Суицидальный риск у представителей экстремального вида спорта

     Тревога может быть симптомом невротических и психотических расстройств. Часто сопровождает депрессию. Невротическая тревога проявляется жалобами на беспокойство по любым, даже самым мелким причинам, двигательным беспокойством, вегетативной нестабильностью, нарушениями сна, беспокойством о здоровье. Тяжёлые приступы невротической тревоги (панические атаки) сопровождаются страхом смерти, потери рассудка. Тревога и страх психотического происхождения сопровождаются параноидным бредом (бред преследования, воздействия), ипохондрическими идеями о наличии неизлечимого заболевания, галлюцинаторными голосами, симптомами открытости мыслей. Как правило, проявляются нарушенным поведением (ажитация, возбуждение, избегание преследований), «странными» высказываниями о преследованиях, «издевательствах», «энергетических влияниях» и пр. Одной из форм избегания тревоги и страха может стать суицид. Слуховые галлюцинации при сочетании параноидного бреда и депрессивной симптоматики могут приобретать императивный суицидальный характер. Страх, сопровождающий психоз, связан с более высоким риском СП, чем невротическая тревога.

     Вербальная  и невербальная агрессия часто являются предшественниками аутоагрессивного поведения, что прослеживается и в анамнезе пациентов, совершающих суицидальные действия. Психологические механизмы суицида во многом сводятся к перенаправлению агрессии «на себя», реализации чувства вины через самонаказание или предотвращении нанесения вреда окружающим. Примеры: пациент, страдающий шизофренией, объясняет свой тяжёлый парасуицид путём падения с высоты, тем, что «спасал соседа по палате» от своей агрессии: «Слышал голоса, которые приказывали убить его»; пациент, страдающий обсессивно-компульсивным расстройством, обратился с жалобами на «мысли убить себя», появившиеся вслед за яркими навязчивыми фантазиями «схватить котёнка и швырнуть его о стену».

     Особенности феномена аутоагрессии в психологии 

     В психологии отклоняющегося поведения  особую роль отдается изучению специфических  аспектов саморазрушительного поведения личности, которое предполагает намеренное, как осознаваемая или не всегда осознаваемая активность личности в направленном причинении себя вреда. Психологические это выражается в физическом или психическом разрушении нормальной жизнедеятельности личности, и зачастую относится к механизмам психологической защиты.

     Так, рассматривая данный феномен Карл Ясперс подчеркивает, тот факт, что феноменологическими и экзистенциальными причинами аутоагрессии становится неспособность индивидуума к социальной адаптации и неуспешность межличностного взаимодействия в своем микросоциуме, т.к. по его мнению, наличие феномена аутоагрессии связано с особенностями восприятия других людей [6, с. 357 – 358].

     Н.В. Агазаде указывает на то, что аутоагрессия, как особое проявление в самообвинении, самоунижении, нанесении себе телесных повреждений различной степени тяжести, вплоть до самоубийства – общим является саморазрушительное поведение объединяющие следующие виды социальной патологии поведения, как пьянство, алкоголизм, наркомания, рискованное сексуальное поведение, выбор экстремальных видов спорта и профессий [1, с. 57]. В свете теории социальной адаптации феномен аутоагрессия проявляется в различных формах дезадаптивных поведенческих реакциях на различные неблагоприятные в физическом и психическом плане жизненные ситуации, вызывающие стресс, фрустрацию и тому подобные состояния [17, с. 102].

     Изучение  феномена аутоагрессии в клинической  и психологии отклоняющегося поведения  отмечается значительным многообразием  форм и вариаций проявления аутоагрессивного поведения. Внешне аутоагрессия представляет собой широкий континуум поведения, от "весьма хорошего" термин предложен Д. Винникотом, до приводящего к деструктивным физическим и психологическим повреждениям. В общем случае аутоагрессивное поведение рассматривается как вариант агрессивного, при котором субъект и объект действия совпадают. Краткий исторический обзор существования аутоагрессии на протяжении истории человечества обращает внимание на то, что аутоагрессию нельзя признать характерной чертой только какого-то определенного временного периода или какой-либо обособленной социальной группы. Существующие классификации самоповреждающего поведения, рассматривают аутоагрессию как проявление дисфункционального состояния личности с учетом выраженности психопатологии, степени опасности для жизни и уровня социальной адаптации [9, с. 48 – 52].

