Конституционный Суд "не вправе  подменять собой народ, принявший  Конституцию. Он лишь постигает ее подлинный смысл". То обстоятельство, что Конституционный Суд посредством издания актов нормативного толкования придает своему видению Конституции общеобязательное значение, «вовсе не доказывает, что он является "соучредителем", "соавтором" Конституции и вправе по своему усмотрению ее переписывать».

     Нетрудно  заметить, что в рассматриваемой  статье В.Д. Зорькина⁵ содержится принципиально иная ориентация практики деятельности Конституционного Суда РФ, которая в том виде, как она складывается в настоящее время, в свою очередь образует питательную почву для такой концепции. При этом и то, и другое усугубляется содержащейся в Федеральном конституционном законе "О Конституционном Суде Российской Федерации" (ч. 1 ст. 79) нормой, согласно которой решение Конституционного Суда окончательно, не подлежит обжалованию и пересмотру.

     Между тем вот уже более шести  лет в юридической литературе поставлен и обсуждается вопрос о необходимости отмены упомянутой нормы, внесения в указанный Федеральный  конституционный закон изменений, обеспечивающих возможность пересмотра решений Конституционного Суда.

     Анализ  ряда его постановлений свидетельствует, что в отдельных случаях им, несмотря на высокий профессионализм  конституционных судей, допускаются  ошибки в толковании Конституции РФ и некоторых законов с точки зрения их соответствия Конституции; превышая предоставленные ему полномочия, Конституционный Суд присваивает себе функцию законодателя. Такого рода факты имеют место не только в области конституционного, но и других отраслей права, в частности уголовного и уголовно-процессуального, в сфере действия которых их негативные последствия особенно ощутимы.

     Наглядным примером является Постановление Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1999 г. которым установлено, что "с момента вступления в силу настоящего Постановления и до введения в действие федерального закона, обеспечивающего на территории Российской Федерации каждому обвиняемому в преступлении, за которое федеральным законом в качестве исключительной меры наказания установлена смертная казнь, право на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей, наказание в виде смертной казни назначаться не может...". Тем самым Конституционный Суд приостановил до принятия соответствующего федерального закона действие не только нескольких норм Уголовного кодекса РФ, но и ч. 2 ст. 20 Конституции РФ, создав, по сути, прецедент внесения конституционной поправки вне правовой процедуры, предусмотренной Основным Законом.

     Думается, что к данному вопросу следовало  бы подходить и с более широких научных позиций, исходя из того, что содержащаяся в ч. 1 ст. 79 Закона о Конституционном Суде норма, ставя его в особое положение в структуре государственного механизма, по сути противоречит принципу разделения властей, природе правового государства.

     Положение Закона о Конституционном Суде РФ, содержащее утверждение, что решение  Конституционного Суда является "окончательным", "не подлежащим обжалованию", не только не предусмотрено Конституцией РФ, четко определившей в ст. 125 полномочия Конституционного Суда РФ, но и не соответствует нормам Основного Закона России, в частности п. 2 ст. 46 ("Решения и действия (или бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд"), а также п. 3 ст. 46 ("Каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты").

     Поэтому вызывают интерес конкретные предложения  о путях разрешения данного вопроса. На наш взгляд, наиболее целесообразным и обоснованным его решением было бы возложение Конституционным федеральным  законом о Конституционном Суде РФ пересмотра постановлений Конституционного Суда РФ, в которых он превышает свои полномочия и вторгается в сферу деятельности законодательной власти, на Государственную Думу Федерального Собрания РФ посредством дачи ею соответствующего аутентичного толкования.

     Под аутентичным (от греч. - autenticos) толкованием, как известно, принято понимать подлинное, достоверное, основанное на первоисточнике, исходящее от органа, принявшего данный нормативный акт, толкование. Соответственно этом Государственная Дума обладает незыблемым правом аутентичного толкования закона. Однако для того, чтобы она (как и Федеральное Собрание РФ в целом) могла сосредоточиться на главном направлении своей работы - законотворчестве, Конституция закрепила создание Конституционного Суда РФ для разрешения дел о соответствии рассматриваемых законов, а также ряда подзаконных нормативных актов Основному Закону и толкования самой Конституции. Но это ни в коей мере не колеблет права Государственной Думы, в случае необходимости, на аутентичное толкование закона, в том числе и Основного Закона.

     Оно как бы само собой разумеется и  не нуждается в специальном упоминании в тексте Конституции. Поэтому закрепление  его в Законе о Конституционном  Суде как средства (способа) возможного пересмотра отдельных постановлений  последнего не связано с внесением каких-либо поправок в Конституцию РФ.

     Принятие  изложенных выше предложений, по нашему убеждению, способствовало бы улучшению  баланса "сдержек" и "противовесов" в соотношении законодательной  власти и конституционного правосудия, устранению причин возможных коллизий между ними, предупреждению и смягчению последствий, возможных негативных моментов в практике деятельности Конституционного Суда РФ.

