Проблема квебекского сепаратизма со времен британского господства до наших дней

     В 60-х годах Квебек вошёл в фазу ускоренной модернизации, благодаря, в  частности, серии реформ экономического порядка, предпринятых правительством Лесажа. Этот период часто называют периодом Тихой революции. 
 

     2.2. Период реформ. Тихая революция.

     Плотина Даниэль-Джонсон на реке Маникуаган, торжественно открытая в 1968 году

     Термин  «Сто дней Поля Сове» обозначает временный  период, когда временный премьер-министр выдвинул лозунг «Дальше», который обозначил изменения в политике правительства Квебека. После внезапной смерти Поля Сове, Национальный союз возглавил Антонио Баррет, который выдвинул программу ограниченных реформ, но проиграл выборы 22 июня 1960 года. Либеральная партия Квебека со слоганом «Время для перемен» получила большинство в два места в законодательном собрании Квебека. Правительство Жана Лесажа инициировало обширную программу реформ в социальной политике, образовании, здравоохранении и экономике. Все эти реформы были вскоре названы «Тихой революцией».

     Этот  период был отмечен национализацией  гидроэнергетики и уничтожением финансового синдиката с улицы  Сен-Жак в Монреале. Правительством был принят слоган «Правь вместе с нами», который обозначал, что квебекцы берут власть в провинции в свои руки, тогда как раньше большинство руководящих постов занимали англо-квебекцы. Размах этого движения вызвал конфронтацию между светскими и духовными властями, что повлекло за собой секуляризацию государства и общественной жизни.

     Также квебекцы проявили глубокую озабоченность  и неудовлетворённость культурной ассимиляцией франкофонного меньшинства  в Канаде и положением французского языка. Впервые квебекцы высказали громкое недовольство «положением дел, сложившихся в 1867 году». В 1963 году члены комиссии Лорендо-Дантона констатировали что, вопреки мнению большинства англоканадцев, французская культура Квебека не подчиняется большей англо-американской культуре, и что она прошла «этап выживания» и теперь по-настоящему живёт и развивается. Также они отметили, что французская культура не занимает подобающего места в жизни Канады. 

     2.3. Референдумы о независимости.

     Движение  за независимость  Квебека.

     Статуя  Рене Левеска на площади перед  Законодательным собранием Квебека.

     Движение  начало формироваться в 1957 году с  Лорентийского альянса. В 1960 году появилось  «Объединение за национальную независимость». Различные группы оказывали влияние  на это движение, особенно «Фронт освобождения Квебека» и Квебекская партия. В самом Квебеке происходили ожесточённые дебаты об отделении от Канады. В 1967 году Шарль де Голль фактически поддержал идею независимости Квебека провозгласив « Vive le Québec libre! (фр. Да здравствует свободный Квебек)».

     Во  время октябрьского кризиса 1970 года федеральное правительство ввело военное положение. Сторонники независимости под руководством Рене Левеска, выиграли выборы 1976 года и добились проведения референдума с вопросом о независимости Квебека в 1980 году, который оказался неудачным для сторонников отделения. Квебек отказался признать конституцию Канады 1982 года, что привело к кризису. Правительство Жака Паризо провело второй референдум о независимости Квебека в 1995 году, но 50,6% голосовавших высказались против сецессии.

     В 1998 году Верховный суд Канады принял документ, регламентирующий выход Квебека из Канадской конфедерации. После скандала с незаконным финансированием, движение за независимость добилось некоторых успехов – результаты референдума 1995 года были оспорены.

     На парламентских выборах в Канаде 2000 г. победу одержала правящая Либеральная партия, сохранив в палате общин абсолютное большинство, второе место заняла Партия реформ.

     Квебекский  блок, занял только третье место, уступив  статус официальной оппозиции "реформистам". Уход на третье место Квебекского блока, выставляющего кандидатов только от франкоязычной провинции Квебек, не означает снятия проблемы квебекского сепаратизма.

       После выборов опросы общественного  мнения в Квебеке фиксировали  равновесие сил между сепаратистами и их противниками. Однако Бушар — бывший лидер Квебекского блока — заявил, что после выборов в парламент Квебека проведет новый референдум о независимости провинции. "Мы проведем референдум для того, чтобы победить на нем".

     Все это означает лишь снятие острой фазы процесса регионализации в Квебеке, но отнюдь не снятие проблемы вообще.

     Однако  в последнее время влияние  сепаратистов упало. Так, на последних  выборах в парламент провинции, прошедшие в начале 2007 г., сторонники немедленного отделения этой провинции потерпели самое чувствительное с 1973 г. поражение. Они заняли лишь третье место, набрав только 28% голосов. Зато на первом месте оказались сторонники широкой автономии Квебека в лице правоцентристской Партии демократического действия. Всё это говорит о том, что большинство франкоканадцев недовольны существующим сегодня положением дел.

