Естественнонаучные концепции старости

Объяснение причин старения и естественной смерти В . М . Дильман строит на основе анализа работы гипоталамуса, порог чувствительности которого изменяется на протяжении всей жизни организма, внося коррективы в три основные функции организма: энергетическую, адаптационную и репродуктивную. «Когда завершается выполнение программы развития организма, закон сохранения гомеостаза не прекращает своего существования, а напротив, продолжает выполняться с той же последовательностью, что и раньше. Потому если отклонение гомеостаза вначале служит росту, то затем оно превращается в силу, нарушающую закон постоянства внутренней среды: после завершения роста развитие как бы продолжается и в результате постепенно начинают формироваться черты, свойственные нормальному старению и болезням старения». [32].

В . М . Дильман достаточно рельефно показывает, как трансформируется схема закона развития в законы старения по трем указанным направлениям. Гипоталамические сдвиги, происходящие в процессе старения, делают всё более инертной адаптационную систему. В адаптационном гомеостазе возникает «нормальная болезнь» регуляции, названная В . М . Дильманом гиперадаптозом . Гипоталамус, утратив прежнюю чуткость, отчасти начинает жить как бы своей собственной обособленной жизнью и сам, таким образом, создаёт нарушения в адаптационной системе. А когда возникает реальная стрессовая ситуация, то ослабленная адаптационная система дольше не приходит в равновесие и её ответ на стрессорные факторы становится избыточным. «Гиперадаптоз и является одной из причин того, что человек в старости может существовать в более узком диапазоне изменений внутренней и внешней среды. В пожилом возрасте нередко незначительные причины — волнения, физическое перенапряжение, расстройство пищеварения, даже лёгкая простуда могут вызвать внезапную, как бы почти беспричинную смерть — смерть от старости, как чаще всего говорят». [33].

В сфере репродуктивного гомеостаза изменение гипоталамического порога чувствительности также ведет к очевидным последствиям. По мере старения организма уровень гонодорпинов-регуляторов возрастает, вначале обеспечивая включение репродуктивной функции, а затем вследствие их накопления вызывает эффект противоположный — выключение репродуктивной функции и возникновение болезней. Так механизм развития трансформируется в механизм старения. Причём увеличение детородного периода, как считает В . М . Дильман, создаёт условия для более раннего прекращения жизни за счёт болезней старения.

По тому же принципу возникает и «нормальная болезнь» энергетического гомеостаза. С возрастом у человека повышается вес тела, предполагается, что это явление служит симптомом нарушения аппетита. Первопричина опять же лежит в повышении порога чувствительности гипоталамических центров к регулирующему влиянию пищи и инсулина. В процессе нормального старения организм (так же, как и при ожирении) независимо от своих истинных потребностей переходит на жировой путь обеспечения энергией, тогда как в юности поток энергии обеспечивается не только жировым путём, но и глюкозой. И если даже не принимать в расчёт нарушения в регуляции аппетита, переключение энергетического гомеостаза произошло бы всё равно благодаря лишь изменениям в системе «гипоталамус — гормон роста — глюкоза».

Таким образом, все три жизненно важные функции организма выполняются с обязательным условием: движущие силы механизма развития подчиняются закону отклонения гомеостаза и после завершения развития они продолжают действовать. Источником оптимизма для автора, однако, является тот факт, что из многих сотен известных человечеству болезней только 8-10 служат причиной смерти в пожилом возрасте каждых 85 человек из 100. И если одни и те же механизмы ответственны за возникновение всех этих 10 болезней, притом, что сами болезни тесно взаимосвязаны, то правомерен, по мнению В . М . Дильмана, и такой вопрос: действительно ли существуют раздельно эти главные болезни или имеется одна интегральная болезнь с десятью симптомами? Такой интегральной болезнью он считает старение и разрабатывает для этого феномена такую же интегральную модель. Медицина, лечащая болезни старения, также обязательно должна быть интегральной.

Принцип регуляции организма показывает, что «причины, приводящие к прекращению индивидуального существования каждого высшего организма, включая человека, определяются не чем иным, как регуляторными сдвигами, или, другими словами, что естественная смерть у человека — смерть регуляторная». [34]. Старение же, как обязательная для всех болезнь регуляции, поддаётся лечению, или даже вернее будет сказать, человеческой регуляции. В свете рассмотренной концепции рекомендуются препараты, действующие в нескольких направлениях: 1) повышение восприимчивости гипоталамуса к регулирующим воздействиям; 2) снижение продукции инсулина и главного стрессорного гормона — кортизола и 3) подавление аппетита за счёт восстановления в гипоталамусе уровня нейромедиаторов . Для повышения эффективности лечения хороши диета и физическая активность организма.