2.3. Правоприменительная практика Конституционного Суда по толкованию Конституции РФ

     Убедительным  доказательством повышения самостоятельности  судебной власти является ситуация, сложившаяся  с введением в действие норм нового УПК РФ, предусматривающих только судебный порядок применения ареста (заключения под стражу). 
      В марте 2002 г. Конституционный Суд РФ рассмотрел дело о проверке конституционности статей 90, 96, 122 и 216 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан С.С.Маленкина, Р.Н.Мартынова и С.В.Пустовалова (Постановление Конституционного Суда РФ от 14 марта 2002 г.)8. Поводом к рассмотрению дела явились жалобы граждан на нарушение их конституционных прав положениями УПК РСФСР, которые регламентируют порядок задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления и порядок применения в качестве меры пресечения заключения под стражу. Заявители указывали в своих жалобах, что оспоренные ими нормы противоречат статье 22 (часть 2) Конституции РФ, согласно которой арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению, а до судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов. 
    В абзаце 2 пункта 6 раздела второго Конституции РФ предусматривалось, что до приведения уголовно-процессуального законодательства в соответствии с конституционными положениями должен сохраняться действующий порядок ареста, содержания под стражей и задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления. 
    Конституционный Суд РФ в своем постановлении обратил внимание законодателя, что в случаях, когда право, для защиты которого необходимо принятие закона, непосредственно закреплено в Конституции РФ, исполнение подобной обязанности должно осуществляться скорейшим образом. Данная правовая позиция была сформулирована Конституционным Судом РФ в Постановлении от 2 февраля 1999 года. Как следует из этой правовой позиции, в связи с тем, что после принятия Конституции РФ прошел значительный срок, достаточный не только для выполнения законодателем предписания абзаца второго пункта 6 раздела второго Конституции РФ о приведении законодателем уголовно-процессуального законодательства в соответствии с Конституцией РФ, но и для обеспечения его действия, меняется конституционное значение переходных положений, содержащихся в Конституции РФ, поскольку временные нормы фактически становятся постоянно действующими и в таком качестве нарушают не только право, гарантированное статьей 22 Конституции РФ, но и провозглашенный ею принцип непосредственного действия прав и свобод человека и гражданина (ст. 18). 
    Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что сохранение прежнего порядка задержания и применения в качестве меры пресечения заключения под стражу приводит, по сути, к отказу от реализации гарантированных главой 2 Конституции РФ прав и свобод человека и гражданина. В связи с этим оспоренные нормы УПК РСФСР были признаны не соответствующими Конституции РФ, ее статьям 17, 22 и 46 (часть 1), а также абзацу второму пункта 6 раздела второго Конституции РФ.  
   Эти положения УПК РСФСР, допускавшие задержание до судебного решения на срок свыше 48 часов, а также арест (заключение под стражу) и содержание под стражей без судебного решения были объявлены не подлежащими применению с 1 июля 2002 г., несмотря на то, что федеральный законодатель предусмотрел, что нормы нового УПК РФ, касающиеся передачи судам указанных полномочий, вводятся в действие лишь с 1 января 2004 года. 
    В связи с этим Конституционный Суд РФ указал в постановлении, что Федеральному Собранию надлежит незамедлительно внести в законодательство изменения с тем, чтобы обеспечить введение в действие норм, предусматривающих судебный порядок применения ареста, содержания под стражей, а также задержания подозреваемого на срок свыше 48 часов, с 1 июля 2002 года. 
    Итак, конституционный принцип самостоятельности судебной власти предполагает наличие определенных полномочий судов, содержание которых связывается с наличием определенной дискреции, т.е. судейского усмотрения, и ограничивающих полномочия законодательных и исполнительных органов власти.