     Так Н.В. Агазаде классифицировал все аутодеструктивные действия следующим образом:

1. по влиянию на область человеческого бытия: физические, психические, социальные, духовные;
2. структурные характеристики:
• уровневые проявления: идеаторный, аффективный, внешнеповеденческий;
• по способу реализации: непосредственные, расширенные, опосредованные, трансагрессивные;
• по степени произвольности: осознанные, неосознанные.
3. динамические характеристики:
• по темпу формирования: острые, подострые, хронические;
• по временным показателям: транзиторные, рецидивирующие, персистирующие;
• по типу развития: стационарные, прогрессирующие, регрессирующие, трансформирующиеся.
4. по связи с заболеванием или его обострением: морбидные, внеморбидные и (пре- и постморбидные);
5. по влиянию на течение болезни: условно-негативные, условно-позитивные и условно-нейтральные [1, с. 142 – 146].

     В.Н. Кудрявцева отмечает также, что аутоагрессия подразделяется на прямую и косвенную формы. Так прямая обозначается как гетероагрессия – это убийства, изнасилования, нанесение побоев и т.д.; косвенная гетероагрессия – угрозы, имитация убийства, оскорбления, ненормативная лексика и т.д. В рамки косвенной аутоагрессии следует отнести все психосоматические заболевания, болезни адаптации, все неспецифические заболевания внутренних органов, имеющих гладкую мускулатуру и вегетативную иннервацию [17, с. 122 – 124].

     Также в феноменологических особенностях понятия аутоагрессии указывает Карл Меннингер, поясняя, что длительное время две принципиально различные формы аутоагрессии, как самоповреждение и аутодеструкция рассматривались как начальная и финальная фаза одного общего стиля саморазрушающего поведения. Меннингер определял самоповреждение как средоточие "убийственного импульса" по отношению к части тела с целью избежать фактического суицида, а феномен аутоагрессии гораздо шире в своих проявлениях, чем суицид и ее нельзя полностью отождествлять с аутодеструкцией. Самоповреждение отличается от аутодеструкции несколькими принципиальными параметрами:

• осознанием результата;
• социальной оценкой и реакцией ближайшего окружения;
• влиянием стрессовой ситуации на повторность совершения попыток;
• изменением эмоционального состояния;
• особенностями когнитивного стиля;
• гендерными и возрастными отличиями [8, с. 91].

     Говоря  о видах и формах самоповреждения, как правило, отмечается, что достаточно часто аутоагрессивный субъект сочетает несколько видов самоповреждения, например, нарушение принятия пищи, аддикции и т.д. [13, с. 3].

     Таким образом, особенностью феномена аутоагрессии в психологии заменяется различными моделями отклоняющегося поведения и дает возможность рассматривать все вариации аутоагрессии, не замыкаясь в рамках какого-то одного, например, клинического подхода. 

     1.2 Психологические исследования аутоагрессивного поведения 

     Обзор отечественных и зарубежных концепций  аутоагрессии показал, что в большинстве случаев объясняющие концепции носят функциональный характер. Аутоагрессивное поведение рассматривается в них как попытка индивида справиться с ситуацией или эмоциями. Каждый тип самоповреждающего поведения наделяется исследователем своей особой функциональной ценностью [17, с. 23 – 26].

     Хронологически  аутоагрессия как процесс делится на три периода: предиспозицию, генерализацию и поддерживающие факторы. Исследования предиспозиционных факторов направлены чаще всего на поиск возможных биохимических детерминант аутоагрессии. Так, С.Н. Ениколоповым установлено, что среди незначительной части аутоагрессоров встречаются носители редких генетических аномалий. Однако большинство аутоагрессоров не страдают генетическими аномалиями, а свои акты самоповреждения они объясняют причинами скорее символического характера [5, с. 167 – 169].

