Внешняя политика Турции на Кавказе

Кризис на Кавказе наглядно продемонстрировал неадекватность существующей европейской архитектуры безопасности с ее претензией на натоцентризм и актуальность создания подлинно открытой системы коллективной безопасности в Евро-Атлантике. Инициатива Президента России была конкретизирована им в Эвиане и в ходе саммита Россия-Евросоюз в Ницце, где была поддержана Президентом Н.Саркози. На заседании СМИД ОБСЕ в Хельсинки (4-5 декабря) состоялось ее первое полноценное обсуждение на уровне министров иностранных дел в общеевропейском формате.

В полном соответствии с нормами и принципами международного права, включая право на самооборону по статье 51 Устава ООН, и своими обязательствами по урегулированию грузино-югоосетинского конфликта Россия предприняла решительные действия по пресечению вооруженной агрессии против Южной Осетии (8 августа), осуществленной грузинским режимом в грубое нарушение договоренностей об урегулировании югоосетинского конфликта и приведшей к многочисленным жертвам среди мирного населения и российских миротворцев. В условиях продолжения воинственной риторики Тбилиси и призывов к восстановлению боеспособности грузинской армии Россия, руководствуясь необходимостью обеспечения действенных гарантий невозобновления агрессии, признала независимость Республики Южная Осетия и Республики Абхазия, установила с ними дипломатические отношения и заключила Договоры о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи. Основу посткризисного урегулирования, в первую очередь в плане стабилизации региона, заложили договоренности Президента России Д.А.Медведева и Президента Франции Н.Саркози, поддержанного Евросоюзом, от 12 августа и 8 сентября. Они включали, в частности, положения о роли ЕС как гаранта неприменения силы против Абхазии и Южной Осетии и о международных дискуссиях по обеспечению безопасности в регионе с участием Евросоюза, ОБСЕ, ООН, России и США, а также Грузии, Южной Осетии и Абхазии.[39]

Будучи верной принципам разрешения региональных конфликтов политико-дипломатическими средствами, Россия способствовала подписанию в Москве (ноябрь) президентами Армении и Азербайджана при участии Д.А.Медведева совместной декларации по проблематике нагорно-карабахского урегулирования.[40]

Кроме того, проявились и другие весьма значимые факторы. Впервые в истории при серьезной военной акции России не произошло сплочения НАТО, а на­оборот - имел место глубокий раскол НАТО и ЕС вокруг вопроса об отношении к действиям РФ.[41] Показательно, что Европейский союз в лице президента Франции Н. Саркози взял на себя роль посредника между Россией и Грузией, а на деле - между РФ и США, впервые выступив в ка­честве не только экономического, но и политиче­ского центра силы.

Не продемонстрировали единство и такие ор­ганизации, как СНГ, ОДКБ и ШОС. Во время конфликта они хранили молчание, а после - одоб­рили в целом миротворческие усилия РФ, но при этом не поддержали признания двух республик.

Особого внимания заслуживает та ли­ния, которой придерживается Турция. Вспомним иракскую войну - Турция, несмотря на союзниче­ские отношения с США и мощный нажим с их стороны, заняла тогда достаточно специфиче­скую позицию. И сейчас, во время кавказского конфликта, она вспомнила о Конвенции Монтрё и об ограничениях на проход через проливы воен­ных кораблей нечерноморских стран - ограниче­ниях, которые в данном случае касаются именно Соединенных Штатов.[42]

Остается непонятным, как повлия­ет конфликт на шансы Грузии касательно вступления в НАТО. Вполне возможно, что ее фор­мальное вступление притормозится. Но одновре­менно Грузия начинает превращаться в привилегированного партнера НАТО. Возмож­но, без "пятидневной войны" этого бы не произо­шло. Так, в сентябре 2008 года в Тбилиси была про­ведена сессия Совета НАТО - в стране, которая членом альянса не является. На этой сессии при­нято решение о создании постоянной комиссии НАТО-Грузия; помимо России и Украины, тако­го рода структур альянс не имеет ни с кем из сво­их внешних контрагентов! И это, конечно, сиг­нал, адресованный России, коорый однозначно следует толковать следующим образом: "что бы не происходи­ло, мы будем Грузию поддерживать".

