Политический аспект отношений КНР и США

     В последние годы Китай особое значение придает развитию добрососедских отношений  и партнерства с приграничными  странами. Это делается для предотвращения внешних угроз, которые могут обострить внутренние трения в Китае или угрожать благополучию, стабильности и территориальной целостности Китая. Отношения Китая с Центральной, Южной и Юго-Восточной Азией и даже с Ближним Востоком отражают опасения Пекина по поводу влияния, оказываемого иностранными государствами извне на его самые западные регионы, где проживают национальные меньшинства, в частности на Синьцзян. Китай хочет предотвратить потворство «сепаратизму», формирование антикитайских блоков, которые могут ограничить свободу действий Китая или сдерживать его развитие. Китай также стремиться к предотвращению событий, которые могли бы угрожать, по его восприятию, безопасности Китая на всей протяженности его обширной сухопутной и морской границы.

     Пекин вздохнул спокойно после событий 11-сентября 2001 г., когда прямая угроза джихадистского терроризма отвлекла внимание США от Китая. Все, что могло отвлечь США и давало возможность Китаю сосредоточиться на неотложных внутренних проблемах, приветствовалось. Провозглашение Пекином в 2002 г. двадцатилетнего «периода стратегических возможностей» [14] для Китая было связано именно с изменением американских приоритетов после 11-сентября. Руководство Китая озабочено тем, что, когда США перестанут все свои силы тратить на борьбу с терроризмом, Вашингтон вновь обратит внимание на «китайскую угрозу».

     Китай признает, что США и в ближайшем  будущем сохранят доминирующую роль в мире, поэтому ему, скорее всего, придется мириться с политикой США  в тех областях, где интересы Китая не затронуты напрямую. Например, после 11-сентября Китай поддержал действия США в Афганистане, а также не высказывал особых возражений по поводу других американских действий в войне против террористов, с удовольствием отдавая первые роли в этой войне другим. В отличие от агрессивной критики американской интервенции в Косове в конце 1999-х, Китай не осудил Соединенные Штаты за войну в Ираке. Однако это вовсе не означает, что Китай согласился с главенствующей ролью США в международных делах.

     Китай отрицает предположение о том, что он участвует в глобальной стратегической конкуренции с США. Тем не менее Китай стал заметно более активным в развитии экономических и политических отношений с заграницей, направленных на установление конструктивных двухсторонних связей со  все большим количеством стран. Внимание Китая в первую очередь сфокусировано на экономике и направлено на доступ к ресурсам, получение инвестиций и приобретение доли рынков, которые ему понадобятся, чтобы продолжить быстрый рост экономики, обеспечить внутреннюю стабильность и повысить свою комплексную государственную мощь.

     Несмотря  на значительные экономические достижения в результате модернизации, Китай все еще называет себя самой большой в мире развивающейся страной. В официальных документах Пекина особо говорится об отношениях с третьим миром, которые рассматриваются в качестве критически важной составной части внешней политики Китая, направленной на создание многополярного мира и демократизацию международных отношений.

     Интерес Китая к развивающемуся миру берет начало еще со времен холодной войны, когда Пекин принял на себя идеологическое руководство революционной деятельностью повстанцев в Африке, Латинской Америке и других местах. В настоящее время упор на идеологию в действиях Пекина исчез, но его стремление возглавить борьбу за коллективные интересы Юга сохранилось. Борьба Китая за равенство и демократию в международных делах, противостояние внешнему вмешательству во внутренние дела и общая поддержка «пяти принципов мирного сосуществования» [15] создают у лидеров развивающегося мира ощущение общности их интересов и формируют иной взгляд на мир, который расходится со взглядом Вашингтона.

     Идеология становится одной из сфер китайско-американского  соперничества, так как Китай  начинает проявлять себя в отношениях с США на международной арене как крупнейший идеологический соперник, который к тому же вызывает опасения в связи с быстрым ростом его экономики [16, С. 78].

     Вовлечение  Китая в различные международные  диалоги и программы двухсторонней  помощи также направлено на демонстрацию преданности партнерству с развивающимся миром. Китай совместно с Бразилией и Индией, например, использовал переговоры в рамках ВТО в Дохе для того, чтобы побудить США и ЕС либерализовать свои сельскохозяйственные и промышленные рынки.

