Риторика любовного конфликта

 Одной из основных  форм проявления вербальной агрессии в конфликте является речевой акт угрозы, который, с одной стороны, строится по законам прагматики языка, с другой стороны, они очень тесно связаны с эмоциями, так как являются актами агрессии [ 26, c. 27].

Являясь побудительным  речевым актом, угроза связывается  с волеизъявлением, повелительностью, императивом и функционирует как особый тип побуждения к действию (или бездействию), в котором заинтересован говорящий [27 , c.13]. Преследуя цель обязать, склонить адресата – предполагаемого исполнителя – к своей точке зрения, он сам себя наделяет ответственностью за протекание действия [28,c. 78]. Предпосылкой угрозы является то, что адресат-исполнитель изначально не разделяет точки зрения говорящего, занимает нейтральную или противоположную позицию.

  Насмешка отражается в языковом сознании как особый речевой акт, поскольку обнаруживает свою специфику и на уровне содержания, и на уровне формы, и на уровне функционирования высказывания. Главной характеристикой семантической стороны насмешки   можно считать резко негативную оценку личных качеств человека. Зачастую насмешка – не более мягкая, как принято считать, а более жесткая форма оскорбления. Прагматический компонент насмешки в метаязыковом сознании определяется в равной степени как целью высказывания, так и характером отношений между участниками коммуникативного акта. Цель насмешки – понижение статуса собеседника.

Высмеивание относится  к тем типам высказываний, нормативная  оценка которых значительно колеблется в зависимости от условий коммуникации. Публичность высмеивания и наличие социальной дистанции между говорящим и слушающим налагают значительные ограничения на использование шуток. Грубоватая фамильярность, вызывающая в межличностном общении недоумение, будучи выставлена напоказ, превращается в оскорбление. Более того, предварительные исследования показывают, что публичное осмеяние воспринимается более остро, нежели другие виды негативной оценки [29, c. 44].

Требование – это  тип директивного речевого акта, который отражает наличие  у говорящего пресуппозиции о  нежелании адресата выполнить необходимое действие. Зачастую требование используется после попыток побуждения к действию другими способами, не приведшими к достижению цели. Синтаксически речевой акт требования, как правило, оформляется императивными конструкциями. Высказываниям-требованиям часто свойственна интонация раздражения, угрозы. По степени выражения вежливости этот тип речевого акта может варьироваться от грубого, когда это уже практически становится гибридным речевым актом, сочетая в себе черты директива и экспрессива, до вежливого, близкого к просьбе. В таких, как правило, развернутых высказываниях говорящий, имеющий более высокий социальный статус, использует актуализаторы вежливости для достижения коммуникативной цели. Речевой акт требования можно отнести к категоричной форме побуждения к действию, поскольку говорящий вторгается в личную сферу адресата. Для усиления категоричности коммуникант может использовать лексические и интонационные актуализаторы категоричности [30, c. 224].

Мольба как речевой акт, присутствующий в любовном конфликте,  выделяется наличием у говорящего сильной мотивации просить адресата о совершении или несовершении определенного действия. Очень часто говорящий подчеркивает это, используя перформативные глаголы умолять или просить [31, c. 8].

Предупреждение - это тип  речевого акта, который можно охарактеризовать как косвенное побуждение к действию, указывающее на возможные неблагоприятные  последствия для адресата в случае невыполнения действия [31, c. 10].

Мораль - речевой акт, который является, по сути, экспликацией социальной нормы поведения, принятой в данной группе, в случае ее грубого нарушения одним из членов этой группы. Используя речевой акт морали, говорящий может одновременно давать негативную оценку поведения собеседника [31, c. 12].

Намек – это сообщение о некотором положении дел в действительности. Используя намек, говорящий косвенно побуждает адресата к изменению сложившейся ситуации. Отличие намека от констатива состоит в том, что у слушающего нет необходимости принимать на себя новую социальную роль[31, c 14].

В заключение следует  отметить, что, как правило, в любовных отношениях нет лидера, поскольку каждый партнер занимает равную позицию с другим. Но, все же, опираясь на анализ текстов, мы пришли к выводу, что в любовном конфликте всегда есть та сторона, которая лидирует и та, которая соглашается, оправдывается или противоречит.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

II. Анализ речевого оформления  любовного конфликта на примере произведений русской классической  литературы и современных кинофильмов.

 

 

Как следует из предыдущей главы, любовный конфликт наполняется  определенными речевыми актами. Проанализируем их на примере произведений русской  классической литературы и современных  фильмов.

Ярчайшим образцом любовного конфликта можно считать ситуацию, описанную А.С. Грибоедовым в комедии «Горе от ума» [32].Это классический пример непреднамеренного конфликта.

