Политический аспект отношений КНР и США

     По  совокупности своих ресурсов, специфике внутринациональных задач и в силу пересечения своих интересов с интересами Соединённых Штатов, Китай не только не сможет в обозримом будущем войти в число союзников США, но и сколько-нибудь гармонично и рефлексивно воспринимать «руководящие» импульсы американской политики. Пекин, таким образом, будет продолжать оставаться определённым «антицентром» США в международной системе. 

1.2 Вызовы международной  безопасности и  политика

  США и КНР 

     Начало  XXI века характеризуется превращением Китая из регионального игрока в важного глобального актора международных отношений. Его отношения с ведущими странами мира как США будут строиться вокруг проблем глобальной и региональной безопасности.

     Первым  вызовом международной безопасности, который также повлиял на отношения  Китая и США, стали события 9/11.

     События 11 сентября 2001 года коренным образом  изменили всю международную ситуацию. Несмотря на то, что китайское руководство сразу решительно осудило теракты в Нью-Йорке и Вашингтоне, подходы Пекина в отношении талибов поначалу отличались от решимости Вашингтона покончить с базой «Аль-Каиды» в Центральной Азии.

     Сначала Китай обусловливал свою поддержку военной акции против талибов решением СБ ООН и требовал от США предварительно проконсультироваться с неевропейскими государствами, чьи интересы при этом будут затронуты. Китай подержал мнение Исламабада о нежелательности проведения силовых акций одним государством, высказались в пользу создания коллективных многонациональных сил с участием мусульманских стран [8, С. 40].

     После начала американо-британской операции в Афганистане, Пекин заявил, что  надеется на скорейшее восстановление мира. Китай отказался предоставить Вашингтону и его союзникам аэродромы и воздушное пространство для осуществления военных действий. Перспектива длительного военного присутствия США в регионе беспокоила руководство Китая. Поэтому Китай усилил работу с политическими элитами центральноазиатских государств. Китай опасался укрепления влияния Вашингтона в регионе за счет Пекина [18, С. 19].  Китай занял   выжидательную политику, которая оказалась продуктивной. США часто связывали экономическую помощь центральноазиатским странам с вопросом о правах человека, проблемами демократизации.

     Китай также попытался увязать борьбу с терроризмом с проблемой  Синьцзяня. Но эта попытка не принесла желаемого результата Пекину. Все  же надо отметить, что политика Китая, дала свои результаты – отношения Китая и США после событий 9/11 улучшились.

     Террористические  акты 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке и Вашингтоне поставили развитие американо-китайских отношений в новый внешнеполитический контекст. После этих событий США и Китай ощутили определённую близость или даже совпадение интересов в отношении угроз политического экстремизма, в данном случае ортодоксального мусульманского толка, приобретающих глобальный характер и грозящих миру серьёзными политическими и экономическими катаклизмами. При всех существующих противоречиях, ни главный объект атаки - Соединённые Штаты, ни Китай, находящийся в стадии стабильного экономического роста и вместе с тем стоящий перед широким кругом внутренних социально-экономических проблем развития, не были заинтересованы в таких катаклизмах. У Вашингтона и Пекина возникли дополнительные стимулы к сближению или, по крайней мере, к перемене акцентов во взаимоотношениях.

     В Белом доме осознали всю серьёзность  возникших угроз, необходимость  проведения крупномасштабной военной операции в Афганистане. Прогнозируя непредсказуемость её исхода и сроков, сложных реакций на неё в мусульманском мире, американцы, бесспорно, были заинтересованы, как минимум, в нейтральной, а ещё лучше - в позитивной позиции Китая в отношении их действий, поскольку иное означало бы для них «множественность» вызовов и перенапряжение сил.

     С точки зрения Китая, ситуация, возникшая  после 11 сентября, придала ему дополнительные козыри в отношениях с США. Пекин  мог прагматично использовать возникшие у Вашингтона трудности и потребность американцев в дипломатической поддержке, в частности, для смягчения американской позиции и уступок по НПРО и даже по Тайваню. Кроме того, Китай также был обеспокоен вызовами исламского фундаментализма, в первую очередь, в связи с угрозой сепаратизма в Синьцзян-Уйгурском автономном районе КНР с населяющими его 8 млн. уйгуров и другими мусульманскими этническими группами.

