История становления и развития института адвокатуры

Возникновение и основные этапы развития адвокатуры в России.

РЕФЕРАТ

по теме: «История становления  и развития института адвокатуры»

План

Введение

1.Предпосылки возникновения  института адвокатуры. Становление  и развитие адвокатуры в европейских  государствах.

2.Этапы развития института  адвокатуры в России

3.Разработка и принятие  Федерального закона «Об адвокатской  деятельности и адвокатуре в  Российской Федерации

Заключение

Введение

В России объявлена судебно-правовая реформа. Провозглашена необходимость  существенного обновления судебной системы, всего массива законодательства. Кое-что уже сделано, приняты новые  Гражданский и Уголовный кодексы, появились первые суды присяжных, мы узнали, что такое частный нотариат, существенно изменилось лицо арбитражного суда.

Странная сложилась ситуация — закон действует, а реальная жизнь идет как бы помимо него. Появились  адвокатские фирмы и бюро, заведующие юридическими консультациями приобрели какие-то права в качестве руководителей организаций в традиционном понимании этого понятия. Да что говорить — во многих регионах России возникли параллельные или, как их еще называют, «альтернативные» коллегии адвокатов, что обусловило принятие Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации».

Существенно изменился круг вопросов, по которым адвокаты оказывают  правовую помощь.

1.Предпосылки  возникновения института адвокатуры.

Становление и  развитие адвокатуры в европейских  государствах

Термин «адвокат»  появился в юридической терминологии России в 1864 г., но до 1939 г. он не употреблялся в нормативных актах. Кроме того, термин «коллегия адвокатов» в контексте российской или советской действительности никогда не означал и до сих пор, к сожалению, не означает того корпоративного единства, каковое вкладывается в него во Франции, США или Германии.

Впервые адвокатура в России возникает в рамках правовых реформ 1864г., осуществленных при правлении  Александра II. Адвокатура изначально планировалась  и создавалась как самоуправляющаяся  организация. Фактически это означало ее известную независимость от государства, что вносило элемент состязательности в мощную систему полицейского устройства державы. При этом самодержавие никоим образом не хотело видеть становление адвокатуры в качестве либеральной, антиправительственной или оппозиционной группы. Именно поэтому были сразу же предприняты шаги для того, чтобы не сложилась ситуация, когда адвокатура могла бы реально, в силу своего исключительного положения, стать опорой демократического движения.

Адвокаты, принявшие присягу (присяжные поверенные), практиковавшие в трех главных центрах; стояли наверху  иерархической лестницы. Большинство  практиковало самостоятельно, а не в составе юридических фирм или  консультационных бюро (консультаций). Существовали высочайшие требования к  вступающим, включая законченное высшее юридическое образование, и пятилетний срок стажировки, а также наличие практики в одном из трех главных центров. Когда мы говорим о дореволюционной адвокатуре, то, сами того не подозревая, имеем в виду именно адвокатов этих трех крупных городов. Именно на них всегда было сконцентрировано внимание большинства исследователей, именно их называли «рыцарями живого слова», храбро защищавшими политических диссидентов и, добавим, получавших высокие гонорары.         

 В практике присяжных  поверенных в основном преобладали  гражданские дела, и надо отдать  им должное за то, что они  создали более стабильную среду  для нарождавшегося предпринимательства.  Благодаря своим связям в финансовом  мире некоторые из них считались  в большей степени предпринимателями,  нежели адвокатами. Хотя мне кажется  такая точка зрения абсолютно  неверной: принадлежность к касте  предпринимателей определяется  не уровнем доходов и кругом  общения, а родом деятельности  и если угодно, источником доходов.         

 Следует отметить, что  отношение к адвокатуре было  неоднозначным. Если просвещенная  интеллигенция понимала значение  адвокатуры   и  всегда весьма уважительно к ней относилась, то среди обывателей бытовало иное мнение. В начале XX в. некоторых присяжных поверенных также критиковали за рекламные кампании, пустые выступления и за стремление принимать только те дела, которые давали возможность получить высокий гонорар. Интересно вспомнить, что по сходным мотивам критиковали и адвокатов в некоторых странах Запада.

Одним из основных элементов  практики адвокатов являлась защита обвиняемых по уголовным делам. Существовала и своя «49-я УПК», когда присяжные поверенные назначались судом для защиты неимущих обвиняемых.

