Женская занятость в условиях гендерного и социального неравенства

Но не только работодатели, но и государство, в  лице своих чиновников, осуществляют гендерную дискриминацию на рынке  труда. Речь идет о гендерной сегрегации, т.е. низкой доступности для женщин ряда профессий и должностей, которые предполагают более высокий уровень оплаты труда и считаются "мужскими". Исследования показывают, что обычной практикой государственных служб занятости при трудоустройстве является маркировка вакансий на "мужские" или "женские". Так, например, в брошюре по мониторингу рынка труда за 2001 год Среднегорского центра занятости был помещен следующий комментарий: "Доля женских вакансий составила лишь 21%, в то же время среди безработных - 76,4% женщины" (8, с.5).Следует заметить, что хотя в соответствии с Трудовым кодексом РФ (ТК РФ) существует список запрещенных для женщин работ, но в него входят всего лишь 10% от общего числа профессий, и то, в основном связанных с тяжелыми, вредными и опасными работами. Чиновники же государственных служб занятости, "идущие на поводу" у работодателей, предпочитающих нанимать на работу мужчин, маркированием профессий на "женские" и "мужские", воспроизводят их дискриминационные требования к работникам, расширяя рамки социального гендерного неравенства.

Кстати, и  сам этот список запрещенных для  женщин работ, с точки зрения современных  подходов к проблемам гендерного равенства, также не является бесспорным. Любые исключения, а тем более  запреты, ограничивающие возможности женщин в сфере труда, противоречат ст.37 Конституции РФ, букве и духу международных договоров и Конвенций, которые, после их ратификации, включаются в правовую систему РФ (в соответствии со ст. 15 Конституции РФ даже провозглашен их приоритет по отношению к нормам национального законодательства). Развитие международного трудового права шло по пути отказа от патерналистских и запретительных мер в отношении труда женщин, поскольку такого рода политика:

• вводит двойной стандарт для работников мужчин и женщин, когда только мужчинам дано право самим принимать решение о выборе работы;
• рассматривает женщин как недееспособные граждан, которые не в состоянии самостоятельно принять решение о выборе работы, и поэтому этот вопрос за них решает государство, вводя список запрещенных для женщин работ;
• является дискриминационной в отношении мужчин (ведь тяжелые и вредные условия труда губительны для их здоровья также);
• не стимулируют работодателей к улучшению условий труда.

Исключение  составляют специальные меры по охране материнства, которые согласно ст. 4 Женской Конвенции ООН 1979 г. не считаются дискриминационными, а неравное отношение к женщинам в данном случае является справедливым. Однако эти меры должны рассматриваться не как "льготы" для работающих женщин, а как создание возможностей для реализации их репродуктивных прав. В условиях рыночных отношений и конкуренции за рабочие места, запретительные меры государства становятся опасным орудием манипулирования и усиления эксплуатации на рынке труда. Но главное - альтернативой запрещенным для женщин работам в официальной сфере занятости становится труд в теневой/неформальной экономике, где вообще не действуют никакие законы и гарантии занятости.

3. Гендерная дискриминация  в оплате труда

Гендерная дискриминация  в оплате труда является одной из наиболее острых проблем современного российского рынка труда. В целом по стране (в соответствии с официальной статистикой Госкомстата РФ) в 2000г. средняя заработная плата женщин составляла 63,3% от заработной платы мужчин. Разница в оплате труда в пользу мужчин имела место во всех отраслях и колебалась от 62,8% в промышленности (самое значительное расхождение) до 80 % в образовании и управлении (1, с. 243).Исключение составляла лишь одна отрасль - лесное хозяйство, где средняя заработная плата женщин всего на 3% превышала аналогичный показатель для мужчин.

В качестве основных источников неравенства в оплате труда в социально-экономической теории принято считать возраст, образование, профессию, время и опыт работы. Но, как показывают расчеты зарубежных специалистов (данные российской статистики, к сожалению, неполные и не позволяют произвести подобные расчеты), даже после устранения различий во всех этих показателях, разница в оплате труда в пользу мужчин все равно остается. "Необъяснимые" различия являются следствием дискриминирующего поведения работодателей, которые могут платить женщинам меньше, чем мужчинам, обладающим теми же характеристиками с точки зрения производительности" (3). Такой вид дискриминации на рынке труда получил название - текущей дискриминации.

