Кризис Римской республики, установление военных диктатур и переход к монархии

Реформа вызвала ожесточенное сопротивление крупных землевладельцев, которые давно уже рассматривали заимствованные из фонда ager publicus земли как свою собственность.

 Таким образом,  большинство сената ополчилось  против Тиберия Гракха. Положение  осложнилось тем, что один из коллег Тиберия по трибунату, Марк Октавий, наложил veto на его законопроект.

Борьба Тиберия  против Октавия, т. е. по существу против трибунской интерцессии, решительные  действия комиссии, попытка Тиберия  остаться на своем посту и на следующий  год и новое выдвижение своей кандидатуры — все это настолько накалило атмосферу, что во время одного из бурных народных собраний произошло вооруженное столкновение между сторонниками и противниками Гракха. В этом столкновении погибло более трехсот человек, в том числе и сам Тиберий. Фактически это был первый пример гражданской войны на улицах Рима.

Продолжателем дела Тиберия стал его младший  брат Гай Гракх, избранный народным трибуном ровно через десять лет  после гибели брата (123 г.). Как пишет  Плутарх, «Власть имущие лишь в той мере взяли над народом верх и не дали свершиться надеждам Гая, что он оказался избранным не первым, как рассчитывал, а четвертым. Но едва он занял должность, как тут же первенство перешло к нему, ибо силою речей он превосходил всех своих товарищей-трибунов, а страшная смерть Тиберия давала ему право говорить с большой смелостью, оплакивая участь брата»²¹. Он возобновил деятельность аграрной комиссии, но, учитывая опыт борьбы с сенатом, решил создать себе более широкую социальную опору. Гай Гракх провел судебный закон, согласно которому суды, находившиеся до сих пор в руках сенаторского сословия и в значительной мере потерявшие свой престиж из-за царившего в них взяточничества, были переданы в руки всадников. Этот акт укреплял общественные и политические позиции всаднического сословия и вместе с тем превращал его в надежную опору реформатора. Кроме того, Гай Гракх рядом мероприятий — снижением цен на хлеб, выведением колоний, строительством дорог — старался привлечь на свою сторону городской плебс вплоть до самых низших, люмпен-пролетарских слоев населения²².

Популярность  Гая Гракха была очень велика, и  ему удалось добиться того, что  оказалось невозможным для старшего брата, — быть вторично избранным  на должность народного трибуна. Одно время в его руках сосредоточилась почти диктаторская власть: он был народным трибуном, главой аграрной комиссии, организатором новых колоний. Однако и Гай Гракх потерпел поражение. Дело снова дошло до вооруженной борьбы на площадях и улицах Рима. Сторонники Гракха заняли Авентинский холм. Консул Опимий, облеченный по решению сената чрезвычайными полномочиями, двинул против них большой отряд пехотинцев и критских лучников. Произошло сражение, гракханцы были разбиты, а сам Гай Гракх, не желая попасть живым в руки врагов, приказал своему рабу убить его. По некоторым сведениям, в результате жестокой расправы над гракханцами на сей раз погибло до трех тысяч человек.

Результаты  аграрной реформы были отменены. Прежде всего, возможно, еще в 121 г, наследственная аренда и неотчуждаемость гракханских участков были отменены. Это не могло вызвать ни малейшего протеста со стороны их держателей. Наоборот, они были довольны тем, что руки у них оказывались развязанными. Но зато теперь вновь открылась возможность скупки крестьянских наделов крупными собственниками. «И немедленно богатые стали скупать участки у бедных, — говорит Аппиан, — а иной раз под этим предлогом и насильно отнимали их. Положение бедных «еще более ухудшилось»²³.

Затем была упразднена аграрная комиссия (вероятно, в 119 г.). Тогда же было установлено, что государственные земли не подлежат дальнейшим переделам и что участки государственной земли в рамках законной нормы, находящиеся в руках посессоров, являются их полной собственностью. Однако такие участки были обложены особым налогом. Суммы, полученные отсюда, подлежали раздаче народу²⁴.

Движение Гракхов  неоднократно рассматривалось в  научной литературе, причем общие  его оценки, как правило, не противоречат, а скорее дополняют друг друга. Так, еще Моммзен отмечал бесспорную юридическую правомерность аграрного закона Тиберия Гракха по форме и превращение его в экспроприацию крупного землевладения по существу. Методы борьбы за проведение закона в жизнь Моммзен считал революционными, ибо Тиберий выступил против большинства сената, а решение вопроса об ager publicus передал на усмотрение народа. Кроме того, Тиберий осмелился не посчитаться с трибунской интерцессией²⁵. Совсем иначе оценивалась Моммзеном личность и деятельность Гая Гракха. В его глазах это — вождь демократической партии, совершенно сознательно вступивший «на путь революции и мести». Все его реформы, все его мероприятия преследовали две основные и главные цели: привлечение в революционную партию столичного пролетариата и затем внесение раскола в среду аристократии, в сенатские круги. Именно под этим углом зрения рассматривалось, например, стремление Гая Гракха привлечь на свою сторону всадничество, т. е. как попытка создания некоего «антисената».

