Международное гуманитарное право

     И.П. Блищенко в работе «Обычное оружие и международное право», в частности, отмечает, что международное гуманитарное право включает в себя три части: совокупность международно-правовых норм, определяющих режим прав и свобод человека в мирное время; совокупность международно-правовых норм, определяющих режим соблюдения элементарных прав и свобод человека во время вооруженных  конфликтов; совокупность правовых норм, касающихся ограничения и запрещения применения и производства отдельных  видов оружия.

     Другая  группа юристов определяет международное  гуманитарное право достаточно ограниченно, узко и считает его частью «прав  человека» или понимает его исключительно  как «право Гааги» либо «право Женевы».

     А. Робертсон полагает, что международное  гуманитарное право является лишь отраслью «прав человека», а сами права  человека составляют основу гуманитарного  права. В этой связи важно отметить, что международное гуманитарное право и права человека тесно  взаимосвязаны, но представляют различные  отрасли международного права. Их взаимосвязь базируется на общем объекте - человеке, что обусловило их единые философские и исторические основы. Однако разные цели и условия, вызывавшие необходимость обеспечения защиты человека (в период войны максимально уменьшить ее губительные последствия, в мирное время - оградить человека от произвола власти), привели к параллельному развитию двух отраслей права, получивших закрепление в международно-правовых документах, не совпадающих ни по времени принятия, ни по содержанию.

     Швейцарский юрист М. Ветэ заключает, что международное  гуманитарное право состоит из «права Гааги» - нормы, которые регламентируют осуществление военных действий, а также средства ведения войны и «права Женевы» - нормы, которые регулируют защиту раненых и больных, военнопленных и гражданского населения в случае вооруженных конфликтов.

     Таковы  основные подходы, взгляды и рассуждения  применительно к понятию и  толкованию международного гуманитарного  права. Безусловно, все обозначенные рассуждения представляют определенный интерес. Однако в полном объеме с  подобными точками зрения согласиться  трудно. Н.И. Арцибасов и С.А. Егоров справедливо отмечают, что дело тут  не только (и не столько) в терминологии. Главное состоит в том, что, во-первых, такая позиция не учитывает различия и особенности в защите прав человека в период войны и в мирное время; не выделяет специфики защиты прав человека во время вооруженного конфликта. Во-вторых, международно-правовая защита жертв вооруженных конфликтов рассматривается  изолированно, в отрыве от достижений по международно-правовому регулированию  ведения войны и, в частности, по ограничению и запрещению применения некоторых средств ведения войны. Все это низводит право, применяемое  в вооруженных конфликтах, до уровня защиты жертв войны, что не отвечает практике государств, выступающих за комплексное решение всех вопросов права, применяемого в вооруженных  конфликтах. В-третьих, упомянутые авторы смешивают два понятия: международное  гуманитарное право и международное  гуманитарное право, применяемое в  вооруженных конфликтах.

     Продолжая дальнейшие рассуждения об особенностях данной области общественных отношений, целесообразно определить соотношение  между международным гуманитарным правом, применяемым во время вооруженного конфликта, и нормами международного права, регулирующими применение силы в отношениях между государствами. Нормы Устава ООН запрещают государствам использовать силу при разрешении межгосударственных споров. Однако ст.51 допускает использование  вооруженной силы при осуществлении  права на индивидуальную и коллективную самооборону, до тех пор, пока Совет Безопасности не примет мер, необходимых для поддержания международного мира и безопасности. Международное гуманитарное право, применяемое в вооруженных конфликтах, не делает акцента на вопросах законности или незаконности вооруженных конфликтов, а имеет дело с фактами вооруженного столкновения, независимо от того, что послужило причиной возникновения конфликта и можно ли его как-то оправдать. В частности, в Преамбуле Дополнительного протокола к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающимся защиты жертв международных вооруженных конфликтов, закреплено, что положения Женевских конвенций и настоящего Протокола должны при всех обстоятельствах полностью применяться ко всем лицам без какого либо различия, основанного на характере или происхождении вооруженного конфликта.

     В последние годы обозначилась тенденция  взаимопроникновения двух отраслей международного права - международного гуманитарного права, применяемого в вооруженных конфликтах, и права международной безопасности. Однако, при наличии определенного сходства между ними, имеются и определенные различия, прежде всего в их природе и целях. Если первое рассматривает исключительно вопросы применения оружия в вооруженных конфликтах и защиты жертв этих конфликтов, то второе стремится ограничивать, контролировать и устанавливать порядок производства, накопления и передачи оружия, вплоть до его уничтожения.