Каковы же задачи в этом направлении собственно интегральной медицины? В . М . Дильман видит их в следующем: предотвращение преждевременного развития возрастной патологии, достижение для каждого видовых пределов жизни и, наконец, расширение самих этих видовых лимитов. Начало интегральной медицины способно привести к нефантастической ювенологии . В дальнейшем же автор не исключает возможности попыток создания общей картины природы.

6. Старение с точки зрения синергетики

Мы намеренно некритически воспроизвели сейчас основные положения двух синтетических теорий, а правильнее сказать, гипотез, довольно популярных в нашей стране, для того. Чтобы показать, как далека столь старая проблема старения от своего решения даже в общих чертах. Нет сомнения, что представленные точки зрения В . В . Фролькиса и В . М . Дильмана противоречат друг другу, и авторам это известно. Не случайно В . М . Дильман указывает на то, что традиционны два взгляда на причины старения. Первый определяет его как генетически запрограммированный процесс и результат последовательного развёртывания программы, заложенной в генетическом аппарате. В этом случае действие как внешних, так и внутренних факторов среды может только повлиять, да и то в незначительной степени, на темпы старения. «Здесь старение выступает как приобретённое, приспособительное свойство уничтожать организм, выводить его «из игры»». [35]. К такому же заключению приводит и гипотеза В . М . Дильмана. Второй взгляд на процесс старения состоит в том, что оно принимается за результат разрушения организма как следствие неизбежного повреждающего действия сдвигов, возникающих в ходе самой жизни, представляющей стохастический, вероятностный процесс. Такая точка зрения отстаивается В . В . Фролькисом. Противоречие основополагающих принципов приводит и к таким же противоположным выводам. Несмотря на то, что В . В . Фролькис делает основной упор на вероятные факторы в процессе старения, само это явление он причисляет к закономерному этапу человеческой жизни и, следовательно, считает его нормой развития живого организма. Что же мы видим на этот счёт у В . М . Дильмана? Вот что он пишет: « ... те, кто причисляет старение к возрастной норме, молчаливо игнорируют то обстоятельство, что старение прогрессивно увеличивает риск смерти от нормальных болезней, в основе которых лежит нарушение гомеостаза». [36]. Кроме того, если сопутствующие болезни не появятся в определённый период жизни, то это указывает на отклонение от нормы. Таким образом, В . М . Дильман также не отрицает закономерности старения, но только в форме болезни. В таком случае как же быть с эмпирическими фактами? Среди обследованных долгожителей на Украине — 4 4%, а в Абхазии — 5 6% оказались практически здоровыми. Разумеется, норма здоровья также шла с поправкой на возраст. Но ведь факты есть.

Надо полагать, что камнем преткновения для той и другой системы является характеристика ими гомеостаза и связанной с ним адаптацией. То, что у В . В . Фролькиса определяется изменением гомеостаза и придаётся большое значение адаптационным механизмам, или витаукту, у В . М . Дильмана выглядит иначе: адаптация приобретает значение отрицательное, в конечном счете, переходящее в гиперадаптоз. Однако применительно к гомеостазу организма адаптацию необходимо рассматривать как явление целостное, которое в живой системе не может иметь абсолютно отрицательного значения, ибо в этом случае адаптация переходит в свою противоположность — дезадаптацию, действительно ведущую к гибели организма.

Мы не будем останавливаться на проблеме адаптации специально. Главное в том, что обе рассмотренные гипотезы нацелены на практическое регулирование процесса старения, а практика воздействия на организм человека просчётов не терпит. Так, может быть, всё-таки есть способы определения меры допустимого воздействия на организм человека и оценки обеих гипотез с позиций, выходящих за рамки собственно геронтологического знания? Мы полагаем, что есть.

Выдвигая данный тезис, мы исходим из того, что обе гипотезы, независимо от их выводов, можно рассматривать по принципу дополнительности. Открытые самоорганизующиеся системы изучает синергетика. Её фундаментальным принципом является принцип саморегуляции. А это как раз то, что нас в данном случае интересует. Как можно было бы интерпретировать имеющиеся у нас данные о процессе старения, включив их в проблемное поле синергетики?