Интересна оценка движения Гракхов в известной  работе Р. Ю. Виппера «Очерки истории римской империи». Хотя в этой работе движение Гракхов рассматривается как частная проблема, тем не менее, автор излагает ценные наблюдения и мысли об историческом значении движения²⁶.

Наиболее четкое разграничение двух противоположных  групп оппозиции происходит уже во время Гая Гракха и не столько в связи с аграрной реформой, сколько в связи с проектом распространения прав римского гражданства на союзников. В противовес общепринятому взгляду на городской плебс как главного врага этой реформы Виппер считает, что она вызвала наиболее ожесточенное сопротивление представителей «финансового капитала», т. е. всадников, приобретших к этому времени важное политическое значение²⁷.

Движение Гракхов  неоднократно подвергалось оценке советских  историков, хотя главным образом в трудах общего характера. К сожалению, приходится отметить, что в советскую историографию 30-х годов была некритически перенесена весьма распространенная в западноевропейской историографии (в конце XIX в.) точка зрения, согласно которой в ходе гракханского движения или как его результат в Риме формируются политические группы или «партии». Это оптиматы и популяры, т. е. соответственно партия аристократов (нобилитета) и народная партия. Таким образом, невольно возникало представление о якобы уже существовавшей в те времена «двухпартийной системе»²⁸.

Резюмируя оценку этого движения в советской историографии, мы можем подчеркнуть следующие  его характерные черты: смелое, революционное  выступление против консервативных традиций, против неписаной римской конституции, провозглашение суверенных прав народа (в некоторой степени под влиянием греческой идеологии) и, наконец, стремление найти себе опору в антисенатских кругах (сельский и городской плебс, всадничество)²⁹.

Следующим принципиально  важным моментом римской истории I в. до н. э. является так называемая военная реформа Мария. Она имела огромное значение не только для дальнейших судеб римской армии, но и для всей республики и была проведена, если принимать традиционную датировку, в ходе Югуртинской войны (111—105 гг.) или вскоре после нее.

О войне Рима с нумидийским царем Югуртой  мы осведомлены довольно подробно, поскольку ее описанию посвящена  специальная монография римского историка Саллюстия. Эта война — позорная страница в истории Римской республики. Долгое время военные действия развертывались для римлян неудачно и только по одной причине: Югурта открыто и беззастенчиво подкупал сенаторов, магистратов, военачальников вплоть до центурионов, а иногда даже целые войсковые подразделения³⁰.

Разложившаяся сенатская олигархия полностью скомпрометировала себя в ходе этой войны, и, в конечном счете, командование римской армией, под давлением народного собрания, было вручено Гаю Марию, кандидату демократических кругов, недавно избранному консулом, на что он, по выражению Саллюстия, «имел все права, кроме древности рода». И действительно, Марий был человеком незнатного происхождения, к тому же не римлянином по рождению — он родился в небольшом италийском городе Арпине — т. е. принадлежал к тем, кого в Риме называли homines novi — выскочками.

Марий в дальнейшем прославился как один из наиболее выдающихся римских полководцев. Он не только победоносно закончил затянувшуюся войну с Югуртой, но и отразил  крайне опасное для римлян вторжение  в Италию племен кимвров и тевтонов (кельтско-германские племена). Именно Марию и приписывается проведение знаменитой военной реформы.

Она состояла как  бы из двух «частей»: тактической, т. е. чисто военной, и социально-политической. Нас интересует в данном случае эта  вторая «часть» реформы, которая заключалась в том, что в армию теперь начали принимать людей, стоящих вне имущественных классов, т. е. пролетариев. Кроме того, был открыт доступ в армию добровольцам. Что касается военно-тактической стороны реформы, то Марий, видимо, усовершенствовал манипулярный строй армии (введение когорты) и ее техническое оснащение.

В современной  научной литературе господствует точка  зрения, согласно которой реформу  Мария едва ли правомерно рассматривать  как единичный акт, к тому же осуществленный каким-то одним реформатором. И действительно, у нас имеются сведения о неоднократных снижениях ценза в связи с набором в армию, о вербовке — во всяком случае спорадически—  неимущего населения, о приеме в армию добровольцев, в первую очередь из отслуживших свой срок ветеранов.

