Отличие эмоциональной и интеллектуальной сферы у беременных и небеременных женщин

      Каждый конкретный случай самовосприятия беременности инди-видуален, он более ли менее приближается к описанным. Стили са-мовосприятия беременности обычно соотносятся с ценностью ребё-нка для матери. При адекватном самовосприятии беременности наб-людается адекватная ценность ребёнка, при тревожном или амбива-лентном восприятии ценность ребёнка повышена или понижена. При игнорирующем или отвергающем – ценность ребёнка низкая, при эйфорическом она обычно неадекватна и заменена на другие ценности.

        Вообще особенности самовосприятия беременности той или иной женщиной зависят от многих факторов, таких как возраст буд-ущей матери, наличие предыдущих беременностей с благоприятным или неблагоприятным исходом, материальные условия жизни, взаи-моотношения с отцом ребёнка и другими родственниками, индиви-дуальные особенности личности женщины и некоторых других.

        Ж.В.Завялова(2000) описывает особенности самовосприятия беременности  в зависимости от возраста женщины, и от наличия предыдущих беременностей с благоприятным или неблагоприятным исходом. По данным её исследования можно сделать некоторые выводы:

        - первая беременность у молодых женщин (младше 21 года) достаточно редко воспринимается полностью в адекватном стиле. Если беременность желанная, то чаще всего её восприятие прои-сходит в амбивалентном стиле, а также нередким является эйфори-ческий стиль, который говорит о личностной незрелости женщины, и низкой степени готовности к материнству. Если беременность не-желанная то преобладает отвергающий стиль, игнорирующий стиль в данной ситуации наблюдается реже.

         - первая беременность у женщин в наиболее благоприятном для деторождения возрасте (21 – 30 лет) чаще воспринимается адекватно, но также ещё присутствует эйфорический и амбивалент-ный, реже тревожный, стили восприятия беременности. Нежеланная беременность чаще, чем в предыдущей ситуации воспринимается в игнорирующем стиле.

         -  при восприятии первой беременности женщинами старше 30 лет в случае её желанности чаще всего наблюдается тревожный или амбивалентный стили, адекватный стиль восприятия наблюдается реже, чем у женщин в предыдущей ситуации. Это может быть связа-но с тем что после 30 лет первая беременность часто воспринима-ется как «последний шанс», и это является причиной повышенной тревожности. Эйфорический стиль восприятия беременности жен-щинами этого возраста наблюдается крайне редко. При нежеланной беременности преобладает отвергающий стиль. 

         - последующие беременности, при благоприятных исходах пре-дыдущих, в независимости от возраста, чаще воспринимаются в аде-кватном стиле. Эйфорического стиля восприятия повторных бере-менностей практически не наблюдается. Нежеланная беременность в данной ситуации часто воспринимается в игнорирующем стиле.

         - при наличии лишь неблагоприятных исходов предыдущих беременностей последующие беременности достаточно редко вос-принимаются адекватно, вне зависимости от возраста. В этих случа-ях преобладает тревожный и амбивалентный стили восприятия, пре-обладание этих стилей особенно проявляется у женщин старше 30 лет, и молодых женщин. Причём у молодых женщин чаще прео-бладает амбивалентный стиль, а у женщин старше 30 лет – тревож-ный. Нежеланная беременность в данной ситуации практически все-гда воспринимается в отвергающем стиле.

         Таким образом, можно сделать вывод, что самовосприятие бер-еменности занимает важное место среди показателей психологиче-ской готовности к материнству, т.к. от него напрямую зависит перв-оначальная удовлетворённость женщины своей материнской ролью, а также возможность перехода будущей матери на новую стадию ли-чностной и половозрастной идентификации, по окончанию срока беременности. И, конечно, от самовосприятия беременности зависит отношение матери к ещё не родившемуся ребёнку, возможность развития субъектной ориентации в отношении к нему.                

1.2.Интеллектуальная сфера беременных женщин.

Основным критерием выделения интеллектуальных способностей как самостоятельной реальности является его функция в регуляции поведения. Когда говорят об интеллекте как некоторой способности, то в первую очередь опираются на его адаптационное значение для человека и высших животных. Интеллект, как полагал В. Штерн, есть некоторая общая способность приспособления к новым жизненным условиям. Приспособительный акт (по Штерну) — это решение жизненной задачи, осуществленной посредством действия с мысленным («ментальным») эквивалентом объекта, посредством «действия в уме» (или же, по Я. А. Пономареву, «во внутреннем плане действия» ). Благодаря этому решение некоторой проблемы субъект осуществляет здесь и теперь без внешних поведенческих проб, правильно и одноразово: пробы, проверка гипотез осуществляются во «внутреннем плане действия».

