Теневые отношения в российском бизнесе

     Но  если первая группа как бы пользовалась попутным ветром и изменением идеологической атмосферы в обществе, то вторая просто получала прямой наказ партии и правительства. Один наш респондент утверждал, что А.Тарасов олицетворяет первую группу, а С. Федоров - вторую. "Тарасов использовал ситуацию, принимая на работу сынков министров и завязывая всевозможные связи. Что касается Федорова, то какое это имеет отношение к предпринимательству, когда открываешь ногой дверь в правительство, когда получаешь любые кредиты и вообще все получаешь".

     На  первом этапе государство определяло даже момент вступления в сословие предпринимателей и во многом процесс первоначального накопления. Теперь это право практически утрачено, но зато политико-бюрократическая элита до сих пор сохраняет какую-то возможность контролировать развитие дела и, следовательно, проводить селекцию внутри класса за счет предоставления привилегии, налоговых послаблений, кредитов, субсидии предпринимателям. Правда, порой слабеющее государство само оказывается в известной зависимости от денежных ресурсов, опыта и предпринимательской хватки "новых людей". Поэтому развитие класса предпринимателей становится все более и более спонтанным.

     Казалось, первоначальный антагонизм двух групп  предпринимателей давно завершился и они должны слиться друг с  другом. Однако, до сих пор генезис  компании является важным элементом экономического размежевания и установления союзнических отношений. "Независимые" продолжают спрашивать "предпринимателей с мандатом": "Не на аукционе ли они приобрели на Старой площади помещение под офис для своей частной компании? " (М. Юрьев). 

2. . Влияние теневых отношений в российском бизнесе на экономику страны.

2.1. Детерминанты «теневых  отношений» в современной  России. 

     До  начала рыночных преобразований отечественная наука, отражая приоритеты государственной экономической политики, не уделяла проблеме «теневой» экономики должного внимания: отсутствовал терминологический и методологический аппарат, с помощью которых можно было определить сущность, причины и параметры этого явления, практически не существовало статистических измерений неформальной деятельности, за исключением данных правоохранительных органов о преступлениях в сфере экономической деятельности, не отражавших общую картину «теневых» процессов.

     За  последние пятнадцать лет сфера  «теневых» отношений в России зна-чительно расширилась. «Теневое» поведение наблюдается в сфере политики, образовании, медицине, культуре, науке. Социологи справедливо констатируют: «тот сектор экономики, который принято назвать «неформальным», охватывает целый комплекс социальных сфер экономики - от труда и занятости до экономики домашних хозяйств. Все это позволяет считать, что российское общество начала XXI в. в немалой мере является теневой социально-экономической системой»¹¹.  Соответственно стал гораздо шире круг субъектов «теневого» поведения: от политиков, чиновников практически всех уровней управления до преподавателей высших учебных заведений и врачей.

     Несмотря  на масштабы и качественный рост «теневого» сектора в новых экономических  условиях, многочисленные исследования проблемы не дают ее ясной и объективной оценки, и тем более не позволяют прогнозировать тенденции развития «теневой» экономики. Не стихают дискуссии даже по поводу точного определения явления, не говоря уже об объяснении причин его возникновения, роли в хозяйственной жизни общества и на бытовой уровне.

     Если  говорить об уровнях современного научного анализа проблемы, то на уровне глобальной экономики рассматриваются международные  «теневые» отношения (например, наркобизнес, отмывание денег, полученных преступным путем).

     На  макроуровне анализируются «теневая» экономическая деятельность с точки зрения ее влияние на структуру экономики, производство, распределение, перераспределение и потребление валового внутреннего продукта, занятость, инфляцию, экономический рост, и другие макроэкономические процессы.

     На  микроуровне внимание концентрируется  на изучении экономического поведения  и принятие решений субъектами «теневой»  экономики, деловыми предприятиями, исследуются  отдельные нелегальные рынки.