     Пекин часто объясняет свое нежелание  налагать санкции или другие наказания  на провинившиеся режимы делом принципа – хотя на практике с учетом уязвимости самого Китая в таких вопросах, как права человека, это в равной степени обусловлено интересами как международной системы, так и его собственных. Например, обязательство Китая строго придерживаться принципов «государственного суверенитета» и «невмешательства» для него особенно важно, учитывая, что существует проблема Тайваня. Точно так же Китай не склонен выступать в поддержку гуманитарного вмешательства и упреждающих действий, опасаясь, что такая поддержка создаст прецедент, который может быть использован для вмешательства в дела Китая.

     В ноябре 2006 г. Комиссия Конгресса США  опубликовала доклад, в котором Китай в частности обвиняется в том, что он не готов и не хочет нести бремя «ответственного пайщика» современной системы международных отношений в плане укрепления глобального мира и стабильности [17].

     Концепция «невмешательства», кроме того, помогает Китаю отстаивать свои политические и экономические отношения со странами-изгоями, такими, как Зимбабве, Судан и Бирма, которые являются для Китая источниками сырья и жестокие режимы, которых очень сильно обогатились благодаря щедрости Китая. По сути, Пекин открыто заявляет, что его помощь и инвестиции в развивающемся мире не сопровождаются никакими условиями. Безусловная поддержка Китаем международных принципов, имеющая место на словах, в каком-то смысле относительна, а поэтому влечет за собой действия, которые могут технически соответствовать нормам международного права, но в то же время поставить под сомнение способность мирового сообщества защищать международные соглашения, ценности и нормы по всему миру.

     Китай занимает особую позицию в делегировании своих полномочий международным организациям. Он демонстрирует свою заинтересованность в сотрудничестве с экономическими, торговыми, финансовыми и другими организациями экономической направленности, добиваясь максимальных преференций и минимальных обязанностей для себя.

     К региональным организациям политического, военного, экономического характера  Китай относится избирательно, отдавая  предпочтение только важным для его  геостратегических интересов регионам.

     Политика  неприсоединения КНР особенно прослеживается в его отношении к «G8». Китай считает, что Группа восьми представляет собой инструмент контроля и доминирования со стороны США, механизм управления развитых стран. Участие Китая в «G8» противоречит его собственной позиции в глобальном процессе, как державы с совокупностью не аналогичных Западу характеристик.  Китайская элита считает гораздо более перспективным для себя улаживать возможные торговые трения и конфликты на двустороннем уровне, исходя из специфики каждого партнера, чем быть в привилегированной Группе.

     Китай крайне неохотно выступает в качестве главного препятствия каким-то действиям, которые в мире в основном приветствуются. Например, в Совете Безопасности ООН, когда Пекин понимает, что только он один среди постоянных членов выступает  против принятия той или иной резолюции, он часто воздерживается, вместо того, чтобы воспользоваться правом вето. Таким способом Китай имеет возможность сохранить хорошие отношения со страной, на которую накладываются санкции, и в то же время сохранить корректные отношения с мировым сообществом, позволяя резолюции пройти. Примером такого поведения было решение Китая воздержаться во время голосования по санкционированию первой войны в Ираке в 1991 г., а также в 2004 г. во время голосования по осуждению жестокостей в районе Дарфур в Судане.

     Китай не только пытается решать все вопросы  международного характера выгодно  для себя, но и в то же время  Китай активно пользуется любыми возможностями, появляющимися в  результате действий США.

     Рост  активности Китая по всему миру является естественным для растущей страны, обладающей такими размерами и влиянием, особенно если у этой страны существуют значительные экономические потребности и стремление продемонстрировать свои конструктивные и мирные намерения. Поэтому Китай пытается воспользоваться любой возможностью изменить ситуацию.

     В мае 2005г., например, Пекин принимал узбекского президента Ислама Каримова. Это произошло через две недели после того, как США осудили его за жестокое подавление беспорядков в Андижане. Вскоре после этого президент Каримов сообщил США о необходимости в шестимесячный срок покинуть военную базу Карши-Ханбад (К2), а в июле 2005 г. ШОС сделала заявление, в котором призвала США составить график полного вывода своих вооруженных сил из Центральной Азии. Хотя Китай мог и не быть инициатором этих мер, Пекин (и Москва) явно не возражал против них. Это говорит о том, что Китай вполне может считать угрозу американского долгосрочного военного присутствия близ его западных границ более важной, чем пользу от контртеррористических действий США в Южной Азии.