     Исходя  из классического психоанализа Ненси Мак-Вильямс считает, что предиспозиция аутоагрессии обусловлена обострением противоречий между одновременно присущими человеку инстинктами самосохранения и саморазрушения. В основе аутоагрессивного поведения лежит нарушение идентификации, в результате которого объект агрессии совпадает с субъектом. Аутоаугрессивный характер поведения определяется бессознательными психическими силами, а момент осознания является фактором их энергетического преобразования и направления. В теории объектных отношений, аутоагрессия рассматривается в рамках "угрожающего паттерна отношений" и действия примитивных защитных механизмов (проективной идентификации, расщепления, отреагирования и др.) как деструктивная сторона нарциссизма [10, с. 272].

     В когнитивном направлении аутоагрессия рассматривается через действие определенного рода когнитивных искажений, для которых свойственна ригидность когнитивных схем, дихотомия в мышлении и склонность к глобализации. Так Аароном Беком и Брайаном Шо, в рамках когнитивного направления изучается атрибутивный стиль, когнитивная гибкость/ригидность, стратегий саморегуляции, степень сложности когнитивных стилей аутоагресоров. Аутоагрессоры уязвимы к фактору неопределённости ситуации, а также имеют неэффективный контроль над эмоциями, неспособность к их отсрочке [3, с. 103].

     Отечественные клинические исследования рассматривают  аутоагрессию как дезадаптивную стратегию выхода из психологического кризиса, обусловленную особыми предиспозиционными факторами. Социально-психологическая дезадаптация может быть парциальной или тотальной в зависимости от степени нарушения познавательного, преобразовательного, коммуникативного и ценностноориентационного характера. Однако как подчеркивают Ю.В. Попов и А.В. Бруг, во всех случаях решающим моментом формирования предиспозиции к аутоагрессивным проявлениям становится смысловой конфликт. Исполнение аутоагрессивного решения (вне зависимости от причин, условий и форм дезадаптации) происходит только после этапа личностной переработки конфликта. Не существует прямой зависимости аутоагрессивного поведения от характера и от тяжести болезни. Даже в случае психотического состояния индивида, "псевдореальный" конфликт преломляется через "базальные установки личности", что и обуславливает выбор формы последующего поведения [13. с. 4 – 6].

     По  мнению Д.И. Шустрова психологически аутоагрессия выступают одним из основных социально-дезадаптивных  способов решения проблем, связанных  с сохранением индивидуальности и тождественности, с защитой  чувства собственной ценности, с  противодействием неблагоприятному для  индивидуума социальному окружению. Согласно его концепции "трихономического строения человеческой личности", человек определяется носителем "соматического, психического и духовного" (рис. 1). Каждая их этих составляющих может представить в распоряжения человека способы и основания для выживания. 

     Рис. 1. Диаграмма сфер выживания 

     Соматическая  сфера выживания представлена физическим телом человека, которое с рождения по мере роста и развития обеспечивает поступательное движение жизни и  ощущение физического здоровья. Факт существования физического тела определяет материальные границы личности и различные адаптивные и неадаптивные (невротические - "комплекс физической неполноценности", дисморфофобические и психотические дисморфоманические) феномены отождествления себя с физическим телом. Психическая или психологическая сфера выживания представлена страхом смерти, боязнью умирания (страх атрибутов умирания) и боязнью небытия. Духовная или ценностная сфера выживания. Представляет систему духовных доказательств бессмертия, а также сводов и правил для его достижения. Нарушения в системе бессмертия могут наступать и хронически, когда в результате "несмертельных" видов аутоагрессии человек теряет ощущение ценности своего тела. Шустрова делает особый акцент на отсутствие или потерю страха смерти, которое в дальнейшем вызывает различные аутоагрессивные тенденции [19, с. 19 – 23].

     Таким же образом Г.Я. Пилягина рассматривает аутоагрессию в структуре модели дезадаптивного поведения, возникающей как результат фрустрации. Люди, не восприимчивее к изменениям социальной среды и не способные вынести тяготы стресса вживания в новую социальную ситуацию, реагируют одним из следующих способов:

• они могут стать агрессивными вплоть до физического насилия;
• они могут опуститься до инфантильной реакции;
• они могут упрямо держаться привычного образа действий, отказываясь воспринимать предлагаемые им изменения, даже самые разумные;
• они могут "опустить руки", потеряв все признаки инициативности и присутствия духа, т.е., реагировать аутоагрессивно [12, с. 22 – 24].