Христианские мотивы в творчестве Б. Зайцева в 1920-е годы

жаждет перемен, приключений, он говорит: 
 

                                                                           87 
 

    « —  Тут, профессор, весь мир вверх  тормашками. Не успеет война кончиться

— такие начнутся дела… прямо жутко и весело.

     —  Жутко, да не больно весело. Убьют тебя — матери твоей  не больно весе-

ло будет… Ты кровь  учти, кровь. Цена какая» (с.60).

    Иван  Александрович формулирует закон  эволюционного существования —

основу развития жизни и в природе, и в социуме: «насильственных вторжений в

мировую эволюцию природа не терпит; она мстит за это, и жестоко мстит»

(с.60).

    В романе  сталкиваются сторонники природного принципа эволюции и адеп-

ты революционной  идеи насилия. Аргументом в этом споре  являются покале-

ченные жизни (Стольников), уродливые судьбы (палач, захлебнувшийся кро-

вью), разрушенная  система жизни. Писатель обращается к логике фактов, харак-

теров, поведений  в рамках социально-исторического, социально-психологиче-

ского повествования; и аллюзии, намеки, прямые обращения  к текстам Тургене-

ва, Чехова, Достоевского образуют, как и в романе «Белая гвардия», художест-

венный интертекстовый слой.

    Идеологическая  направленность архитектоники подкрепляется  еще одним

аргументом: Осоргин  вводит в повествование философскую  и культурологиче-

скую категорию  правды.

    В исследовании  Ю.С.Степанова отмечено, что в  русском культурном созна-

нии произошло  переосмысление понятий правда и  истина. По Далю в XIX в. и

ранее истина была связана с миром земным, преходящим, а правда — с небес-

ным, вечным. В XX столетии эти понятия как бы поменялись местами, что обу-

словлено развитием  научного, рационального мышления. Наука выдвинула

представление об объективности истины, а лексема  правды заключает в себе

субъективную точку  зрения: «истина — одна, а правд  — много»41.

    Автор  «Сивцева вражка» опирается на  это новое противопоставление, сфор-

мулированное в названии статьи Н.Бердяева в сборнике «Вехи» — «Философ-

ская истина и  интеллигентская правда». В романе рассматривается субъективное

содержание правды, т. е. взгляды героев на смысл и  сущность человеческой ис-

тории, человеческого  бытия, возникают постоянно споры о правде, особенно в

связи с правом власти и человека у власти на насилие. Автор тоже открытым

текстом, в отступлении  под названием «Пятая правда», прослеживает историч-

ность понятий  о правде на Руси: «от боярина  Кучки и до наших дней считано на

Москве пять правд» (с.229). Пятая правда, правда революции, включает в себя

фразеологию, идиомы новояза («пускать по городу с вещами», «ликвидировать»,

«ставить к стенке», «выводить в расход» и т. д.). Революционные неологизмы,

по мысли писателя, должны были выразить и утвердить веру быстрого действия

правды Лубянки.

    М.Осоргин,  обобщая свои образные решения,  встает выше идеологических и

политических пристрастий. Вопрос о правде и неправде революции  освещается

им с третьей  позиции, поскольку автор «Сивцева вражка» понимает справедли-

вость и относительность  справедливости как «белых», так  и «красных». Пожа-

луй, нет ни в  исторической, ни в художественной литературе более точного вы-

вода, чем тот, который  сделал М.Осоргин на страницах своего романа:

    «Бесчестен  был бы народ, если бы он  не выдвинул защитников идеи  родины

культурной, идеи нации, держащей данное слово, идеи длительного  подвига и

воспитанной человечности.

    Бездарен  был бы народ, который в момент  решения векового спора не  сделал

бы опыта полного сокрушения старых и ненавистных идолов, полного пересоз-

дания быта, идеологий, экономических отношений и всего  социального уклада»

(с.268, курсив мой.  — Л.Д.).

    Вот  так, признать за революцией  право народа на творчество, за  контррево-

люцией право чести защитить традиции и культуру!

    Прямое  публицистическое выступление писателя  сочетается с очень силь-

ным художественным изображением народной правды, в основе которой лежат

религиозно-нравственные принципы, и не только воспитанные, но и присущая

русскому духовному  складу человечность. Такими в романе выступают простые

русские люди —  зеленщик Федор, дворник Николай, денщик Григорий, который

ухаживает, как  нянька, за офицером-инвалидом. Его  поведение заставляет крас-

ноармейцев отказаться от своих действий: «Тоже и мы люди» (с.148). Григорий

после смерти Стольникова  уходит из Москвы, теперь он странник, сохраняющий

свою народную, человеческую правду. Его образ напоминает лесковских героев,

что усиливается  и несобственно прямой речью в  повествовании, появляется не-

повторимая интонация  сказа: «на выносливых плечах уносил Григорий свою

старую веру, свою человеческую правду — из земли  разврата к киевским угод-

никам, а то и  дальше, куда заведет прямая дорога прямого и крепкого в вере че-

ловека» (с.163).

    Таким  образом, М.Осоргин, возрождая  старое понятие правды-истины, за-

щищает и природу, и культуру, если они не противоречат нормам нравственно-

сти, той, которая  была дарована Богом и выстрадана всей историей человечест-

ва. Автор «Сивцева вражка», оставаясь верным типу художественного рациона-

лизма мышления, как  и М.Булгаков, обогащает образную аналитику тем, что его

роман приобретает  различные жанровые модификации, опирается  на разнооб-

разные культурные символы и знаки. Тем самым  произведение становится этап-

ным в процессе движения эстетической и философской  мысли 20-х годов.