Проблемы политического развития Северного Кавказа

К чему подобная идеология  в обязательном порядке приведет государство, мы видим на примере Киргизии и Грузии. Одна страна долгое время раздувалась от мегаломании и этнического нарциссизма под лозунгом того, что её народ якобы дал миру колесо и прирученную лошадь, другая — от того, что дала миру вино, и обе вместе противопоставляли титульный народ «пришлым нациям» — узбекам, абхазам, осетинам, армянам и т. д. В огромной степени то же самое сейчас происходит с титульными нациями северокавказских республик. Мы являемся свидетелями насаждения такого же самолюбования и этноцентризма по причине того, что эти народы дали человечеству черкеску, шашку, карачаевскую породу лошадей и символ кавказского сопротивления — имама Шамиля, и точно такие же разговоры об автохтонности и пришлости слышны сейчас практически во всех северокавказских республиках.

Сколько нам еще  ждать киргизского сценария и  грузинского исхода? Что-то мне подсказывает, что не очень долго.

РУССКИЙ ВОПРОС

Еще одной причиной того, что Россия теряет Северный Кавказ является дерусификация региона.

Этот процесс начался  практически сразу после распада  Советского Союза, ослабления позиций  государства на Кавказе и к  настоящему моменту приобрел очень  внушительные размеры и явно выраженный тренд. Считается, что с 1992 года и  по настоящий день русские практически на 100 % оставили Чечню, Ингушетию и в значительном количестве, но в разных соотношениях покинули все остальные республики Северного Кавказа, где их доля по официальным, скорее всего, завышенным данным, в целом сократилась с 26 % до 15 %.

Уход представителей любой национальности с Кавказа — это зло, и целью данной статьи нисколько не является возвеличивание русского этноса наряду с ущемлением каких-либо других. Вместе с тем, необходимо признать, что в свете государственного строительства и российских интересов именно русские представляют особое значение и являются залогом укрепления российской государственности на Кавказе. Без наличия многочисленного и сплоченного русского населения на Северном Кавказе само присутствие России в этом регионе теряет смысл, и в этом случае, рано или поздно, эти территории для России будут утеряны.

Присутствие сильного и обязательно поддержанного  государством русского населения играет огромную роль и для самих кавказских народов — в условиях традиционной, исторической нестабильности региона именно русские являются (по крайней мере, являлись раньше) фактором стабильности и мира в регионе. Где-то, по-моему, в одном из отчетов Стратфор я встречал очень интересную и точную фразу, которая звучала примерно так: «Кавказ и населяющие его народы похожи на кусок прекрасного янтаря, внутри которого застыли пауки. Янтарь — это русские, если они уйдут, пауки тут же вцепятся друг другу в глотки!"

Именно русские  составляют наиболее образованную и  квалифицированную часть населения  Северного Кавказа и если они его покинут, это поставит жирный крест на возрождении экономики этого региона и на его, хотя бы теоретической, модернизации. Пример этого мы видим уже сейчас в ситуации с экономикой Дагестана, которая ранее в значительной степени состояла из высокотехнологичных и наукоемких производств ВПК, которые сейчас стоят — в том числе, потому, что после ухода русских на них некому работать.

Вместе с тем, необходимо отметить, что, несмотря на то, что и  русские, и представители северокавказских народностей являются гражданами одного государства, у них существуют огромные и очень важные отличия в степени и порядке самоорганизации. Крайне интересные исследования на эту тему есть у северокавказского политолога Олега Цветкова.

Высшей и практически единственной степенью социальной организации русской нации сейчас является государство. За тысячу лет российской государственности у русского этноса практически на генном уровне атрофировалось чувство национального единства и способность организовываться по национальному признаку. Определенные склонности к национальной самоорганизации осталась у казаков, хотя в настоящее время это тоже ощущается далеко не всегда и не в преобладающем плане. Практически единственные клановые формы, которые могут формировать русские — это кланы по профессиональному признаку и по степени принадлежности к властным структурам, но и в этом случае в масштабе всего народа речь идет лишь о сотых долях процента от общей численности этноса.

С другой стороны, устойчивая государственность, как мы говорили, никогда не была сильной чертой кавказских народов. Способность к сплочению по государственному признаку у них просто не могла сформироваться, но зато у них присутствует ярко выраженная способность организации по клановым и национальным принципам.

Чувствуя поддержку  государства, ощущая себя членами единой государственной машины, русские  могут творить великие дела, показывать чудеса храбрости, изобретательности, предприимчивости. Наоборот, когда  государство слабеет, когда оно  бросает русских или когда оно начинает играть против них, современный русский этнос демонстрирует потрясающую неспособность к самоорганизации и проявляет наихудшие черты русского народа. У представителей же кавказских народов наблюдается совершенно обратная зависимость - в те периоды, когда на Кавказе доминирует сильная государственная власть кавказцы подчиняются ей, уважают ее и живут по ее законам. Если же власть слаба, то они очень быстро, самым естественным образом возвращаются к догосударственным методам этнической организации — кланам и крепко сплачиваются на основе национальной или иной клановой принадлежности. То есть, в условиях слабости российского государства на Кавказе и подмены его коренных интересов, интересами получившего власть кланового чиновничества, русский этнос по определению не может быть конкурентен этносам кавказским и всегда будет проигрывать соперничество с ними.

