Реквезиция и конфескация как смежные институты гражданского законодательства

      В Советский период экспроприация представляла собой принудительное безвозмездное или оплачиваемое (в соответствии с законодательством) отчуждение имущества, производимое государственными органами. В отличие от дореволюционной (намного более проработанной и обоснованной, ориентированной на защиту частных интересов), советская экспроприация допускала возможность ее осуществления на безвозмездной основе, и называла такую экспроприацию - конфискацией. Возмездную же экспроприацию советское право определяло как реквизицию. Сделан вывод, что в советский период произошло существенное отхождение от общепринятых (и в России и в Европе) законодательных принципов и фактическое отождествление понятия экспроприация с понятием «изъятие».

      Следующей в качестве смежной с реквизицией  меры рассматривается конфискация. Выявляются ее основные признаки: принудительность, безвозмездность, приобретателем выступает  государство и, главное, основанием является правонарушение (уголовное  преступление, административный проступок, гражданское правонарушение). Отмечается, что в некоторые исторические периоды такой определяющий признак конфискации, как применение исключительно за правонарушения, не имел особого значения. На ранних этапах развития законодательства и правоприменения отсутствовало разграничение конфискации, назначаемой за уголовные преступления, административные проступки и гражданские правонарушения. Зачастую данная мера «маскировалась» под такими названиями, как «вира», «разграбление», «выть», «продажа», «пеня», «налог», «пошлина», «штраф» и т.п., что, в конечном итоге, было обусловлено наличием общих признаков у названных явлений.

        Конфискация как мера ответственности за правонарушение известна еще с древнейших времен. Первые зачатки рассматриваемого явления следует искать в «обычае частной мести». Подробно рассматриваются в работе прообразы данной меры, существовавшие в Древней Греции, Афинах, Древнем Риме и Средневековой Европе. В России зачатки конфискационных мер автор находит, помимо общепринятой Русской Правды (еще до ее появления), в договорах между руссами и греками (договор Олега со Львом и Александром в 911 г. и договор Игоря с Романом, Константином и Стефаном в 945 г.). Кроме этого, прообразы конфискации были найдены в Законе судном людям; Третьем отделе Ярославовой правды; Разбойном Уставе Судебника 1497г.; Судебнике 1550 г.; Уложении 1649 г.; Грамоте 1667 г. «О содействии в поимке и искоренении разбойников, татей, убойцов, ведунов и всяких воровских людей». Делается вывод, что и в древней и в московской Руси конфискация применялась довольно широко. При этом если в тот или иной исторический период не было как таковых именно конфискационных мер, то государство использовало весь арсенал мер во многом схожих с конфискацией. В не менее широких размерах применялась конфискация и в XVIII в. Во времена правления Петра I конфискационные меры применялись Указами 1713-1719 гг. Термин конфискация применялся в XVIII в. ко всякого рода отобранию имущества в казну, не только за преступления, но и за недоимки, долги и т.п., для этого даже был создан специальный орган (Канцелярия конфискации). Екатерина II высказалась против конфискации всего имущества. Далее следовали Жалованная грамота дворянству 1785 г., установившая, что родовые имения благородного не подлежат конфискации. В 1802 г. (Указ от 6 мая 1802 года) император Александр I распространил это постановление на все сословия. Указами 1809, 1810, 1820, 1831 и др. годов конфискация была допущена за правонарушения политического характера. Уложение 1845 г. допускало конфискацию всего родового и благоприобретенного имущества за всякого рода участие в злоумышлении или преступном действии.

      Особое  внимание в своей работе уделили научной литературе XIX в. по вопросам конфискации. Таким образом, приходим к выводу о том, что основные прообразы конфискации можно встретить не только в постреволюционном законодательстве, но и в законодательных актах Руси, начиная с X в., а также зарубежного законодательства с древних времен. Вне зависимости от наличия или отсутствия конфискации как таковой в определенный исторический период, те или иные рассмотренные нами меры имели ряд признаков, присущих мерам конфискационным. В то же время, можно констатировать, что в рассмотренный период времени еще не сложилось четкого понимания конфискации, как санкции за преступления и правонарушения. Очевидно, что в некоторых случаях она применялась исключительно в фискальных интересах без наличия какого-либо правонарушения, которое могло послужить основанием для применения рассматриваемой меры. Так же в некоторых случаях, термин «конфискация» использовался вместо термина «изъятие», «отобрание» или «взыскание» при производстве реквизиций, экспроприации или национализации. Очевидно, что применение конфискации диктовалось как политическими, так и экономическими соображениями.

      Далее рассмотрим такаю принудительную государственную меру, как штраф. Эта мера принуждения скорее схожа с современной конфискацией, хотя, как уже отмечалось, последняя зачастую отождествлялась с реквизицией. Рассматриваются ее прообразы в законодательстве Древнего Египта, Древних государств Месопотамии, Древней Индии и Китая, дореволюционной России, СССР и РФ.

