Манипуляция сознанием

В политологической литературе, начиная с 60-х годов, подробно обсуждались  две большие проблемы. Первая посвящалась  развенчанию манипулятивной сущности средств массовой информации (в социалистической литературе при этом добавлялось  определение «буржуазных» или «империалистических»). Вторая касалась практики «промывания  мозгов» (brain washing) в застенках спецслужб Китая и СССР, с которой столкнулись оказавшиеся в плену участники войн на Корейском полуострове и во Вьетнаме.

В психологической литературе термин «манипуляция» имеет три  значения. Первое полностью заимствовано из техники и используется преимущественно  в инженерной психологии и психологии труда. Во втором значении, заимствованном из этологии, под манипуляцией понимается «активное перемещение животными  компонентов среды в пространстве» (в противоположность локомоции  — перемещению в пространстве самих животных) «при преимущественном участии передних, реже — задних конечностей, а также других эффекторов . В этих двух значениях термин «манипуляция» можно встретить в психологической литературе начиная с 20-х годов. А с 60-х годов он стал использоваться еще и в третьем значении, на этот раз заимствованном из политологических работ.[16]

Постепенно — уже практически  без доработки — слово «манипуляция»  начало использоваться и в контексте  межличностных отношений. Таким  образом процесс расширения сферы  его применения дошел до той области, которая находится в фокусе рассмотрения данной работы. А именно, как по объекту (межсубъектное взаимодействие), так  и по предмету (механизмы влияния) феномен манипуляции оказался в  кругу проблем, волнующих непосредственно  психологию.

2. Формирование понятия «манипуляция». Выделение признаков.

Первый шаг, который естественно  было сделать для решения поставленной задачи, — обратиться к авторам, работавшим над проблемой манипуляции. В них мы находим обсуждение проблем  использования манипуляции, эффектов манипулирования поведением, искусства  манипуляции, защиты от нее и т. п.

Критерии, которые предлагает положить в основу искомого определения Е.Л.Доценко извлекались лишь из тех текстов, в которых авторы или давали собственные определения манипуляции, или достаточно полно обсуждали манипуляцию как понятие. В первом случае определение разбивалось на составляющие его признаки и в таком виде заносилось в табл. 1. В остальных случаях выделенные признаки сразу переносились в таблицу 2. (Для пояснения предлагаю сравнить с содержанием таблицы исходное определение Р. Гудина: манипуляция есть «власть, примененная скрыто и вразрез с предполагаемой волей другого».)

После этого была подсчитана частота использования выделенных признаков. Результаты представлены в  табл. 2, из которой видно, что большинство  признаков являются критериями «разового  употребления» — еще одно свидетельство  непроработанности понятия манипуляции.

Вслед за этим встает задача поиска средства, позволяющего осуществить  отбор критериев, необходимых и  достаточных для конструирования  определения манипуляции.

Большинство авторов в  решении данной задачи исходят, по-видимому, из своего интуитивного представления  о сути манипуляции. Удачный прием  — анализ манипулятивных ситуаций — применил Дж. Рудинов  , что позволило  ему существенно продвинуться в  понимании специфики манипулятивного  воздействия. Однако отбор ситуаций для анализа все еще остается делом субъективным, а оценка ситуации как манипулятивной сильно зависит  от ее интерпретации и полноты  описания.[16]

Таблица 1

Представления различных  авторов

о понятии манипуляции

(с разбивкой определений  на критерии)

Таблица 2

Признаки, используемые для  определения манипуляции

(цифры в последнем  столбце указывают порядковые  номера

авторов согласно табл. 1, использовавших указанный признак)

1.3 Формирование  критериев

1. Признаки 14 и 15 задают  родовую принадлежность определяемого  понятия — это вид духовного,  психологического воздействия   на человека,   группу  или   общество.  Сюда жепримыкают 16-й  и 17-й критерии, указывающие на  психические структуры — мишени  воздействия.

