Имиджмейкинг

Существование таких подразделений, как правило, не афишируется, но на вопрос о мере необходимости ее в упоминавшихся исследованиях 73% руководителей со стажем до 3 лет отметили абсолютную полезность команды в управлении, со стажем от 3 до 10 лет – около 80%, и почти 100% – со стажем более 10 лет. Автор не раз был участником дискуссий о принципах подбора в команду. Вариантов фундаментальных принципов такого рода немного: либо первым "фильтром" кандидатов ("кадровый резерв") является компетентность (и тогда вероятны большие проблемы по части совместимости членов "команды"), либо симпатия, преданность руководителю (с вероятными проблемами с компетентностью). Исследуя более 30 кампаний подбора кадров в преуспевающие фирмы (система подбора "старт"), автор дипломного исследования пришел к выводу о соотношений симпатий руководителей к таким вариантом примерно 1:5.

Такая зависимость в подборе кадров "команды" отражена на рис. 13, который, видимо, не требует особенных комментариев.

Рис. 13. Практика подбора управленческой "команды".

Думается, такое распределение не случайно. Команда не может иметь автономного лидера, она суть рычаг, способ совершенствования имиджа руководителя, чаще всего неизвестный реципиентам. Недостаток идей и компетенции можно блокировать обучением или созданием параллельного "мозгового центра" интеллектуалов, не входящих в "команду".

Важность, приоритетность совершенствования имиджа руководителя отражена в распределении ролей в "команде". Структура таких ролей подразумевает:

- -службу "разведки", сбора информации, замыкающуюся, как правило, на кадровика, секретаршу или специально подобранного психолога (социолога), начальника отдела маркетинга;

- -службу генерации стратегических идей или связи с отдельным "мозговым центром";

- -службы юридической экспертизы;

- -службу представительства и обеспечения деловых переговоров;

- -службы связи с государственными органами ("крыша"), а также несколько проверенных порученцев.

Более подробный разговор о феномене управленческой "команды" и других видах конкретных управленческих действий (деловые переговоры, особенно их современный вариант "Гарвардского проекта", публичная речь, прием, планирование) выходит за пределы тематики раздела. Отметим лишь жесткие правила, установленные в ходе упоминавшихся опросов опытных руководителей: нельзя допускать параллельного лидерства, нельзя прощать утечки секретной информации, соблюдать в ней официальные статусы, надо выбрать открытый (тогда возможна высокая ротация кадров) или тайный (тогда падает эффективность использования) вариант ее бытия, и так далее.

Приведенных зависимостей, видимо, достаточно для общих выводов о роли управления в движении индивидуальных имиджей:

- управление подразумевает использование индивидуальных имиджей, и прежде всего имиджей руководителей, но не сводится к этому;

- общая система факторов воспроизводства имиджей лишь отчасти поддается управлению, корни управления и имиджей заметно отличаются;

- центральными и наиболее очевидными примерами использования имиджей в управлении является имидж и стиль управления руководителя, а также многие стороны конкретных управленческих действий;

- имиджи в системе управления достаточно пластичны, "позволяя" свободу воли человека;

- управление в целом выражает многовековой опыт приспособления общества вообще, и сферы его материального производства, в частности, к диалектике духовной жизни человека, и уже поэтому его эффективность может быть измерена лишь комплексно, вариантом чего является приводившийся в тексте метод "треугольников Маслоу", и так далее.

Так или иначе, но, по представлениям автора, сам факт экономической детерминации человеческой жизни возможен только как готовность большинства людей к отчужденному совместному труду-готовности, показывающей важность управления как способа совместного бытия, но способа, который вовсе не отрицает известную мысль В. Шекспира: мы сделаны из того же вещества, что и наши сны.

Заключение.

Одной из печальных особенностей нашего времени стало все более частое употребление вопроса – быть или казаться вместо вопроса стоит ли быть вообще. Умение психологически прятаться, мимикрировать, использовать ложные морфемы своей сути, чтобы достичь социального успехи стило общим местом выживания человеческой души в машинной цивилизации. Такие процессы прямо провоцируют интерес к имиджа.

Рождение любого нового направления в движении науки связано, видимо, либо с тайной, темной логикой самой науки, либо с простой потребностью в таком направлении, что, по меткому замечанию Ф. Энгельса, движет науку быстрее десятка университетов.