      Еще одной мерой, в известной степени  схожей с реквизицией, является национализация. Рассматриваются особенности существования данной меры в различных государствах. В частности, во всех развитых государствах национализация производится только на основании закона и при условии адекватной компенсации собственнику национализируемого имущества. В отличие от капиталистической модели национализации, советская (ленинская) национализация не предполагала никакого возмещения собственнику за изъятое имущество, а производилась безвозмездно по известному принципу «экспроприации экспроприаторов». Делается вывод о том, что национализация имеет различное социально-экономическое и политическое содержание в зависимости от методов и целей ее проведения, в зависимости от того, кем, в интересах какого класса и в какую историческую эпоху она проводится. Указывается на отождествление понятий конфискации, экспроприации и национализации, или как уже отмечалось, конфискация здесь выступает как «метод», «инструмент» национализации. То есть посредством конфискации определенного имущества в каждом конкретном случае, осуществлялась национализация целых отраслей (банков, связи, транспорта и пр.) на уровне всего государства. Однако национализация в некоторых случаях производилась и в возмездном порядке - в таком виде эта мера скорее напоминала реквизицию.

      Особое  место в работе уделено изучению исторических и архивных документов. Среди них: Декрет СНК от 26 ноября 1918 г. «О порядке реквизиции библиотек, книжных магазинов и складов и книг вообще»; Предписание Председателя СНК В. Ульянова (Ленина) заместителю комиссара по делам печати Я. Янковскому о принятии мер по реквизиции типографии «Биржевые Ведомости» от 13(26) декабря 1917 г.; Декрет СНК о национализации нотных музыкальных магазинов, складов, нотопечатен и нотоиздательств от 19 декабря 1918 г.; исторические документы, хранящиеся в архивах Тамбовской епархии под рубрикой «Реквизиция имущества» (Протоколы президиума Кирсановского уик, Прошение в Кирсановский совдеп священника церкви Кирсановской городской богадельни Дм. Алмазова от 24 (11) августа 1918 г., Изъятие церковных ценностей в Уткинской церкви от 26 апреля 1922 г., Изъятие в Кафедральном соборе от 26 апреля 1922 г. и пр.). Подводя итоги отметим, что прообразы мер в той или иной степени схожих с современной реквизицией существовали как в зарубежном, так и в российском законодательстве, начиная с древних времен. Реквизиция в разные исторические эпохи и в различных государствах понималась и осуществлялась с определенными отличиями. Зачастую подобная мера применялась наряду, а иногда отождествлялась, с другими мерами государственного принуждения. Представляется, что своего апогея путаница в понятиях и применяемых мерах достигла именно в советский период. 
 

1.2. Институт реквизиции в советский период 

            В связи с усилением  государственного регулирования экономикой применение ее значительно расширилось. Прообразами современной реквизиции мы считаем продовольственную разверстку и продналог, являвшимися результатами введения политики «военного коммунизма», а затем и «новой экономической политики».

      На  основе детального анализа действовавшего законодательства и архивных документов, делается вывод, что в этот период в один ряд ставились такие понятия как реквизиция, разверстка, изъятие, налог и т.п., что еще раз доказывает, насколько вольно использовалась законодателем юридическая терминология.

      Таким образом, государство могло решить любые насущные проблемы при помощи одной принудительной меры воздействия, название которой особого значения не имело, но суть ее, по большому счету, сводилась к банальному отобранию (изъятию), осуществляемому безвозмездно вне зависимости от основания применения. Достаточно детально взглянуть на нормативные акты, регулирующие реквизиционные отношения: Декрет СНК РСФСР от 16 апреля 1920 года «О реквизициях и конфискациях»; Гражданский кодекс РСФСР 1922 г.; Сводный закон «О реквизиции и конфискации имущества» от 28 марта 1927 года, который не только определяет реквизицию как возмездное отчуждение имущества, но и, впервые для советского законодательства, объясняет смысл (цель) применения этой меры⁸. Подводя итог изучению Сводного закона, сделан вывод о том, что данный документ более или менее (с учетом времени и ситуации) грамотно и четко проработан, определен механизм осуществления реквизиции, органы, ответственные за проведение данных мероприятий, закреплено правило об обязательной возмездности изъятий и даже определены четкие сроки возмещений и т.д. Но, неизменными остаются факты, свидетельствующие о том, что практически во всех случаях реквизиция производилась безвозмездно, с существенными нарушениями закона и произволом властей. Фактически реквизиция того времени мало, чем отличалась от банального грабежа руками представителей власти.

      Следующими  в хронологической последовательности нормативными актами, регулирующими вопросы реквизиции рассмотрим Основы гражданского законодательства СССР и Союзных республик, введенные в действие 1 мая 1962 года; Гражданский кодекс РСФСР 1964 года; Земельный кодекс РСФСР 1970 года; Закон о собственности в СССР 1990 г., который впервые закреплял признак чрезвычайности реквизиции: «В случаях стихийных бедствий, аварий, эпидемий, эпизоотии и при иных обстоятельствах, носящих чрезвычайный характер, имущество в интересах общества по решению органов государственной власти может быть изъято у собственника в порядке и на условиях, установленных законодательными актами Союза ССР, союзных и автономных республик, с выплатой ему стоимости имущества (реквизиция)». Впоследствии подобная формулировка повторена в Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. и в действующем Гражданском кодексе РФ.