Констатируем прежде факт, содержащийся в обеих гипотезах: процессы, обусловливающие рост организма, способствуют его стабильности и обеспечивают порядок системы. Когда организм достигает наивысшего пика развития, меняется характер адаптации, идёт перестройка всей его системы. Причём изначально более важное значение в процессе старения будет иметь микроуровень, испытывающий так называемые «малые возмущения». И только тогда, когда возрастные изменения неизбежно сказываются на деятельности мозга, это приводит к нарастанию темпов старения организма. Прогрессивное старение можно назвать состоянием хаоса, однако, как утверждают специалисты в области синергетики, в процессах самоорганизации открытых нелинейных систем обнаруживается двойственность, амбивалентная природа хаоса. «Он выступает как Двуликий Янус . Хаос разрушителен (сложные системы в развитых состояниях могут быть чувствительными к малым хаотическим флуктуациям на микроуровне). И в то же время хаос конструктивен, созидателен (сам хаос может быть защитой от хаоса: механизмом вывода на структуры — аттракторы эволюции, механизмом согласования темпов эволюции при объединении простых систем в сложные, а также механизмом переключения, смены различных режимов развития системы)». [37]. Это положение наглядно подтверждается биологической картиной старения, в частности, волнообразностью недугов этого процесса. Старый организм ещё сохраняет некоторую адаптацию и компенсацию скрыто нарастающих органических изменений, поэтому они часто утрачивают своё клиническое значение и превращаются в глухие или сопутствующие процессы. Чередование недужных волн с ремиссиями, то есть с периодами компенсации и приспособления к возникающим органическим изменениям, может быть прослежено на протяжении жизни всех старых людей. Это и есть не что иное, как смена различных режимов развития организма. Направленность процесса старения, как считает И . В . Давыдовский, определяется принципом энтропии, приводя к деградации и хаотичности, то есть к нарастанию всех показателей степени неупорядоченности живой системы. [38]. Но нарастание энтропии в стареющем организме не является чем-то линейным, однозначно направленным к дезорганизации структуры и функции. Энтропия — это суммарный эффект, складывающийся из противоречиво направленных процессов гидролиза и синтеза, гибели и ауторепродукции и всё же ведущий в конечном итоге к гибели.

Организму, как живой открытой системе, свойственно множество путей саморегуляции, установления гомеостаза. Такая возможность в синергетике называется нелинейностью и описывается соответствующими математическими уравнениями. В чём заключаются особенности нелинейности? Как пишут Е . Н . Князева и С . П . Курдюмов, благодаря нелинейности осуществляется принцип «разрастания малого», или усиление флуктуации (изменения начальных условий), то есть при определённых обстоятельствах нелинейность может делать малое большим, макроскопическим по своим последствиям. Нелинейность порождает некий «квантовый эффект» — дискретность путей эволюции системы, что говорит о возможности не любого пути эволюции, а лишь определённого спектра этих путей. Вероятно, поэтому в процессе интенсивного старения, как мы уже говорили, В . М . Дильман утверждает, что умирают от основных 8-10 болезней. И всё-таки саму по себе нелинейность нельзя отбрасывать. Это значило бы отбросить и возможность неожиданных, или эмерджентных , как они называются в философии, изменений направления процессов. Мы обращаем внимание геронтологов на то, что нелинейность процессов делает принципиально ненадёжными и недостаточными прогнозы по принципу экстраполяции от наличного, ибо развитие совершается через случайность выбора пути в момент бифуркации (точки ветвления), а случайность уже не может повториться.

Какие выводы можно сделать из сказанного на основе синергетики? Организму, как саморегулирующейся системе, нельзя навязывать течение гомеостаза путём грубого воздействия: это приведёт к болезням. Необходимо способствовать его собственным возможным тенденциям, используя резервные пути адаптации. В этой связи нельзя не вспомнить рекомендации известного учёного и медика Н . М . Амосова : « ... бойтесь попасть в плен к врачам! Порой они склонны преувеличивать слабости человека и могущество своей науки, создают у людей мнимые болезни и выдают векселя, которые не могут оплатить.

Чтобы стать здоровым, нужны собственные усилия, постоянные и значительные. Заменить их нельзя ничем. Человек, к счастью, столь совершенен, что вернуть здоровье можно почти всегда. Только необходимые усилия возрастают по мере старости и углубления болезней». [39].

