Лекции по "Психологии"

ПЕРВАЯ  ЛЕКЦИЯ

Введение

"Элементарное  введение в психоанализ" 

Психоанализ является одним из методов лечения нервнобольных.                                                              При аналитическом лечении не происходит ничего, кроме обмена словами между пациентом и врачом. Пациент говорит, рассказывает о прошлых переживаниях и нынешних впечатлениях, жалуется, признается в своих желаниях и чувствах. Врач же слушает, стараясь управлять ходом мыслей больного, кое о чем напоминает ему, удерживает его внимание в определенном направлении, дает объяснения и наблюдает за реакциями приятия или неприятия, которые он таким образом вызывает у больного. Беседа, в которой заключается психоаналитическое лечение, не допускает присутствия посторонних; ее нельзя продемонстрировать. Ведь эти сведения имеют отношение к самому интимному в его душевной жизни, ко всему тому, что он, как лицо социально самостоятельное, вынужден скрывать от других, а также к тому, в чем он как цельная личность не хочет признаться даже самому себе. Таким образом, беседу врача, лечащего методом психоанализа, нельзя услышать непосредственно. Психоанализом овладевают прежде всего на самом себе, при изучении своей личности. Это не совсем то, что называется самонаблюдением, но в крайнем случае психоанализ можно рассматривать как один из его видов. Есть целый ряд распространенных и общеизвестных психических явлений, которые при некотором овладении техникой изучения самого себя могут стать предметами анализа. Это дает возможность убедиться в реальности процессов, описываемых в психоанализе, и в правильности их понимания. Правда, успешность продвижения по этому пути имеет свои пределы.   Психоанализ предлагает психиатрии недостающую ей психологическую основу, надеясь найти ту общую базу, благодаря которой становится понятным сочетание соматического нарушения с психическим. Для этого психоанализ должен избегать любой чуждой ему посылки анатомического, химического или физиологического характера и пользоваться чисто психологическими вспомогательными понятиями. Согласно первому коробящему утверждению психоанализа, психические процессы сами по себе бессознательны, сознательны лишь отдельные акты и стороны душевной жизни. Именно сознание считается у нас основной характерной чертой психического, а психология - наукой о содержании сознания. Согласно его определению, психическое представляет собой процессы чувствования, мышления, желания, и это определение допускает существование бессознательного мышления и бессознательного желания.   Второе положение, которое психоанализ считает одним из своих достижений, утверждает, что влечения, которые можно назвать сексуальными в узком и широком смыслах слова, играют невероятно большую и до сих пор непризнанную роль в возникновении нервных и психических заболеваний. Более того, эти же сексуальные влечения участвуют в создании высших культурных, художественных и социальных ценностей человеческого духа. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ВТОРАЯ, ТРЕТЬЯ, ЧЕТВЕРТАЯ ЛЕКЦИИ.