Согласно Л. Полани, интеллект относится к одному их способов приоб­ретения знаний. Но, на взгляд большинства других авторов, приобретение знаний (ассимиляция, по Ж. Пиаже) выступает лишь побочной стороной процесса применения знаний при решении жизненной задачи. Важно, чтобы задача была действительно новой или, по крайней мере, имела компонент новизны. С проблемой интеллектуального поведения тесно связана проблема «трансфера» — переноса «знаний — операций» из одной ситуации на другую (новую).

Но в целом развитый интеллект, по Ж. Пиаже, проявляется в универсальной адаптивности, в достижении «равновесия» индивида со средой.

Любой интеллектуальный акт предполагает активность субъекта и наличие саморегуляции при его выполнении. По мнению М. К. Акимовой, основой интеллекта является именно умственная активность, в то время как саморегуляция лишь обеспечивает необходимый для решения задачи уровень активности. К этой точке зрения примыкает Э. А. Голубева, полагающая, что активность и саморегуляция являются базовыми факторами интеллектуальных способностей, и добавляет к ним еще и работоспособность.

М. А. Холодная выделяет минимум базовых свойств интеллекта: «1) уровневые свойства, характеризующие достигнутый уровень развития отдельных познавательных функций (как вербальных, так и невербальных), и презентации действительности, лежащие в основе процессов (сенсорное различие, оперативная память и долговременная память, объем и распределение внимания, осведомленность в определенной содержательной сфере и т. д.); 2) комбинаторные свойства, характеризующиеся способностью к выявлению и формированию разного рода связей и отношений в широком смысле слова — способность комбинировать в различных сочетаниях (пространственно-временных, причинно-следственных, категориально-содержательных) компоненты опыта; 3) процессуальные свойства, характеризующие операциональный состав, приемы и отражение интеллектуальной деятельности вплоть до уровня элементарных информационных процессов; 4) регуляторные свойства, характеризующие обеспечиваемые интеллектом эффекты координации, управления "и контроля психической активности» [c.67].

В. Н. Дружинин считает, что рассматривать проблему интеллектуальных способностей  нужно рассматривать в рамках операционального подхода. Наиболее ярко он проявляется в факторных моделях интеллекта .

Общая идеология факторного подхода сводится к следующим основным предпосылкам: 1) подразумевается, что интеллект, как и любая другая психиче­ская реальность, является латентным, то есть он дан исследователю только через различные косвенные проявления при решении жизненных задач; 2) интеллект является латентным свойством некоторой психической структуры («функциональной системы»), оно может быть измерено, то есть интеллект есть линейное свойство (одномерное или многомерное); 3) множество поведенческих проявлений интеллекта всегда больше, чем множество свойств, то есть можно придумать много  интеллектуальных задач для  выявления  всего лишь одного  свойства.

Следствием этих положений является принцип квазиизмерительной процедуры: чем труднее задача, тем более высокий уровень развития интеллекта тре­буется для ее правильного решения.

Операциональное понимание интеллекта выросло из первичного представле­ния об уровне умственного развития, определяющего успешность выполнения любых познавательных, творческих, сенсомоторных и прочих задач и проявляющегося в некоторых универсальных характеристиках поведения человека.

Основным в исследованиях интеллектуальных способностей  сегодня является психометрический подход в его факторном варианте.

Перейдем к характеристикам моделей интеллекта, получивших наибольшую известность.

Модель Ч. Спирмена.

Ч. Спирмен занимался проблемами профессиональных способностей (математических, литературных и прочих).  Спирмен предложил в 1927 году метод факторного анализа матриц интеркорреляций для выявления латентного генерального фактора- G-фактор. G-фактор определяется как общая «умственная энергия», которой в равной мере наделены люди, но которая в той или иной степени влияет на успех выполнения каждой конкретной деятельности.

Исследования соотношений общих и специфических факторов при решении различных задач позволили Спирмену установить, что роль G-фактора максимальна при решении сложных математических задач и задач на понятийное мышление и минимальна при выполнении сенсомоторных действий.