       В 2003 г. Пекин воспользовался  существующими в то время трениями  в американо-филиппинских отношениях, чтобы подписать с правительством  Филиппин соглашения о более  тесном сотрудничестве в области  политики, вооруженных сил и разведки. В сентябре 2002 г. Пекин назначил дипломатического представителя по Ближнему Востоку, чтобы помочь выйти из тупика в израильско-палестинских отношениях. Эта акция была направлена на то, чтобы подчеркнуть недостаточно эффективные в то время действия американской дипломатии в данной области. Эта акция китайского правительства была своего рода мерой по созданию доверия, призванной продемонстрировать добрую волю Китая и его заинтересованность в том, чтобы выступать на мировой арене в качестве ответственного и активного действующего лица.

     Подобным  образом Китай воспользовался ростом торговых связей со странами Латинской  Америки и желанием правительств этих стран продемонстрировать политическую независимость от США, чтобы расширить  свои политические связи с Аргентиной, Боливией, Бразилией и Чили. В то же время решения США о введении санкций или изоляции режимов на Кубе, в Венесуэле, Судане, Бирме, Анголе и в других странах дали возможность китайским инвесторам, трейдерам и энергетическим компаниям заполнить эту нишу. В ходе этого процесса политические отношения с этими странами-изгоями получили определенное развитие и предоставляют Китай некоторые стратегические возможности в отношении США, по меньшей мере, в краткосрочном плане.

     Когда во время первого срока президентства Джорджа Буша-мл. возникли трения в американо-европейских отношениях, Китай воспользовался этими разногласиями для развития своих отношений с Евросоюзом. ЕС и Китай имеют прочные экономические, политические и общественные связи: ЕС является сегодня самым крупным торговым партнером Китая, принимает в свои университеты в два раза больше китайских студентов, чем США, а Брюссель и Пекин ведут ежегодные диалоги на различных уровнях, которые подкрепляются еще и двухсторонними саммитами между отдельными европейскими странами и Китаем. В 2005г. ЕС рассматривал вопрос о снятии эмбарго, введенного после событий на площади Тяньаньмэнь, однако благодаря твердой оппозиции США, а также тому, что Китай принял Закон против раскола государства (направленный против Тайваня), эта попытка сорвалась, по крайней мере, на некоторое время.

     В сфере безопасности КНР, как потенциальную сверхдержаву, не удовлетворяет её нынешний уровень зависимости от военной политики и военных возможностей США. В ближайшей и среднесрочной перспективе, противодействуя американскому лидерству, Китай будет стремиться к расширению своих возможностей «сдерживания» и противодействия мощи США разными формами: совершенствованием ракетно-ядерного потенциала «ответного удара» («минимальный», «ограниченный» либо какой-либо иной); закупкой современных систем вооружений у технологически продвинутых в военном отношении стран (в частности у России), расширением диапазона действий своего флота; поставкой чувствительных для Соединённых Штатов видов оружия и военной технологии американским противникам. Китай всегда будет, о чём он и неоднократно заявлял, против любых планов США обеспечить для себя лидирующую и уникальную позицию глобальной неуязвимости от ядерного или иного оружия массового уничтожения (например, в виде планов НПРО) [6, С. 35]. В случае движения США к реализации этих планов Пекин будет направлять находящиеся в его распоряжении ресурсы для их блокирования в военных («симметричным» либо «асимметричным» образом) или в каких-то иных, политико-дипломатических формах. Достаточно амбициозная космическая программа, как важный элемент потенциального «ассиметричного» ответа Китая США, является одним из красноречивых показателей этого.

     Важное  обстоятельство, о котором часто упоминают при перечислении существенных экономических проблем КНР, ― серьёзная уязвимость китайского социума и экономики от форсмажорных вызовов глобального характера. В силу демографических масштабов, и сопряжённых с этим факторами, такие явления, как обострение экологической деградации планеты, распространение СПИДа, новых массовых эпидемий (по типу птичьего гриппа, 8АК8) способны оказать серьёзное негативное влияние на будущее экономическое развитие КНР. Эти системные форсмажорные сбои могут слишком дорого обходиться стране, замедляя её развитие, и негативно сказываться на мировой экономике. В условиях превалирующих позиций США при решении глобальных экоси-стемных, биологических и других катаклизмов интересы Китая будут также учитываться по остаточному принципу, а степень его ответственности и национальная цена в решении любых очень важных вопросов будут неблагоприятны для него.