Основные направления современной западной социологии

Подобная точка зрения совершенно естественно приводит Дж. Рекса к выводу о том, что социальный порядок есть сознательный результат защиты собственной власти отдельной группой, устанавливающей контроль над распределением. А поскольку интеграция — не более чем побочный продукт ценностно-нормативной сферы, то нормы необходимы лишь для поддержания внутренней интеграции групп, борющихся за контроль над распределением. В этом случае любое изменение детерминировано положением различных групп относительно власти.

Анализ социальных изменений  Дж. Рекс начинает с описания «ситуации правящего класса» — такого состояния социальной системы, при котором доминирующая группа распространяет всеобщий контроль над основными общественными институтами. Это дает Дж. Рексу возможность объявить проявление недовольства угнетенных групп наиболее рациональным способом их поведения, ведущим эти группы к открытому сопротивлению «правящему классу». Следствием этого становится признание за социальной системой тенденции к постоянным прогрессивным изменениям.

Для Джона Рекса конфликт занимает центральное место в жизни "каждого общества, а порядок лишь носит черты «перемирия», являющегося следствием победы одной из сторон. Конструируя «чистую конфликтную модель», он отделяет процесс распределения возможностей от самих возможностей, придавая первому приоритетный характер. Дж. Рекс отрицает существование целостной культуры общества как основы неформального социального контроля, описывая социальные изменения как продукт серии властных конфликтов между отдельными группами, над которыми нет ни дифференцированных социальных институтов, ни духовно-ценностных систем, осуществляющих контроль.

Обосновывая односторонность  парсоновского подхода, Дж. Рекс сам  оказывается перед дилеммой: создать  интегральную концепцию или абсолютизировать процесс распределения. Он выбирает второй путь. Согласно его предположению, любое социальное действие в контексте современного общества рационально в том смысле, что оно обладает осознанной целью и является .выбором наиболее эффективного средства. Три рассматриваемые им базовые социальные ситуации — конфликт, перемирие, революция — признаются процессами взаимодействия рационального типа. Общество, по Дж. Рексу, состоит из конкретных групп и конкретных действий «реальных индивидов, действующих независимым путем». Более трудным оказывается для него объяснить наличие социального порядка. Как уже говорилось, стабильность у Дж. Рекса есть следствие непрерывного конфликта и сопутствующего этому конфликту подавления недовольства низших слоев высшими.

Стремясь создать логически  стройную теорию, концептуали-зирующую конфликт как сущность социального мира, Дж. Рекс сводит на нет значимость нормативно-ценностных аспектов жизни общества, представляя человеческую деятельность как рационально-прагматический акт. Однако, описывая конкретные социальные процессы: революцию, перемирие и т. д., он вынужден указывать на «идеальные» факторы, что вносит несоответствие в общие теоретические построения, приводящее к противоречию, неразрешимому в рамках теории, абсолютизирующей распределение.[4. С. 115-117]

В последние 10—15 лет заметно усилился интерес к концепции социального конфликта, особенно в США. Там интенсивно развиваются новые подходы, учитывающие многомерность социальных отношений и многоуровневость полей конфликта. [1. С. 125]

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Теория социального обмена.

 

Теория социального  обмена возникла как еще одна теоретическая  оппозиция теории Т. Парсонса и структурному функционализму, конституировавшая  себя вокруг неспособности этих подходов к объяснению социальных явлений. Сфокусированность функционализма на социальных системах, их организации (структуре), отношениях между системами привела к потере проблемы человека и его поведения. И Т. Парсонс, и структурный функционализм воспроизводят в сущностных чертах восходящее еще к Э. Дюркгейму представление о человеке как о «наполнителе» социальной роли, диктуемой социальной структурой. Такое представление о человеке определяется необходимостью постулирования социологии, как науки, несводимой к психологии. Структурный функционализм в этом смысле представляет собой пример «чистой» социологии, в отличие от смешанных социально-психологических теорий, игравших значительную роль в американской социологии начала XX века.

Теория социального  обмена явилась попыткой движения от «чисто» социологического к «психологически  окрашенному» представлению о человеке, выступая под девизом: «Верните человека в социологический анализ!». Базовым положением теоретиков этого направления выступает положение о том, что социальное поведение может и должно быть объяснено в рамках научных представлений. По их мнению, социальное поведение представляет' собой взаимодействие людей, которое не может быть ни чем иным как процессом обмена, подобным экономическому. И поскольку правила экономического обмена доступны научному описанию, то нет никаких причин утверждать, что в отношении социального обмена это невозможно.

