Мыслители прошлого и современности об обществе и его развитии

      Эту цепь логических заключений необходимо было провести, чтобы перейти от анализа устойчивых, социально закрепленных и поддерживаемых систем норм и правил к анализу гораздо менее определенных и текучих человеческих отношений. Здесь уже нельзя оставлять за рамками тот факт, что "права и обязанности... во-первых и в главных, являются таковыми, поскольку они действительно воспринимаются и мыслятся как таковые лицами, связанными с этими отношениями".

      Существует, правда, и иной подход, принимающий, что отношения между людьми (те, которые не определены официально и  юридически) возникают из чувств и  инстинктов людей. И именно типичностью  этих генетически заданных чувств и инстинктов определяется их повторяемость и устойчивость. А устойчивые системы норм "отстаиваются" уже из этих непрерывных, спонтанно возникающих реакций людей друг на друга. Тённис эту точку зрения решительно не приемлет. Социальные отношения возникают не из спонтанной инстинктивной реакции, не под влиянием чувств, хотя эти элементы в них, безусловно, существуют. Социальные отношения обязательно предполагают этап осмысления и решения, причем решения не индивидуального, поскольку в отношениях всегда идет речь не об одном человеке, а, по крайней мере, о двух и более. Так что кроме инстинктов и чувств необходимо еще и взаимопонимание и соотнесение своего поведения с поведением других. Кроме того, для нескольких человек, вступающих в общее действие, важное значение имеетформирование понятия цели того, чего они желают достигнуть, средств, для этого необходимых и т.д. Так что инстинктивными импульсами и чувствами тут не обойтись; в дело, безусловно, должны вступить представления.

      Здесь мы видим, как Тённис с помощью своего понятия воли подходит к той самой грани, где явления индивидуальной психики выходят вовне, воплощаясь в слова и действия, и начинают формировать социальные феномены. Это необычайно важная разделительная линия, от нее начинаетсясфера человеческой свободы: до нее - все то, что Бог непреложно вложил в человека: силы и способности, инстинкты, разум и совесть, а также возможность желать и принимать решения. А далее начинается уже область человеческого выбора, - на что он направит эти свои силы и способности. Своим понятием "социальной воли" Тённис обнаружил эту грань. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Томас Гоббс.

      Английский  философ и  политический  теоретик  Томас  Гоббс,  предпринявший первую сознательную  попытку  выстроить  "науку"  Гражданского  общества  на основе человеческих инстинктов  и  стремлений.  Работая  над  этим  вопросом Гоббсу удалось выявить причины становления государства. Конечной причиной, целью или намерением людей (которые  от  природы  любят свободу и господство над другими) при наложении на  себя  уз  (которыми  они связаны, как мы видим, живя в государстве) является забота о  самосохранении и при этом о более благоприятной  жизни.  Иными  словами,  при  установлении государства люди  руководствуются  стремлением  избавиться  от  бедственного состояния войны, являющегося необходимым  следствием  естественных  страстей людей там, где нет видимой власти,  держащей  их  в  страхе  и  под  угрозой наказания,  принуждающей   их   к   выполнению   соглашений   и   соблюдению естественных законов.

      В самом деле, естественные законы  сами по  себе,  без страха перед какой-нибудь силой,  заставляющей  их  соблюдать,  противоречат естественным страстям, влекущим нас к пристрастию, гордости, мести и  т.  п. А соглашения без меча лишь слова, которые не в силах гарантировать человеку безопасность. Вот почему, несмотря на наличие естественных законов (которым каждый человек следует, когда он желает им следовать, когда он может делать это без всякой опасности для себя), каждый  будет и может вполне  законно применять свою физическую силу и ловкость, чтобы обезопасить  себя  от  всех других людей, если нет установленной власти или власти  достаточно  сильной, чтобы обеспечить  нам  безопасность.  И  везде,  где  люди  жили  маленькими семьями, они грабили друг  друга;  это считалось настолько совместимым с естественным законом, что, чем больше человек мог награбить, тем больше  это доставляло ему чести.  В этих  делах люди  не  соблюдали никаких других законов, кроме законов чести, а именно  они воздерживались  от  жестокости, оставляя людям их жизнь и сельскохозяйственные орудия. Как прежде  маленькие семьи,  так  теперь  города,  являющиеся  большими  родами  для  собственной безопасности, расширяют свои владения под всяческими предлогами:  опасности, боязни завоеваний или помощи, которая может быть  оказана завоевателю.  При этом они изо всех сил стараются подчинить и ослабить  своих соседей грубой силой и тайными махинациями и, поскольку нет других  гарантий  безопасности, они поступают вполне справедливо, и в веках их деяния вспоминают со славой.