Ошибочные действия

Явления, которые  наблюдаются у любого здорового человека:  это так называемые ошибочные действия  человека: оговорки - когда, желая что-либо сказать, кто-то вместо одного слова употребляет другое; описки - когда то же самое происходит при письме, что может быть замечено или остаться незамеченным; очитки - когда читают не то, что напечатано или написано; ослышки - когда человек слышит не то, что ему говорят, нарушения слуха по органическим причинам сюда, конечно, не относятся. В основе другой группы таких явлений лежит забывание, но не длительное, а временное, когда человек не может вспомнить, например, имени, которое он наверняка знает и обычно затем вспоминает, или забывает выполнить намерение, о котором позднее вспоминает, а забывает лишь на определенный момент. В третьей группе явлений этот временной аспект отсутствует, как, например, при запрятывании, когда какой-либо предмет куда-то убираешь, так что не можешь его больше найти, или при совершенно аналогичном затеривании. Сюда же относятся определенные ошибки-заблуждения, которые также имеют временной аспект, когда на какое-то время веришь чему-то, о чем до и после знаешь, что это не соответствует действительности, и целый ряд подобных явлений, имеющих различные названия.  Внутреннее сходство всех этих случаев выражается приставкой "о-" или "за-" в их названиях. Почти все они весьма несущественны, в большинстве своем скоропреходящи и не играют важной роли в жизни человека. Только изредка какой-нибудь из них, например затеривание предметов, приобретает известную практическую значимость. Именно поэтому на них не обращают особого внимания, вызывают они лишь слабые эмоции и т. д.  Недомогание и нарушение кровообращения являются физиологическими причинами нарушений нормальной деятельности; волнение, усталость, рассеянность - причины другого характера, которые можно назвать психофизиологическими. При усталости, как и при рассеянности и даже при общем волнении, внимание распределяется таким образом, что для соответствующего действия его остается слишком мало. Тогда действие выполняется неправильно или неточно. Легкое недомогание и изменения притока крови к головному мозгу могут вызвать такой же эффект, т. е. повлиять на распределение внимания. Таким образом, во всех случаях дело сводится к результатам расстройства внимания органической или психической этиологии.  Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что не все ошибочные действия можно объяснить данной теорией внимания или, во всяком случае, они объясняются не только ею. Опыт показывает, что ошибочные действия и забывание проявляются и у лиц, которые не устали, не рассеяны и не взволнованы, разве что им припишут это волнение после сделанного ошибочного действия, но сами они его не испытывали. Да и вряд ли можно свести все к простому объяснению, что усиление внимания обеспечивает правильность действия, ослабление же нарушает его выполнение. Существует большое количество действий, чисто автоматических и требующих минимального внимания. Многие действия совершаются особенно уверенно, если на них не обращать внимания, а ошибочное действие возникает именно тогда, когда правильности его выполнения придается особое значение и отвлечение внимания никак не предполагается.   В ошибочных действиях есть также много незначительных побочных явлений, которые не поняты и не объяснены до сих пор существующими теориями. Например, когда на время забудется слово, то чувствуешь досаду, хочешь во что бы то ни стало вспомнить его и никак не можешь отделаться от этого желания. Почему же рассердившемуся не удается, как он ни старается, направить внимание на слово, которое, как он утверждает, "вертится на языке", но это слово тут же вспоминается, если его скажет кто-то другой?                                                                                                                  Оговорка. Почему человек оговорился именно так, а не иначе? Следует обратить внимание на то, что происходит при оговорке. Пока не объяснен результат оговорки с психологической точки зрения, это явление останется случайностью, хотя физиологическое объяснение ему и можно будет найти. Существует ли что-то, что заставляет человека из всех возможных оговорок сделать именно такую?   Два автора, Мерингер и Майер (один - филолог, другой - психиатр), попытались в 1895 г. именно с этой стороны подойти к вопросу об оговорках. Они собрали много примеров и просто описали их. Авторы различают следующие искажения, возникающие из-за оговорок:   перемещения, предвосхищения, отзвуки, смешения, или контаминации, и замещения, или субституции.   Чаще всего при оговорке употребляют похожее по звучанию слово, этим сходством и объясняют оговорку.   Но самой обычной и в то же время самой поразительной оговоркой является та, когда произносится как раз противоположное тому, что собирался сказать. При этом соотношение звуков и влияние сходства, конечно, не имеют значения, а замену можно объяснить тем, что противоположности имеют понятийное родство и в психологической ассоциации особенно сближаются. Так же, как соотношение противоположностей, могут подвести другие привычные ассоциации, которые иногда возникают совсем некстати.   Эффект оговорки, как  сам по себе: в некоторых случаях оговорка имеет смысл. Оговорку следует считать полноценным психическим актом, имеющим свою цель, определенную форму выражения и значение.  

ПЯТАЯ ЛЕКЦИЯ

Трудности и первые попытки  понимания

Смысл сновидений. Изучение неврозов.