Анализирую произошедшие события на Кавказе, с уверенностью можно констатировать тот факт, что война на Кавказе дала импульс к поиску новых многосторонних конструкций, а вот вопрос о том принесет ли этот поиск ощутимые результаты, остается открытым и труднопрогнозируемым. Бесспорно лишь одно, российская инициатива о новой архитектуре европейской безопасности приобретает более актуальное звучание.

Целесообразным представляется отметить в самом общем виде спектр проблем, порожденных Кавказским кризисом 2008 года. Прежде всего это:

                       зона конфликта, международ­ное расследование хода событий, вывод войск на позиции до 7 августа 2008 года (status quoante) и проблема. беженцев (их возвращения, компен­саций и т.п.).

                       региональные проблемы. Политические изменения регионального ландшафта и новая расстановка сил в регионе.

На фоне изменения геополитической ситуации в Закавказье, произошедшего после событий в Южной Осетии, нормализация армяно-турецких отношений создает не только благоприятный фон для урегулирования такого застарелого кавказского конфликта, каким является карабахский, но и вводит в большое «кавказское геополитическое уравнение» Турцию с совершенно неожиданных для Азербайджана позиций. Активизация политики турции на кавказском направлении имеет чисто прагматическое объяснение. Вооруженная агрессия Грузии против Южной Осетии сместила прежние геополитические акценты на Кавказе, прежде всего, в вопросе обеспечения безопасности энергетических коридоров, которые связывают Азербайджан с Турцией через Грузию. Это поставило под сомнение реальность осуществления и других намеченных проектов по возможной транспортировке энергоресурсов в Турцию из государств Средней Азии (проект «Набукко»). Дело дошло уже до того, что в ходе недавнего визита в Турцию министра иностранных дел Азербайджана Эльмара Мамедъярова было заявлено, что Баку готов полностью переориентировать транспортировку своих энергоресурсов через Россию. Аналогичную позицию стали занимать Туркмения и Казахстан. То есть Турция потенциально может потерять возможность стать транзитным пунктом для транспортировки энергоресурсов на мировой рынок из государств Средней Азии. [43]

§3. Перспективы сотрудничества и соперничества России и Турции на Кавказе

История российско-турецких межгосударственных отношений насчитывает более пяти столетий. За это время был накоплен богатый опыт сотрудничества в различных сферах. Основным предметом исследования в данном параграфе является выявление перспектив дальнейшего сотрудничества России и Турции. Дается прогноз относительно возможного соперничества Турции между Россией и Турцией на Кавказе.

В турецких политических и дипломатических кругах, давая оценку нынешнему состоянию российско-турецких отношений, отмечают, что сегодня у России и Турции не осталось запретных тем для обсуждения. Высокий уровень доверия между двумя странами позволяет поднимать и решать любую проблему за столом переговоров. Это подтверждает стабильный, насыщенный конкретными решениями двусторонний политический диалог, включающий в себя встречи на высшем уровне, регулярные переговоры министров иностранных дел двух стран, глав других министерств и ведомств, а также ставшие неотъемлемым атрибутом оперативных контактов телефонные переговоры руководителей России и Турции. Примечательно, что за последние три года состоялось десять встреч на высшем уровне руководителей России и Турции. И февральский саммит в Москве стал логическим продолжением такого диалога.

12-15 февраля 2009 года президент Турции Абдуллах Голь по приглашению президента РФ Дмитрия Медведева посетил Россию с государственным визитом. Московский саммит, по мнению турецких экспертов, стал важным событием не только с точки зрения дальнейшего развития двусторонних партнерских отношений между двумя евразийскими государствами, но и в плане обеспечения стабильности и безопасности в регионе и мире в целом.

