Понятие и формы вины

       В ст. 8 УК РСФСР понятие прямого умысла трактовалось несколько уже и менее определенно, как осознание лицом общественно опасного характера своего действия или бездействия, предвидение его общественно опасных последствий и желание их наступления. Если опустить незначительные уточняющие термины, то можно выделить главное. В ранее действовавшем Кодексе термины "возможность" и "неизбежность" не употреблялись.

       Сложную структуру прямого умысла, его  трансформацию в косвенный можно  проиллюстрировать на конкретных примерах следственной практики. Так, весьма частым в последние годы стало использование взрывчатых веществ при совершении преступлений конкретной направленности. Результат - последствия различной тяжести. На городской площади напротив кафе злоумышленниками были заминированы две автомашины, принадлежащие участникам противоборствующей преступной группировки. Когда А., один из них, подошел к ним, обе автомашины взорвались. Тяжело травмированный А. спустя две недели скончался в больнице.

       Содержание  умысла виновных характеризуется предвидением возможности наступления широкого диапазона последствий: от уничтожения заминированных автомашин до убийства всех приехавших в кафе членов конкурирующей группировки, а также желанием наступления этих последствий. Тем самым альтернативный умысел реализуется в рамках прямого - на убийство людей общеопасным способом.

       В случаях прерывания преступной деятельности по независящим от виновных обстоятельствам  содеянное надлежит квалифицировать  как приготовление или покушение  на преступление с наиболее тяжкими из возможных последствиями. Вышеприведенный пример легко можно дополнить возможной гибелью от взрыва кого-либо из случайных прохожих (что стало не редкостью). По отношению к их смерти, конечно же, будет иметь место косвенный умысел.

       В ч. 3 ст. 25 УК РФ указывается: "Преступление признается совершенным с косвенным умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, не желало, но сознательно допускало эти последствия либо относилось к ним безразлично". Сознательное допущение и безразличное отношение к осознаваемым возможным последствиям дополняют друг друга, позволяя отграничить умысел от такого вида вины как легкомыслие (форма неосторожности). При косвенном умысле расчет на исключение вредных последствий отсутствует; виновный прямо не желает наступления возможных (осознаваемых им) последствий, но допуская возможность наступления или относясь к ним безразлично, считает их своеобразными "издержками" своей деятельности.

       В каждом конкретном случае для оценки вида умысла следует учитывать все  без исключения обстоятельства исследуемого события. Приведем два примера, внешне схожих, но отличающихся по "направленности воли" виновных деяний. В одном  случае группа подростков в морозный день затащила пьяную потерпевшую в безлюдное место, где, изнасиловав, оставили ее, и она замерзла. Предвидя возможность этого исхода, допуская его или безразлично относясь к этим последствиям, виновные совершили убийство с косвенным умыслом.

       В другом случае преступник при так  называемой "разборке" очередью из автомата прострелил ноги конкуренту и оставил его одного ночью  в безлюдном месте. Оказанная  утром медицинская помощь оказалась  безрезультатной; потерпевший скончался  в больнице от потери крови. Квалификация деяния как умышленного тяжкого телесного повреждения, повлекшего смерть, не выдерживает критики: виновный не мог не предвидеть возможности наступления смертельного исхода, но отнесся к этому безразлично. Здесь налицо убийство с косвенным умыслом.

       Уместно рассмотреть и некоторые аспекты  реализации косвенного умысла. Во вступившем в действие УК закреплен новый  взгляд законодателя на институт соучастия. Так, теперь, помимо лица, непосредственно  организовавшего совершение преступления или руководившего его исполнением, предусмотрена ранее не известная "разновидность" организатора, а именно лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими. В соответствии с ч. 5 ст. 35 УК РФ перечисленные лица несут уголовную ответственность за все совершенные организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) преступления, если они охватывались их умыслом. Общеизвестно, что доказывание причастности организаторов к преступной деятельности, если они не участвуют в непосредственном исполнении преступлений, всегда вызывало значительные трудности. Однако введенное Кодексом понятие косвенного умысла предоставляет правоохранительным органам дополнительные возможности для усиления борьбы с преступной деятельностью лидеров организованной преступности. Эти лица в процессе осуществления руководства организованными преступными группировками не могут не предвидеть возможности совершения различных преступлений, и при доказанности "сознательного допущения" возможности совершения или безразличного к ним отношения привлечение к уголовной ответственности организаторов вполне реально.