      Пусть имеется, какое угодно множество  людей,  однако,  если  каждый  будет руководствоваться   в   своих   действиях   лишь   частными   суждениями   и стремлениями, они не могут ожидать защиты и  покровительства  ни  от  общего врага,  ни  от  несправедливостей,  причиненных  друг  другу.  Ибо,   будучи несогласными, во мнениях относительно  лучшего  использования  и  применения своих сил, они не помогают, а мешают друг другу и взаимным  противодействием сводят свои силы к нулю, вследствие чего  они  не  только  легко  покоряются немногочисленным, но более сплоченным врагом, но  и  при  отсутствии  общего врага ведут друг с другом войну за свои  частные  интересы.  В  самом  деле, если бы мы могли предположить, что большая масса  людей  согласна  соблюдать справедливость и другие естественные законы  при  отсутствии  общей  власти, держащей их в страхе, то мы с таким же основанием могли бы  предположить  то же самое и относительно всего человеческого рода, и тогда не  существовало бы, да и не было  бы  никакой необходимости в гражданском правлении или государстве, ибо тогда существовал бы мир без подчинения. Гоббс сравнивал живых существ более низкого уровня организации и человека. Он говорил, что некоторые живые существа, как, например,  пчелы  и  муравьи, живут,  правда,  дружно  между  собой,   а   между   тем   каждое   из   них руководствуется лишь своими частными суждениями и  стремлениями,  и  они  не обладают способностью  речи,  при  помощи которой одно  из  них могло бы сообщить другому, что оно считает необходимым для общего блага. Поэтому кто-нибудь, вероятно, захочет узнать, почему  род человеческий  не  может жить точно так же. Томас Гоббс считал, что это:

1. Во-первых, люди непрерывно соперничают  между  собой,  добиваясь почета  и  чинов,  чего  указанные  существа   не   делают,   и, следовательно, на этом основании среди людей возникают зависть и ненависть, а в итоге и война, чего среди тех не бывает.
2. Во-вторых, среди  указанных  существ  общее  благо  совпадает  с благом каждого индивидуума, и, будучи  от  природы  склонными  к преследованию своей частной выгоды, они тем самым  творят  общую пользу. Человеку же, самоуслаждение которого состоит в сравнении себя с другими людьми, может приходиться по вкусу лишь  то,  что возвышает его над остальными.
3. В-третьих, указанные существа, не обладая (как люди) разумом, не видят и не думают, что видят какие-нибудь Ошибки в управлении их общими делами, между тем как среди людей имеются многие, которые считают  себя  более  мудрыми  и  более   способными   управлять государственными  делами,  чем  другие,  и   поэтому   стремятся реформировать и обновлять общественный строй.
4. В-четвертых,  хотя  указанные  существа  и  обладают  некоторой способностью пользоваться своим голосом, чтобы дать  знать  друг другу о своих  желаниях  и  страстях,  однако  они  лишены  того искусства  слова,  при  помощи  которого  некоторые  люди  умеют представить другим добро злом, а зло добром и  преувеличить  или преуменьшить по своей воле видимые размеры добра  и  зла,  внося беспокойство в душу людей и смущая их мир.
5. В-пятых, неразумные существа  не  умеют  делать  различие  между неправомерностью и материальным ущербом, и поэтому, до  тех  пор пока им хорошо живется, они живут в мире со своими сотоварищами, между тем как человек становится  наиболее  беспокойным именно тогда, когда ему лучше всего живется, так как тогда он  любит показывать свою мудрость.

      Наконец, согласие указанных  существ  обусловлено  природой,  согласие  же людей - соглашением, являющимся чем-то искусственным. Вот почему нет ничего удивительного в том, что, для того чтобы сделать это согласие  постоянным  и длительным,  требуется  еще  кое-что  (кроме  соглашения),  а  именно  общая власть, держащая людей в страхе и направляющая их действия к общему благу.

      Итак, Гоббс полагал, что общая власть, которая была бы  способна  защищать людей от вторжения  чужеземцев  и  от  несправедливостей,  причиняемых  друг другу, и, таким образом, доставить  им  ту  безопасность,  при  которой  они могли бы кормиться  от  трудов  рук  своих  и  от  плодов  земли  и  жить  в довольстве, может быть  воздвигнута  только  одним  путем,  а  именно  путем сосредоточения всей власти и силы в одном человеке  или  в  собрании  людей, которое большинством голосов могло бы  свести  все  воли  граждан  в  единую волю. Иначе говоря, для установления общей  власти  необходимо,  чтобы  люди назначили  одного  человека  или  собрание  людей,  которые  явились  бы  их представителями; чтобы каждый человек считал себя  доверителем  в  отношении всего, что носитель общего лица будет делать сам или заставит делать  других в целях сохранения общего мира и безопасности, и признал себя  ответственным за это; чтобы каждый подчинил свою волю и суждение воле и суждению  носителя общего лица. И если это свершилось, то множество людей объединенных в  одном лице Гоббс назвал государством.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Список  литературы:

1. ru.wikipedia.org
2. Зомбарт В. «Социология» 
3. Луман Н. «Понятие общества».