В действии 1 явлении 7 главный  герой неосознанно создает конфликт с бывшей возлюбленной. Используя  акт насмешки, который, к слову сказать, когда-то забавлял Софью, герой мгновенно превращается в ее злейшего врага. И на его фразы она реагирует агрессивно, включая насмешку, издевку и мелкие уколы.

Чацкий:

             …а разве нет времен,

 Что я  Молчалина глупее? 

Софья: (в сторону)

 Не человек,  змея! (Громко и принужденно)

            Хочу у вас спросить:

Случалось ли, чтоб вы смеясь? или в печали?

Ошибкою? добро  о ком-нибудь сказали?

      Хоть не теперь, а в детстве может быть.

…

Чацкий:

Велите ж  мне в огонь: пойду как на обед.            

Софья:

           Да, хорошо сгорите, если ж нет?[32]

В действии 3 явлении 1 конфликт набирает обороты. В ход идут прямые упреки и обвинения .

Чацкий:

   Вы здесь? я очень рад,

Я этого желал.

София(про  себя)

           И очень невпопад.

Чацкий

      Конечно не меня искали?

София

       Я не искала вас. 

Чацкий

      Дознаться мне нельзя ли,

     Хоть и  некстати, ну́жды нет, 

Кого вы любите?

София

          Ах! Боже мой! весь свет.

Чацкий

  Кто более вам мил?

София

           Есть многие, родные.

Чацкий

         Все более меня?

София

                                      Иные.

     Хотите ли  знать истины два слова? 

     Малейшая  в ком странность чуть видна, 

        Веселость  ваша не скромна, 

     У вас тотчас уж острота́  готова,

А сами вы...

Чацкий

                 Я сам? не правда ли, смешон?

София

      Да! грозный взгляд, и резкий тон, 

     И этих в вас особенностей  бездна;

А над собой  гроза куда не бесполезна.

Чацкий

         Я странен; а не странен кто ж?

        Тот, кто на всех глупцов  похож; 

                   Молчалин например...

София

                                         Примеры мне не новы;

Заметно, что  вы желчь на всех излить готовы;

А я, чтоб не мешать, отсюда уклонюсь…[ 32 ]

А далее она прямо  признается в любви к Молчалину, однако Чацкий не видит очевидного и превратно истолковывает слова Софьи.(«Она его не уважает…. Она не ставит в грош его….»)

Это приводит к открытой конфронтации в 3 действии явлении 13, а  в  явлении 14 нечаянно оброненная фраза («Он не в своем уме.») приводит к печальному итогу.

  В действии 4 явлении 12 в конфликт вступает Молчалин, раскрывший перед служанкой Лизой истинное отношение к Софье. И здесь присутствуют самые разнообразные речевые акты: обвинения, упрека, требования, угрозы,  извинения, оправдания, мольбы.

Софья: (почти шепотом; вся сцена вполголоса)

   Нейдите  далее, наслушалась я много, 

   Ужасный  человек! себя я, стен стыжусь. 

 Молчалин:

  

   Как!  Софья Павловна...

 Софья:

   Ни слова, ради Бога,

   Молчите,  я на все решусь.

 Молчалин (бросается на колена, София отталкивает  его) 

   Ах! вспомните!  не гневайтеся, взгляньте!..

 Софья:   

   Не  помню ничего, не докучайте мне. 

   Воспоминания! как острый нож оне. 

 Молчалин: (ползает у ног ее)

  Помилуйте...   

 Софья:

    Не  подличайте, встаньте.

   Ответа  не хочу, я знаю ваш ответ, 

   Солжете...

 Молчалин:

    Сделайте  мне милость...

 Софья:  

   Нет.  Нет. Нет. 

 Молчалин:  

   Шутил,  и не сказал я ничего окроме...

 Софья:  

   Отстаньте,  говорю, сейчас,

   Я криком  разбужу всех в доме 

   И погублю  себя и вас.[ 32  ]

Острота конфликта между  Молчалиным и Софьей усугубляется присутствием свидетелей, одним из которых является Чацкий.

Приведем еще пример из классики. Это драма А.Н.Островского «Бесприданница»[33].

Любовный конфликт разворачивается  между Ларисой Огудаловой и Паратовым. (Действие 4 явление 7). В нем присутствуют такие речевые акты, как упрек, требование и обвинение со стороны Ларисы и мораль, намек, предупреждение, требование со стороны Паратова, и такие психологические уловки со стороны опытного ловеласа, как обращение к рассудку,  вопросы, требующие утвердительного ответа.

Паратов. Прежде всего, Лариса Дмитриевна, вам нужно  ехать домой. Поговорить обстоятельно мы еще успеем завтра.

Лариса. Я не поеду домой.

Паратов. Но и  здесь оставаться вам нельзя. Прокатиться  с нами по Волге днем — это  еще можно допустить; но кутить всю  ночь в трактире, в центре города, с людьми, известными дурным поведением! Какую пищу вы дадите для разговоров.