Законы 1864 г. предусматривали  наличие организационной структуры  для присяжных поверенных, состоящей  из общего собрания и совета, избираемого  этим собранием. Местная судебная палата, или дворец правосудия, который находился  в суде высшей инстанции округа, могла позволить группе из более чем 20 присяжных поверенных, имеющих лицензии, образовать гильдию адвокатов. Не удивительно, что на протяжении почти всей истории дореволюционной адвокатуры члены совета, особенно его председатели, обладали основной властью в региональных гильдиях, хотя каждый совет был под надзором местной прокуратуры. Из сказанного видно, что уже в те далекие времена два равноправных участника судопроизводства — адвокатура и прокуратура — оказались в неравном положении. Государство признавало прокуратуру «своим» институтом и давало ей право надзора за адвокатурой. Кроме того, несмотря на требования действовавшего законодательства, советы не имели четко определенных полномочий, что вызывало внутренние разногласия уже в рамках самих гильдий.

За пределами Санкт-Петербурга, Москвы и Харькова до 1904 г. не разрешалось  образовывать дополнительные региональные адвокатские советы. Окружному суду надлежало осуществлять контроль за частными поверенными. В провинции «забыли об адвокатуре как о единой корпорации, а то, что осталось, представляло собой не профессию, изначально определенную в законодательстве о судебной реформе, а нечто значительно более слабое под косвенным контролем государства».

Статус адвокатов-стажеров, или помощников, не был четко определен  в законах 1864 г. и был предметом  разногласий внутри сословия в течение  всего периода до начала XX в. Стажировка, которая должна была продолжаться в течение пяти лет, упорно игнорировалась сверху. В начале XX столетия стали ярко проявляться генерационные различия между более молодыми юристами, имевшими революционные наклонности, и присяжными поверенными старшего возраста, либерально настроенными и верившими в возможность эволюционного характера изменения общества.

Государство видело слишком  большую социальную мобильность  внутри адвокатуры. Поэтому были определены группы лиц, чье участие в деятельности адвокатуры ограничивалось или затруднялось. Наиболее четко выраженное нарушение  гражданских прав в то время было допущено в отношении еврейского населения. В 1889 г. правительство ограничило поступление евреев в коллегии адвокатов, и они могли, таким образом, практиковать только в качестве помощников, частных поверенных или стряпчих. Женщин вообще не допускали к юридической практике в России до Февральской революции 1917г. Реформы 1864г. не мешали женщинам стать присяжными поверенными, но им запрещалось посещать лекции по праву в университете. В 1874— 1875 гг. была предпринята попытка выдавать женщинам лицензии частных поверенных. Однако и эта попытка провалилась, поскольку Министерство юстиции запретило подобную практику. В то время как такое поведение в отношении женщин было, несомненно, дискриминационным, оно все же не представляло собой открытых репрессий, от которых страдали еврейские юристы.

Как свидетельствует анализ знаменитых уголовных процессов  с участием присяжных, в 70-е годы прошлого века многим присяжным поверенным, вовлеченным в борьбу за гражданские  нрава и свободы, мешали барьеры, возводимые государственными чиновниками. Но не только государственные чиновники  ненавидели юристов. В то время в  России не было либеральной традиции, объединявшей права личности и права  собственности. Напротив, они рассматривались  многими как противоречащие друг другу. Заметим, что и не все присяжные  поверенные сами разделяли либеральные  идеи. Адвокатура демонстрировала весь микрокосм мнений о политическом и социально-экономическом развитии страны, формировавшихся на рубеже веков в России.

В последние годы самодержавия присяжные поверенные зарабатывали себе репутацию на уголовных процессах, представляя революционеров и/или  избирательные округа в Думе. Антисемитизм в их рядах отошел на задний план. Однако частные поверенные все еще  практиковали, хотя им и не хватало  подготовки, и подпольные адвокаты снимали сливки, где только могли. Присяжные поверенные становились  влиятельной силой в рамках конституционной  монархии и самоопределялись как  сословие, по крайней мере, в больших  городах. Однако в то время, когда  несколько адвокатов заседали в  Думе, в 1905 — 1917 гг. государство продолжало репрессировать адвокатов. Арест и  ссылка стали типичными явлениями  для адвокатов. Примером может служить  «дело 25 адвокатов», выступивших против антисемитского решения суда в Петрограде в 1913 г. Судебная палата вынесла решение  о дисциплинарном расследовании  по отношению к этим присяжным  поверенным, но в их поддержку с  протестом выступили более 200 адвокатов, несколько депутатов Думы и тысячи рабочих. Несмотря на то, что в Думе было много присяжных поверенных, журналисты высказывали сомнение в  том, насколько совместима роль депутата со статусом адвоката (особенно, если депутат-адвокат  представлял в суде интересы непопулярного  обвиняемого).

