Субкультура и ее место в культуре в целом

    Такие группы, как правило, протестуют против общепринятых установлений, демонстрируют  «отклоняющуюся» модель поведения. Им свойственен иррационализм, отказ  от социального в пользу природного, гедонистическая устремленность («жить» теперь и получать от этого удовольствие). Свобода часто понимается как  освобождение от внешних условностей. Нонконформизм проявляется в  манерах, одежде, увлечениях, жаргоне. В России эти процессы активизировались в 70-е годы, а своего апогея достигли в перестроечное время. На основе изучения современных молодежных субкультур исследователи предлагают построить  их типологию. Она включает, по меньшей  мере, четыре направления:

-    группы, связанные  с музыкальными направлениями  и стилями (битломаны, рокеры, металлисты, реперы).

-    группы, имеющие  политический и идеологический  оттенок (пацифисты, зеленые, отклонисты, коммунисты, «идущие вместе»).

-   группы аполитичного характера: хиппи, панки.

-    молодые  люди, имеющие карьерные амбиции,  те, кого на западе называют  «яппи». выходцы из среднеобеспеченных семей, отличающихся целеустремленностью и прагматизмом. ориентированы на карьеру, достижение материального достатка.

    Многие  исследователи, обращающиеся к анализу  субкультур, особое внимание уделяют  проблеме соотношения западных и  отечественных молодежных субкультур. Можно утверждать, что и отечественные  и западные молодежные субкультуры  осознанно ищут некий новый стиль  жизни. Основой этого стиля становится образ, заимствованный субкультурой извне (литературный образ или киногерой, культовая фигура или группа, романтизированная, идеализированная, ставшая культово-мифологизированной). Многие молодежные субкультуры США и Западной Европы, а также объединения на постсоветском пространстве заимствовали свои ценности из буддистских ритуалов и традиций Востока, экзотических культур Африки и североамериканских индейцев. В процессе конструирования субкультуры первозданный образ очищается от неприемлемых черт, пополняется новыми интерпретациями, рождаемыми новой средой обитания образа. При этом окончательный вариант весьма отличен не только от оригинала, но и от аналогов, существующих в других странах.

    В 50-60-е  годы культурные образцы заимствовались с Запада, но они трансформировались на российской почве. Отечественные  молодежные субкультуры, начиная со «стиляг», культивировали российский «запад», московский «Бродвей» в  соответствии с традициями и возможностями  национального уклада. Особенность  многих отечественных субкультур заключается  в том, что они носят как  бы «потешный», игровой характер и  ориентированы не столько на создание собственной жизненной философии, сколько на проведение досуга. Если в западных странах альтернативные движения, выросшие на базе молодежных субкультур 60-70-х годов активно участвуют в социально-политических процессах, то в России они носят, как правило, более символистский, иллюстративный, демонстративный характер.

    «Бум» российских молодежных субкультур приходится на 80-е - начало 90-х годов. Постоянно  возрастает их разнообразие: появляются субкультуры «любителей пива», новые  крайние политические объединения, пацифистские движения, различные фэнклубы, поклонники все новых музыкальных течений, интернет-клубы, виртуальные компьютерные сообщества. 
 
 
 
 
 

    3.2. Виды молодежных  субкультур и их  мировоззрение

    Знаменитые 50-70 гг. ХХ века известны тем, что в  это время появились группы молодежи, выдвинувшие из своей среды людей, способных четко, ясно и, одновременно, ярко и образно, выражать то, что владело умами многих. Не следует, однако, представлять себе дело так, что были только они, известные сейчас многим - гениальные одиночки-бунтари или же замкнутые группировки в Париже ли, Сан-Франциско, Лондоне, Нью-Йорке или Лос-Анжелосе. Ареал их появления - студенческие и рабочие молодежные среды наиболее развитых мультикультурных и культурно «уплотненных» мегаполисов наиболее развитых стран западного мира. Каждая из подобных национально-культурных сред была способна и производила свои характерные стили и мысли, однако «лейблами», знаменами стали стили и мысли, которые сейчас все хорошо знают. Причины того: интернационализация «мира молодежи» посредством электронной среды (радио, TV, затем Internet) и коммерческая политика информационных и музыкальных монополий.

    Последнее пятидесятилетие - эсклюзив молодежных контркультур. Такого ранее просто не было. Возьмем в фокус нашего внимания наиболее крупные, качественные, устойчивые контркультуры: хиппи, панков, скинхедов и рэп-культуру. Наша задача - сопоставительный смысловой анализ их взглядов на себя и мир, жизненных мотиваций и целей. Попробуем понять: чего же они хотели, и что им не нравится в мире взрослых.