     Не  последнее место в китайских  мотивациях занимали и факторы обеспечения энергетической безопасности КНР. Афганистан, помимо собственной геостратегической значимости для Пекина, близок к двум жизненно важным энергетическим бассейнам и коммуникациям - государствам Ближнего Востока и среднеазиатским странам СНГ (в частности, к Казахстану, Туркмении, Узбекистану). Китаю с его растущей зависимостью от импорта углеводородного сырья из этих регионов жизненно необходима стабильность объёма поставок и стабильность цен. Затяжной конфликт в Афганистане могущественным образом ущемить китайские сырьевые и экономические интересы.

     Принимая  во внимание все отмеченные факторы  и обстоятельства, понятна весьма рефлексивная и сочувственная реакция КНР на теракты сентября  2001 г. в США.

     Пекин высказал свою солидарность с США в связи с их борьбой с международным терроризмом и выразил готовность оказать им посильную поддержку, в первую очередь, в плане предоставления разведывательной информации. Вместе с тем было отмечено, что военная операция должна иметь чётко выраженные границы и цели и быть спланирована так, чтобы свести к минимуму жертвы среди мирного населения. Китай также подчеркнул необходимость участия ООН в урегулировании этой ситуации [19, С. 30].

     Позднее, выступая на слушаниях перед Конгрессом США в феврале 2002 г., государственный секретарь К. Пауэлл высоко оценил дипломатическую поддержку, предоставленную КНР Соединённым Штатам после 11 сентября. «Китай помог в борьбе с терроризмом», - сказал он. Что касается других видов поддержки, включая поддержку со стороны Народно-освободительной армии Китая, то, как констатировали в апреле 2002 г. Командующие вооружёнными силами США на Ближнем Востоке и в АТР генерал Т. Фрэнке и адмирал Д. Блэйр, заявили, что Китай не предоставлял военной поддержки американским силам в ходе операции в Афганистане (базы, аэропорты подлёта и право на пролёт над китайской территорией) поскольку такая помощь с американской стороны и не запрашивалась. Относительно развединформации,которую Китай предоставил в распоряжение США, было отмечено, что она не была столь ценной и актуальной, по сравнению, например, с той, которую предоставили Филиппины, Сингапур и Малайзия [20].

     Еще одним вызовом системе международных  отношений стала война в Ираке. Правительство Китая и в этом случае подчеркивало необходимость  мирного разрешения проблемы [21]. Факт начала войны без санкций ООН, настораживает Пекин, так как является прямым доказательством однополюсности мира, с чем Китай не может согласиться. Цян Сяоюнь, китайский ученый, говорит об этом следующее: «Война в Ираке нанесла серьезный удар по идее многополюсности мира. Победа США над Ираком означает победу идеи однополюсного мира над идеями мира многополюсного» [22, С. 61].

     На  протяжении 90-х годов одной из причин серьезной озабоченности  США являлось сотрудничество Ирана  и Китая в области атомной  энергетики, которое, по мнению американцев, способствовало разработке в Иране ядерного оружия [8, С. 45]. Еще в сентябре 1992 г. в Пекине между ИРИ и КНР был подписан протокол о сотрудничестве в области атомной энергетики. Однако наиболее значимым результатом сотрудничества явилось заключение Соглашения о строительстве в ИРИ двух легководных реакторов [23, С. 131]. Но важно здесь и то, что отказ Китая поддерживать Иран чревато утратой Пекином иранских энергоносителей и большими экономическими потерями [24, С. 164].

     Запад и США подозревают Пекин в поддержке иранской ракетной программы. В целом Китай занимает благожелательную позицию в отношении Тегерана и, скорее всего, будет выступать против односторонней силовой акции США против ИРИ в случае обострения ситуации вокруг иранской ядерной программы.

     Особое  внимание следует уделить проблеме Северной Кореи, так как эта страна находится в непосредственной географической близости от Китая, и оказывает большое  влияние на китайско-американские отношения. Американские и китайские интересы пересекаются на Корейском полуострове по нескольким принципиально важным направлениям. Обе страны хотят, чтобы полуостров был стабильным и свободным от ядерного оружия; поддерживают мирное разрешение северокорейской ядерной проблемы путем диалога, а также объединение в конечном итоге Севера и Юга; у обеих стран остается мало терпения в отношении идеологии Северной Кореи, ее стиля и методов, закрытости общества и режима в целом.

     Тем не менее, американские и китайские  интересы в отношении Кореи расходятся в некоторых ключевых аспектах. Прежде всего, если США делают упор на нераспространение, то заинтересованность Китая в стабильности – выше его обязательств по сохранению безъядерного статуса полуострова или заинтересованности в смене режима в Северной Корее. Обсуждение в США необходимости смены режима создает беспокойство Пекина по поводу возможных беспорядков вдоль северо-восточной границы Китая. В Китае также сохраняется обеспокоенность тем, что воссоединение Кореи позволит американским вооруженным силам придвинуться ближе к китайской границе. Китай терпит присутствие американских войск в Южной Корее, но надеется, что в конечном итоге они будут оттуда выведены. Кроме того, Китай в отличие от США мало озабочен ситуацией с правами человека в Северной Корее.

