Специфика проведения транспортной экскурсии

В 1861 г. Ново-Казанский собор был  окрашен внутри и расписан на средства старосты купца первой гильдии Н.И. Игумнова, пожертвовавшего на это 5 000 руб. Николай Иванович Игумнов, будучи старостой собора с 15 апреля 1855 г. и  до самой своей смерти, последовавшей в 1898 г., много сил и собственных средств положил на благоукрашение храма.

В адресе, поданном ему прихожанами  Ново-Казанского собора в 1895 г. по случаю 40-летия непрерывной службы в должности церковного старосты, говорилось: «...У Вас замечательное верное понимание церковного благолепия и изящный вкус соединяются с превосходным умением вести церковное хозяйство, редкой энергией, примерным усердием и любовью к своей службе и истинно христианской готовностью жертвовать из своих личных средств на благоустроение храма. Что эти слова не лесть, а совершенная правда, легко доказать самым кратким перечислением лишь наиболее важных улучшений в Соборе, произведённых во время Вашего служения. При вступлении Вашем на службу ктитора, тёплый храм был очень тесен, холодный главный не был отделан, а только оштукатурен, и в нём был лишь один алтарь. Благодаря Вашему неусыпному старанию тёплый храм увеличен на одну треть его величины пристройкой с притвором (1867 г.); холодный окрашен масляной краской, расписаны купола, стены, на них картины в рамах, пять художественных образов, все работы академика Мягкова (1861 г., личных средств 2 464 руб.); в холодном храме устроен второй алтарь (в 1857 г., личных средств 1 000 руб.); отлит колокол в 521 пуд (в 1853 г., личных средств 4 394 руб.), впоследствии перелитый (1876 г., личных средств 3 000 руб.); заново сделаны два иконостаса с новым художественным обрамлением в тёплой церкви (1882 г., личных средств 4 000 руб.)... Благодаря Вашим стараниям храм наш принял столь благолепный вид, что вызывает изумление всех приезжающих в наш город. Одних официально известных Ваших пожертвований в пользу Собора значится более 17 000 руб., пожертвования же со стороны прихожан, надо признаться, были незначительными. Таким образом, можно сказать, что если построением собора Лебедянь обязана незабвенному Вашему деду (двоюродному) Степану Ивановичу, то его расписанием и украшением он обязан Вам».

Указанные пять святых образов художественного письма, выполненных в 1861 г. академиком живописи, уроженцем с. Тёплое Лебедянского уезда Тимофеем Егоровичем Мягковым (1813— 1865), были предметом особой гордости прихожан Ново-Казанского собора. В числе икон кисти Мягкова старожилы вспоминают образа: «Спаситель благословляет детей» и репродукцию картины А. Иванова «Явление Христа народу». Позднее появилась репродукция полотна В. Поленова «Христос и грешница». Копии этих картин придавали соборному храму Лебедяни подобие картинной галереи. Об иконах собора кисти Т.Е. Мягкова вначале XX в. писали следующем образом: «Особенно хорошо написаны местные иконы Спасителя и Божией Матери в главном алтаре (иконостасе главного престола) и все картины, изображение св. преподобного Сергия Радонежского Чудотворца и св. Иоанна Златоуста, совершающего Божественную литургию...».

Другой достопримечательностью собора был большой соборный колокол, отлитый в 1876 г. в Москве на заводе Финляндского и заменивший своего «тульского» предшественника. Доставка его из Москвы стала серьёзным испытанием для людей и техники того времени. По воспоминаниям С.Н. Игумнова, «...колокол ехал на помосте, поставленном на двух вагонных платформах. Но главные затруднения были с доставкой колокола с железнодорожной станции в город за 40 вёрст по грунтовой дороге, мостики которой могли не выдержать тяжести колокола. Пришлось отрывать спуски и въезды в объезд этих мостиков. Везли колокол лошадьми, к которым местами присоединялись и люди, выходившие из соседних деревень и доброхотно впрягавшиеся на пригорках и горах».[8, 66]

Последним деянием старосты Ново-Казанского собора Николая Ивановича Игумнова, направленным на улучшение приходского храма, стало сооружение вокруг собора ограды, в которой он так нуждался, поскольку находился в центре Базарной площади, а также начало большого ремонта его внешнего и внутреннего убранства. Дело в том, что к концу XIX столетия стены собора «...запылились и требовали, следовательно, промывки; составлявшие особенное украшение храма художественные картины в золочёных рамах тоже нуждались в промывке, а рамы на них — в новой позолоте; средний иконостас в приделе во имя Казанской иконы Божией Матери, по счастливому соединению в нём простоты формы с художественностью и изяществом составляющий большую редкость, давно уж требовал подновления — нужно было пополнить резьбу, опавшую от времени, перезолотить колонны и т. д.; наружный вид храма нуждался в побелке и штукатурке, а крыша — в окраске и т. п.» Изыскать необходимые средства на «подновление» собора и стало главной задачей в это время для его священнослужителей, церковного старосты и церковно-приходского попечительства.