     Институциональный уровень анализа ставит в центр  социально-экономические институты «теневой» экономики, то есть систему формальных и неформальных правил поведения, санкционный механизм, закономерности их развития.

     Не  имея собственной научной традиции в изучении интересующего нас  явления, российские исследователи  используют, в основном, теоретические  подходы и понятийный аппарат  западных ученых, которые еще с начала семидесятых годов ХХ века начали проявлять пристальный интерес к неформальной экономике в развивающихся странах.

     Лишь  совсем недавно появился ряд содержательных работ, посвященных некоторым аспектам «теневых» отношений в промышленности и торговле, бартеру¹²  и ряду других проблем нелегального бизнеса¹³ . Однако, можно утверждать, что интересующее нас явление остается едва ли не самым малоизученным. Системная природа явления не только не выявляется, но и несколько затушевывается. Во многих публикациях единственными субъектами теневых отношений оказываются представители крупного бизнеса, между тем в реальной жизни такими субъектами являются многочисленные слои городского и сельского населения, то есть обычные граждане.

     По  мнению В.О. Исправникова и В.В. Куликова, «теневая экономика» - это всякая экономическая  активность, незарегистрированная официально уполномоченными органами…Это такой уклад экономических отношений, который складывается в обществе вопреки законам и формальным правилам хозяйственной жизни»¹⁴.

     С точки зрения Р.М.Айдинян и Т.В.Шипуновой , в любом обществе, где существует институт государства, экономика разделена на две части: формальную и неформальную. Та часть экономической деятельности в обществе, которая реализуется под контролем государства, называется формальной экономикой. Другая часть экономической деятельности в обществе, которая осуществляется вне сферы действия государственного контроля, представляет собой не-формальную экономику.

     По  мнению В.В. Радаева, за десятилетие  хозяйственно-политических реформ в посткоммунистическом обществе выработан весьма активный механизм деформализации, постоянно замещающий формальные предписания неформальными правилами и встраивающий первые в неформальные отношения.

     Таким образом, сам факт «теневых» отношений  в российском бизнесе и экономике  в целом учеными не отрицается. Другое дело, что детерминирует в обществе их существование и развитие?

     Согласно  концепции Т. Шанина, неформальная экономика  занимает ве-дущее место в посткоммунистической России и является эксполярной, то есть не может быть описана как отнесенная к одному из полюсов - государственно регулируемой или свободной рыночной. По мнению ученого, ее отделяет от обоих полюсов ряд специфических свойств: нацеленность на выживание, а не накопление капитала; направленность на обеспечение занятости, а не на максимизацию средней прибыли; она представляет собой совокупность «незащищенного» труда; в ней используются семейные и местные ресурсы и семейный труд; ее основа - родство, соседство, этничность, землячество; она представляет собой незарегистрированное предпринимательство; в ней наблюдается интеграция легальных, нелегальных и криминальных структур; ее особенностью является инкорпорированный в эту экономику быт и др. 

     Согласно  некоторым исследованиям, например, рабочие места нефор-мальной занятости  по типу места работы распределяются следующим образом (диаграмма 1)¹⁵.

     За  период с 2001 по 2003 год общее количество рабочих мест неформальной занятости увеличилось на 1908 тысяч, или на 19%. Расширение неформальной занятости произошло за счет увеличения числа рабочих мест основной работы, прирост, которой за этот период составил около 1993 тысяч (26%)¹⁶. 
 

     Диаграмма 1. Рабочие места неформальной занятости по типу рабочих мест в 2001-2003 годах 

     В 2003 году в общей численности занятых  в неформальном секторе треть занимались производством продукции сельского хозяйства для реализации на условиях первичной занятости или дополнительной трудовой деятельности. Среди лиц, имеющих в неформальном секторе основную или единственную работу, сельскохозяйственной деятельностью были заняты 24%, среди имеющих дополнительную работу - 77%¹⁷.

     Однако  эффективных методик оценки «теневых»  процессов в России до сих пор  не предложено, поэтому общие тенденции  развития анализируемого явления в  различных сферах общественной жизни оцениваются чаще всего методом экспертных оценок.