О мощи общественной потребности в развитии имиджологии говорить не приходится: живя в "граде земном", постоянно сталкиваясь с невеселым законом приоритетного саморазвертывания зла, что еще персы называли "стрелой Аримана", мы вынуждены интересоваться имиджами, как простейшим способом психологической защиты, да еще дающим шанс на социальный успех.

Логика же науки значительно запутаннее. По мысли Т. Куна, вообще говоря, наука развивается парадигмами, когда познавательный потенциал фундаментальных открытий сначала развивается скачкообразно, а потом исчерпывается (парадигма Птолемея, Коперника, Ньютона). По представлениям автора настоящего дипломного исследования, фундаментальные представления об истине не накапливаются, а развиваются спиральными парадигмами, одновременно наследуя и отрицая предшествующие взгляды. Кризисы, разрывы парадигм сопровождаются преувеличением роли математики, возникновением замкнутых псевдонаучных сект, мощными психологическими кризисами самих ученых, распространением мистики.

Становление имиджелогии потому является, видимо, как продолжением общих традиций социологического и социально-психологического знания, так и свидетельством статусного кризиса в естественных наук – иначе трудно объяснить болезненную тягу к проблемам имиджа у астрологов, колдунов, экстрасенсов.

В условиях такого "социального заказа" многие ученые оказались людьми, любящими успех больше, чем исследования причин тяги людей к успеху, и ответили на такой заказ десятками достаточно сомнительных с точки зрения высокой науки "прикладными рекомендациями" о том, как завоевать расположение, узнать суть другого по его ладони, понравиться именно конкретному мужчине, а не святым отцам, и так далее.

Автор потому в данной работе предпринял попытку придать хоть какую-то упорядоченность "теории среднего уровня", претендующей на понимание хотя бы некоторых фундаментальных свойств имиджа, которая, кажется, практически мало кого уже интересует. Об успехе такой попытки судить читателю работы, – но, во всяком случае, без попыток такого рода имиджелогия просто не будет иметь ориентиров, отделяющих научные прикладные исследования от откровенных фальсификаций. С этой целью в работе была принята логика восхождения от абстрактного, природы имиджей как способа существования духовной жизни общества, к конкретному, возможным социальным технологиям практического их конструирования.

Станут ли попытки формирования фундаментальных моделей природы имиджа магистральным направлением современной имиджелогии, покажет будущее

Реальных же направлений, по которым может пойти дальнейшее развитие имиджелогии, множество:

- уточнение и конкурентная борьба различных трактовок природы самого имиджа и его роли в жизни психики, социума и мира в целом;

- формирование конкретных теорий среднего уровня – например, в изучении поколенческих имиджей, распределении качественных особенностей имиджей по половозрастным, расселенческим, демографическим признакам;

- учет психологии имиджей в нейропсихологии, социальной психологии, групповой психотерапии, и так далее;

- религию и уточнение психодиагностики, социологии межличностных коммуникаций, использование материалов имиджелогии и обучении, профилактике современных неврозов;

- развитие теорий нейролингвистического программирования как особого пограничного направления уже в самой имиджелогии;

- формирование целой индустрии имиджмейкерства, наработка систем банков компьютерных данных по психологии политической борьбы и эффективности ее конкретных приемов, и так далее.

Пока же можно с уверенностью отметить лишь одно – практика современной имиджелогии показывает явно опережающее развитие коммерчески ориентированных и зачастую сомнительных и по методике и по трактовке результатов исследований. Став популярной во многом благодаря усилиям Д. Карнеги, имиджелогия до сих пор несет в себе отпечаток его несокрушимого, фатального прагматизма.

Думается, что движение исследовательской мысли по любому из таких направлений лимитируется неопределенностями в вопросе о сущностных характеристиках, атрибутах имиджа.

Напомним потому еще раз, для удобства читателя, и не прибегая уже к строгой системности и упорядочению логических последовательностей, наиболее важные теоретические ориентиры работы при описании генезиса и природы имиджей, не настаивая, естественно, на безальтернативности и окончательности принятых в работе гипотез.