       Нельзя  обойти вниманием и вопросы, связанные  с квалификацией хищений чужого имущества. Доминирует точка зрения, согласно которой хищения совершаются только с прямым умыслом. В нынешних реалиях она вряд ли выдержит критику, хотя бы относительно такого состава как мошенничество (ст. 159 УК РФ). При анализе субъективной стороны хищений упор обычно делается на такой необходимый признак, как наличие корыстной цели. Но цель - это конечный результат какой-либо деятельности, движимой мотивами. Поэтому, если и говорить о корысти, то правомерно относить ее к мотивации деятельности. Сами по себе эти мотивы могут побуждать как к противоправным, так и законным действиям. Сущностью же любого хищения является противоправное безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного либо других лиц. Умысел виновного определяет характер этих действий на всем их протяжении. Несомненно, подавляющее большинство форм хищения могут совершаться только с прямым умыслом. Однако в условиях рыночных отношений стала происходить модификация ряда способов обогащения, внешне выступающих под прикрытием гражданско-правовых сделок. Пример - создание так называемых финансовых "пирамид". Создатели их, конечно, имеют корыстную цель, руководствуясь мотивами извлечения максимальной выгоды. Но к ней стремятся и вкладчики, часто утратив чувство элементарной осторожности. Они добровольно передают свои денежные средства в виде вкладов, в ожидании огромных дивидендов. Основатели "пирамид", не имея реальных оснований даже для возвращения вкладов, не говоря уже о процентах, злоупотребляют доверием клиентов и по сути безвозмездно обращают чужое имущество в свою пользу, причиняя ущерб собственникам. Тот факт, что ряду вкладчиков выплачиваются проценты, не меняет сути, ибо процесс завладения чужим имуществом просто смещается во времени. Виновные, злоупотребляя доверием вкладчиков, предвидят возможность причинения вреда неопределенному кругу лиц, но сознательно это допускают или относятся к этому безразлично, продолжая при этом обогащаться за счет их имущества, обращенного в свою собственность. Деятельность по созданию и функционированию финансовых "пирамид" может начаться с умыслом, направленным на правомерные цели. Но, как известно, субсидиарный характер косвенного умысла способен дополнять как правомерную, так и противоправную деятельность.

       Хищение чужого имущества путем мошенничества (ст. 159 УК РФ) может осуществляться путем обмана или злоупотребления доверием. Для последнего возможен как прямой, так и косвенный умысел. Другой способ совершения этого преступления, путем обмана, возможен только с реализацией прямого умысла, правда, он может носить характер неопределенного, что значительно усложняет процесс доказывания.

       На  основе проведенного анализа достаточно рельефно выглядят отличия в понятиях косвенного умысла, изложенные в новом  УК, и ранее действовавшей норме  ст. 8 УК РСФСР. Таких отличий два. В старом законодательстве давалась ссылка на предвидение лицом общественно опасных последствий без указания на степень вероятности их наступления, что позволяло толковать категорию "возможности" в сторону необоснованного освобождения виновных от ответственности за фактически умышленное совершение преступления, подменяя ее ответственностью за неосторожное совершение преступления. Законодатель ограничивался ранее указанием лишь на сознательное допущение наступления общественно опасных последствий. Новация, в виде указания также и на безразличное отношение к последствиям, делает понятие косвенного умысла более завершенным³⁴.

       Итак, первым признаком интеллектуального  элемента прямого умысла является осознание общественно опасного характера совершаемого деяния, то есть хотя бы общей характеристики объекта посягательства, а также фактического содержания и социальных свойств всех составных элементов действия или бездействия.

