей и к ним на момент вынесения постановления о проведении экспертизы, и не была избрана мера пресечения - арест.

Очевидно, что в каждом из указанных случаев граждане были не законно ограничены в свободе, грубо лишены прав на неприкосновенность личности. Их содержание в больнице не имело надлежащих юридических оснований и, следовательно, было незаконно. Как уже отмечал ось, в любой момент производства экспертизы они могли отказаться от госпитализации и потребовать выписки. При этом либо требования данных лиц должны немедленно удовлетворятся, либо юридические основания для их принудительного помещения на экспертизу должны быть приведены в соответствии с Законом.

Возможно,  проблема  надлежащих  юридических  оснований  для принудительного помещения названных лиц на стационарную судебно психиатрическую экспертизу не казалось бы столь актуальной и значимой, если бы не следующее обстоятельство, являющееся основополагающим звеном всей проблемы: выяснилось, что в большинстве случаев производства стационарной экспертизы лица буквально с первых же дней (а то и часов) поступления в стационар психиатрической больницы подвергались лечению теми или иными медикаментозными средствами. В зависимости от состояния больного и предполагаемого диагноза болезни к ним, в частности, применялись следующие нейролептики и антидепрессанты: стелазин, галоперидол, анафранил, нар копан и другие. Большинство из названных препаратов, по мнению специалистов, относится к группе так называемых мощных нейролептиков.

Практически во всех без  исключения случаях однажды назначенное  лечение продолжал ось весь период нахождения лица на стационарной судебно-психиатрической экспертизе в полном соответствии с диагнозом и характером выявленных психических расстройств. Выяснилось также и то, что в ряде указанных случаях у обследуемых лиц не отбиралось письменное согласие на лечение, поскольку сотрудники психиатрических учреждений, как и ранее, добросовестно полагали, что постановление о назначении экспертизы является более, чем достаточным основанием не только для принудительного помещения в стационар, но и не добровольного лечения названных лиц.

Представляется очевидным, что при наличии подобных ходатайств и жалоб речь идет о не добровольности лечения уже не идет, так как налицо определенный конфликт интересов сотрудников, оказывающих психиатрическую помощь, и лиц, полагающих, что они в подобной помощи не нуждаются.

Разрешить этот конфликт возможно двумя путями: либо получить судебное решение на оказание недобровольной психиатрической помощи (ст. 35 Закона о психиатрической помощи), либо выполнить эти, достаточно законные требования данных лиц. Однако ни в одном из указанных случаях лечение не было прекращено и, следовательно, помещенные лица оставались в стационаре психиатрической больницы вплоть до получения определения суда о применении к ним принудительных мер медицинского характера.

Подобный вариант поведения  не имеет под собой должных  юридических оснований и является грубым нарушением Закона о психиатрической помощи и конституционных прав и свобод граждан, в том числе и обвиняемых, ибо, как уже отмечалось, лечит лиц, имеющих психические расстройства, возможно строго на добровольной основе и лишь с их письменного согласия (ст. 4; 12). Исключения из этого правила регламентированы п.4 ст.11 Закона о психиатрической помощи. В соответствии с этой нормой лечение может производится без согласии лица только при применении принудительных мер медицинского характера по основаниям, предусмотренными УК и УПК, и при недобровольной госпитализации по основаниям, предусмотренным ст.29 Закона о психиатрической помощи. Этот перечень не включает в себя в случае назначения и производства стационарных судебно-психиатрических экспертиз.

Более того, и сроки  недобровольной госпитализации не могут  превышать 72 часов, так как в рамках указанного срока должностные лица психиатрической больницы, согласно ст. 32 - 35 Закона, должны получить судебное решение на возможность судебного  содержания лица в психиатрической больнице и его принудительное лечение.

При отсутствии такого решения  лицо должно быть немедленно выписано из психиатрического учреждения вне  зависимости от диагноза и характера  болезни психического состояния  обследуемого.

Таким образом, поставленная под жесткий контроль скрупулезно подобранная законодателем процедура оказания недобровольной психиатрической помощи позволяет, с одной стороны, максимально исключить возможные злоупотребления должностных лиц психиатрических учреждений и возможных заинтересованных лиц, с другой - создать надлежащий комплекс материальных и процессуальных гарантий от необоснованного нарушения прав и гарантий граждан, нуждающихся в психиатрической помощи. Но анализируемые положения закона не распространяются на случаи назначения и производства стационарных судебно - психиатрических экспертиз, проводимых в рамках уголовного дела. Более того, уголовно - процессуальный закон вообще не регулирует вопросы возможного лечения обвиняемых в ходе данной экспертизы (или после нее, но еще до решения суда), поскольку у этой экспертизы совершенно иные цели.