      Подводя итоги, делается вывод, что институт реквизиции, его понимание применение за всю историю своего существования  претерпевал определенные изменения.

      1. Во все времена в соответствии  с законодательством это было  принудительное возмездное изъятие, при наличии общественной необходимости. Исключения составляли лишь случаи применения «советской безвозмездной реквизиции».

      2. Не всегда, особенно в советский  период, признаку общественной необходимости  придавался чрезвычайный характер, как это предусмотрено современным законодательством.

      3. В разные исторические периоды  прослеживается различная направленность  реквизиционных мер с точки  зрения защищаемых интересов.  Дореволюционная реквизиция уделяла  больше внимания защите прав  и интересов лица, у которого  имущество изымается. Советская реквизиция - служила интересам государства.

      4. Необходимо учесть весь накопленный  огромный опыт существования  реквизиции, с тем, чтобы создать  наиболее справедливый, обоснованный, детально проработанный специальный  закон о реквизиции, способный защитить (или, по крайней мере, не нарушить) интересы государства, общества и каждого конкретного его гражданина.

Глава II.  Понятие и правовая природа реквизиции

2.1. Реквизиция как правоотношение 

      Анализируя  классификацию юридических фактов, мы относим реквизицию к категории юридических актов. Однозначно называя реквизицию административным актом, указывает на наличие в нем некоторых элементов сделки, учитывая то обстоятельство, что на определенном этапе властный орган сам становится участником реквизиционного отношения. Более того, отмечается возможность сочетания признаков различных видов юридических фактов (подобное мнение встречается в работах С.С. Алексеева, В.И. Данилина, О.С. Иоффе, О.А. Красавчикова, В.Ф. Маслова, В.А. Ойгензихта, З.А. Подопригора, А.А. Пушкина, В.Б. Исакова, Ю.К. Толстого, С.И. Реутова). Проникновение частноправовых элементов во многие отрасли законодательства является закономерным естественным процессом для демократического государства, также как в тоталитарном советском государстве всепроникающими были административные начала. Отмечается формирование в последние годы нового научного направления, в рамках которого наметилась тенденция универсализации понятия сделки, выход данного понятия за границы гражданско-правового понимания. Делается вывод о том, что основанием реквизиции является сложный юридический состав, как конкретной правовой предпосылки: наличие определенных обстоятельств, носящих чрезвычайный характер (эпидемий, стихийных бедствий, аварий, эпизоотии и т.п.) и решение государственного органа.

      Отмечается  важность наличия и общих правовых предпосылок правообладания:

      1) нормы права, регулирующей подобные  отношения; 

      2) правосубъектности участников правоотношения.

      Реквизиция можно рассматривать как правоотношение. Данные отношения на различных этапах лежат в сфере публичного (конституционного, административного, финансового, бюджетного) и частного права.

      Реквизиция - межотраслевое явление, затрагивающее как публичные, так и частные отношения, которые регулируются как нормами гражданского, так и административного и иного законодательства.

      Предлагается  рассматривать реквизицию в широком  и узком смыслах⁹. В узком смысле, исходя из норм статьи 242 ГК РФ, собственно реквизиционными называются отношения, возникающие непосредственно при изъятии имущества. Юридическим фактом, порождающим это правоотношение, будет решение (акт) компетентного государственного органа об изъятии конкретного имущества. В результате чего у компетентного государственного органа появится право изъять то или иное имущество и обязанность выдать компенсацию собственнику. А у собственника, соответственно, возникнет обязанность имущество передать (или не препятствовать его изъятию), и право - требовать компенсации. Также, после отпадения причин, по которым было необходимо произвести реквизицию, у собственника (бывшего собственника) в соответствии с действующим законодательством возникает право обратиться в суд с требованием о возврате сохранившегося имущества, и при вынесении положительного решения - у госоргана появится обязанность это имущество вернуть. Если рассматривать реквизиционные отношения в широком смысле, то здесь необходимо говорить о системе элементарных разноотраслевых правоотношений. Во-первых, для того, чтобы реквизиционное правоотношение как таковое могло существовать, необходимо нормативное закрепление правил о реквизиции в действующем законодательстве, принятие соответствующего нормативно-правового акта (юридическим фактом здесь будет действие - административный акт). Во-вторых, для «включения» реквизиционного механизма необходимо наличие или реальная угроза чрезвычайных обстоятельств (стихийных бедствий, аварий, эпидемий, эпизоотии и т.п.) - юридический факт - событие. И, наконец, в-третьих: решение государственного органа о реквизиции. Именно с этого этапа и начинается конкретное реквизиционное правоотношение. В рамках же правоотношения общего (при рассмотрении реквизиции в широком смысле), это промежуточный этап, связывающий «предварительные стадии» с конкретными последствиями для субъектов данного правоотношения.