Хотя рудименты теории обмена могут быть обнаружены и у структурно-функциональных антропологов, и у социологов, включая и Т. Парсонса, построения теоретиков обмена достаточно сильно отличаются от функционалистских. Однако, несмотря на все критические декларации, главная схожесть теории обмена и структурного функционализма состоит, как ни парадоксально, в представлении о человеке. Оба подхода рассматривают личностное поведение в чересчур детерминистском ключе, правда указывая на разные совокупности факторов, детерминирующих это поведение.

Теория обмена сегодня не представляет собой единой теоретической школы. Строго говоря, существует несколько теорий, разделяющих общее положение о том, что взаимодействие людей есть процесс обмена. При этом каждая из них имеет собственные взгляды на природу человека, общества и социальной науки.

Джордж Каспар Хоманс (1910 г. р.) начинал свою карьеру как  структурный функционалист. Его  работа «Человеческая группа» (1950 г.), заслужившая очень высокую оценку социологического сообщества, написана в лучших функционалистских традициях. Анализируя пять эмпирических исследований малых групп, Дж. Хоманс создает обобщения, пригодные для описания функционирования малых групп вообще. Как писал во введении к этой работе Р. Мертон: «Со времен пионерского анализа Зиммеля, проделанного более полувека назад, ни одна единичная работа не делала так много дополнений в социологическую теорию структуры, процессов и функций малых групп, как работа Дж. К. Хоманса». В середине 50-х годов Дж. Хоманс порывает с функционализмом, ссылаясь на то, что функциональный подход неспособен теоретически объяснить поведение людей. Позднее,  в 1964 г., в своем президентском обращении²⁴ к Американской Социологической Ассоциации, он объяснял этот разрыв, доказывая, что социальные явления могут быть объяснены только по othoj шению к мотивам действующих индивидов. Критикуя структурный функционализм и теорию Т. Парсонса, он утверждал, что они производят некоторую интеллектуальную организацию наших представлений о социальном мире, но настоящая теория должна выходить за пределы этих ограниченных попыток. Теория должна не только открывать и описывать определенные явления, она также должна объяснять их, ибо именно этим и определяется эффективность любой теории. Считая, что функционализм слишком сосредотачивается на уровне описания и ничего не делает для объяснения социальных явлений, Дж. Хоманс ставил своей задачей создание теории, способной производить такие объяснения.

В отличие от сложившегося основного направления социологии, рассматривающего общественные явления  как социальные факты, объяснимые только на основании других социальных фактов, Дж. Хоманс подчеркивает важность психологии при объяснении социального мира, тем самым порывая с «социологизмом» Э. Дюркгейма. Он видит социальное действие как процесс обмена, участники которого стремятся максимизировать выгоду (материальную или нематериальную) и минимизировать затраты. По мнению Дж. Хоманса это положение распространимо на все поведение людей. Он не отрицает существования социальных структур, получивших у него наименование структур обмена. Он считает, что функционализм и экономическая теория достаточно подробно и хорошо описывают эти структуры, но объяснить их они неспособны, поскольку такое объяснение может быть основано только на принципах, руководящих психологией участников обмена. Дж. Хоманс находит эти принципы в психологическом бихевиоризме Б. Скиннера, утверждая, что теоретические предположения последнего «состоят из взаимосвязанных положений, а не только из категорий. Эти положения есть обычные причинные суждения, не обладающие телеологическим характером. Они высоко упорядоченны... они широкомасштабны...Конечно, психологический бихевиоризм не может объяснить всего, но я пришел к заключению, что его недостатки связаны с недостаточностью данных, или с трудностями отслеживания длинных и сложных причинно-следственных цепей, а не с внутренней непригодностью его основных положений».

Изменение взгляда на социальное действие предполагает и  изменение взгляда на социальную систему. В отличие от Т. Парсонса, социальные системы у Дж. Хоманса состоят из людей, находящихся в непрерывных процессах материального и нематериального обмена друг с другом, которые могут быть объяснены пятью взаимосвязанными положениями, основанными на психологическом бихевиоризме.

Первое положение —  положение успеха — состоит в том, что все действия человека подчинены основному правилу: чем чаще отдельное действие личности вознаграждается, тем чаще он стремится производить это действие.

Второе положение —  положение стимула — описывает  отношения между стимулом успешного действия и его повторением. Если какой-либо стимул (или совокупность стимулов) привели к действию, которое оказалось успешным, то в случае повторения этого стимула, или подобного ему) личность будет стремиться повторить действие.

Третье положение — положение ценности — заключается в том, что чем более ценно для личности достижение определенного результата, тем больше она будет стремиться произвести действие, направленное на его достижение.

Четвертое положение  — положение «насыщения-голодания» — исходит из того, что чем чаще в прошлом личность получала особое вознаграждение, тем менее ценным будет для нее повторение подобной награды.