Для геронтологии, на наш взгляд, должно представлять интерес и ещё одно положение синергетики. В точках бифуркации проявляет себя некая предопределённость развития, и настоящее состояние системы определяется не только её прошлым, но и формируется из будущего в соответствии с грядущим порядком. Мы полагаем, что к такому порядку можно отнести состояние старости, где гомеостаз почти сложился, а старение, поскольку организм не может находиться в состоянии абсолютного покоя, приобретает некую монотонность. В старости иной характер адаптации порождает и особый тип согласования частей в целое, устанавливается их взаимодействие в едином темпоритме . Если каждый организм стареет по-своему и индивидуальный характер его старения усложняет научные поиски, то создание моделей определённых типов физиологической старости через констатацию тех или иных синдромокомплексов даёт возможность прогнозировать развитие стареющего организма и позволяет помочь ему разумной регуляцией.

Разумеется, простое наложение принципов синергетики на механизмы старения не эффективно, и не исключено, что это может только повредить делу. Но сотрудничество специалистов в области синергетики с геронтологами необходимо. Взаимодействие этих наук позволит «влить новую кровь» в геронтологические исследования. 

Список литературы:

Мечников И . И . Этюды о природе человека. М.:1961. С. 125.

Шестов Л . Апофеоз беспочвенности. Опыт адогматического мышления. Л.:1991. С. 124.

Мечников И . И . Этюды оптимизма. М.:1964. С. 133.

Вишев И . В . Проблема смерти и бессмертия человека: становление, эволюция, перспективы решения. Диссерт . на соиск . уч . степ. д-ра филос. наук в форме научного доклада. Свердловск. 1990. С. 30-31.

Мечников И . И .  Пессимизм и оптимизм. М.:1989. С. 230.

Антонович М . А . Единство физического и нравственного космоса //Русская философия второй половины XIX в. Хрестоматия. Ч .1. Свердловск. 1991. С. 135-136.

Метальников  С . Проблема бессмертия в современной биологии. Пг . 1917. С. 347.

Паршин  А . Н .  Размышления над теоремой Геделя //Вопросы философии. 2000. № 6. С. 109.

Архимандрит Киприан  (Керн). Антропология св. Григория Паламы . М.: 1996. С. 385.

Богомолец А . А . Продление жизни //Старость. Киев. 1940.

Волькенштейн  М . В . Современная физика и биология //Вопросы философии. 1989. №8. С. 33.

Селье Г . Стресс без дистресса . М.:1982.

Царегородцев  Г . И . Диалектический материализм и медицина. М.:1966.

Ярошевский М . Г ., Хорол И . С . Ганс Селье — творческая личность и исследователь творчества (вместо послесловия) // Селье Г . От мечты к открытию. М.:1987. С. 365.

Мосс М . Физическое воздействие на индивида коллективно внушённой мысли о смерти (Австралия, Новая Зеландия) //Человек. 1992. №6.

См.: Ярошевский М . Г ., Хорол И . С . Ганс Селье — творческая личность ... С. 365.

Селье Г . От мечты к открытию. С. 149.

См.: Давыдовский И . В . Геронтология. М.:1966.

Селье Г . От мечты к открытию. С. 149.

См.: Александрова М . Д . Проблемы социальной и психологической геронтологии. Л.:1974.

См.: Ананьев Б . Г . Избранные психологические труды в двух томах. Т.1. М.:1980. С. 171.

Лосев А . Ф . Диалектика мифа // Лосев А . Ф .  Из ранних произведений. М.:1990. С. 460.

Фролькис В . В . Регулирование, приспособление и старение. Л.:1970.

См.: Фролькис В . В . Старение и увеличение продолжительности жизни. Л.:1970. С. 33.

Там же. С. 87.

Дильман В . М . Большие биологические часы (Введение в интегральную медицину). М.:1981.

Фролькис В . В . Старение и увеличение продолжительности жизни. С. 85.

Там же. С. 5.

Дупленко Ю . К . Старение. Очерки развития проблемы. Л.:1985. С. 18.

Шмальгаузен И . И . Проблема смерти и бессмертия. М.-Л.: 1926.

Bidder G . P . The morality of plaice . Nature . London . 115, 449 (1925).

Дильман В . М . Большие биологические часы. С. 46.