       Между тем, лидер квебекских  националистов Андре Буаклер  не считает провалом такой  результат и заявляет, что за  ним по-прежнему идут миллионы  франкоговорящих канадцев. И в зависимости от ситуации настроение населения Квебека меняется. Так, на последнем плебисците 1995 года сторонники сохранения канадского единства вырвали победу буквально "из зубов" националистов, победив их с перевесом всего в 0,6% голосов. В любом случае в этой провинции всегда были сильны сепаратистские настроения.  
 
 
 
 
 
 

     Глава 3. Чего хочет Квебек? 

     Но  чего же, собственно, хочет Квебек? Разобравшись в этом, можно будет понять, чем  было соглашение, выработанное канадской  политической элитой на озере Мич: запоздалой попыткой спасти страну или грубейшей  ошибкой, сделавшей распад необратимым.

     Подобно национальным движениям, развернувшимся в 1990-е годы в российских автономиях, квебекские сепаратисты поначалу провозглашали  своей целью ликвидацию экономической  и культурной несправедливости. Однако движение, стремительно набиравшее силу с начала 1960-х годов, довольно быстро вышло за рамки этих задач и сосредоточилось на политической цели – отделении французского Квебека от остальной Канады. Начиналось же все вполне скромно. В 1964 году квебекское правительство добилось от Оттавы "специального статуса" в федеральных программах; он лег в основу так называемого "кооперативного федерализма". Тогда же провинция впервые потребовала права самостоятельно подписывать международные соглашения. К середине 60-х годов стало очевидно, что у разговоров о новой федерации, восстановлении исторической справедливости, суверенитете в рамках единой Канады есть недвусмысленный подтекст: "логика "тихой революции" предполагала преобразование канадской федерации в конфедерацию независимых государств".

     В течение последующих тридцати лет  Квебек методично и настойчиво расшатывал федеративную систему. В провинции  форсированными темпами создавались  атрибуты собственной государственности. К началу 70-х годов Законодательная  ассамблея Квебека была переименована в Национальную ассамблею, а с официальных бланков исчезли всякие упоминания о провинции Квебек. Тогда же зазвучали призывы заменить парламентское устройство президентским, а министерство по связям с федерацией переименовать в министерство по межправительственным связям. Исходящие от федеральных властей упреки в том, что законодательство Квебека систематически нарушает федеральную конституцию, лидеры провинции парировали предложениями переписать основной закон Канады. (В России, как известно, с похожими инициативами выступали президенты ряда республик.) Квебекские лидеры активно пропагандировали принцип "ассоциация – суверенитет", под которым подразумевалась политическая самостоятельность в сочетании с экономическим союзом с "остальной Канадой" – что-то вроде "ассоциированного членства" в составе Российской Федерации, до недавнего времени пропагандируемого Татарстаном. Они требовали конституционного закрепления этой идеи. "Новый федерализм, рождающийся в Канаде, должен исходить из того, что один из субъектов федерации будет пребывать в совершенно особых условиях. Новый режим должен предоставить Квебеку полную административную и законодательную власть в тех областях, где другие провинции могут довериться федерации", – заявлял один из лидеров сепаратистов Жерен-Лажуа. На деле это означало бы удовлетворение следующих требований:

• все налоги, собираемые в Квебеке, должны поступать в распоряжение местных властей;
• все действующие в Квебеке законы принимает Национальная ассамблея;
• все международные соглашения, затрагивающие Квебек, следует заключать с участием квебекского правительства и ратифицировать в парламенте провинции.

     При этом, однако, Квебек собирается и впредь пользоваться преимуществами валютного и таможенного союза с Канадой, а также взаимной "прозрачностью" границ. Нынешний премьер-министр провинции Люсьен Бушар называет это "новым экономическим партнерством", которое, по его мысли, сделает "обновленную" Канаду похожей на Европейский Союз.

     Российского наблюдателя трудно удивить подобными "начинаниями". Правда, канадские  власти, в отличие от российского  истеблишмента ельцинской поры, проявляли  куда большую настороженность по отношению к сепаратистским новациям. "Было бы великим заблуждением считать, что люди, пытающиеся развалить Канаду, вдруг оставят свои намерения только потому, что власть провинциальных правительств в некоторых сферах будет расширена", – говорил в свое время Пьер Трюдо. Время показало, что этот выдающийся политик был прав. После того как в 1976 году к власти в Квебеке пришла националистическая Квебекская партия, все разговоры об "обновленной федерации" отошли на второй план. Стране была навязана череда референдумов, причем в ходе последнего из них сепаратисты едва не добились своей цели.