Лариса. Что  мне за дело до разговоров! С вами я могу быть везде. Вы меня увезли, вы и должны привезти меня домой.

Паратов. Вы поедете  на моих лошадях — разве это  не все равно?

Лариса. Нет, не все равно. Вы меня увезли от жениха, маменька видела, как мы уехали — она не будет беспокоиться, как бы поздно мы ни возвратились... Она покойна, она уверена в вас, она только будет ждать нас, ждать... чтоб благословить. Я должна или приехать с вами, или совсем не являться домой.

Паратов. Что такое? Что значит: «совсем не являться»? Куда деться вам?

Лариса. Для  несчастных людей много простора в божьем мире: вот сад, вот Волга. Здесь на каждом сучке удавиться  можно, на Волге — выбирай любое  место. Везде утопиться легко, если есть желание да сил достанет.

Паратов. Какая  экзальтация! Вам можно жить и  должно. Кто откажет вам в любви, в уважении! Да тот же ваш жених: он будет радехонек, если вы опять  его приласкаете.

Лариса. Что  вы говорите! Я мужа своего если уж не любить, так хоть уважать должна; а как я могу уважать человека, который равнодушно сносит насмешки и всевозможные оскорбления! Это дело кончено: он для меня не существует. У меня один жених: это вы.

Паратов. Извините, не обижайтесь на мои слова! Но едва ли вы имеете право быть так требовательными ко мне.

Лариса. Что  вы говорите! Разве вы забыли? Так  я вам опять повторю все  с начала. Я год страдала, год  не могла забыть вас, жизнь стала  для меня пуста; я решилась, наконец, выйти замуж за Карандышева, чуть не за первого встречного. Я думала, что семейные обязанности наполнят мою жизнь и помирят меня с ней. Явились вы и говорите: «Брось все, я твой». Разве это не право? Я думала, что ваше слово искренне, что я его выстрадала.

Паратов. Все  это прекрасно, и обо всем мы с  вами потолкуем завтра.

Лариса. Нет, сегодня, сейчас.

Паратов. Вы требуете?

Лариса. Требую.

Паратов. Извольте. Послушайте, Лариса Дмитриевна! Вы допускаете мгновенное увлечение?

Лариса. Допускаю. Я сама способна увлечься.

Паратов. Нет, я не так выразился; допускаете ли вы, что человек, скованный по рукам и по ногам неразрывными цепями, может так увлечься, что забудет все на свете, забудет и гнетущую его действительность, забудет и свои цепи?

Лариса. Ну, что  же! И хорошо, что он забудет.

Паратов. Это  душевное состояние очень хорошо, я с вами не спорю; но оно непродолжительно. Угар страстного увлечения скоро проходит, остаются цепи и здравый рассудок, который говорит, что этих цепей разорвать нельзя, что они неразрывны.

Лариса (задумчиво). Неразрывные цепи! (Быстро.) Вы женаты?

Паратов. Нет.

Лариса. А всякие другие цепи — не помеха! Будем носить их вместе, я разделю с вами эту  ношу, большую половину тяжести я  возьму на себя.

Паратов. Я  обручен.[ 33 ]

Далее в драме разворачивается  еще один конфликт, приведший к  гибели главной героини (действие  4 явление 11). Его участники – Лариса и Карандышев, ее жених. И здесь не обходится без наиболее выразительных речевых актов любовного конфликта: оскорбления и упрека, морали и требования, мольбы и просьбы о прощении, признания в любви и открытой угрозы. Данный диалог настолько богат речевыми актами, что требует построчного анализа.

Лариса (поднимая голову). Как вы мне противны, кабы вы знали! Зачем вы здесь?(недоумение упрек, оскорбление)

Карандышев. Где  же быть мне?

Лариса. Не знаю. Где хотите, только не там, где я.

Карандышев. Вы ошибаетесь, я всегда должен быть при  вас, чтобы оберегать вас. И теперь я здесь, чтобы отмстить за ваше оскорбление.

Лариса. Для  меня самое тяжкое оскорбление — это ваше покровительство; ни от кого и никаких других оскорблений мне не было (оскорбление).

Карандышев. Уж вы слишком невзыскательны. Кнуров и Вожеватов мечут жеребий, кому вы достанетесь, играют в орлянку  — и это не оскорбление? (мораль и упрек) Хороши ваши приятели! Какое уважение к вам! Они не смотрят на вас, как на женщину, как на человека, — человек сам располагает своей судьбой; они смотрят на вас, как на вещь. Ну, если вы вещь, — это другое дело. Вещь, конечно, принадлежит тому, кто ее выиграл, вещь и обижаться не может.(скрытое оскорбление, мораль)