Возрождение философских идей в классической социологии

     • всемогущий и таинственный Бог заранее  предопределил каждому из нас спасение или осуждение на погибель, мы бессильны изменить предначертание Божье;

     • Бог создал мир во славу себе;

     • человек, которого Он предопределил  к спасению или гибели, должен трудиться  на приумножение славы Божьей и на создание Божьего царства на этой земле;

     • дела мирские, человеческая природа, плоть  относятся к категории греховности и гибели, спасение же даруется человеку свыше как Божья благодать.

      Суть  протестантской этики, по Веберу, сводится к следующему: сверхъестественное, может быть, и существует, но человек к нему не причастен. Прибегание к любым магическим средствам как способу спасения объявляется кощунством. Логика достаточно проста: делай свое земное дело как можно лучше - только этим ты можешь быть угоден Богу.

     Наиболее отчетливой иллюстрацией такого подхода следует считать одну из самых известных работ М.Вебера «Протестантская этика и дух капитализма». В ней утверждается, в частности, что светская культура капиталистического общества парадоксальным образом возникла из аскетизма, насаждаемого протестантским реформизмом.

     М. Вебер считал, что протестантизм  много дал для культурного  содержания раннего капитализма: индивидуализм, мотивацию к достижениям, враждебность к унаследованному богатству и роскоши, законность предпринимательского призвания, сопротивление магии и суеверию, стремление к организации и расчету в общественной и личной жизни. Благодаря протестантизму выработаны многие из элементов рационализации западного общества. В то же время Вебер считал, что хотя эта этика была чрезвычайно важна для развития духа капитализма, она уже не являлась необходимым условием развития капитализма после его утверждения в качестве господствующего общественного строя.

     Движение  самого процесса исторического развития характеризуется тенденцией нарастания в жизнедеятельности общества формально-рациональных начал и все большего преобладания целерационального типа социальных действий над всеми остальными. Одновременно это должно означать и повышение роли интеллекта в общей системе мотиваций и принятий решений социальными субъектами. 

     Социология  М. Вебера постоянно актуализируется, он сегодня самый цитируемый социолог. Им разработана последовательная философия социальной науки, которая осмыслила сущностные основы социального действия; в ряде самостоятельных областей он уловил основные характеристики современной индустриальной цивилизации; идентифицировал ряд ключевых вопросов, которые стали средоточием дальнейших принципиальных дискуссий в рамках социологии.

Глава пятая МАКРОСОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ СТРУКТУРНОГО ПОСТРОЕНИЯ ОБЩЕСТВА

5.1.Теория  мобильной стратификации  П. Сорокина

     Начатые Питиримом Александровичем Сорокиным  (1889—1968), в российский период его творчества, разработки «социальной стратификации» и «социальной мобильности» в дальнейшем творчески стимулировала мировую социологию в этом направлении. Синтезируя достижения российской социологии (опиравшейся, в свою очередь, на успехи истории, этнографии и философии), с одной стороны, и результаты, полученные учеными Психоневрологического института, созданного Бехтеревым, — с другой, П. Сорокин разработал концепцию, объясняющую общие основы человеческого поведения.

     Он пришел к выводу, что человеческое поведение базируется на психофизических механизмах рефлекторного типа, а жизнь общества есть «бесконечная цепная реакция акций — реакций, взаимодействие которых лежит в основе исторического процесса»². При этом интегрирующим моментом выступает коллективный рефлекс. Так что механизмы акции - реакции действуют не только на индивидуальном, но и на групповом и общественном уровне.

       Огромная работа, проделанная ими, ставила своей целью создание концепции, способной охватить все аспекты социального мира и согласовать понимание общественной жизни с достижениями естественных наук.

     В динамичных условиях российской реальности П.Сорокин создал двухтомную «Систему социологии» (1920 г.). Затем, в начале американского периода своего творчества, Сорокин разработал методологию измерения социальной мобильности, получившей название теория мобильной стратификации. Этот его опыт стал образцом зрелого единства предмета и методологии социологической науки.