    Началось  все там, где оказалась наиболее развитая в интеллектуальном и образовательном  отношении среда: у молодежи среднего класса американских мегаполисов (битники  и хиппи). Социальной средой панков уже полагают нижние слои среднего класса и рабочих, которые составляют также и «гумус» для скинхедов. Хип-хоп культура изначально продуцируется  представителями определенной расовой  группы - черной молодежи из беднейших  кварталов мегаполисов. Есть некоторая  закономерность «нисхождения» молодежной оппозиционности, проявляющейся в  последовательности контркультур: от среднего класса к слоям на грани  пауперизма. Пятьдесят лет дают нам  пять крупных, бесспорных молодежных контркультур - практически по 10 лет на каждую из них. Полное время поколения, называемого  «молодостью» (где-то от 15 до 25, плюс-минус 5 в зависимости от индивидуальных особенностей). Я имею в виду прежде всего периоды их расцвета, утверждения, когда они производят в полной мере эффект новизны и альтернативы. По аналогии с веберовским анализом эволюции религий, это ранняя стадия «мистического напряжения», воодушевления, когда действуют лидеры-установители, охваченные порывом открытия «последних истин». От контркультуры - к субкультуре. Такова логика их развития. Пожалуй только битники - высшая элитарная контркультура интеллектуалов (Дж. Керуак, Дж. Берроуз и др.) снизошла в молодежную среду (хиппи), навсегда оставшись гениальным индивидуально-творческим проектом.

    Таким образом, хотя контркультуры битников, хиппи, панков, скинхедов и рэпперов различны, представляя собой достаточно разные «ценностно-смысловые универсумы», вместе с тем, они имеют существенные общие признаки. Они выражают один, общий экзистенциальный опыт одной антропологической категории. Внутри каждой из них наличествуют одни и те же личностные профили (идейные, бунтари, гедонисты, эскаписты). При всех межкультурных конфликтах они сознают свою общность и преемственность. Хиппи считают своими «духовными отцами» битников, панки полагают, что они «подхватили знамя», выпавшее из рук хиппи, «скины» признают большое влияние на них первой волны, «панка‑77».

    Гораздо более определенное структурирование значений мира мы находим в панк-культуре. Они ухватывают метафизическую суть молодежного протеста, всегда направленного, независимо от среды происхождения, против власти старших возрастных групп. «Власть в любом государстве - это свиное рыло. Панк - это жирный плевок, один из способов показать этому свиному рылу его стойло». Причем «рыло» имеет все же три ипостаси: государственная машина, корпорации и шоу-бизнес. Эти структуры нормируют, подавляют, отравляют жизнь людей, особенно молодых.

    Однако  хотя анархизм панк-культуры выглядит настоящей метафизикой в сравнении с незатейливыми скинами и «просто рэпперами», но и он представляет собой скорее вульгаризованный дубль исходного «Единого» (битников и хиппи). Отцы-основатели - талантливые писатели (К. Кизи, Дж. Керуак, А. Гинзберг, Г. Корсо, У. Берроуз и др.) и экспериментаторы «жизненных стилей» (Т. Лири, У. Берроуз и др.) выработали свою оригинальную, спорную, действительно «контр-» мировоззрение. Вопрос «Кто виноват?» не ставится, вопрошается скорее: «Каков тот образ жизни, которому мы противостоим?».

    Молодежные  контркультуры довольно серьезно озабочены  ответами на вопросы: «Кто мы? Чего хотим?»  и утверждением своей значительности в обществе и в мироздании. Самопрезентация группового «мы» молодежных контркультур имеет три уровня:

-   характерный  внешний облик, специфический  язык и свою, фирменную музыку (стиль);

-   ценности  и идеалы, стереотипы поведения  в своей среде и с окружающими; 

-   свое предание, авторитеты и свою «философию». 

    Представлять  стилевые характеристики внешности  и одежды молодежных контркультур вряд ли имеет смысл - многие могут живо их себе представить. Также понятна  общая интенция этих внешне-стилевых различий - акцентировать посредством  эпатажа свою особенность, каждый раз  оказывающуюся затаенной претензией на неординарность и значительность: «Мы не такие как все. Все остальные  не могут быть такими, а мы можем». Для того и длинные волосы, цветистость  хиппи; цветоволосянная феерия на голове у панка или же обритость скина; кожа, цепи или армейские ботинки, подтяжки навыпуск и пр. Каждая молодежная контркультура вырабатывает свой слэнг и свой музыкальный стиль.

    Что нужно  молодым? Ответ очевиден: свобода, любовь и самореализация. Молодежные контркультуры - экстремализация эмансипационных запросов молодых, стремление к свободе «для» выбора, самоопределения, жизненного экспериментирования. Безумствования молодежи контркультур (постоянные пьянки, жизнь обособленно от социального мира, коммунами, сквотами, свободная любовь и пр.) - отчаянная попытка вырваться из «общества спектакля и потребления». Они не хотят ждать - «здесь и сейчас!», резонно предчувствуя рационалистическую трансформацию своего сознания и превращение в среднестатистического обывателя, чьи мозги подчинены переключателю программ ТВ. «Живи быстро - умри молодым!» - лозунг панка первой волны (1976-1978 гг.) явился квинтэссенцией подобной «отрицательной свободы» и панического ужаса наиболее думающей и свободолюбивой молодежи перед предстоящей «лоботомией».