       Вторым  интеллектуальным признаком прямого  умысла в преступлениях с материальным составом является предвидение общественно опасных последствий совершаемого деяния. Под предвидением подразумевается отражение в сознании тех событий, которые произойдут, должны или могут произойти в будущем. Поэтому предвидение общественно опасных последствий следует понимать как мысленное представление виновного о вреде, который он своим деянием причинит (или может причинить) тем общественным отношениям, которые находятся под охраной уголовного закона.

       Анализируя  интеллектуальный момент умысла, следует  отметить, что деятельность преступника должна наделяться осознанностью той цели, к которой могут привести выполняемые преступником действия, а лицо, совершающее преступление, должно обладать такой характеристикой, как его сознание. Именно в сознании субъекта представляется отражение (возможность отражения) объективных признаков содеянного, что и характеризует отношение к ним субъекта³⁵. Правильное понимание содержания субъективных признаков того или иного преступления позволяет с высокой точностью квалифицировать совершенное деяние. Изучение судебной и прокурорской практики свидетельствует о том, что большинство ошибок в квалификации преступлений происходит либо из-за непонимания субъективных признаков составов, либо по причине неглубокого их выяснения на предварительном следствии или в суде³⁶. По данным Я.М. Брайнина, из всего числа отмененных и измененных приговоров областных судов и определений кассационных инстанций около 21% были отменены или изменены из-за неправильного определения признаков субъективной стороны ³⁷.

       Существующая законодательная конструкция умысла способна породить неадекватные решения и при квалификации преступлений с материальным составом. Так, злоупотребление властью или служебным положением (ст. 170 УК) становится преступлением лишь в том случае, если деяние причинило существенный вред государственным или общественным интересам либо охраняемым законом правам и интересам граждан. С субъективной стороны это деяние характеризуется как умышленное, т. е. субъект сознает, что совершает общественно опасное деяние, выраженное в злоупотреблении властью или служебным положением, предвидит, что в результате может наступить существенный вред, в частности, для государственных интересов, и желает его наступления. Но если субъект желает причинить вред государственным интересам, то становится проблематичным отграничение преступления, предусмотренного ст. 170 УК, от, например, вредительства (ст. 69 УК), тем более что наличие антигосударственной цели как неотъемлемый признак вредительства доказать не всегда просто. Акты вредительства зачастую совершаются с корыстными целями при полном безразличии к государственным интересам.

       С точки зрения психологии законодательная  трактовка умысла не выдерживает  критики. Психологи определяют сознание через термин "осознание": сознание предполагает обусловленное его социальной природой осознание отражаемых человеческим мозгом процессов действительности. Однако не только отражение реалий внешнего мира составляет содержание сознания, но и осознание собственных субъективных возможностей, т.е. самосознание, выражаясь языком психологии. Сознание, таким образом, представляет собой знание внешних и внутренних объектов, которые влияют на поведенческие реакции индивида, превращаясь в мотив.

       Мотив, в свою очередь, есть потребность, имеющая  свойство возрастать в том случае, если она остается неудовлетворенной. Следовательно, сознание, которое в рамках юриспруденции характеризует умысел, есть знание о детерминирующих поведение потребностях.

       Воля, которая в законодательном определении  умысла определяется термином "желание" или "сознательное допущение", представляет собой специфическую потребность и как таковая не рассматривается психологами в качестве одной из форм отражения действительности. В психологии считается, что воля, отражаясь в головном мозге, включается в сознание, осознается. В этой связи получается весьма оригинальная картина применительно к трактовке умысла: субъект сознает общественную опасность своего поведения, сознает потребность в виде желания, которое им владеет и направляет все его поступки, и желает действовать. Такая совершенно ненужная тавтология способна вызвать лишь недоумение при конкретной квалификации. Так, преступление, предусмотренное ст. 163 УК (незаконное занятие рыбным и другими водными добывающими промыслами), может быть совершено лишь умышленно. В качестве квалифицирующих признаков этого преступления закон предусматривает, в частности, улов или убой ценных пород рыб или водных животных. В ситуации, когда браконьер имеет намерение добыть именно такие породы рыб или животных (сознает данное обстоятельство), уместно ли спрашивать его, желал ли он добыть именно ценные породы.