     Международное гуманитарное право часто упоминается  вместе с законодательством о  беженцах, положения которого применяются  в случаях, когда человек из-за естественного страха преследований  покидает свою страну, пытаясь найти  защиту в другой. Беженцы существуют как в мирное, так и в военное  время. Женевские конвенции 1949 года содержат ряд положений, касающихся особого статуса беженцев во время  войны, но при этом на них в полном объеме распространяется защита, предоставляемая  им договорами о беженцах. Более  того, беженцы имеют право на такую  же защиту от последствий военных  действий, что и другие гражданские  лица. Вопросы, связанные с правовым регулированием положения беженцев, входят в отдельный международно-правовой институт со своим предметом, объектом, источниками, принципами, функциями, и  поэтому в состав международного гуманитарного права, применяемого в вооруженных конфликтах, не входят. 

Правовое  регулирование международного гуманитарного права

     В июне 1859 г. швейцарский предприниматель  Анри Дюпан, проезжая по Ломбардии, был  потрясен страданиями и муками 40 000 раненых и умирающих французских  и австрийских солдат, оставленных  без помощи и ухода после битвы  при Сольферино. Армейские медицинские  службы в тот период были перегружены, не могли оказать срочной помощи, что повлекло гибель раненых. Анри Дюпан  выдвинул идею о создании в каждой стране добровольного общества помощи раненым на войне, обеспечение добровольцам нейтрального статуса. Четверо женевцев -- Гюстав Муанье, генерал Гийом-Анри, врачи Луи Аппиа и Теодор Монуар -- присоединились к Анри Дюпану и  основали вместе с ним Международный  комитет помощи раненым, который  впоследствии стал Международным Комитетом  Красного Креста (МККК). Благодаря энтузиазму и настойчивости им удалось убедить  швейцарское правительство созвать  в 1864 г. международную конференцию, в которой приняли участие 12 государств.

     В 1864 г. в Женеве была подписана Конвенция  об улучшении участи раненых на поле боя. Конвенция, состоящая из 10 статей, предусматривала, что специально подготовленным персоналом раненым на поле боя будет  оказываться помощь и доставка в  госпиталь. Конвенция не проводит деления  раненых на военнослужащих и гражданских  лиц, а закрепляет принцип оказания помощи всем нуждающимся. Персонал, оказывающий  помощь раненым, нейтрален, неприкосновенен, не может быть взят в плен. Для  его опознания был утвержден отличительный знак - Красный Крест на белом поле (это обратные цвета государственного флага Швейцарии).

     Женевская конвенция быстро показала свою эффективность. Так, Пруссия подписала Конвенцию, и принятые ею меры в войне с  Австрией спасли жизнь сотням раненых. Австрия не подписывала конвенцию, не принимала мер по ее выполнению, и после одного из сражений потеряла около 800 солдат, которые не получили своевременной помощи. Первым военным  конфликтом, в котором обе стороны  придерживались положений Женевской  конвенции, была сербско-болгарская война 1885 г. Смертность в ней от ран и  болезней составила 2 %.

     Переломным  моментом в формировании норм международного гуманитарного права стало принятие первой Гаагской конференцией мира 1899 г. (подтвержденной впоследствии второй Гаагской конференцией мира 1907 г.) Конвенции  о законах и обычаях сухопутной войны.

     Конвенция закрепила положение о том, что  армия, ополчения и добровольческие  отряды находятся под защитой  ее норм, если имеют во главе лицо, ответственное за своих подчиненных; имеют определенный и явственно  видимый отличительный знак; открыто  носят оружие; соблюдают в своих  действиях законы и обычаи войны. Ст. 2 определяет, что сражающимся  считается также население незанятой  территории, которое при приближении  неприятеля добровольно возьмется  за оружие, открыто будет носить его, соблюдать законы и обычаи войны.

     Специальный раздел посвящен военнопленным. В частности, закрепляется, что комбатант в  случае его захвата неприятелем  пользуется правами военнопленного. Основной критерий, определяющий правовое положение военнопленного, закреплен в ст.4 - военнопленные находятся во власти неприятельского правительства, а не отдельных лиц или отрядов, взявших их в плен.