    Большинство молодежных контркультур удовлетворяется  вызывающим поведением и времяпрепровождением. Это если и не приветствуется взрослым обществом, но терпится: «молодежи надо перебеситься, чем бы дитя ни тешилось...». И на самом деле, так оно обычно и происходит. Из молодежных контркультур лишь хиппи и панки разработали  свои идеалы позитивной свободы, объявив  ее своей высшей ценностью. Свобода  делать так, как хочешь, идти, куда вам  заблагорассудится, и быть открытым для новых опытов. Свобода нужна  не сама по себе, а как условие  персонального роста, внешняя свобода - путь к внутренней. Быть внутренне свободным и принимать необходимое участие во внешнем мире. Десятилетия жизни Системы хиппи и культуры панков в соседстве с Большой Системой показали, что свобода для них - это также и ответственность, умение адаптироваться, способность к компромиссам. Значит, все же, радикализм переведен в русло плюрализма и взаимной терпимости, но ведь и Большая Система изменилась в противостоянии с контркультурами молодежи.

    Это можно  проиллюстрировать на примере так  называемой «сексуальной революции» 60-х, в которой есть бесспорный вклад  битников-хиппи. В Америке 50-х, как  и в России советского периода, царили представления ханжества, сексуального невежества, романтической любви, строгой  моногамной семьи и резкого осуждения  «сексуальных извращений» типа ранней, однополой и внебрачной любви. Как и любой революции, сексуальной предшествовало Просвещение: проявляются знаменитые научно-популярные книги о сексе (спустя более 30 лет переведенные и изданные в России), развернулось непподельно заинтересованное обсуждение тем половой жизни в СМИ, появилась секс-ориентированная реклама, мода (мини-юбки, прозрачные блузки, обтягивающие джинсы и пр.), порноиндустрия. Главное, однако, состояло в том, что благодаря появлению массовых доступных и эффективных контрацептивов мужчины и женщины были уравнены в отношении последствий полового акта. Женщины активно пользовались своей новообретенной свободой - к радости большинства мужчин.

    Конечно, как всякий революционный порыв, практика «свободной любви» породила много эксцессов, когда молодежь самозабвенно спаривалась везде, где можно и где вроде бы и нельзя. Маятник отношения к любви качнулся в противоположную от пуританства сторону вседозволенности. Сексуальная любовь стала обычным товаром широкого потребления, особенно в коммунах хиппи. Правда, не было еще СПИДа, но венерические заболевания были обычным делом.

    Главные принципы «свободной любви»: поощряемая спонтанность сексуальной активности и экспериментирования (групповой  секс, секс с несовершеннолетними, гомосексуальность). Хиппи объявили «устаревшей» моногамную любовь и брак. Любовь сопряжена  с постоянной свободой, она существует, чтобы быть разделяемой свободно. Любовь не только сексуальная. В широком  смысле любить - означает принимать  другими такими, какие они есть, давать им свободу выражать себя и  не судить их исходя из того, что лежит  на поверхности. Многие «идейные» хиппи  понимали, что суть «свободной любви» не в сексуальной распущенности - это «издержки», «болезнь роста», а  в либерализации, демократизации в  такой корневой и наиболее консервативной антропологической сфере как  отношения полов. Устранить мужское  собственничество и сексуальное порабощение женщин - это, кстати, прекрасно поняли радикальные феминистки - главная цель «сексуальной революции», которая в принципе отвечала глубинным интересам прекрасного пола.

    Другое  важное, и уже ставшее традиционным, проявление «своей свободы» в молодежных контркультурах - употребление наркотиков. Это гораздо более серьезное  испытание, чем «свободная любовь». Оценка этого феномена и отношение  к нему самих деятелей контркультур различно. Первоначально это восприятие в отношении некоторых специфических  наркотиков, которым была создана  репутация безвредных (марихуана, мескалин, ЛСД) было позитивным. Протрезвление смертями (Дж. Моррисон, Дж. Джоплин, Дж. Хендрикс, О. Хаксли и др.) сделало это отношение у хиппи амбивалентным: уже не говорится о «ЛСД-революции», но остается все же «Люси на небесах с алмазами» (The Beatles), то есть право каждого на свой страх и риск пробовать проникать к себе через химические «двери восприятия». Первая волна панков (1976-1978 гг.) уже относилась к наркотикам как к осознанному средству саморазрушения. Большинство современных молодежных контркультур относится к наркотикам, как, впрочем, и к алкоголизму, так же, как и хиппи, амбивалентно: как к теневой, необходимой стороне своей жизни. Однако в «золотой век» молодежной контркультуры, время битников и хиппи, 50-60-е гг. все представлялось иначе. Осознанное использование психотропных средств в целях самопознания (не гедонизма, не «кайфа»!) - наиболее яркое свидетельство радикализма молодежной контркультуры. Открытие ЛСД и возвращение к древней практике употребления галлюциногенов естественного происхождения типа мескалина и псилобицина провозгласили «спасением нашего страдающего биологического вида от невыносимой самости и отвратительной среды окружения».