Визит президента Турции рассматривается многими аналитиками, как начало качественно нового этапа в российско-турецких отношениях, поступательно продвигающихся от многопланового к стратегическому партнерству. Очевидно, что в Турции возлагают большие надежды на тесное сотрудничество Турции с Россией, для укрепления которого обеими сторонами была, как никогда ранее четко продемонстрирована серьезная политическая воля.

Восхищение вызвал и блеск российского протокола, с которым принимали в Москве главу турецкого государства.[44] Также была дана высокая оценка подписанной в Москве главами двух государств Совместной декларации о продвижении к новому этапу отношений между Россией и Турцией и дальнейшем углублении дружбы и многопланового партнерства, отмечая, что этот документ является важным шагом к стратегическому партнерству двух стран.[45] Ведь в Декларации зафиксировано, что отношения и сотрудничество между Россией и Турцией служат не только интересам двух стран, но и вносят весомый вклад в обеспечение мира, безопасности, стабильности и развития на широком евразийском пространстве и в мире в целом.[46]

Совместная декларация характеризуется как главный итог визита. После ее подписания Д. Медведев подчеркнул, что «это не просто форма или рамка, а это тот документ, на основе которого впоследствии реализуется сотрудничество и во внешнеполитической сфере, и в сфере торгово-экономических отношений, и в сфере гуманитарного сотрудничества».[47] С российским президентом согласен и его турецкий коллега. А. Гюль отметил, что это «не рамочное соглашение, а всеобъемлющий и четкий документ», в котором зафиксированы не только политическая воля обеих сторон, но и конкретные предложения по выводу двусторонних отношений на качественно новый уровень.[48]

Заключение

В настоящее время неоспоримым остается факт перераспределения ролей на южном Кавказе, которое выражается в трех ипостасях. А именно в постоянном присутствии США в регионе, беспрецедентной активизации деятельности ЕС, а также российско-турецким сближением. Турция, исходя из ее геополитического расположения, формирует свою внешнюю политику в соответствии с национальными интересами. Ее основной задачей на Кавказе является выработка такого политического курса, который позволили бы стать ей абсолютно доминирующей силой в регионе.

Пятидневная война 2008 года на Кавказе стала для Турции поводом для переосмысления своей политики, что в конечном итоге и явилось следствием того выйграшного положения, в котором она оказалась. Позиционирование себя в качестве позитивного доминирующего фактора на Южном Кавказе стало возможным в результате сближения ее позиций с Арменией, несмотря на недовольство Азербайджана этими действиями. Кроме того, Грузия из-за конфликтной ситуации на северных границах также максимально сблизилась с Турцией.

Положив начало примирению с Арменией, Турция в первую очередь значительно улучшила отношения с Россией. Однако вопрос о долгосрочности и прочности данного союза довольно труднопрогнозируем, поскольку Турция своей конечной внешнеполитической целью видит возможность стать доминирующей силой на Кавказском и Среднеазиатском регионах, а именно объединение всех тюркских народов от Балкан до Китая под своей эгидой. Ввиду этого, Россия будет являться основным препятствием на этом пути. Поэтому, скорее всего, союз Турции и России будет носить временный характер и зависеть от изменяющихся реалий и состояния дел на Кавказе.

Основой сближения Турции с Арменией стала предложенная Турцией Платформа стабильности и сотрудничества на Кавказе, призванная стать так называемой региональной площадкой для диалога между заинтересованными сторонами и поддержания безопасности и стабильности в регионе.