2.  Важное измерение, имеющее моральную природу, вводят признаки 9 и 10. Для манипулятивной позиции характерно отношение к другому как к средству достижения манипулятором своих целей, редуцирование в другом качеств субъекта принятия решений. С высоты собственного «Я» манипулятора другой превращается в «оно», низводится «до уровня вещей, подвластных контролю и управлению» , когда «один субъект рассматривает другого как средство или помеху по отношению к проекту своей деятельности, как объект особого рода («говорящее орудие»)» .[50]

3.  Ряд признаков (2,3,5,6,7,8) касаются функции манипуляции.  Большинство терминов, однако, нельзя  признать удачными. «Управление»  и «контроль» слишком широки  и универсальны, требуют дополнительных  ограничений. «Эксплуатация» и  «господство» несут на себе  заметную политическую окраску,  что не позволяет пользоваться  ими по отношению к психотерапевтическим  ситуациям или процессу воспитания. К тому же в них заложена  сильная отрицательная оценка, которой  хотелось бы избежать. Критерии 2, 3 и 5 указывают на стремление манипулятора активно влиять на события, структурируя мир согласно своим интересам.

Более отчетливо проблема баланса интересов и намерений  сторон взаимодействия обозначена в  признаках 6, 7 и 8. Признак «в интересах  манипулятора», как отмечалось   , неточен, поскольку манипуляция может производиться и в интересах манипулируемого (по крайней мере отчасти). Например, для того, чтобы кто-либо другой бросил курить, пить и т. п., порой употребляют самые изобретательные приемы, в том числе манипулятивные. «Что делает эти действия манипулятивными, это не то, что они противоречат его интересам (несомненно, это не так), а то, что они противоречат его воле. Или, точнее, его предполагаемой воле» .Вместе с тем Э. Шостром указывает, что манипуляция может использоваться для защитного контроля ситуации, желаний и действий партнера по общению. Имеется в виду упреждающее воздействие для снижения собственной тревоги, для снятия неопределенности и т. п. Следовательно, адресат подвергается манипуляции до того, как определится в своем желании, и независимо от того, будет ли он сопротивляться. Термин «воля» не позволяет учесть данный класс феноменов. Уточнение «предполагаемая» лишь отчасти снимает указанные трудности.

 Другим важным критерием может быть признак «с целью выигрыша». Семантический состав русского «выигрыш» и английского «win» включает три значения: преодоление чего-либо или кого-либо, достижение некоторого превосходства над соперником или противником и получение выгоды или пользы для себя. Очевидно, что критерий «с целью выигрыша» охватывает все поле значений признаков, объединенных в данную группу. Необходимо лишь уточнить: выигрыша одностороннего, поскольку из четырех возможных сочетаний — «я выиграл — он проиграл», «я выиграл — он выиграл» и т. д. — лишь первая пара соответствует манипуляции.[51]

4. Признаки 1, 14 и 17 фиксируют  одну из наиболее заметных  особенностей манипуляции — скрытость  воздействия. Вместе с тем Р.  Гудин настаивает  на факультативном  характере этого признака: «Поскольку  манипуляция должна вводить в  заблуждение, должно быть и  утаивание некоторой информации»,  а значит, «анализ манипуляции  как сокрытия или искажения  информации оказывается слишком  узким»   . Вывод верен лишь для одной группы способов манипуляции. Другие способы, наоборот, предполагают создание новой информации, обозначение новых границ в ней, введение новых переменных для обсуждения .[16]

Данная трудность возникает  из-за отсутствия различения между (а) сокрытием и искажением информации, составляющей содержание воздействия, (б) сокрытием самого факта воздействия  и (в) сокрытием или искажением информации о намерениях манипулятора. Если учесть данное различение, то возражение относительно (а) не означает отвержения остальных двух. Наоборот,  если в определении манипуляции положить  обязательными  (б)  и  (в),  то  критерий   «скрытое воздействие» получит однозначное наполнение.

Попытка манипуляции лишь тогда имеет шансы на успех, если факт воздействия на адресата им не осознается и конечная цель манипулятора ему неизвестна. В противном случае или попытка окажется безуспешной, или это будет уже не манипуляция

5. Следующая группа признаков  (4,12,13) соотносится с еще одной  важной переменной воздействия  — силой (или наоборот —  слабостью). Применительно к межличностному  взаимодействию сила может быть  определена как характер соотношения  партнеров по общению, выражающийся  в наличии какого-либо преимущества  одного по отношению к другому,  важного для  достижения  цели  воздействия , использование которого позволяет преодолеть сопротивление партнера. Это может быть физическая сила, финансовый достаток, служебное положение, профессиональная квалификация, способности, аргументация, навыки общения и т. п. Очевидно, что сила является необходимым элементом практически любого вида воздействия. А раз так, то, оставаясь важнейшей переменной при анализе механизмов и способов воздействия, понятие силы не может служить признаком, дифференцирующим различные виды воздействия.[17]