Подтверждением  текущей дискриминации на современном  российском рынке труда являются различия в оплате труда мужчин и  женщин одинаковой профессии. Это особенно видно в тех профессиональных группах, работу которых можно наблюдать со стороны. Например, все, кто летал в последние годы на самолетах, заметили, как много среди бортпроводников появилось мужчин (уже и само название профессии - "стюардесса" звучит не актуально). Отличается ли работа мужчин и женщин в этой профессии? Явно - нет. "Он" и "она" вместе толкают по проходу самолета одну и ту же тележку с едой и напитками, вместе убирают грязную посуду, демонстрируют спасательные жилеты. Но "он" получал в 2000 году за эту работу на 500 рублей больше, чем "она". Подобное неравенство в зарплате мужчин и женщин, конечно же, является несправедливым. Хотя в данных Госкомстата за 2000 год были и обратные примеры, когда женщины электромонтеры и учителя получали зарплату в среднем на 43 и 33 рубля большую, чем мужчины, работающие по этим же специальностям (1, с. 243). Однако это могло быть связано с тем, что женщины из этих профессиональных групп чаще, чем мужчины, работали на полутора-двух ставках. В любом случае, это исключение, как говорится, подтверждающее правило, поскольку во всех других профессиональных группах превышение зарплаты наблюдалось только в пользу мужчин и разница исчислялась не десятками, а сотнями и тысячами рублей. К тому же существует закономерность, связанная с гендерной сегрегацией занятости: чем выше зарплата, тем ниже доля женщин в данной профессиональной группе, или их там совсем нет, как, например, среди шахтеров, нефтяников и др.

Было время, когда из профессионального лексикона  практически ушли такие названия профессий как кассир, вахтер, бортпроводник, продавец, а остались - кассирши, вахтерши, стюардессы, продавщицы. И даже когда в обыденной обстановке говорили о "бухгалтерше", то ни кому в голову не приходило, что речь идет о "жене бухгалтера". На наших глазах во все эти профессии активно внедряются мужчины (вахтеров и сторожей сменили охранники - ими работают практически только мужчины). Что изменилось в этих профессиях с приходом мужчин? Конечно, зарплата! При этом не так просто понять, где здесь причина, а где следствие: то ли мужчины пришли в эти профессиональные группы, потому что здесь стали больше платить, то ли платить стали больше потому, что пришли мужчины? Одновременно с процессом активного перехода мужчин в бывшие "женские" профессии, идет процесс вытеснения женщин из ряда профессий, например, таких как инженеры, программисты.

Гендерная асимметрия по оплате труда настолько велика, что прослеживается даже на уровне отраслей. Сопоставление отраслевых изменений занятости по полу с  тенденциями изменений уровня

заработной  платы этих же отраслей позволяет сделать вывод, что за последнее десятилетие в отраслях с повышающимся уровнем заработной платы (финансы, торговля, управление, частное здравоохранение) мужчины активно и успешно(!) конкурировали с женщинами за рабочие места, вследствие чего кадровый состав этих отраслей "маскулинизировался". А там где зарплата имела тенденцию к понижению, мужчины покидали отрасли (образование, лесное хозяйство), оставляя рабочие места женщинам.

Итак, причины  широкой распространенности дискриминации  в сфере общественного труда связаны, прежде всего, с несоблюдением законов со стороны работодателей и государственных чиновников, а питательной средой для этого являются гендерные стереотипы и предрассудки. Как известно, рыночные механизмы не работают в социальной сфере и для ее регулирования необходимо вмешательство государства. В России в последнее десятилетие социальная политика не являлась приоритетной и поэтому российское государство пытается самоустраниться от решения насущных социальных проблем, в том числе и в трудовой сфере. Подтверждением этому может служить более, чем десятилетняя история, когда старый КзоТ уже не соответствовал изменениям на рынке труда и практически не действовал, а Государственная Дума все никак не могла принять новый Трудовой Кодекс. Десять лет работы без закона приучили новых работодателей к беззаконию, что привело, в частности, к усилению гендерной дискриминации в сфере общественного труда и беспрецедентному росту неформальной занятости.

4. Гендерный проблемы  неформальной занятости  в России

Миллионы  людей, нашедших работу в неформальном секторе экономики на условиях найма, оказались как бы "за гранью прав и законов", поскольку в сфере неформальной занятости грубо нарушаются социально-трудовые права работников: найм без трудового договора и увольнение без выходного пособия, излишняя продолжительность рабочего дня и низкая оплата труда, тяжелый труд в неблагоприятных климатических условиях, отсутствие социального, медицинского и пенсионного страхования. Кроме того, в сфере неформальной экономики часто не соблюдаются также личные и гражданские права работников: право на уважение человеческого достоинства и свободу от насилия, поскольку в этой сфере, где не действуют государственные законы, действуют законы силы, а основным механизмом управления занятостью является насилие или угроза насилием.