     Гаагская  конвенция подтвердила Женевскую  конвенцию 1864 г. и Брюссельскую декларацию 1874 г. Ст. 22 закрепила важный для всего мирового сообщества принцип: «воюющие не пользуются неограниченным правом выбора средств нанесения вреда неприятелю». Более того, конвенция детализирует данный принцип, закрепляя в качестве недопустимых употребление яда; предательское убийство или нанесение увечья населению и военнослужащим; объявление, что никому не будет пощады и т.д.

     Конвенция регулирует вопросы собственности, закрепляя, что оккупирующая держава  не является собственником, а обладает лишь правом управления и пользования  по отношению к государственному имуществу и обязана его сохранять.

     Положения этой конвенции получили дальнейшее закрепление в многочисленных международно-правовых документах.

     В 1899 г. в Гааге была подписана Декларация о неупотреблении легко разворачивающихся  и сплющивающихся пуль (пуль «дум-дум»). Все дело в том, что Великобритания начала применять пули, изготовляющиеся  в индийском арсенале Д у м -- Д у м (близ Калькутты), у которых  твердая оболочка не вполне прикрывала сердечник и которые вследствие этого легко разворачивались или сплющивались в теле человека. Участники Декларации приняли на себя обязательства воздерживаться от употребления таких пуль.

     В 1907 г. состоялась вторая Гаагская конференция  мира. Итогом работы конференции стало  принятие 18 октября 1907 г. важнейших  международно-правовых документов, среди  которых:

     · Конвенция (I) о мирном решении международных  столкновений;

     · Конвенция (II) об ограничении в применении силы при взыскании по договорным долговым обязательствам;

     · Конвенция (III) об открытии военных действий; Конвенция 

     · Конвенция (IV) о законах и обычаях сухопутной войны с прилагаемым к ней Положением (Гаагское положение) о законах и обычаях сухопутной войны;

     · Конвенция (V) о правах и обязанностях нейтральных держав и лиц в  случае сухопутной войны;

     · Конвенция (VI) о статусе судов  торгового флота противника в  начале военных действий ;

     · Конвенция (VII) о преобразовании судов  торгового флота в военные  корабли;

     · Конвенция (VIII) о постановке подводных, автоматически взрывающихся от соприкосновении  мин;

     · Конвенция (IX) о бомбардировании  морскими силами во время войны;

     · Конвенция (X) о применении начал  Женевской конвенции 1864 г. к морской  войне;

     · Конвенция (XI) о некоторых ограничениях в пользовании правом захвата  в морской войне;

     · Конвенция (XIII) о правах и обязанностях нейтральных держав в случае морской  войны.

     Конференция 1907 г. активно занималась разработкой  и принятием норм, связанных с  морской войной.

     IV Гаагская конвенция устанавливает  гарантии безопасности в отношении  торговых судов. Закрепляется, что  торговое судно, которое не  могло выйти из неприятельского  порта немедленно или по истечении  установленного срока, или которому  выход не был разрешен, не может  быть конфисковано. Оно задерживается  и возвращается собственнику  после войны. По нашему мнению, указанный срок устанавливается властями государства, на территории которого находится судно или по согласованию между заинтересованными сторонами.

     VII Гаагская конвенция закрепляет  требования, при выполнении которых  торговое судно, обращенное в  военное (приспособленное для  ведения морской войны и т.д.), может наделяться правами и  обязанностями военного судна,  если оно находится “под прямой  властью, непосредственным контролем  и ответственностью Державы, флаг  которой оно несет», имеет отличительные  знаки военных судов своей  национальности; командир корабля  состоит на государственной службе  и значится в списке офицеров  военного флота; экипаж подчинен  правилам военной дисциплины, соблюдает  в своих действиях законы и  обычаи войны; судно находится  в списке судов военного флота.  Эти требования позволяют провести  различие между собственно военно-морскими  силами и пиратскими и “незаконно  военными» судами, на которые  распространяется иной правовой  режим. 

     Норма, запрещающая бомбардировать морскими силами порты, города, селения, жилища или строения, содержится IX Гаагской конвенции. Однако такой запрет не распространяется на военные укрепления, учреждения, склады оружия и т.д., которые могут  использоваться неприятелем для  нужд армии и флота, и военные  суда, находящиеся в порту. Эта  конвенция примечательна тем, что  юристы начала ХХ века пошли по пути ужесточения норм ведения войны. Ст. 3 устанавливает возможность  бомбардирования незащищенных портов, городов, селений, жилища, строений после  специального предупреждения или оповещения, если местные власти откажутся подчиняться  реквизициям продовольствия или  запасов, необходимых в данное время  для нужд морского флота, находящегося перед этим местом.