     Главная и самая очевидная особенность  современных «теневых» эконо-мических отношений в России состоит в  том, что они в принципе неотделимы от коррупции. «Подпольная экономика» в ее современном отечественном варианте не только не противостоит экономике «формальной», но лишь внутри последней и существует, выступая естественным и закономерным следствием легальных («законных») статусов хозяйственных и властвующих субъектов. Если сказать совсем коротко, то в основе внелегальных экономических отношений в России лежит возможность приватизировать любое общественное благо (в частности, любой Закон) и пустить его в теневой оборот.

     О фактах коррупции известно всем. Многие предприниматели знают неофициальные тарифы получения различных разрешительных документов или благ у чиновников. «Покупка» экономических благ стала фактически «нормой» нашей жизни.

     В огромном числе случаев принципиально  даже невозможно сказать, где тот  или иной экономический процесс  идет на законной, где на незаконной, а где на «полузаконной» или «неофициальной» основе. Такая правовая неясность плюс широкое развитие «телефонного права» дают политикам, чиновникам, судьям, сотрудникам правоохранительных органов отличные возможности для того, чтобы при оценке соответствующих обстоятельств использовать «приемлемые» для них правовые нормы. Факты очевидной на первый взгляд коррупции становятся абсолютно недоказуемыми в ходе следствия.

     Среди причин взрывного роста «теневой» экономики» и ее «институциализации» называют множество факторов экономического, социального, а также ментального порядка. Некоторые исследователи¹⁸  выделяют, например, такие далеко не бесспорные причины:

     Первая  причина. «Государствофобия» жителей  России. Для них харак-терно стремление во что бы то ни стало вывести свою деятельность из-под контроля и наблюдения со стороны государства, даже в том случае, если в осуществляемой активности нет ничего незаконного.

     Вторая  причина. Возникновение «делового  тандема» чиновника и пред-принимателя. Специфика этого «тандема» состоит в том, что чиновники ис-пользуют свои рабочие места, власть и информацию, которой они располагают, как один из ресурсов для осуществления своего «частного предпринимательства».

     Третья  причина - государство «подмяло»  под себя, фактически «отклю-чило» основные правовые структуры - службу правопорядка (милицию), судебную систему, прокуратуру и др. Перемены в каждой из этих  структур - разные, но общим остается одно: государство сделало их недееспособными.

     Согласиться с первой причиной - «государствофобией» трудно хотя бы потому, что в данном случае все участники экономической деятельности ап-риори записаны в категорию «правонарушители». Наверное, следует говорить не о «государствофобии», а о «коррупциогенности» законодательства, активная законотворческая деятельность в России породила огромные группы «правонарушителей». Подробный анализ этой проблемы представлен в монографии К.И. Головщинского «Коррупциогенность правовых норм»¹⁹.

     Не  менее спорен тезис Л.Я. Косалса  и Р.В. Рывкиной о наличии «делового тандема» чиновника и предпринимателя. Здесь речь также идет о коррупции. Нет сомнений, что ни один предприниматель по доброй воле не станет выступать в роли взяткодателя, если только дача взятки не сулит ему определенных привилегий или прибыли, которыми обладает «одаряемый». Противостоять такому произволу предпринимателю очень сложно, так как внутри бюрократических структур существует своя система «прикрытия», «телефонное право» и т.п. Не случайно уголовные дела о взяточничестве раскрываются крайне тяжело.

     Я не согласна также с Л.Тимофеевым²⁰, что коррупция - это лишь небольшая часть более широкой системной болезни российского общества, которой поражены не отдельные чиновники, а многие слои населения, вся социальная система. «Правила» экономической жизни создаёт отнюдь не население, а политические элиты. Население в данном случае выступает в роли «пострадавшей» стороны, поскольку оно вынуждено принимать навязываемые ему условия, установленные бюрократической системой.