В России неформальная экономическая деятельность традиционно  ассоциируется с теневой экономикой и поэтому, как в исследованиях, так и на уровне принятия решений преимущественное внимание уделяется криминальным видам деятельности - наркобизнесу, рэкету, коррупции, подпольному производству, торговле людьми и оружием. Из-за того, что криминальная деятельность в значительной мере маскулинизирована, женщины и их проблемы в неформальной экономике остаются практически "невидимыми" в российском контексте, хотя они, как более дешевая и уязвимая рабочая сила, наиболее привлекательны для теневых и неформальных рынков наемного труда.

Например, в 5-ом периодическом докладе Российской Федерации о выполнении Конвенции  ООН "О ликвидации всех форм дискриминации  в отношении женщин" о гендерной  дискриминации в неформальной экономике  не сказано ни слова. В докладе, основанном на материалах российского МИДа и Минтруда РФ и опубликованном в 2002 году, нет даже самих терминов "неформальная экономика" и "неформальная занятость". С чем это связано? С тем, что такой проблемной области вообще не существует, что она малозначима для современной российской экономики, или с тем, что занятые в неформальной экономике женщины и их проблемы пока остаются практически невидимыми для политиков, исследователей и общества в целом? Автор настоящей статьи склонна придерживаться последней точки зрения. В соответствии с данными Госкомстата РФ, масштабы неформальной занятости на конец 2001 года были сопоставимы с численностью безработных в России за тот же период (и тех и других было около 9 млн. человек). По данным обследования Госкомстатом России проведенного в ноябре 2001 года в неформальном секторе было занято 8-10 млн.человек. или 13-15% общей численности занятого населения. Из них 6,5 млн.человек (79,7%) имели в этом секторе основную или единственную работу (Госкомстат 2002). И если гендерным проблемам безработицы в официальном секторе уделено значительное внимание, то о сфере неформальной занятости информация отсутствует, что связано не только с трудностями её получения, но свидетельствует также о новизне данной проблемы.

Вместе с  тем существует целый ряд факторов, обуславливающих преимущественное использование женского наемного труда в неформальной экономике. Прежде всего, это дешевизна женской рабочей силы по сравнению с мужской. Во-вторых, сфера услуг и торговли, где в настоящее время неформальная занятость наиболее распространена, традиционно являлись сферой, где преимущественно работали женщины. В-третьих, среди населения, потерявшего в 90-х годах работу, женщин было вдвое больше, чем мужчин, в то время как спрос на женскую рабочую силу в официальном секторе был значительно меньше. Таким образом, гендерная дискриминация на рынке труда и другие процессы, приведшие к феминизации бедности в России, заложили основу массового перехода женщин в сферу неформальной экономики.

В качестве условной схемы, отражающей структурирование теневой/неформальной сферы и проясняющей вопрос о том, что делает женщин невидимыми в неформальной экономике, может быть рассмотрена "гендерная пирамида неформальной деятельности". На вершине этой пирамиды, если говорить о критериях доходности, статусов и легальности, находится небольшая горстка теневых криминальных дельцов (включая наркобаронов, торговцев оружием и людьми), далее идут предприниматели, занятые полулегальным бизнесом и коррумпированные чиновники. В подавляющем большинстве это мужчины. При этом, чем крупнее аферы, взятки или теневой бизнес, тем они ближе к вершине. Средний уровень пирамиды составляют средние и мелкие предприниматели (производство, строительство, торговля, услуги), нанимающие рабочую силу, часто без официального трудового договора. Среди предпринимателей мужчин примерно 2/3. Следующий уровень пирамиды - это самозанятые, среди которых мужчин и женщин, в соответствии с данными статистики, примерно поровну. А самую нижнюю и самую широкую часть пирамиды занимают наемные работники неформальной сферы. Это преимущественно женщины, торгующие на рынках и в подземных переходах, в палатках и с лотков, работающие в подпольных цехах и на дому, в разного рода кафе и "забегаловках", а также поденщицы на фермах в сельской местности. Занимая нижние этажи в социальной иерархии, они являются практически бесправными и подвергаются сверхэксплуатации: найм без договора, ненормированный рабочий день, тяжелые условия труда, отсутствие оплаты больничных листов и надежды на пенсию в старости. Гендерная пирамида неформальной экономики, если ее представить в виде айсберга, наглядно объясняет, почему у всех хорошо видна криминальная составляющая теневой/неформальной экономики и почему мы так мало знаем о самой широкой, но скрытой от глаз, подводной части пирамиды-айсберга и почему женщины и их проблемы оказались невидимыми. И хотя как для мужчин, так и для женщин, работающих по найму в неформальной экономике, вопросы социальной защиты, оплаты и условий труда стоят очень остро, но положение на нижних ступеньках социальной пирамиды, где находятся в основном женщины, они обычно стоят ещё острее.