     В настоящее время интерпретационные  полномочия принадлежат судам, Конституционный Суд РФ по запросам Президента РФ, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства Российской Федерации, органов законодательной власти субъектов РФ дает толкование Конституции Российской Федерации. Официальное толкование Конституции РФ является юридической монополией Конституционного Суда РФ (ст. 125, часть 5 Конституции РФ). 
    Конституционный Суд РФ толкует конституционные нормы при рассмотрении любого дела, в том числе и по запросам органов государственной власти и по жалобам частных лиц на нарушение конституционных прав и свобод законом, примененным или подлежащим применению в конкретном деле (части 2 и 4 ст. 125 Конституции РФ), или при разрешении спора о компетенции (часть 3 ст. 125 Конституции РФ). Такое толкование Конституции носит во всех случаях официальный характер. Вместе с тем можно различать казуальное и абстрактное толкование Конституции Конституционным Судом.  
      При казуальном толковании суд, осуществляя интерпретацию конституционной нормы, имеет перед собой конкретную цель проверки конституционности юридической нормы. Акт толкования получает свое выражение прежде всего в мотивировочной части решения суда и он носит вспомогательный характер при выработке окончательного вывода суда о соответствии проверяемых норм Конституции. 
     При абстрактном толковании Конституции РФ Конституционный Суд дает специальное, обладающее официальным и общеобязательным характером разъяснение положений федеральной Конституции, не "привязанное" к разрешению конкретного дела. Поэтому круг лиц, обладающих правом обращения в Конституционный Суд с запросом о толковании Конституции РФ более узок, чем обладающих правом запроса о проверке конституционности нормативных актов (см. части 2 и 5 ст. 125 Конституции РФ). 
        В ст. 118 Конституции РФ указано, что судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Арбитражное судопроизводство специально не упомянуто. В этой связи в мотивировочной части постановления Конституционного Суда РФ формулируются выводы, которые распространяются как на гражданское, так и на арбитражное судопроизводство. В результате проблема, поднятая заявителями - частными лицами, приобретает более универсальный характер. Жалоба заявителей - это повод для того, чтобы Конституционный Суд вышел на более высокую "орбиту" в своих выводах, что характерно для абстрактного нормоконтроля. 
   Презумпция добросовестности законодателя или, иными словами, - презумпция конституционности закона представляет такое правовое средство, применение которого является обязательным в силу закона и которое отражает в той или иной степени действие теории вероятности в области юриспруденции.  
Руководствуясь указанной презумпцией, Конституционный Суд должен использовать все возможные варианты истолкования нормы, даже такие, которые сопровождаются ее совершенствованием с учетом "погружения" проверяемой нормы в систему конституционных норм и принципов. 
Примером, иллюстрирующим рассматриваемую судебную технологию, может послужить постановление Конституционного Суда РФ от 25 июля 2001 г. К- 12-П по делу о проверке конституционности пункта 7 статьи 21 Федерального закона "О приватизации государственного имущества и об основах приватизации муниципального имущества в РФ". 

     Конституционный Суд РФ занимается толкованием Конституции России, то есть уясняет и разъясняет смысл интерпретируемых норм⁶. Результатом такого толкования является правовая позиция Конституционного Суда РФ - это прецедент толкования конституционной нормы, выраженный в мотивированной части постановления КС РФ, то есть имеет письменную форму и обладает нормативным значением.  
    Нормативное толкование Конституционного Суда РФ рассчитано на неоднократное применение, осуществляется в отношении широкого круга общественных отношений, к тому же является официальным и обязательным.  
      Правовая позиция Конституционного Суда РФ распространяется не только на участников конкретного конституционного спора, при рассмотрении которого она была сформулирована, но и на иных субъектов права. 
   Как указывает Н.В.Витрук, на основе решений Конституционного Суда РФ законодательные органы, не дожидаясь отмены положений закона, противоречащих правовой позиции Конституционного Суда РФ, должны самостоятельно внести соответствующие коррективы в действующие законы⁷ 
В соответствии со ст. 6 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" от 
21.07.94 решения Конституционного Суда РФ обязательны не только для участников конституционного спора, но и для иных субъектов права. 
Поэтому важнейшим здесь становится то обстоятельство, что фактически Конституционный Суд РФ в определенных пределах выполняет правотворческую функцию, осуществляя конкретизацию норм Конституции РФ. Конституционный Суд РФ создает новые нормы, в особенности процедурного характера, восполняет пробелы Конституции РФ.  
За время своего существования Конституционный Суд Российской Федерации вынес 225 постановления, а также более 1900 определений и иных актов (данные приводятся по состоянию на 31 января 2008 г.). Акты, принятые Судом с начала его деятельности и по 2008 год включительно собраны и проанализированы в пяти сборниках: "Конституционный Суд Российской Федерации: Постановления. Определения." (сост. и отв. ред. заместитель Председателя Конституционного Суда Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор Т.Г. Морщакова)". М.: Новый Юрист, 1997, 2000, 2003, 2006,2008.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение

     Толкование  Конституции играет важную роль в  становлении и развитии правовой системы любого государства, относящего себя к правовым и демократическим государствам. Толкование Конституции (особенно официальное) всегда будет всегда иметь большое значение и по причине сложности внесения поправок в Конституцию. В этом контексте толкование представляется способом придания «живучести» конституционному тексту, способом приспособления ее положений к изменяющейся общественно-политической ситуации. Однако здесь есть опасность невольного перехода от толкования к нормотворчеству, следовательно, толкование не должно переходить определенную грань (которую, по нашему мнению, в отдельных случаях Конституционный Суд РФ переступал). 
Необходимо отметить, что истолкованные Конституционным Судом положения Конституции Российской Федерации понимаются далеко не однозначно. Об этом свидетельствует довольно много особых мнений судей Конституционного Суда по делам о толковании Конституции Российской Федерации. Критически оценивают деятельность Конституционного Суда о толковании и некоторые ученые-правоведы.