Пятое положение —  положение «агрессии-одобрения» —  характеризуется тем, что если человек  не получает вознаграждения, на которое он рассчитывал, или получает наказание, которого не предполагал, то он стремится продемонстрировать агрессивное поведение, и результаты такого поведения становятся для него более ценными. И наоборот, если человек получает ожидаемое вознаграждение, особенно если оно больше, чем то, на которое он рассчитывал, или не получает наказание, которое он предполагал, то он стремится демонстрировать одобряемое поведение и результаты такого поведения становятся для него более ценными.

Этот набор из пяти положений, которые Дж. Хоманс предпочитает рассматривать как систему, по его мнению, объясняет, почему человек действует так или иначе в любой ситуации. Более того, Дж. Хоманс пытается экстраполировать эти положения на объяснение всех социальных процессов. Он считает, что в сущности отношения между группами и социальными организациями мало чем отличаются от непосредственного взаимодействия индивидов. Очевидно, что Дж. Хоманс, как и Т. Парсонс, впадает в аналогию действий личности и поведения социальных систем, аналогию, приводящую его к тому же кругу проблем, что и Т. Парсонса. Основной трудностью для него оказывается объяснение власти, насилия и социального неравенства. Он пытается обойти эту трудность, вводя новые положения о чертах, присущих социальному обмену.

В самом деле, вводимые им положения хорошо объясняют поведение  людей (социальный обмен) только тогда, когда взаимодействие индивидов  оказывается взаимовыгодным или, по терминологии Дж. Хоманса, симметричным. Но общественные отношения далеко не всегда взаимовыгодны. Для объяснения несимметричных отношений обмена Дж. Хоманс выдвигает принцип наименьшего интереса, состоящий в том, что лицо, имеющее наименьшую заинтересованность в продолжении социальной ситуации''(процессе обмена) обладает большей способностью диктовать условия обмена другим участникам ситуации. Результатом этого становится появление власти, поскольку тогда «один человек имеет большую способность вознаградить других в обмене, чем другие могут вознаградить его». Таким образом, любые властные отношения, даже самые насильственные, представляют собой, согласно Дж. Хомансу, частный случай обмена (несимметричный обмен), а потому могут объясняться исходя из тех же положений, что и обмен симметричный. Эта концепция власти сопровождается у Дж. Хоманса идеологической верой в то, что социальная эволюция предполагает выравнивание отношений обмена, делая насилие скорее частным случаем, чем правилом.

Для объяснения социальной стратификации Дж. Хоманс вводит еще  один принцип — принцип дистрибутивной справедливости. Суть этого принципа состоит в том, что любое отношение обмена стремится к тому, чтобы награды участников были пропорциональны их затратам, что неизбежно порождает дифференциацию индивидов. Отсюда — социальное неравенство естественно и справедливо, поскольку отражает пропорции личных вкладов индивидов в общественное целое.

Таким образом, теория социального  обмена Дж. Хоманса представляет собой  очень рационализированную модель человеческого поведения, детерминированного внешними обстоятельствами и внутренними мотивами. Рациональность действия при этом заключена не в сознательном выборе людей (как у Т. Парсонса), а в следовании правилам социального обмена, и, следовательно, свобода человека оказывается лишь «иллюзией выбора», подчиненного психологическим правилам. Сводя социологическое объяснение к принципам бихевиоризма, Дж. Хоманс тем самым производит двойную редукцию, поскольку сам бихевиоризм лишь частично объясняет психологию человека, исходя из аналогии с поведением животных. Распространяя бихевиористское объяснение на социальные макропроцессы (власть, стратификация и т. д.), Дж. Хоманс сталкивается с большими трудностями, иногда приводящими его к утверждению о том, что нет общества вне людей, участвующих в процессах обмена.

Преодолеть эти трудности объяснения макропроцессов в рамках парадигмы социального обмена попытался другой социолог — Питер Майкл Блау (1918 г. р.). Он разделяет многие положения теории Дж. Хоманса, основанных на использовании постулатов психологического бихевиоризма. Однако различия в их концепциях гораздо сильнее, чем внешнее сходство. Если Дж. Хоманс движется в направлении психологического редукционизма, то П. Блау, наоборот, предостерегает от игнорирования самостоятельности социальных явлений. Он различает два уровня этих явлений: уровни микро- и макроструктур. Оба эти уровня имеют, согласно П. Блау, гораздо больше различий, чем сходств. И если правила бихевиоризма способны хорошо объяснять микроструктурный уровень, то в приложении к макроструктурам, по крайней мере таким, как власть и стратификация, они уводят исследователя от адекватного понимания. Поэтому П.Блау ставит своей задачей синтезировать теорию обмена с концепцией социальной структуры.