     Провал  разработанного на озере Мич соглашения и срыв всех последовавших за ним  попыток примирения довели взаимное отчуждение двух частей Канады до крайней  степени. "Миротворческие" инициативы правительства либералов, предполагающие масштабную децентрализацию власти наряду с признанием Квебека "особым обществом" и возвращением ему права конституционного вето, с редким единодушием отвергаются как англофонами, так и франкофонами. Это вполне объяснимо: одним намеченные уступки кажутся чрезмерными, а другим – недостаточными. Страна зашла в тупик. Уже накануне референдума 1995 года 72 процента квебекцев были убеждены, что ради сохранения единства Оттава должна предоставить Квебеку полномочия, которых нет у остальных провинций; в то же время 76 процентов жителей "остальной Канады" решительно возражали против этого. После голосования раскол углубился: согласно социологическим данным, только 22 процента избирателей "остальной Канады" рассматривают свое государство как "пакт двух народов-основателей", а 75 процентов видят в нем "договор равных провинций". Более того, значительно выросло число людей, психологически готовых проститься с возмутителями спокойствия: так, в Британской Колумбии  опрошенных полагают, что если придется выбирать между предоставлением Квебеку особого статуса и изгнанием его из федерации, следует предпочесть второе. Былые противники "особого статуса" склоняются сейчас к тому, что мичский вариант был не таким уж плохим. Но теперь Квебек навряд ли пошел бы навстречу своим партнерам, тем более что в ближайшей перспективе верхушечный сговор, подобный соглашению на озере Мич, трудно себе представить.

     В таком политическом контексте модель "асимметричной" федерации выглядит теоретически весьма желательной, но практически абсолютно недостижимой. Иными словами, вполне можно согласиться с канадским специалистом по федеративным отношениям Джонатаном Лемко, который обобщает сложившуюся ситуацию в следующих выражениях: "Пересмотр конституции необходим, но в настоящее время у страны нет политической воли для этого. В обозримом будущем никаких конституционных перемен в Канаде не предвидится".

     А по данным 2010 года стало известно, что  большинство жителей Квебека  уверены, что вопрос независимости  провинции более не стоит обсуждения. Это стало известно из опроса, проведенного в прошлом месяце.

      58 процентов опрошенных уверены,  что Квебек останется канадской  провинцией. Лишь 14 процентов опрошенных  убеждены, что в ближайшие 30 лет  Квебек получит независимость. 

       Тем не менее, это не значит, что квебекцев устраивает канадский федерализм. 56 процентов опрошенных считают, что интересы Квебека ущемляются при разногласиях с федеральными властями. 47 процентов полагают, что сейчас провинция имеет меньше причин для отделения, чем 30 лет назад, в то время как 41 процент респондентов уверены, что таких причин больше.

       Идею независимости поддерживают  около 40 процентов населения провинции  – приблизительно столько же  было зафиксировано во время  первого референдума по вопросу,  состоявшегося 20 мая 1980 года. Напомню, что во время второго референдума в октябре 1995 года, 49,4 процента проголосовали за независимость, и 50,6 процента высказались против.

       Кроме этого, 57 процентов опрошенных  квебекцев считают, что французский  язык в провинции ущемляется сильнее, чем 30 лет назад. Лишь 15 процентов ответили, что франкоканадцы сейчас чувствует себя свободнее. 21 процент респондентов высказали мнение, что статус французского языка за это время не изменился.

     http://ca24.ca/qubec/politika-news/2010-05-21/separatizm-i-nezavisimost-quebec 

     Выводы:

     Из  всего сказанного следуют несколько  выводов как универсального, так  и частного свойства.

     Во-первых, сплав этнического начала с территориальным, положенный в основу федеративной государственности как в России, так и в Канаде, означает постоянную дестабилизацию и нескончаемый кризис. По-видимому, многонациональные федерации эффективны только в тех случаях, когда претензии этносов на самовыражение не предусматривают элементов собственной государственности. В интересующих нас странах избежать этого не удалось: в Канаде – в силу особенностей истории страны, начавшейся с насильственного присоединения территорий, населенных французским меньшинством, а в России – из-за волюнтаризма большевиков, после 1917 года буквально навязавших основы государственности народам, ранее ее вовсе не знавшим. Именно национально-территориальный принцип государственного устройства препятствует нормальной реализации "асимметричной" модели, довольно успешно работающей в федерациях, которые допускают культурную, но не политическую автономию проживающих в них этносов.