Февральская революция 1917 г. породила новую надежду на либеральную  демократию, и новые присяжные  поверенные пошли в Думу. На этом этапе в адвокатуру были также  допущены женщины. Признавая важность адвокатуры в либеральной демократии, подкомитет по законопроектам Временного правительства взялся за написание  нового закона об адвокатуре. Короткий период существования Временного правительства  был перерывом в конфронтационных отношениях между государством и  адвокатурой в России.

Таким образом, между дореволюционной  адвокатурой и адвокатурой советского периода было много общего. Обе  адвокатуры были организованы на местном  уровне, у них не было центрального аппарата и идейной платформы, благодаря  которым можно было бы бросить  вызов политике царизма или Советской  власти более эффективно. И та, и  другая адвокатуры должны были мириться с контролем Министерства юстиции  за своими действиями, с недостаточным  уважением со стороны судей, со снижением  их роли в досудебной стадии. Обе  адвокатуры в конечном счете зависели от государства в определении своих прав и обязанностей.

2.Этапы развития  института адвокатуры в России

Предшественником российской адвокатуры был институт судебного представительства  в Древней Руси. Первые упоминания о нем мы находим в законодательных  сборниках XV в. В частности, по Псковской судной грамоте иметь поверенных лиц могли не все, а только женщины, дети, монахи и монахини, дряхлые старики и глухие1. Напротив, Новгородская судная грамота дозволяет иметь доверенных лиц всем. Обязанности поверенных исполняли, во-первых, родственники тяжущихся, во-вторых, все правоспособные граждане, за исключением тех, кто, состоя на службе, были облечены властью2.

Необходимо отметить, что до издания  Судебных уставов 1864 г. судебное представительство  было свободной профессией, не связанной  организационно-корпоративными обязательствами. В разные исторические периоды сфера  деятельности поверенных была различной. В древние времена, когда уголовный  процесс не отделялся от гражданского, участие поверенных допускалось  в делах обоего рода. После того как судопроизводство начало делиться па две формы — гражданскую  и уголовную (Судебники 1497—1950 г.г.3), роль поверенных стала меняться. Уголовный процесс теперь составляли стадии: состязательный суд и следственный розыск привел к тому, что границы розыска расширялись и он постепенно оттеснил обвинительный процесс на второй план. К участию в розыскном процессе поверенные не допускались.

Уголовные дела разбирались  в порядке следственного и  тайного производства. Один из членов суда рассматривал акты предварительного следствия и. Делал из них извлечения или выписку, которая представлялась другим членам суда и служила процессуальным основанием. Для вынесения приговора. Та часть процесса, которая составляет судебное следствие и является самым  важным этапом для установления истины, отсутствовала. Ни о допросе свидетеля  на суде, ни о разработке доказательств  не было и речи. Само собой разумеется, что участие адвокатов в процессе не предполагалось. Они могли лишь быть уполномочены совершать вместо подсудимых «рукоприкладство под записками» в маловажных делах, оканчивавшихся в первой инстанции.

С развитием судопроизводства возникают зачатки института  правозащиты в уголовном суде, которую обеспечивали подсудимому прокуроры и стряпчие, возбудившие преследование за преступление. Обязанность наблюдения за соблюдением интересов подсудимого возлагалась на депутатов, избиравшихся из представителей того сословия или ведомства, к которому относился обвиняемый. Депутаты присутствовали на следствии, наблюдали за правильным его производством, а в случае необходимости могли высказывать собственное мнение. Прокуроры и стряпчие имели право предлагать суду свои заключения о невиновности подсудимого.

Российские цари были настроены  против создания в России адвокатской  корпорации западного образца. Петр I считал «ходатаев» ябедниками, товарищами воров и душегубцев. По его мнению, адвокат своими пространными ходатайствами больше утруждает судью и запутывает дело, чем ведет его к скорейшему разрешению. Отрицательное отношение к идее учреждения адвокатуры по западному образцу сохранялось практически до отмены крепостного права. Весьма характерным в этой связи было высказывание Николая I: «Кто, кто погубил Францию, как не адвокаты? Кто были Мирабо, Марат, Робеспьер?! Нет ... пока я буду царствовать, России не нужны адвокаты, — без них проживем»1.