Изучение сновидений - лучший способ подготовки к исследованию неврозов. Сновидение -невротический симптом, который к тому же, проявляется у всех здоровых.   У врачей сновидение, конечно, считается не психическим актом, а проявлением в душевной жизни соматических раздражений. Бинц в 1878 г. объявил сновидение "физическим процессом, во всех случаях бесполезным, во многих же прямо-таки болезненным, от которого мировая душа и бессмертие отстоят так же далеко, как голубой эфир от заросшей сорняками песчаной поверхности в самой глубокой долине". Толковать - значит найти скрытый смысл. Единственно ценные факты для понимания сновидения, которыми мы обязаны точной науке, дали исследования влияния физических раздражений, действующих во время сна, на содержание сновидения, например, экспериментальные исследования сновидений норвежского автора Дж. Моурли Вольда, в которых излагаются почти исключительно результаты изучения изменений положения конечностей.

Общее для всех сновидений:

Первое, что объединяет все сновидения, - это то, что мы при этом спим. Очевидно, видеть сновидения во время сна является душевной жизнью, которая имеет известные аналогии с таковой в состоянии бодрствования и в то же время обнаруживает резкие отличия от нее. Это определение было уже дано Аристотелем. Возможно, что между сновидением и сном существуют еще более близкие отношения. От сновидения можно проснуться, очень часто сновидение возникает при спонтанном пробуждении, при насильственном нарушении засыпания. Таким образом, сновидение, по-видимому, является промежуточным состоянием между сном и бодрствованием. Биологической целью сна является отдых, его психологическим признаком - потеря интереса к миру. Наше отношение к миру, в который мы так неохотно пришли, кажется, несет с собой то, что мы не можем его выносить непрерывно. Поэтому мы время от времени возвращаемся в состояние, в котором находились до появления на свет, т. е. во внутриутробное существование. Мы создаем, по крайней мере, совершенно аналогичные условия, которые были тогда: тепло, темно и ничто не раздражает. Каждое пробуждение утром является как бы новым рождением.   Почему душевная жизнь не прекращается совсем?  Вероятно, потому, что что-то не дает душе покоя. На нее действуют раздражители, и она на них реагирует. Таким образом, сновидение - это способ реагирования души на действующие во сне раздражители.   Душевные процессы во время сна носят совсем другой характер, чем при бодрствовании. В сновидении многое переживаешь и в это веришь, хотя на самом деле ничего не переживаешь, кроме, пожалуй, какого-то мешающего раздражения. Сновидение переживается преимущественно в зрительных образах; при этом могут возникать и чувства, и даже мысли, другие органы чувств могут тоже что-то испытывать, но преобладают все-таки зрительные образы. Затруднения при передаче сновидения происходят отчасти потому, что эти образы нужно перевести в слова.   

Г. Т. Фехнер высказал предположение, что место (в душе), где разыгрываются сновидения, иное, чем место существования представлений при бодрствовании. Правда, мы этого не понимаем, не знаем, но впечатление чуждости, которое производят большинство сновидений, здесь действительно передается.   Из отношения сновидений к состоянию сна мы заключили, что сновидение является реакцией на мешающее сну раздражение. То, что нам бросается в глаза в этих экспериментально вызванных сновидениях, будет, может быть, яснее из других примеров сновидений, вызванных внешним раздражителем. Это сновидения, о которых сообщил наблюдатель Гильдебрандт (1875); все они являются реакциями на звон будильника.  Эти сновидения довольно выразительны, совершенно осмысленны, вовсе не так бессвязны, как это обычно свойственно сновидениям. Мы не будем поэтому что-либо возражать по их поводу. Общее в них то, что все они кончаются шумом, который при пробуждении оказывается звоном будильника. Сновидение не узнает будильника - он и не появляется в сновидении, - но оно заменяет звон будильника другим, оно толкует раздражение, которое нарушает сон, но толкует его каждый раз по-разному. Не всегда это может быть чувственное раздражение, исходящее извне, иногда это раздражение, исходящее из внутренних органов, так называемое органическое раздражение. Последнее предположение напрашивается само собой, оно соответствует также самым распространенным взглядам на возникновение сновидений. Часто приходится слышать, что сновидения возникают в связи с состоянием желудка. Не будем оставлять без внимания тот факт, что многие достоверные наблюдения подтверждают возникновение сновидений от раздражений внутренних органов. Состояние внутренних органов может влиять на сновидения. Связь между некоторым содержанием сновидения и переполнением мочевого пузыря или возбужденным состоянием половых органов до того очевидна, что ее невозможно отрицать. От этих ясных случаев можно перейти к другим, в которых содержание сновидения, по крайней мере, позволяет определенно предположить, что такие раздражения внутренних органов оказали свое действие, так как в этом содержании есть что-то, что можно понять как переработку, отображение, толкование этих раздражений. Сновидение не просто передает раздражение, оно перерабатывает его, намекает на него, ставит его в определенную связь, заменяет чем-то другим. Возможно, действующие на спящего внешние и внутренние раздражения тоже только побудители сновидения, ничего не говорящие нам о его сущности.