Слава Богу, вскоре нашлись благотворители и дело ремонта Ново-Казанского собора и устройства вокруг него ограды «твёрдыми шагами пошло вперёд». В 1896 г. церковно-приходское попечительство соорудило каменное основание для ограды, а в 1897 — 1900 гг. на это основание была поставлена железная решётка с чугунными столбами. В 1899 г. на всём храме была покрашена масляной краской крыша и вызолочены червонным золотом главы с крестами. В 1900 г. был перекрыт шпиль на колокольне, вызолочен крест и промыт тёплый храм. В следующем 1901 г. весь храм снаружи поновлён побелкой и штукатуркой на средства неизвестного благотворителя, а внутри холодного храма заново промыты стены, священные картины и живопись. Видя храм, «...восстающий в прежнем своём величии, радовались все виновники этого благого дела, а равно и все вообще, любящие благолепие дома Божия».

В том же 1901 г. один из прихожан Ново-Казанского собора — Илья Иванович Кузьмин — пожелал видеть собор украшенным новым придельным алтарём во имя святого пророка Илии и пожертвовал на это 10 тыс. руб. Добавив необходимую сумму, церковно-приходское попечительство решило на эти средства обновить главный Казанский престол, переделать придельный алтарь во имя Смоленской иконы Божией Матери и устроить придел во имя святого пророка Илии. Получив благословение на это Преосвященного Георгия (Орлова), епископа Тамбовского и Шацкого, нанятые мастера приступили к делу, пообещав закончить все работы к 1 августа 1901 г. Однако ввиду задержки в производстве работ новый придел был приготовлен к освящению лишь в начале октября, и лебедянцы стали ждать своего Владыку для торжественного богослужения по этому случаю.

Между тем, по благословению Преосвященного Георгия 6 октября перед всенощным бдением протоиереем собора ДГ. Высоцким и священниками И. Вишневским и А. Черменским совершено было освящение главного иконостаса Казанского престола, а 7 октября состоялось освящение иконостаса Смоленского придела. По свидетельству очевидца, «служение было торжественное и назидательное, пение было стройное и вразумительное. Народу собралось очень много, и все радовались, видя возобновлёнными и восстановленными в прежнем своём блеске и величии поблекшие было уже иконостасы».

9 октября Преосвященный Георгий  прибыл в Лебедянь, где был  встречен городским духовенством и толпой народа, собравшегося задолго до прихода поезда. Вечером Владыка совершил всенощное бдение в соборном храме, а наутро 10 октября освятил вновь устроенный придел и служил Божественную литургию. Преосвященному Георгию, епископу Тамбовскому и Шацкому, сослужили: ключарь Владыки протоиерей М.Г. Озеров, соборный протоиерей Д.Г. Высоцкий, протоиерей Троицкой церкви с. Куймань В.Я. Земляков, настоятель Троицкого мужского монастыря игумен Николай, другие священнослужители. Во время службы пел хор певчих соборного храма в количестве около 20 человек под управлением опытного и даровитого регента А.П. Меркулова. Учитель начальной школы Александр Фёдорович Высоцкий, оставивший нам свои впечатления об этом торжестве, писал: «Вид обновлённого храма, торжественное служение архипастыря, окружённого духовенством, стройное пение — всё это производило глубокое впечатление на молящихся... Стечение народа было необыкновенное, каковое едва ли кто помнит из жителей Лебедяни. Кроме жителей города и слобод, принадлежавших к нему, было много народа и из окрестных сёл и деревень. Все, кому только было возможно, без различия положений и состояний, спешили увидеть это торжество. Все магазины в городе во время службы были закрыты».

 Последнее из дореволюционных  описаний соборного храма Лебедяни, сделанное в 1910 г. во время составления страховых оценок церковного имущества: «Соборная Казанская церковь — кирпичная, на каменном цоколе, снаружи и внутри оштукатурена и снаружи обелена, а внутри покрашена масляною краскою; внутри по стенам расписана картинами священно - исторического содержания; церковь покрыта железом, окрашенным зелёною масляною краскою. Длина церкви с папертью 95 аршин, ширина холодной церкви 36 аршин, тёплой — 21 аршин, высота до верха карниза холодной церкви 20 аршин, тёплой — 12 аршин... Больших окон во всей церкви 30 штук и малых в стенах и в главах 60 штук... Пол во всей церкви плитовой каменный». Тёплая трапезная собора отапливалась двумя духовыми печами и двумя голландскими. Главный иконостас имел «одну лицевую сторону с продолжением на двух столбах, примыкающих к правому и левому клиросам; боковые иконостасы имеют по две стороны: в северном иконостасе лицевая и южная стороны, а в южном иконостасе лицевая и северная стороны. Длина главного среднего иконостаса с продолжениями — 36 аршин и высота — 10 аршин; лицевая сторона каждого из боковых иконостасов длиною 7,5 аршина, высотою 9 аршин; боковые стороны этих двух иконостасов длины 6 аршин и высоты 6 аршин. Главный средний иконостас оценён в 12 000 рублей, а каждый из боковых иконостасов — в 4 000 рублей... В трапезной два иконостаса в южном и северном нефах, каждый двусторонний. Длина лицевой и боковой стороны каждого иконостаса 7 ¾ аршина, высота лицевой части 7 аршин, боковых сторон — 6 аршин. Каждый иконостас оценён в 5 000 рублей».

