Особенности развития психологии в России и за рубежом

      Бихевиоризм. Его основоположник — американский ученый Д. Уотсон провозгласил необходимость замены традиционного предмета психологии — душевных явлений — на новый — поведение (от англ. behaviour), объявив душевные феномены принципиально непознаваемыми естественнонаучными средствами.

      Д. Уотсон считал, что конечная цель бихевиоризма состоит и том, чтобы объяснить человеческое поведение. Он считал вполне достаточным для этого три условия: описание самого поведения, выяснение и описание тех физических внутренних и внешних стимулов, которые воздействуют на организм человека, и познание законов, связывающих воздействующие стимулы и поведенческие реакции на них. Научный поиск бихевиористов и был в основном направлен на выяснение этих законов.

      Для бихевиориста поведение человека и  животных с точки зрения его строения, механизмов и стимулов принципиально не различается; поэтому вполне допустимо, изучая поведение животных, переносить обнаруживаемые факты и законы на человека и, наоборот, «по-человечески» трактовать виды и формы поведения животных. Человек отличается от животных только большей сложностью своих поведенческих реакций и большим разнообразием стимулов, на которые он реагирует. Бихевиорист должен изучать приобретение и изменение двигательных умений и навыков, выяснять в этой связи законы научения.

      Данные  о поведении, получаемые путем наблюдения за ним и выяснения порождающих его стимулов, имеют для его научного понимания самостоятельную ценность независимо от того, связаны или не связаны они с сознанием.

      Уотсон, однако, не мог полностью отрицать ни наличия, ни значения психических феноменов в жизни человека. Психические состояния он называл «функциями», которые выполняют некоторую активную роль в приспособлении организма к миру, но открыто признавал, что сам этой роли точно определить не может. Вместе с тем он отрицал возможность научного изучения сознания. Поскольку при объективном изучении человека методами, заимствованными из естественных наук, бихевиорист «не наблюдает ничего такого, что он мог бы назвать сознанием, чувствованием, ощущением, воображением, волей, постольку,— заявлял Д. Б. Уотсон,— он больше не считает, что эти термины указывают на подлинные феномены психологии». Сознание и другие психические феномены являются понятиями, благодаря которым психология сохраняет прежнее религиозное понятие души.

      Стремление  к объективизации науки о поведении, безусловно, было положительным моментом по сравнению с наукой о душе, оторванной от поведения и реальных жизненных проблем, связанных с ним. Однако полностью отказаться от изучения психических феноменов было нельзя, учитывая их фактическое значение в жизни человека и его поведении. Довольно скоро ортодоксальные взгляды основоположника бихевиористского учения были смягчены его последователями, которые одновременно пытались приблизить науку о поведении к действительности и примирить ее со сложившимся философским пониманием человека, в жизни которого психические явления играют важную роль. Это было сделано в 30-е годы текущего столетия необихевиористами, наибольшую известность из которых получили Э. Толмен и К. Халл.

      Восприняв основные бихевиористские идеи, включающие естественнонаучную поведенческую ориентацию исследований и стремление сделать психологию объективной, практически полезной наукой, Э. Толмен отказался от понимания поведения как системы реакций на внешние стимулы и ввел в бихевиоризм представление об активности, разумности и целесообразности поведения. Организующим и направляющим началом поведения для Толмена явилась цель, понимаемая как конечный результат, который должен быть достигнут в итоге практического выполнения организмом системы поведенческих актов.

      Э. Толмен пришел к выводу, что связи  между стимулами и поведенческими реакциями являются не прямыми, а опосредованными. Их модифицируют и изменяют так называемые «промежуточные переменные», среди которых много собственно психологических феноменов и факторов. У человека важнейшие из них следующие: цель, ожидание, гипотеза, когнитивная карта мира, знак и его значение. «Поведение,— писал Э. Толмен,— является целевым и когнитивным. Цели и познавательные моменты составляют его непосредственную основу и ткань». Свидетельством целенаправленности поведения являются следующие его признаки: самопроизвольное возникновение без внешних стимулов, порождающих его; сохранение поведения и его активности длительное время без видимых стимулов; наличие внешне не стимулированных изменений в поведении; прекращение поведения в условиях, когда стимулы еще продолжают действовать (когда цель уже достигнута); наличие поведенческих изменений еще до того, как стимулы реально начинают действовать (способность организма к преднастройке на действующий стимул); совершенствование поведения при его повторении в одних и тех же условиях. Вместе с тем, признавая целенаправленность поведения и оставаясь на почве бихевиоризма, Толмен отрицал понимание цели как субъективного, чисто психического феномена, определяя ее через объективные, внешне наблюдаемые признаки.

