Свобода как Фактор и Эффект

Вопрос 6-ой. "Каковы общие условия осуществления  свободы?".

Наиболее общими, как известно, являются диалектические условия. Если вспомнить законы диалектики и все особенности диалектического  противоречия, то будет не трудно видеть. что все они налицо, имеют место  и характерны для феномена свободы. Всякие иные условия и особенности  представляют собой частности, которые  снимаются в определении, уходят в разряд второстепенных, оставаясь  случайным обстоятельством явления, не имеющим отношения к сущности. Как уже было сказано выше, любой  социальный субъект в любой момент времени обладает некоторой свободой. Но все субъекты различны. Они в  частности отличаются тем, что у  каждого своя необходимость, каждый имеет нечто свое в качестве актуального. Поэтому только в конкретном случае можно ответить на вопрос, что нужно  людям для того, чтобы они стали  относительно свободными.

Ответы на вопросы 7-ой и 8-ой достаточно очевидны, поэтому  нет необходимости заострять  на них внимание.

Вопрос 9-ый. "Чем  отличается свобода подлинная от свободы мнимой?".

Мнимая свобода - это абсолютное ничто, лишенное определенности и какого-либо содержания (несмотря на то, что этот термин есть даже у  Маркса). Всякую свободу следует  рассматривать только в аспекте  необходимости. В противном случае анализ обнаруживает все, что угодно, только совсем не то, о чем идет речь. А поэтому выражение "мнимая свобода" в лучшем случае может быть только политическим термином. Точно также  выражения "полная свобода" и "абсолютная несвобода" представляют собой лишь метафору, но не имеют точного смысла. Тот абсолют, на который делается намек в непринужденном общении, в строгом смысле свойственен  лишь физическим телам или мертвецам. Все случаи, которые рассматривает  Грушин, без исключения являются случаями подлинной свободы, и только о  ней, как о конкретном предмете и  может идти речь.

Всякая реальная свобода - это бытие живого, жизнедеятельность  в условиях несвободы. Она всегда конкретна, а ее мера - относительна. Уместно говорить о ее содержании. Ее конкретность состоит в том, что  она определяется текущими условиями, а относительность является следствием относительной значимости этих условий  для индивида, которые в принципе не могут иметь абсолютного значения. От них лишь относительно зависит  возможность принятия решения и  выбора.

Отвечая на поставленный вопрос, Грушин всякий раз необоснованно  противопоставляет факторы, имеющие  различную природу, от которых зависит  поведение человека и его способность  принимать решения. На наш взгляд невозможно (да в этом и нет необходимости) провести границу (и тем более  строго) между "внешним" и "внутренним" в аспекте обсуждаемых вопросов. Как то, так и другое познается  субъектом как одно целое "для-себя-бытие". Как то, так и другое составляют различные измерения одной и  той же свободы-несвободы. Такие  факторы, как вдохновение, честолюбие, зависть, чувство стыда и униженности  и другие составляют то же самое "для-себя-бытие" субъекта и порождают как нераздельное целое условия проявления воли. Поэтому  нельзя сказать, что только относительно некоторых из них субъект является "подлинно свободным", причем "в  строгом смысле". Относительно каждого  из них он свободен и несвободен, но только в различной мере. Эта  мера индивидуальна и субъективна. И конечно же прав Ленин, говоря: "Жить в обществе и быть свободным  от него нельзя".

Вопрос 10-ый. "Можно  ли говорить о каких-либо общих тенденциях и перспективах развития свободы?".

Общие тенденции  и перспективы развития свободы  хорошо известны. Они находятся в  непосредственной зависимости от социального  прогресса. Они совпадают с перспективами  развития общества и цивилизации. Об этом писали многие авторы. Однако многое здесь еще не обрело устойчивых очертаний  в многочисленных попытках дать соответствующие  определения.

Завершая обзор  статьи Грушина, заметим, несмотря на все  противоречия бытия, социальный прогресс сопровождается расширением рамок  свободы и в значительной степени  представляет собой освобождение человечества от социальных и иных ограничений.

Всякий индивид  как субъект социальных отношений, преодолевая необходимость, расширяет  границы своей свободы. Эта деятельность может быть двоякого рода. Изначально она была трудовой, производственной. Но позже она стала еще и  политической. Но первая продолжает оставаться главной и ведущей, поскольку  она составляет базис, определяет материальные условия.