Уже с новых позиций осмысления стратегической перекройки политического ландшафта Южного Кавказа и понимания того, что этот регион имеет стратегическое значение для турецкой государственности и отсутствие в нем будет серьезным вызовом в будущем, Турция поставила перед собой непростую задачу. В общем виде ее можно сформулировать как повышение эффективности инструментов влияния на процессы, происходящие как на Южном Кавказе, так и в остальных регионах, где Россия и США имеют доминирующие интересы. Предпосылки для достижения этой цели существуют. Турция входит в Совет Безопасности ООН, что прибавляет ей политического веса. Наличие разногласий среди стран – членов ЕС по вопросу об Анкаре можно использовать для получения крупных льгот. Участие в конкурирующих проектах транспортировки энергоресурсов становится вполне реальным. Что касается попытки посредничества в урегулировании ситуации в регионе, то она в случае ее реализации окажется важной для имиджа Турции во внешней политики, особенно если учитывать судьбоносность Кавказского кризиса для глобальной политике. Для этого Турции предстоит выработать комплекс мер по осуществлению намеченных планов. Прежде всего, не допустить излишнего сближения Азербайджана с Россией, поскольку оно чревато снижением турецкой роли во взаимоотношениях этих двух стран. Поддерживать усилия, препятствующие быстрому разрешению карабахского конфликта по американскому сценарию, так как нормализация обстановки значительно сузит спектр влияния Турции. И наконец как можно дольше сохранять стагнационное состояние процесса налаживания отношений с Арменией с целью нейтрализации отрицательных компонентов собственного внешнеполитического имиджа. Исходя из всего перечисленного, можно с уверенностью сказать, что перспективы дальнейшего распространения влияния Турции на Южном Кавказе вовсе не так неоднозначны.

Что касается соперничества Ирана и Турции на кавказском направлении, то следует выделить важность ирано-армянских и азербайджано-турецких отношений, поскольку именно они отражают дух соперничества в регионе, особенно если исходить с точки зрения влияния Запада на двустороннее сотрудничество данных государств. Иран стремится не допустить усиление военного влияния США в регионе. Турция, осуществляет политику сдерживания Ирана в данном направлении. С учетом экономического фактора силы соперничества Турции и Ирана в отношении Азербайджана равны, равно как и  в отношении Армении, в свете недавнего сближения ее позиций с Турцией.

Кроме того, политика Турции на Южном Кавказе не может не учитывать всего комплекса европейской политики в данном регионе. Несмотря на то, что европейское сообщество не обладает операционной системой управления на Южном Кавказе, представители европейских государств оказывают усиливающееся влияние на процессы, происходящие в регионе. Государства Южного Кавказа рассматриваются ЕС как ближайшие соседи в плане инициативы по Восточному партнерству. Поэтому цели и задачи Турции на Южном Кавказе следует рассматривать через призму европейской политики. Во всяком случае, Турции придется считаться с ЕС в части своей кавказской политики, пока будет иметь надежды на вступление в европейские структуры.

Кроме того, не стоит забывать, что отказ Турции признать фактор геноцида армян явился одним из основных препятствий вступления Турции в ЕС, ныне же нормализация армяно-турецких отношений может устранить этот барьер. Участие Турции в проекте по созданию "кавказской пятерки" повышает геополитическую значимость Турции в глазах Европы, поскольку она становится территориальным проводником в диалоге между ЕС и государствами Ближнего Востока, который был начат по инициативе Франции.

Таким образом, в ходе исследования мы пришли к следующим выводам:

- война на Южном Кавказе в 2008 году привела к перераспределению расстановки сил в регионе;

- Турция получила возможность доминировать на Южном Кавказе в результате проведения грамотной и своевременной политики;

- Турция значительно усилила эффективность инструментов влияния на процессы, происходящие на Южном Кавказе, что способствовало повышению ее внешнеполитического имиджа;

- CША закрепили за собой возможность постоянного присутствия в регионе, что не совсем выгодно Турции ввиду оказания давления на ее политику;

- усилилось внимание со стороны ЕС за регионом ввиду наличия важных энергетических коридоров и выгодного для них Восточного партнерства;

- произошло сближение позиций Турции и Армении, в результате чего значительно улучшились российско-турецкие отношения, что является важным в сложившейся новой ситуации на Южном Кавказе.