Другое общее  сновидениям качество - его психическая  особенность, с одной стороны, трудно уловима, а с другой - не дает отправной  точки для дальнейшего исследования. В сновидении мы в большинстве случаев что-то переживаем в визуальных формах. Сновидения часто бессмысленны, запутанны, абсурдны; но есть и осмысленные, трезвые, разумные. Посмотрим, не смогут ли последние, осмысленные, разъяснить нам первые, бессмысленные. Чему же учат нас  "трезвые" сновидения? Тому, что в них можно найти повторения из дневной жизни или из связей с ней. Это было бы значимо, если бы относилось ко всем сновидениям. Это относится только к небольшому числу сновидений, в большинстве же их нельзя найти связей с предыдущим днем, а бессмысленные и абсурдные сновидения этим вообще никак не объясняются.

"сны наяву" 

 Сны наяву  являются фантазиями (продуктами  фантазии); это очень распространенные  феномены, наблюдаемые как у здоровых, так и у больных и легко  доступные для изучения на себе. Самое удивительное в этих фантастических образованиях то, что они сохранили название "снов наяву", не имея двух общих для всех сновидений черт. Уже их название противоречит отношению к состоянию сна, а что касается второй общей черты, то в них ничего не переживается, не галлюцинируется, а что-то представляется: сознаешь, что фантазируешь, не видишь, но думаешь. Эти сны наяву появляются в возрасте, предшествующем половой зрелости, часто уже в позднем детстве, сохраняются в годы зрелости, затем от них либо отказываются, либо они остаются до престарелого возраста. Содержание этих фантазий обусловлено вполне ясной мотивацией. Это сцены и происшествия, в которых находят свое удовлетворение эгоистические, честолюбивые и властолюбивые потребности или эротические желания личности.   Может быть, сны наяву носят это название из-за такого же отношения к действительности, подчеркивая, что их содержание так же мало реально, как и содержание сновидений. Но может быть, эта общность названий обусловлена еще неизвестным нам психическим характером сновидения.   
 

ШЕСТАЯ  ЛЕКЦИЯ.

Предположения и техника толкования

Сновидение является не соматическим, а психическим феноменом.