Имиджи возникли, видимо, как особая сторона антропогенеза, выражающая одновременно и выгодность коллективизма, и боязнь экзистенциального одиночества, как смутного, фундаментального, неопредмеченного страха разума перед своей уникальностью в мире природы.

Иными словами, он возник, как духовная сторона объективно выгодного варианта социализации, показывающего диалектику формирования мотивации, неточного копирования стабильных образцов группового поведения, и особенно-поведения лидеров.

Согласно такой гипотезе, имиджи опредмечивают общее стремление людей к экономии психических сил и объяснений, блокированию тревожности, типичной для творческих состояний, к реализации врожденных миметических, актерских способностей-то есть стремление к стереотипизации, клишированию поведенческих реакций ради достижения социального успеха. Такое положение вещей отражается, разумеется, и в жизни групп, которые постоянно воспроизводят реальные стимулы описываемого социально-управленческого программирования, духовного клиширования поведения людей своими нормами и ритуалами.

Все формы социального общежития (ассоциации, группы, коллективы, социальные фрагменты, сословия) центрируют имиджи, фильтруют их по коду "свой-чужой", стремятся закрепить привычку к имиджам в системе воспитания. Скажем, типичные детские эгоистические комплексы (анальный, оральный, Эдипов, и другие) основаны на выработке привычки следованию поведенческим образцам, учете простейших законов восприятия у другого, чтобы, использовать его в своих целях ради достижения успеха.

I Имиджи, как особые символьные морфемы социальной покорности, готовности принять групповые условия коммуникаций, выгодны уже потому, что позволяют быть психически защищенным, иметь символы принадлежности к группе, обещающей помощь и средства достижения стереотипных индивидуальных целей.

В них, таким образом, и согласно принятой гипотезе, пересекаются многие, но далеко не все, тенденции жизни психики и бытия социума, опосредованные ситуацией и мировоззрением, уровнем нравственности человека. Имидж естественен, он отражает опыт цивилизации, но не фатален, хотя блокировать его можно лишь фундаментальной нравственной работой; он выступает как бы равнодействующей процессов омассовления и личностного развития человека, которое трансформирует имидж, делает его ненужным.

Выбор между первым и вторым и определяет, видимо, актуальность затронутых в работе проблем, и будут ли разрабатываться приведенные возможные направления, или имиджелогия так и останется на задворках нашей науки – покажет именно такой выбор, осуществленный в масштабе цивилизации. Пока первая тенденция определенно господствует, влияние массовидных эталонов поведения экспоненциально растет.

Сама структура имиджей показывает их роль, как особых коммуникаций, как закономерно повторяющихся цепей образов и символов социального поведения – таковы отмечавшиеся в работе структурные блоки "реклама", "копия", "призыв", "жалоба". Эта система иерархизирована общей традицией духовной жизни общества, механизмами воспроизводства духовной власти лидеров, но опыт высокой духовности, опыт страданий и идеалов свободного творчества имиджи передают лишь негативно – как символы их отрицания через клиишрование, стереотипизацию поведенческих выборов. В этом смысле имиджи выражают духовный "тыл" общества, неистребимость социального усреднения колоссальной по масштабам человеческой психики, в том числе и чаще всего – в виде откровенной агрессии филистерства, того духа капитализма, мощь и пошлость которого отмечал еще М. Вебер. Развитие, углубление такого положения вещей провоцируется политикой, системой масс-медиа, идеологией, традициями социального воспитания, все более мощной индустрией развлечений, рекламой, тогда как на другой чаше весов находится только вера, в том числе автора, в высокое предназначение человека. Впрочем, ни такую веру, ни имиджи не стоит, видимо, мистизировать, придавать им вид каких-то совсем уж сакральных начал, поскольку, по меткой мысли Ф. Искандера, кто видит в небе ангелов, не видит в небе птиц.

Список использованной литературы.

1.    Авдиев В. И. История Древнего Востока. М.: Политиздат, 1995 – 738 с.

2.    Аверьянов П. Я. Искусство задавать вопросы: заметки специалиста. М.: Сов. Россия, 1987.– 219 с.

3.    Агеев B. C. Психология межгрупповых отношений. М.. -МГУ, 1983.– 138 с.

4.    Агеев B. C. Межгрупповое взаимодействие, Социально-психологические проблемы. М.: МГУ, 1990. – 240 с.