В приходе Ново-Казанского собора в основном состояли жители центральной  части города и слобод: Кузнецкой, Монастырской, Стрелецкой, Пушкарской и Казанской.

Ежегодно в день Святого Духа и святого пророка Илии от Ново-Казанского собора совершались крестные ходы, установленные ещё в древние времена, в Троицкий мужской монастырь, где вокруг обители обносилась т. н. «явленная» икона Пресвятой Богородицы.

При соборе действовала церковно-приходская школа, помещение которой обозревающий в 1899 г. храмы епархии епископ Тамбовский и Шацкий Георгий (Орлов) нашёл «...довольно приличное и поместительное, учащихся довольно и учебное дело поставлено хорошо. Дети отвечали и пели очень хорошо, чем школа обязана усердию учителя школы псаломщика Вишневского, заслуживающего поощрения, а жена Вишневского состоит учительницей рукоделия во всей школе, и по представленным Преосвященному образцам детской работы можно заключить об усердном и успешном ведении занятий рукоделием». В начале XX в. для школы заботами настоятеля собора о. Димитрия Высоцкого было выстроено двухэтажное каменное здание. Посетивший соборную школу в 1911 г. Преосвященный Кирилл (Смирнов), епископ Тамбовский и Шацкий, оценил его как «...просторное, светлое и чистое. В ней обучаются 36 девочек. Дети выглядят почтительными, приветливыми и весьма опрятными; успехи их найдены отличными по всем предметам». В это время церковно-приходской школой Ново-Казанского собора заведовал сам о. Димитрий Высоцкий, а учительницей её состояла Анна Федотовна Мягкова.

В Ново-Казанском соборе был «мощный хор певчих под управлением Меркулова, а после него Еремеева, мастерски исполнял песнопения виднейших церковных композиторов. Искусство и театральность церковных служений привлекали в церковь интеллигенцию». По сведениям 1892 г. при соборном храме действовало общество трезвости.

В 1929 г. началась кампания по снятию с храмов колоколов. По воспоминаниям современников тех событий Ивана Ивановича Пупынина и Михаила Ильича Волкова, в начале лета 1929 г. «...по Лебедянским слободам от одной избы к другой пополз... слух: будут, дескать, сбрасывать колокола... Раннее лето было. На полуденном небе — ни облачка, нестерпимо жгло солнце. Мужики, бабы и несмышлёныши мальчишки из пригородных слобод сбежались тогда на Базарную площадь. Согнал их туда всеобщий страх: рушили вековую святыню — храм, построенный во имя Казанской иконы Божией Матери. Толпу сдерживал заградительный отряд милиции. Мужики в военной форме, присланные из Ельца, стали сбрасывать с двух верхних ярусов звонницы малые и средние колокола. Торопились приезжие мужики: какие-то награды, говорили, премию им обещали. И падали один за другим бронзовые колокола с огромной высоты: ударившись о булыжную мощёнку, стонали. А над дощатым перекрытием первого яруса — на дубовой балке подвешен бронзовый исполин, смотреть страшно. „Волоки лестницу!“ — скомандовал им старшой. Мужики сбегали, лестницу заволокли, подставили. Он влез, оседлал кривыми ногами дубовую балку, долго пилил твёрдую, как железо, подвеску колокола. И рухнул бронзовый исполин. Грохот, треск, испуганные крики. Проломив дощатое перекрытие, колокол всей своей тяжестью ударился о каменное основание колокольни. И в наступившей вдруг испуганной тишине весь народ вздрогнул, услышав его предсмертный стон. Старшой вцепился в дубовую балку как клещ, мужики успели отпрыгнуть в проёмы на толстые стены, тем только и спаслись. Стоявший в отдалении народ с молчаливым ужасом взирал на это неслыханное действо. Слободские мужики набычились, сжав кулаки, подались вперёд. Из заградительной милицейской шеренги раздалось: „Назад! Назад!“ Бабы, попадав на колени, закрестились, запричитали...» По свидетельству старожила Ю.Н. Шилова, разбивать колокола для удобства перевозки соблазнился кузнец Молчанов. Три ночи со своими подручными разбивал колокола, и после такой работы крепкий, ничем никогда не болевший мужик спустя год умер, покаявшись в тяжком грехе. Только самый большой из соборных колоколов ещё некоторое время лежал у стен колокольни.

Закрытие новособорного храма  во имя Казанской иконы Божией Матери, очевидно, произошло в 1936 г. или в первой половине 1937 г., поскольку в ноябре 1937 г. МД. Мелахроно был арестован как священник с. Ольховец Лебедянского района.