      Идеи, высказанные Толменом, в дальнейшем получили развитие в работах К. Халла, который разработал теоретическую модель поведения организма, включающую всевозможные стимулы. Организм воспринимает стимулы и реагирует на них. Механизмы реагирования на стимулы — врожденные и приобретенные — связаны с системой «промежуточных переменных», опосредствующих воздействие стимулов на поведение.

      Бихевиоризм не изучает то, что происходит в  сознании человека, поэтому его иногда называют подходом к поведению с позиции «черного ящика». Психологи, придерживающиеся данной методологической позиции, считают, что наука, объясняя поведение человека, должна иметь дело только с тем, что входит в организм в виде стимулов и выходит из него в форме поведенческих реакций. На этом строится характерная для данного направления в науке теория научения, основанная на применении различных подкреплений и наказаний для   формирования    необходимых реакций .

      Гештальтпсихология. Если бихевиоризм как один из путей выхода из состояния кризиса психологии возник в США и в общем в своем развитии далеко за пределы этой страны не распространился, то другое направление — гештальтпсихология — зародилось в Германии и оказало большое влияние на психологические исследования, проводимые в первой половине XX века во многих странах Европы, в том числе и в нашей стране (особенно в предвоенные годы). Если бихевиоризм в своем развитии широко опирался на физиологию и биологические науки, то гештальтпсихология находилась под большим влиянием физики и математики.

      Представителей  этого направления, среди которых  можно назвать М. Вертгеймера, В. Келера, К. Левина и др., больше всего не устраивал упрощенный атомистический подход к - анализу и изучению самих психических явлений, характерный для интроспективной психологии. Эта психология разлагала все сложные явления на элементарные, стремясь из их сочетания вывести законы формирования сложного целого. Оно, по сути дела, сводилось к сочетанию простейших элементов по ограниченному числу законов.

      Гештальтпсихологи выступили с утверждением о существовании собственных законов формирования сложных, целостных систем психических феноменов и их функционирования, не сводимых к элементарным законам сочетания элементов. М. Вертгеймер, характеризуя специфику этого подхода в психологии, писал: «Основную проблему гештальттеории можно было бы сформулировать так: существуют связи, при которых то, что происходит в целом, не выводится из элементов, существующих якобы в виде отдельных кусков, связываемых потом вместе, а напротив, то, что проявляется в отдельной части этого целого, определяется внутренним структурным законом этого целого». В исследованиях гештальтпсихологов изучение сложных явлений по элементам и их связям было заменено выяснением структуры этих связей. По этой причине данное направление в науке иногда называют «структурной психологией» (один из переводов слова «гештальт» на русский язык как раз и означает «структура»).

      Многие  представители гештальтпсихологии, кроме психологического, имели базовое образование в области одной из естественных наук, и это оказало существенное влияние на их психологические взгляды. В. Келер, например, изучал физику и воспользовался соответствующими знаниями при объяснении процессов восприятия и мышления. Он писал, что любое явление возникает и получает свои специфические характеристики как часть определенной системы.