В механике есть понятие "степень свободы", а  в кибернетике "степень свободы  выбора", которые обобщаются и  легко переносятся на социальные условия. Это позволяет сделать  вывод о том, что свобода имеет  меру, как меру возможностей. Поэтому  понятия "больше", "меньше" здесь  вполне уместны, хотя полное упорядочение здесь, конечно же, невозможно. Можно  сказать, что социальный прогресс в  частности состоит в том, что  имеет место монотонное (поступательное) развитие производительных сил и  фактора свободы. В связи с  этим есть все основания для того, чтобы сказать, что, например, для  политической деятельности в царской  России свободы было больше, чем  в СССР. Придя к власти, большевики ввели такое множество запретов и ограничений, которых никогда  не было ранее. Была запрещена не только политическая деятельность, но частная  собственность, свобода слова, свода  деятельности, свобода вероисповедания  и многое другое. С учетом одних  только этих факторов советскую власть никак нельзя считать прогрессивным  явлением.

Во всяком реальном обществе, если имел место достаточно продолжительный отрезок времени  эволюционного развития, свобода  всегда опосредована общественными  отношениями. Свобода и несвобода  всегда рядом. Все возможности, зависящие  от свободы, как правило бывают реализованными. Ее, как правило, недостаточно. Она  бывает регламентирована всевозможными  объективными условиями. Существуют различные  ограничения, и прежде всего материальные. Капитал всегда ограничен. Кроме  этого существуют правовые, моральные  и иные нормативы, которые воспринимаются индивидами как неустранимые положенности, и которые, обеспечивая стабильность общества, составляют социальную ценность.

Но иногда эти  условия устойчивого эволюционного  развития нарушаются каким-либо социальным катаклизмом, и тогда многие сдерживающие факторы прекращают существование. Новыми условиями прежде всего, как  правило, пользуются люди, "склонные к инициативе", и авантюристы. Такие люди не считают себя ни "рабами совести", ни "рабами законов". Они явно "избыточно свободны", для них свобода переходит  в произвол. Когда множество таких  людей начинает превышать некоторую  критическую массу, то наступает  “время смуты” или анархии, что  неоднократно имело место в истории.

И тем не менее  в плане времени свободы должно быть только больше. Ей пользуются прежде всего "инициативные люди", среди  которых встречаются различного рода правонарушители. Анализируя категорию  социального прогресса, философ  М. А. Киссель отмечает, что к эмпирической стихии истории относится и "человеческий элемент" - вся та масса желаний, стремлений, интересов, борьба которых  образует "материю" исторического  процесса. И это тоже диалектика свободы. Все это можно считать  ее другой стороной, ее издержками. Но это, конечно же, не может остановить социальный прогресс.

Т. о., очень многое зависит от воли людей. Всякое общество только тогда имеет будущее, если имеет место прогресс в области  демократии. В связи с этим уместно  обратить внимание на исследование историка Льва Никалаевича Гумилева. Он изучал условия гибели известных цивилизаций  и пришел к заключению: они погибли  в результате отсутствия демократии. К сожаление эти результаты еще не достаточно исследованы и обобщены, но сомнений они не вызывают.

Во все времена  очень многое зависело от воли людей  и, подчеркнем, от воли политиков. Свобода  политических лидеров слагается  из таких составляющих как большие  полномочия и большая власть. Но часто власть служит только сама себе, попирая мораль, интересы людей и  здравый смысл. Таких случаев  известно истории бесчисленное множество. Рассуждая о людях, наделенных вследствие своего социального положения большой  свободой, Гегель не без горечи замечает: "Только животное в самом деле не винно"

Из всего сказанного следует, что свобода - это важнейшая  сторона прогресса как в личном, так и в социальном плане. Во всех аксиологических исследованиях  она занимает видное место. "Свобода  завоевывается в борьбе с угнетателями" - утверждают революционеры. Это верно, но лишь в первом приближении с  учетом лишь примитивного понимания  свободы. Человеческая необходимость  не определяется одними лишь угнетателями. После победы над ними экономические  проблемы не устраняются, а вместе с  ними и несвобода. Оставаясь верным себе, Маркс в краткой форме  обязательно сообщает научное решение  проблемы или делает замечание, выражающее сущность явления. "Человек только тогда станет свободным, - пишет он, - когда окажется по другую сторону  экономической необходимости". Это  в полной мере согласуется с определениями  идеалиста Гегеля. Подчеркивая важность экономических условий, Маркс косвенно подводит к мысли о том, что  свобода прежде всего зависит  от состояния производительных сил  и степени развития труда. Поскольку  только последние могут решить проблему экономической необходимости. А  политические обстоятельства имеют  значение лишь в той мере, в какой  они ограничивают социальное развитие. Он пишет, в частности, что первые выделившиеся из животного царства  люди были во всем существенном также  несвободны, как и сами животные, но каждый шаг вперед по пути культуры был шагом к свободе. О каких-либо эксплуататорах здесь нет необходимости  даже вспоминать. Конечно же "открытым текстом" он утверждает нечто совсем другое.