Дальнейшее развитие двухфакторной теории в работах Ч. Спирмена привело к созданию иерархической модели: помимо факторов «G» и «S» он выделил критериальный уровень механических, арифметических и лингвистических (вербальных) способностей.

Впоследствии многие авторы пытались интерпретировать G-фактор в традиционных психологических терминах. На роль общего фактора мог претендовать психический процесс, проявляющийся в любом виде психической активности: главными претендентами были внимание (гипотеза Сирила Барта) и, разумеется, мотивация. Г. Айзенк интерпретирует G-фактор как скорость переработки информации центральной нервной системой.

Модель Л. Терстоуна.

В работах оппонентов Ч. Спирмена отрицалось наличие общей основы интеллектуальных действий. Они полагали, что определенный интеллектуальный акт является результатом взаимодействия множества отдельных факторов. Главным пропагандистом этой точки зрения был Л. Терстоун, который предложил метод многофакторного анализа матриц корреляций. Этот метод позволяет выделить несколько независимых «латентных» факторов, определяющих взаимосвязи результатов выполнения различных тестов той или иной группой испытуемых.

Аналогичные взгляды высказывал Т. Келли, который относил к основным интеллектуальным факторам пространственное мышление, вычислительные способности и вербальные способности, а кроме того, память и скорость реакции.

Первоначально Терстоун выделил 12 факторов, из которых наиболее часто в исследованиях воспроизводились 7: словесное понимание, речевая беглость, числовой, пространственный фактор, ассоциативная, скорость восприятия.

На основе многофакторной теории интеллекта и ее модификаций разработа­ны многочисленные тесты структуры способностей. К числу наиболее распро­страненных относятся Батарея тестов общих способностей (General Aptitude Test Battery, GABT), Тест структуры интеллекта Амтхауэра (Amthauer Intelli-genz-Struktur-Test, I-S-T) и ряд других.

Модель Дж. Гилфорда.

Дж. Гилфорд предложил модель «структуры интеллекта (SI)», систематизируя результаты своих исследований в области общих способностей. По своей структуре модель является необихевиористской, основанной на схеме: стимул — латентная операция — реакция. Место стимула в модели Гилфорда занимает «содержание», под «операцией» подразумевается умственный процесс, под «реакцией» — результат применения операции к материалу. Факторы в модели независимы. Таким образом, модель является трехмерной, шкалы интеллекта в модели — шкалы наименований. Операцию Гилфорд трактует как психический процесс: познание, память, дивергентное мышление, конвергентное мышление, оценивание. Содержание задачи определяется особенностями материала или информации, с которой производится операция: изображение, символы (буквы, числа), семантика (слова), поведение (сведения о личностных особенностях людей и причинах поведения). Результаты — форма, в которой испытуемый дает ответ: элемент, классы, отношения, системы, типы преобразований и выводы. Всего в классификационной схеме Гилфорда 120 факторов.

Главным достижением Дж. Гилфорда многие исследователи считают разделение дивергентного и конвергентного мышления. Дивергентное мышление связано с порождением множества решений на основе однозначных данных и, по предположению Гилфорда, является основанием творчества. Конвергентное мышление направлено на поиск единственно верного результата и диагностируется традиционными тестами интеллекта. Недостатком модели Гилфорда является несоответствие результатам большинства факторно-аналитических исследований.

Модель Р.Б. Кеттелла.

В предложенной Р. Кэттеллом модели выделяется три вида интеллектуальных способностей: общие, парциальные и факторы операции.

Два фактора Кэттелл назвал «связанным» интеллектом и «свободным» (или «текучим») интеллектом. Фактор «связанного интеллекта» определяется совокупностью знаний и интеллектуальных навыков личности, приобретенных в ходе социализации с раннего детства до конца жизни и является мерой овладения культурой того общества, к которому принадлежит индивид.

Фактор связанного интеллекта тесно положительно коррелирует с вербальным и арифметическим факторами, проявляется при решении тестов, требующих обученности. Фактор «свободного» интеллекта положительно коррелирует с фактором «связанного» интеллекта, так как «свободный» интеллект определяет первичное накопление знаний. С точки зрения Кэттелла, «свободный» интеллект абсолютно независим от степени приобщенности к культуре. Его уровень определяется общим развитием «третичных» ассоциативных зон коры больших полушарий головного мозга, и проявляется он при решении перцептивных задач, когда от испытуемого требуется найти отношения различных элементов в изображении.