      Установки  и  принципы гештальтпсихологии применительно  к личности и межличностному поведению реализовал в своих теоретических и экспериментальных исследованиях К. Левин. Для того чтобы понять и объяснить поведение личности в ее физическом и социальном окружении, писал он, необходимо для каждого вида психического события  (действия,    эмоции,    переживания и т. п.) «определить ту кратковременно действующую    целостную ситуацию», которая представляет собой сложившуюся на данный момент структуру поля и состояние личности. Среда, согласно Левину, должна  определяться не в физических единицах,  как это делают бихевиористы, а психологически, т. е. так, как она представлена в субъективном восприятии действующих в ней людей. Идеи гештальттеории сыграли положительную роль в разработке ряда важных проблем психологии. Они затронули восприятие, мышление, память, личность    и межличностные   отношения. Они также способствовали применению в области психологии полезных для нее теорий и понятий, заимствованных из сферы естественнонаучных исследований. Они преобразовали старую атомистическую, интроспективную психологию, сделав ее более соответствующей достижениям естественных наук.

      Вместе  с тем основные проблемы, породившие кризис психологической науки, гештальтпсихология также не разрешила, а только временно отвлекла от них внимание. Гештальтпсихологи показали, что кризис может быть смягчен, если исследователями-психологами будут найдены новые, более современные подходы к изучению тех же самых интересующих их проблем и вопросов.

      Психоанализ. Третьим направлением, возникшим в период кризиса, стал психоанализ (фрейдизм). Его основы были разработаны австрийским психиатром и психологом 3. Фрейдом.

      Представители психоанализа в отличие от бихевиористов  и геш-тальтпсихологов не ориентировались на точные и естественные науки как на образец построения научного знания в психологии, а стремились найти выход из кризиса в рамках медицины и самой психологии.

      Фрейдизм  — и в этом его заслуга —  стремился наполнить психологические знания о человеке новой жизненной правдой, построить теорию и получить информацию, которая полезна для решения практических психологических, прежде всего психотерапевтических, задач. Не случайно, что свои научные изыскания 3. Фрейд начал как раз с анализа и обобщения психотерапевтической практики и только потом превратил накопленный опыт в психологическую теорию.

      В психоанализе психология вновь обрела живого человека и с древних времен присущую ей глубину проникновения в сущность его души и поведения. Однако, увлеченный своими теоретическими рассуждениями, Фрейд все дальше уходил в область философских, большей частью умозрительных и бездоказательных, размышлений о человеке.

      Для психоанализа ключевыми понятиями  стали «сознание» и «бессознательное». Последнему была отведена особо важная роль в детерминации человеческого поведения. Фрейд писал, что имеются веские доказательства того, что тонкая и трудная интеллектуальная работа, которая требует глубокого и напряженного мышления, может протекать вне сферы сознания, что существуют люди, «у которых самокритика и совесть оказываются бессознательными и, оставаясь таковыми, обусловливают важнейшие поступки». Бессознательным, по Фрейду, может быть и чувство вины.

      Дальнейшая  судьба психоаналитического учения и отношение к нему в разных Странах складывались по-разному. Поначалу все, кроме ближайших учеников и последователей Фрейда и части врачей-психиатров, относились к нему весьма прохладно. Затем оно привлекло к себе сторонников в Германии и Австрии, в Европе, в Соединенных Штатах Америки, где до сих пор является весьма популярным.

      В первые годы Советской власти им интересовались и советские психологи, увидев в этом учении одну из возможных материалистических альтернатив господствовавшей тогда субъективной идеалистической психологии. Затем, в 30-е годы, вместе с ограничениями психологических исследований (под влиянием печально известного постановления «О педологических извращениях в системе Наркомпроса») резкой критике было подвергнуто и учение Фрейда. Прекратились переводы и публикации в нашей стране работ Фрейда и его последователей, и до конца 60-х годов фрейдизм подвергался в основном только критике. В последние годы интерес к этому получившему широкое распространение во всем мире психологическому учению вновь' начал возрастать.

      Понимающая  психология. Кроме трех перечисленных попыток научным путем разрешить проблемы, породившие кризис, предпринимались и попытки иного рода. Одна из них состояла, например, в отказе от каких - бы то ни было, объяснений психологических феноменов и призыве к их описанию и пониманию на уровне интуиции. Это была так называемая «понимающая психология», которую представлял, в частности, В. Дильтей. Он считал, что атомистическая, элементаристская, основанная на объяснительных методах, заимствованных из естественных наук, психология не может дать целостного понимания человека как реальной, живой личности. Ее место должна занять понимающая психология.