     Предметом социологии по Сорокину является общество как реальная совокупность взаимодействующих людей, в которой положение (статус) социального субъекта зависит от его действий в институтах социальной мобильности.

     В «Системе социологии» Сорокин формулирует принципы, от которых не отойдет в будущем. Совокупно они составляют самую квинтэссенцию структурного метода. Теоретическая социология распадается на три основных раздела:

     1) социальную аналитику (социальная  анатомия и морфология);

     2) социальную механику (ее объект - социальные процессы);

     3) социальную генетику (теория эволюции общественной жизни).

     Общество  развивается по схеме: «нормальное развитие — революция — нормальное развитие»³. Однако революции - это вовсе не "локомотивы истории", а разрушительные взрывы, представляющие собой реакцию общества на нарушение им самим психофизических основ собственной жизнедеятельности. Сорокин решительно подчеркивает, что главной причиной и непосредственной предпосылкой всякой революции всегда было усиливающееся подавление базовых инстинктов большинства населения⁴.

     Революция, — считает П. Сорокин, — предполагает глубокий и устойчивый сдвиг в психофизических основах поведения масс, за которым следует цепной процесс структурных изменений в механизмах взаимодействия базовых инстинктов, индивидуальных и коллективных, имеющий разрушительные последствия для общества вообще и его экономики в частности.

     Революционное общество, таким образом, характеризуется особыми психофизическими законами и деструктивной энергией, которая скрытно накапливается, а затем дает старт кумулятивной цепной реакции. Дело в том, что разрушительные процессы в обществе и хозяйстве, раз начавшись, ведут вовсе не к устранению вызвавших их причин, а ко все большему принудительному ограничению потребностей и подавлению базовых инстинктов, последнее же «биологизирует» массовое поведение, делает его (до момента энергетического истощения) все более агрессивным.

     Разрушительную  энергию революции можно использовать в определенных интересах, можно направлять, но вряд ли можно регулировать; те, кто открыл ей путь, изопьют чашу до дна. Недаром замечено, что революции — чудовище, пожирающее своих детей. И не только своих.

     В скрупулезном и педантичном описании П. Сорокина переплетены самые неожиданные, случайные и закономерные формы взаимодействий. Прежде чем рассуждать о таких сложных результатах, как государство, социальный институт, общественный порядок, власть и т. п,

     Творчество Сорокина представляют для современной России огромный практический интерес. Раскрывая разрушительный потенциал революции, Сорокин видел альтернативу вовсе не в сохранении статус-кво, а в реформах. Однако, подчеркнем, сами реформы несут в себе опасность скатывания к революции, если они нарушают психофизический базис общества, систему его коллективных рефлексов. Чтобы этого избежать, реформы должны отвечать ряду фундаментальных императивов.

     Во-первых, «реформы не должны попирать человеческую природу и противоречить ее базовым инстинктам».

     Во-вторых, «тщательное научное исследование конкретных социальных условий должно предшествовать любой практической реализации их реформирования».

     В-третьих, «каждый реконструктивный эксперимент вначале следует тестировать на малом социальном масштабе».

     В-четвертых, «реформы должны проводиться в жизнь правовыми и конституционными методами»⁵.

     Таким образом, Сорокин сформулировал четыре канона эволюционных реформ, «попрание которых делает каждую попытку социальной реконструкции тщетной», и четко противопоставил им реформы революционные.