Самое существенное из всего того, что с нами сейчас происходит, как и во все времена, - это освобождение. Наиболее массовое и очевидное состоит в том, что на улицах наших городов появилось  множество торговцев - людей, сделавших  свой выбор в сфере деятельности. Их труд примитивен и прост, однако он общественно необходим. Этот выбор  совершили многие советские в  недавнем прошлом люди, и этот акт  прежде всего означает для них  освобождение от догматов и большевистских иллюзий. Они стали подлинными материалистами. И вместе с этим это свидетельствует  о появлении инициативы и социальной активности. И если эти и иные условия свободы и демократии сохранятся, то успех гарантирован.

Марксисты-ленинцы  убеждали, что движущей силой истории  является классовая борьба. Но с  какой же это стати? Еще Энгельс  писал, что человек должен прежде всего “ ... есть, пить, иметь жилище ... “. Но все эти и иные проблемы решаются только трудовой деятельностью. То есть только благодаря труду человек  преодолевает экономическую и иную необходимость и благодаря этому  переходит из "царства необходимости" в "царство свободы".

Иными словами, немцы правы: только труд делает человека свободным. Труд и ничто другое. 

2. Свобода как эффект.

Айн Рейн против Жан фреско

Проект  «Венера» — разработанный Жаком Фреско технократический проект общественного строя, близкий к утопическому коммунизму (частично анархизму). Целью проекта является создание «ресурсоориентированной экономики» при помощи современных технологий. Главный лозунг, любого коммунизма, свобода равенство и братство.

Свобода от денег, равенство, технический прогресс, развитие.

Айн Рейн Отлант расправил плечи

«– Я избрал для себя особую миссию. Я охочусь  за человеком, которого хочу уничтожить. Он умер много столетий назад, но пока в человеческой памяти не будет стерто последнее воспоминание о нем, мир  не станет местом, где возможна достойная  жизнь. 

– Кто этот человек? 

– Робин Гуд…» 

Как говорится, благими намерениями вымощена дорога в зад… Книга «Атлант расправил  плечи» представляет из себя чертовски  любопытное исследование того, как  самые благородные человеческие помыслы, будучи распространенными  на все общество, приводят его (общество) к гибели, к падению в пучину развала и кошмара. Как мало-помалу тупо-крестьянские, молодежно-романтические  благородные идеи справедливости, добра, любви к ближнему и всепрощения  постепенно разрушают социальные механизмы. И в конце концов превращают людей  в толпы озверевших скотов… Это  книга о том, как социалистические идеи («делиться надо») убивают мир. 

Или, другими  словами той же Рэнд: «Либо новая  мораль, основанная на рациональной личной выгоде, и как следствие – свобода, справедливость, прогресс и счастье  человека на земле. Либо – старая мораль альтруизма и как следствие –  рабство, насилие, непрекращающийся террор и печи для жертвоприношений». 
 

"Все романы  и философские работы Айн посвящены  одной теме: разумному эгоизму.  Во всех сквозит одна и та  же мысль: «Пока вы не поймете,  что деньги – корень добра,  вы будете разрушать себя. Когда  деньги перестают быть инструментом  отношений между людьми, таким  инструментом становятся сами  люди – в руках других людей…  Уходите без оглядки от любого, кто скажет вам, что деньги  – зло. Эти слова – колокольчик  прокаженного, лязг оружия бандита.  С тех пор как люди живут  на земле, средством общения  для них были деньги, и заменить  их в качестве такого средства  может только дуло автомата». 
 
Да, деньги – великий гуманизатор…  
 

V.Список  литературы

Арон  Р. Эссе о свободах: “Универсальной и единственной формулы свободы не существует” // ПОЛИС (Политические исследования). - 1996. - №1. - С.128 - 137.

Араб-Оглы Э.А. Свобода // Философский энциклопедический словарь.М.:Советская энциклопедия. - 1983. - с.595-597.

Н.А.Бердяев Философия свободы

Никонов A. Свобода от равенства и братства. Моральный кодекс строителя капитализма //

Социология, Публицистика.- 2008.  

Шабанова  М. А.  Социология свободы: Трансформирующееся общество // - 2000 

Ниринг  Скотт. Свобода: обещание и угроза. (Критика культа свободы). - Пер. с анг. М.: Прогресс.- 1966. - 192 с. 

Фромм Э. Бегство от свободы