Если сновидение является соматическим феноменом, то нам нет до него дела; оно интересует нас только при условии, что является психическим феноменом. Сновидение есть психический феномен. В этом случае оно является продуктом и проявлением видевшего сон, который, однако, нам ничего не говорит, который мы не понимаем. Почему не расспросить видевшего сон, что означает его сновидение? Видевший сон сам должен нам сказать, что значит его сновидение. Но видевший сон всегда отвечает, что он ничего не знает. Он только не знает о своем знании и полагает поэтому, что не знает этого.  Итак, первое предположение заключается в том, что сновидение есть психический феномен, второе - в том, что в душе человека существует что-то, о чем он знает, не зная, что он о нем знает, и т. д.    Между гипнотическим состоянием и сном, при котором возникают сновидения, имеется значительное сходство. Ведь гипнозом называется искусственный сон; мы говорим лицу, которое гипнотизируем: спите, и внушения, которые мы ему делаем, можно сравнить со сновидениями во время естественного сна. При естественном сне мы гасим интерес к внешнему миру, при гипнотическом - опять-таки ко всему миру, за исключением лица, которое нас гипнотизирует, с которым мы остаемся в связи.   Очень вероятно, что видевший сон знает о своем сновидении, и задача состоит в том, чтобы дать ему возможность обнаружить это знание и сообщить его. Техника исследования сновидений очень проста: вновь спросим видевшего сон, откуда у него это сновидение, и первое его высказывание будем считать объяснением. Мы не будем обращать внимание на то, думает ли он, что что-то знает, или не думает, и в обоих случаях поступим одинаково.  Необходимо  разбить сновидение на элементы и исследовать каждый элемент в отдельности. Если видевший сон будет утверждать, что ему ничего не приходит в голову, мы возразим ему, будем настаивать на своем, уверять его, что хоть что-то должно ему прийти в голову, и окажемся правы. Какая-нибудь мысль придет ему в голову, нам безразлично какая. Особенно легко ему будет дать сведения, которые можно назвать историческими ("трезвые" сновидения), или: это напоминает что-то недавно случившееся; таким образом, заметно, что связи сновидений с впечатлениями последних дней встречаются намного чаще, чем мы сначала предполагали.   Если просить кого-то сказать, что ему пришло в голову по поводу определенного элемента сновидения, то нужно требовать от него, чтобы он отдался свободной ассоциации, придерживаясь исходного представления. Это требует особой установки внимания, которая совершенно иная, чем установка при размышлении, и исключает последнее. Некоторым легко дается такая установка, другие обнаруживают при таком опыте почти полную неспособность. Существует и более высокая степень свободы ассоциации, когда опускается также и это исходное представление и определяется только вид и род возникающей мысли. Она каждый раз строго детерминируется важными внутренними установками, неизвестными нам в момент их действия и так же мало известными, как нарушающие тенденции при ошибочных действиях и тенденции, провоцирующие случайные действия.  Например, исследования с именами и числами, самопроизвольно возникающими в мыслях. При этом поступают следующим образом: к пришедшему в голову имени вызывают ряд ассоциаций, которые уже не совсем свободны, а связаны, как и мысли по поводу элементов сновидения, и это продолжают до тех пор, пока связь не исчерпается. Но затем выяснялись и мотивировка, и значение свободно возникающего имени.   То же самое относится к непосредственно всплывающим мелодиям, которые определенным образом обусловлены кругом мыслей человека, занимающих его, хотя он этого и не замечает. Школа Вундта предложила так называемый ассоциативный эксперимент, при котором испытуемому предлагалось как можно быстрее ответить любой реакцией на слово-раздражитель. Затем изучались интервал между раздражением и реакцией, характер ответной реакции, ошибки при повторении того же эксперимента и подобное. Цюрихская школа под руководством Блейлера и Юнга дала объяснение происходящим при ассоциативном эксперименте реакциям, предложив испытуемому разъяснять полученные реакции дополнительными ассоциациями, если они сами по себе привлекали внимание своей необычностью. Затем оказалось, что эти необычные реакции самым тесным образом связаны с комплексами испытуемого. Тем самым Блейлер и Юнг перебросили мост от экспериментальной психологии к психоанализу.   Слово-раздражитель, выбирается нами произвольно. Реакция является посредником между этим словом-раздражителем и затронутым им комплексом испытуемого. При сновидении слово-раздражитель заменяется чем-то, что само исходит из душевной жизни видевшего сон, из неизвестных ему источников, т. е. из того, что само легко могло бы стать "производным от комплекса". Поэтому напрашивается предположение, что и связанные с элементами сновидения дальнейшие мысли будут определены не другим комплексом, а именно комплексом самого элемента и приведут также к его раскрытию.   Идя от заместителя через связывающие ассоциации, можно сделать доступным скрытое собственное [содержание]. По примеру забывания имен мы можем сказать об ассоциациях с элементом сновидения, что они детерминированы как самим элементом сновидения, так и собственным бессознательным [содержанием].