     Хотя Китай часто обвиняет США во враждебном отношении к КНДР, Пекин опасается того, что Пхеньян опасно балансирует на грани войны, а это привлекает внимание Вашингтона  к региону и создает ненужные трения в Северо-Восточной Азии и в американо-китайских отношениях.

     Главный приоритет Китая – обеспечение  общей стабильности на его границе  с Кореей. Самый высокий уровень  народных протестов в Китае наблюдается  как раз в граничащих с Северной Кореей провинциях, где находятся  десятки, если не сотни тысяч корейских беженцев. Это подпитывает опасения китайских лидеров относительно того, что выживание северокорейского режима напрямую связано со стабильностью в регионе. Китай опасается, что беспорядки в Северной Корее могут породить приток через границу большого числа беженцев, что станет непосильным бременем для его правоохранительных органов и возможностей по оказанию гуманитарной помощи [3, С. 197]. Кроме того, эти беспорядки потенциально способны привести к волнениям среди этнического корейского населения, проживающего в пограничных районах Китая, что может потребовать от КНР проведения военной акции. По этим причинам, а также из-за уверенности Китая в том, что управление северокорейским режимом требует не столько давления, сколько стимулов, Пекин гораздо осторожнее, чем США, подходит к возможности проведения акций прямого давления на Пхеньян, будь то применение военной силы, санкций или стратегии изоляции, включая Инициативу по безопасности в области нераспространения оружия массового поражения или другие подобные действия.

     Точно так же выглядят взгляды Китая  на стабильность и безопасность районов  по периметру своих границ повлияли и на поведение Пекина в вопросе  ядерного вооружения Северной Кореи. Китай  постоянно требует, чтобы этот вопрос решался путем мирных переговоров [25, С.22]. Пекин взял на себя роль принимающей стороны и посредника на Шестисторонних переговорах, пытаясь найти компромисс между США и Северной Кореей, который способствовал бы прогрессу на пути к конечному соглашению. Хотя Китай избегает принимать чью-либо сторону в этом споре, он настаивает, чтобы Северная Корея серьезно относилась к своему обещанию отказаться от программы создания ядерного оружия в обмен на гарантии безопасности, экономическую помощь и обещание Вашингтона работать в направлении ее дипломатического признания.

     Хотя  Пекин не поддерживает политику ядерного вооружения Северной Кореи и стремится  к решению, которое ведет к  превращению полуострова в безъядерную  зону, он, скорее всего, в той мере, в какой это будет способствовать стабильности на полуострове, будет довольствоваться статус-кво. Пекин твердо привержен политике диалога любой ценой [25, С. 24].

     США часто выражают недовольство тем, что Китай дипломатическими и другими методами мог бы сделать гораздо больше для того, чтобы заставить Северную Корею повиноваться. Китайские должностные лица отмечают, что если бы они наложили санкции на Северную Корею, то потеряли бы возможность оказывать влияние на Пхеньян и загнали бы Северную Корею в угол, что было бы,  как они утверждают, опасно и контрпродуктивно.

     Отступить от политики бездействия по вопросу  ядерного вооружения Северной Кореи  Китай мог бы только в случае открытой демонстрации Пхеньяном своих возможностей в ядерной области, другими словами, в случае испытания ядерного оружия. Такое развитие событий заставило бы Китай действовать не только потому, что у него есть общие обязательства по нераспространению, но и потому, что Пекин по-прежнему обеспокоен тем, что демонстрация Северной Кореей своих ядерных возможностей может побудить Японию (возможно и Тайвань) пересмотреть свой неядерный статус. Однако ясно, что до тех пор, пока сохраняется некоторая неопределенность относительно ядерной программы в Северной Корее, главный интерес Китая будет состоять в сохранении стабильности [3, С. 197].

     В этом плане Южная Корея разделяет  точку зрения Китая. В сущности, в  последние годы отношения между  Китаем и Южной Кореей заметно  улучшились, что заставило некоторых  задуматься, не воспользовался ли Пекин  напряженностью в отношениях между  Южной Кореей и США, чтобы ослабить американо-южнокорейский союз. Южную Корею также беспокоит возможность, что американские вооруженные силы, базирующиеся на полуострове, могут быть использованы где-то еще, например на Тайване. Такая политика Южной Кореи удовлетворяет Китай.