Таким образом, мероприятия, намеченные и проведенные  Марием, очевидно, лишь доводили до логического  конца процесс, развивавшийся долгие годы³¹.

Но как бы то ни было, прием в армию неимущих и добровольцев имел огромное значение. В армии оказывались теперь люди, для которых военная служба становилась главным и единственным занятием, т. е. профессией. Крестьянская милиция, созывавшаяся фактически от случая к случаю, заменялась теперь постоянной и профессиональной армией. Изменился и социальный состав армии: если она еще во второй половине II в. комплектовалась в основном из зажиточного крестьянства, то в послемарианское время армия в значительной мере «пролетаризуется»³².

Итак, армия  превращалась в самостоятельную  социальную силу, в своеобразную корпорацию со своими особыми интересами, нуждами, требованиями. В этих условиях становилась чрезвычайно важной роль военного вождя. Опытный и авторитетный вождь мог использовать армию в качестве послушного орудия, которое легко было применить не только для защиты государства и его интересов, но и для установления своего собственного господства над ним. Развернувшиеся в недалеком будущем события показали полную возможность реализации подобных устремлений.

1.2 Союзническая война  и диктатура Суллы

В 90 г. до н. э. вспыхнуло грандиозное восстание италийского крестьянства — так называемая Союзническая война. Непосредственным поводом, приведшим к восстанию, был вопрос, поднятый впервые еще Гракхами, — вопрос о распространении прав римского гражданства на «союзников», т. е. на основную массу италийского населения. В 91 г. с возобновлением этого предложения выступил один из последних «великих трибунов» — Марк Ливий Друз³³. Ему удалось провести в народном собрании свой законопроект, но через несколько дней после этого Друз был заколот кинжалом на пороге собственного дома. Убийца так и не был найден. Смерть Друза послужила сигналом к восстанию италиков, к Союзнической войне (90—88 гг.). Восстала фактически вся Средняя и Южная Италия. Основные области Северной Италии — Этрурия, Умбрия, Цизальпийская Галлия — сохранили верность Риму. Главным требованием восставших был вопрос о гражданских правах³⁴.

Союзники создали  свою собственную государственную  организацию. Центром стал город  Корфиний, где функционировало народное собрание, сенат из 500 членов, выборные магистраты (2 консула и 12 преторов). Союзники даже начали чеканить собственные деньги: на монетах символически был изображен италийский бык, попирающий римскую волчицу.

Хотя военные  действия продолжались всего лишь немногим более трех лет, они отличались крайней ожесточенностью. Римляне оказались в чрезвычайно сложном и тяжелом положении: им фактически впервые пришлось воевать против собственной армии. Союзники, неся службу в римских вспомогательных частях, прекрасно владели всеми приемами и особенностями римской военной тактики. И хотя римляне бросили против восставших свои основные силы и своих лучших полководцев, добиться победы чисто военными средствами им не удалось, пока они не пошли на политические уступки.

В конце 90 г. в Риме был проведен закон, согласно которому союзники, не принявшие участия в восстании, получали права римского гражданства. Но этого оказалось недостаточно. В следующем 89 г. был принят еще один закон, обещавший права гражданства тем из союзников, кто в течение двух месяцев сложит оружие. Эти уступки сыграли свою роль: они внесли раскол в среду восставших, и римлянам, в конечном счете, удалось подавить восстание.

Однако, значение Союзнической войны чрезвычайно велико. Есть все основания рассматривать ее как кульминационный пункт той аграрной революции, которая началась в эпоху Гракхов и в своем дальнейшем развитии захватила не только римское, но и италийское крестьянство. Это была борьба против крупного землевладения, борьба за землю и политические права. По существу это — та же самая борьба, которую вели и некогда римские плебеи против патрициев, но теперь она повторялась в новой обстановке, на новой и расширенной основе, т. е. в общеиталийском масштабе³⁵.

Непосредственные  итоги Союзнической войны тоже весьма знаменательны. Во-первых, победа Рима была чисто внешней, формальной. В ходе войны союзники сумели добиться того, в чем им было сначала отказано и из-за чего вспыхнуло само восстание. Италийское население приобрело римские права, а, следовательно, и право голоса в комициях. По Аппиану³⁶, к существующим 35 трибам были прибавлены еще 10, в которые и были записаны все вновь получившие права. По другим данным они были приписаны в 8 из 35 существующих триб³⁷ Затем италийское крестьянство— теперь уже как полноправные римские граждане — получило доступ к ager publicus. И, наконец, речь может идти о более глубоких результатах италийской революции, связанных с расшатыванием полисной организации, с подрывом исключительного и безусловного до сих пор положения Рима как полиса³⁸. После союзнической войны возникли острые противоречия между «коренными» римлянами и «новыми гражданами».