     Интересные, социологические по сути, высказаны  П. Сорокиным впечатления о российской интеллигенции: «Резкие изменения произошли и в психике "интеллигенции". Я думаю, что история старой - типичной - русской интеллигенции кончилась. На место ее приходит новая, с новым психическим укладом. Она будет, и отчасти уже есть, более деловой и более знающей, чем старая интеллигенция. Она будет менее романтической и менее идеалистической, но более полезной объективно; при всем богатстве идеализма старой интеллигенции, при ее невежестве и романтизме, толку было не очень много. «Много было хороших слов, много героических поступков, но мало было объективно полезных дел. Большая часть энергии гибла зря, а нередко из героизма получался объективный вред». Новая интеллигенция рождается более прозаической. Не будет задаваться «несбыточными мечтами», реже в ней будут подвижничество и самопожертвование, но она будет лучшим «спецом», раз, и свои специальные обязанности будет выполнять серьезнее, два. Изменилось ее положение и в третьем отношении. «Кающийся дворянин» давно исчез; в революции исчез и «буржуа», или обеспеченный представитель либеральной профессии, чувствовавший все же какую-то вину перед народом, какую-то неловкость за свою обеспеченность. Не стало больше обычного деления на интеллигента, обязанного перед народом, и опекаемого «меньшего брата», которого надо просвещать, учить, ставить на путь истины, который идеален сам по себе, но погибает в невежестве эксплуатации. Этот взгляд на «меньшого брата» сверху вниз, эта романтически-сентиментальная концепция сожжена революцией безвозвратно. Она теперь чужда и народу, и интеллигенции. Складывающиеся отношения менее сентиментальны, но более здоровы. Если каждый из нас будет делать свое дело по-настоящему, — все отлично. Если нет, — плохо и неизвинительно ни для тебя, ни для меня» — такова приблизительно эта новая платформа отношений в схематическом виде. Старый романтически-сентиментальный и в то же время аристократический по природе подход интеллигенции к народу и раньше был до-вольно нелеп. Теперь он психологически невозможен. Романтизм, сентиментализм и жертвенность сдуты революцией с психологии интеллигента. Не нужны они и народу»⁶.

     П. Сорокин был глубоко убежден  в том, что все возникающие  в обществе проблемы следует решать на основе разумного управления, сознательного  разрешения социальных противоречии и предоставления каждому человеку возможностей для творческого самовыражения. Он был противником всяких социальных потрясений, в том числе революций, и выступал за нормальный, эволюционный путь развития.

5.2. Общая теория действия  Т. Парсонса

     Толкотт Парсонс (1902—1979) — американский социолог, основатель школы структурного функционализма (линия функционального императивизма). Он автор теории, которая является апологией эволюционного процесса, в котором противоречия ведут к стабильности и интеграции, а сущность общественной жизни есть стремление к порядку. Эта теория — альтернатива марксистской апологии революции и радикального переустройства мира. Концепция Парсонса не столько защищала капитализм, сколько предлагала объяснение и была направлена на понимание его трудностей.

     Основные  усилия Т. Парсонса на протяжении всей его жизни были направлены на создание общей теории действия, которая согласовывалась бы с терминологическим аппаратом и представлениями других наук о поведении сложных систем. Парсонс несколько раз приезжал в Россию, делал здесь доклады и встречался с социологами.

     «Социологическая теория — считал Т. Парсонс — есть тот аспект исследования социальных систем, который занимается явлениями институционализации образцов ценностной ориентации в социальной системе, условиями этой институционализации и изменениями в образцах, условиями подчинения им и отклонения от какой-либо совокупности таких образцов, а также мотивационными процессами, поскольку они содержатся во всем этом».⁷

     Творческое  наследие Парсонса — огромно. Среди большого числа его работ можно выделить следующие: «Социальная система» (1951),  « Общая теория действия» (написана с Э. Шиллсом, 1951), «Общества: эволюционные и сравнительные перспективы» (1966), «Система современных обществ» (1971), «Социальное действие и условия человеческого существования» (1978), «Понятие общество: компоненты и их взаимоотношения»(1966).

     Ведущее понятие социологии Т. Парсонса «социальное действие». Он его обосновывал как единицу, «сквозную» для всех социальных наук, которые в этой точке должны прийти к единству и организоваться наконец в систему, оставаясь при своих концептуальных схемах. Задача заключается в нахождении способа соотнесения этих своеобразных, исторически сложившихся схем между собой. Под этим представлением о возможности объединения всех социальных наук у Парсонса лежит понятийный конструкт, включающий три глобальные сферы, каждая из которых является для двух других частью их «окружения», или среды: