В-четвертых, стала происходить
«обратная идеологизация» международных
отношений, которая выразилась в ужесточении
либерально-моралистской догматики, абсолютизации
опыта западной демократии и связанных
с нею хозяйственной и социально-политической
систем. Над «реал-политическими» сдвигами
в международных отношениях стала возвышаться
гипотеза о том, что главное содержание
современной эпохи определяется переходом
большинства стран мира на путь созидания
гражданского общества на базе либерально-демократического
синтеза.
Между тем, разрушение тоталитарных
обществ в большинстве случаев
дало не прирост демократических
мотиваций, а обнажение традиционных,
архаичных и антицивилизованных
структур в поведении и мышлении людей,
государств и народов. Примером тому в
90-х годах было поведение многих стран
Балканского полуострова и некоторых
стран СНГ. Тенденция к распаду «классических»
тоталитаризмов сработала на увеличение
архаико-традиционалистского потенциала.
Этому способствовал и всплеск исламизированного
радикализма в форме террористических
действий в начале 2000-х годов.
Сложилась иерархия, руководящим
звеном которой де-факто стали
Соединенные Штаты. Де-юре их
главенствование не признается
одними (КНР) и оспаривается другими
(Россия) важнейшими игроками международной
политики. Особенность современной
иерархии состоит в том, что
США в ней занимают лидерское
положение, оставаясь окруженными
союзниками в лице государств
НАТО и Японии. Партнерские отношения
с США стремится развивать
и Россия. С этой точки зрения
уместно говорить о наличии
в мире своеобразного группового
лидерства. Его структура все
время меняется: отношения Великобритании
и Японии с Вашингтоном становятся
теснее, а сотрудничество США
с Францией и Германией несколько
ограниченнее .
Российская Федерация после тяжелого
периода неудач 90-х годов с
огромным трудом сумела в начале
XXI в. через сближение с Западом снова приобщиться
к группе наиболее влиятельных стран.
Она выступает в роли партнера США избирательно.
По ряду вопросов – поддерживает Вашингтон,
а по некоторым другим (интервенция НАТО
1999 г. в Косово, война 2003 г. в Ираке) – без
колебаний дистанцируется от него, всякий
раз следя за тем, чтобы развитие российско-американских
отношений оставалось в рамках партнерского
вектора.
Китай оказывает на мировой
порядок влияние благодаря наличию
у него растущего экономического
потенциала, статуса мощной военной
державы регионального уровня, а
также колоссального ресурса
народонаселения, способного в
перспективе обеспечить Китаю
решающее воздействие на глобальные
демографо-миграционные процессы и –
в меньшей степени – международную торговлю.
Спектр политического сотрудничества
КНР с «группой восьми» ограничен. В рамках
устоявшегося порядка Китай, по сути дела,
исполняет роль «играющей по правилам»,
конструктивной, умеренной оппозиции,
к которой он старается привлечь Российскую
Федерацию, убедив ее выйти за рамки ориентации
на опережающее развитие сотрудничества
с Западом. Пекин избегает конфронтации
с США, расширяя китайско-американские
торгово-хозяйственные связи, а также
экономическое сотрудничество с Японией
и странами Евросоюза.
Занимая в международно-политической
иерархии довольно условное место,
Европейский Союз играет в
международных отношениях упорядочивающую
роль с точки зрения выработки
ценностных принципов и правил
поведения государств и внедрения
этих правил в практику межгосударственного
общения. Политико-культурная и
нормоформирующая роль Евросоюза в целом
и входящих в него стран каждой в отдельности
сопоставима с международно-политической
ролью США, а в отдельных случаях она даже
оказывается более значимой.
Дело не в том, что из недр
европейской культуры выросли
ценности либеральной демократии,
на базе которых развивается
политическая практика большинства
западных стран. Важно, что
благодаря пяти десятилетиям
интеграционного сближения пространство
Евросоюза превратилось в главный
полигон испытаний жизненности
новых политико-правовых установлений,
которые вырабатываются применительно
к ежедневно возникающим реалиям,
проблемам и ситуациям. Интеграционная
практика Европы производит материал,
на базе которого разрабатываются
теории, касающиеся таких вопросов,
как современная роль государства
и государственного суверенитета,
приоритетность индивидуальных
прав человека в сопоставлении
с правами группы и прав
человека вообще – с национальными
интересами отдельных стран и
т.д.
Интеграционные тенденции создали
в Европе запрос на теоретическое
обоснование неизбежности «перешагивания»
через «комплекс государственного
суверенитета» в интересах выработки
общей субъектности Евросоюза. В европейской
культурной среде были сформулированы
и стали усваиваться конфликтные постулаты
о «праве гуманитарной интервенции» и
«нелегитимности авторитарных режимов».
Политически инициатором легализации
подобных доктрин выступали Соединенные
Штаты, но сама легализация была невозможна
без поддержки западноевропейских стран,
а последние принимали решения о целесообразности
или нецелесообразности соглашаться с
Вашингтоном с учетом интеграционного
опыта.
В целом степень регулируемости
современных международных отношений
остается высокой, что позволяет
говорить об устойчивости существующего
международного порядка.
2.2.
Новый политический
порядок в мире:
«многополюсность»
или «однополюсность»
Основой для создания нового
политического мирового порядка
явилось, конечно,
крушениe биполярного
мира. С уходом главной проблемы прошлых
50 лет - недопущения ядерной войны - на
первый план вышли другие проблемы:
• оптимизация
экономики, обеспечение экономического
роста и улучшения качества жизни. Цель
- социально-политическая стабильность;
• снижение
угрозы со стороны непредсказуемых диктаторов,
обладающих большими ресурсами и мощной
армией; сужение возможностей для террористических
организаций. Цель - обеспечение безопасности
в новых условиях;
• усиление
управляемости большими социальными системами
для недопущения крупных социо-техногенных
катастроф типа чернобыльской аварии
или знаменитой компьютерной проблемы-2000.
Цель - справиться с проблемами развития.
Легко видеть, что для своего
решения эти проблемы требуют
консолидации усилий и создания
механизма принятия решений, который
бы не блокировал те или
иные действия (как раньше нужно
было блокировать любые действия,
которые в перспективе могли
привести к широкомасштабному
ядерному конфликту), а позволяли
бы эффективно совместно решать
проблему. Таким образом, задача
новых международных институтов
- как делать. Новый мировой порядок
представляет собой механизм
принятия решений для разрешения
глобальных проблем, с которыми
сталкивается человечество.
Представители России, Китая и
ряда других стран остро критикуют
однополюсный мир, видя в нем
прежде всего доминирование США и их западных
союзников в современных международных
отношениях. США и их союзники также отвергают
однополюсный мир, считая себя сторонниками
разнообразного многополюсного мира,
сторонниками формирования единого концерта
ведущих мировых держав. При этом проблема
состоит в том, что разные стороны по-разному
понимают, что же такое однополюсный мир.
Для российской и китайской
внешнеполитической элиты однополюсный
мир - это доминирование какой-либо
одной коалиции, в частности, НАТО
и букета других организаций,
находящихся под контролем западного
блока.
Для США однополюсный мир -
это гегемония одной из стран,
навязывание гегемоном своей
позиции всем остальным. Поэтому
США, уверенные в том, что
они не претендуют на гегемонию,
а лишь пытаются взять на
себе большое бремя ответственности
за решение важнейших мировых
проблем, отвергают обвинения
в попытке утвердить однополюсный
мир. При этом они, однако, настаивают,
что, согласно моральным принципам,
они и их союзники не могут
допустить массового нарушения
прав человека в других странах
.
Таким образом, обе стороны
дискуссии уверяют, что выступают
за многополюсный мир, но каждая
под этим термином понимает
разные принципы организации
такого мира. Больше лукавят, конечно,
США. Ведь ответственность за
решение проблем, которую они
взваливают на себя, предполагает
и властные полномочия, вытекающие
из этой роли. Кроме того, в
своих теоретических трудах идеологи
современной американской внешней
политики не скрывают своих
предпочтений. Так, например, Генри Киссинджер
во введении к своей капитальной монографии
«Дипломатия», которое так и называется
– «Новый мировой порядок», отмечает,
что система равновесия сил (модель «концерта
мировых держав») - не императив мировой
политики, а лишь один и притом кратковременный
ее эпизод, в то время как большую часть
народы жили при империях, которые пытались
воплотить мечту об универсальной империи
(образцом которой являлась Римская империя)
.
Основой для формирования относительно
единого центра силы в новом
мировом порядке стали процессы
глобализации, которая создает предпосылки
для формирования некоторого
аналога мирового правительства.
Все становится взаимосвязанным.
Сформирован единый финансовый
рынок на котором обращаются триллионы
долларов. Рынки отдельных стран теснейшим
образом связаны друг с другом, так что
их самочувствие и тем самым прибыли на
них теснейшим образом зависят друг от
друга.
Таким образом, создана и единая
политическая - еще не система,
но уже некоторая сеть, в рамках
которой различные политические
системы теснейшим образом связаны
друг с другом.
На сплочение политических структур
влияет не только развитие
глобальной экономики, но и
новое понимание безопасности
как глобальной, общей для всех
проблемы. Возможность ядерного
конфликта, экологические проблемы,
международные преступные синдикаты,
символом которых стали наркоторговля
и международный терроризм - наиболее
зримые приметы нового глобального
измерения безопасности. Сегодня безопасность
каждого человека в огромной степени зависит
от тех процессов, которые происходят
от него за тридевять земель.
Создано и единое информационное
пространство. Его ведущими основами
выступают прежде всего международные
ежедневники и еженедельники, такие как
Financial Times, International Herald Tribune, Economist, Time, Newsweek,
New York Times, телекомпании CNN, BBC, информационные
агентства Reuters, France Press, Associated Press.
Таким образом, можно говорить
о стремительно складывающемся
едином человечестве. Символами
этого взаимопроникновения и
сближения можно считать быстро
растущие масштабы международного
туризма, смягчение норм при
пересечении границ и международное
гражданское общество в виде
неправительственных международных
организаций.
Глобализация и крушение биполярной
мировой системы создали объективные
предпосылки для формирования
новых политических механизмов,
новой международной политической
системы. Два кризиса подтолкнули
развитие процесса становления
нового политического порядка.
Первый - мировой азиатский финансовый
кризис 1998 года. Он показал, что,
во-первых, мировая экономика очень
хрупка, рост стабилен, но не гарантирован,
от малейшего возмущения могут
наступить очень негативные последствия
для многих стран, в том числе
- для ведущих мировых экономических
держав. При этом экономические
кризисы будут сопровождаться
политическими. Во-вторых, мировые
финансовые институты в содружестве
с правительствами крупнейших
государств обладают достаточной
волей и политической и экономической
мощью для того, чтобы продиктовать
странам, попавшим в кризис, свою
программу выхода из него. Обсуждение
причин и уроков кризиса привело
к формированию новых принципов
организации международных финансовых
институтов, которые отличаются
многим, но схожи в одном - все
они предполагают повышение роли
мировых институтов и повышение
зависимости национальных правительств
от мировых лидеров.
Второй кризис - югославский. У
него с точки зрения внутреннего
развития было много этапов
и большая предыстория. Но в
данном случае нас этот кризис
интересует с точки зрения
формирования нового мирового
порядка. Можно выделить два
этапа кризиса: вторжение международных
сил в Боснию и Герцеговину
и в Косово. Здесь была выработаны
новые принципы, в основе которых - отказ
от роли ООН и право группировки наиболее
сильных в военном, политическом и экономическом
отношении государств (то есть НАТО) навязывать
свою волю участникам вооруженных конфликтов,
в том числе и независимым государствам,
не считаясь с их суверенитетом. Ограничением
для интернационализации конфликтов выступают:
величина потерь солдат участвующих великих
держав, общественное мнение в этих великих
державах (поддерживает оно вторжение
или нет) и яркость конфликта с точки зрения
опять же общественного мнения великих
держав, выраженного через СМИ .