Более того, в соответствии с природой этнократической, клановой власти, титульные кланы всегда будут  выдавливать русских с территорий, которые они считают своими. Во-первых, это будет происходить потому, что им нужно распределить ограниченные ресурсы в свою пользу, во-вторых, потому, что именно русские представляют для них особую опасность своим природным тяготением к России и к сильному государству-могильщику клановости и в-третьих, они будут это делать потому имеют право — получили карт-бланш и свободу действий от московских кланов федерального уровня.

Таким образом, существующая формула социального договора и  нынешняя вертикаль власти даже чисто теоретически исключает любую возможность наличия сильного и сплоченного русского населения на Кавказе. Все, к чему в нынешних условиях мы можем прийти — это слабое государство и подмена общероссийских ценностей интересами нашедших общий язык федеральных и кавказских чиновничьих кланов, что автоматически приведет к естественному ослаблению русского населения, доминированию этнических кланов и коррупции. В этих условиях русский этнос не может и не сможет конкурировать с кавказскими кланами и в каких-то регионах быстрее, в каких-то медленнее, но будет неминуемо покидать Северный Кавказ.

Именно это является главной причиной, обуславливающей  неизбежность процесса дерусификации  кавказского региона и только после этой причины стоит учитывать  все остальные факторы, тоже влияющие на отток русского населения, такие как деиндустриализация, военные конфликты, притеснения по национальному признаку, неравный доступ к экономическим ресурсам, к административному управлению и т.д. Без устранения основной причины никакого возврата русских на Кавказ и никакого замедления их ухода оттуда быть не может. Все программы, рассчитанные на это, являются маниловщиной и введением самих себя в заблуждение, а некоторые — как, например, возвращение русских в Чечню — еще и представляют явную опасность для жизни наших сограждан.

В настоящее время  русские на Кавказе ослаблены, унижены  и дезориентированы. Они брошены  своим же государством, в лице которого для них выступают чиновники  из Москвы, преследующие свои собственные  интересы и опирающиеся на местные этнические кланы. Наличие «русского вопроса» игнорируется и тщательно скрывается, в то время как немалочисленные случаи столкновений и притеснений русских на национальной почве практически всегда переводятся в статус бытовых и административных. Русские кавказцы знают, что в случае какого-либо конфликта своя российская власть их тут же, не раздумывая, сдаст, как не так давно она сдала русских в Чечне и как сдает сейчас русских в Абхазии, безучастно наблюдая за тем, как у них отбирают дома и квартиры.

Русские разобщены  и дезорганизованы. При том, что  на Северном Кавказе существует множество  общественных организаций титульных  национальностей, русских организаций  практически нет — они разогнаны, развалены и разложены. В настоящее  время осталась практически единственная подобная структура — Союз Славян Адыгеи, да и против нее власти постоянно либо выдвигают уголовные дела, либо выносят прокурорские предупреждения.

Складывается парадоксальная, но совершенно логичная ситуация —  чем больше нынешняя вертикаль власти укрепляется на Кавказе, тем более невыносимые условия для проживания русского населения там создаются, но, покидая Кавказ, русские самим фактом своего ухода выталкивают его из российского государственного пространства и тем самым ставят конец на влиянии там федеральных чиновничьих элит и их сговорам с элитами местными.

В последнее время  существуют очень слабые сигналы  того, что российская элита готова, хотя бы декларативно, признать наличие  русского вопроса на Северном Кавказе. Эту тему, в частности, 19 мая поднимал президент Д. Медведев на встрече с правозащитниками и представителями интеллигенции. Но в том-то и заключается горький трагикомизм нынешней ситуации, что решать русский вопрос президент тоже собирается в рамках сложившегося пула облеченных доверием кланово-чиновничьей вертикали лиц и в границах сложившегося договора элит, которые просто по своей природе убивают русское население Кавказа!

Давайте посмотрим  с кем Медведев обсуждал проблемы русских, у кого он просил поддержки  в этом вопросе. Треть собравшихся на встречу с президентом представляла общественные организации титульных народов Кавказа, которые, совершенно естественно, защищали интересы своих этносов; еще треть были правозащитники, которые десятилетиями упорно закрывают глаза на все проявления дискриминации русских по национальному признаку, но моментально поднимают невыразимый плач при малейших нарушениях прав всех остальных этносов; оставшиеся приглашенные были общественными и государственными деятелями, половина из которых вообще не имеет представления о Кавказе и о проблемах местных русских, а вторая половина в ходе своей деятельности общается исключительно с титульными народами Кавказа, русских упорно не замечает и отношения к ним не имеет.

Одной из таких приглашенных была небезызвестная Элла Памфилова, которая прямо там на встрече назвала русских некоренным населением Кавказа, что не вызвало никакого протеста у собравшихся (странно почему тот контингент после таких слов ей не аплодировал!). Другим облеченным доверием власти лицом и человеком, у которого Медведев спрашивал о судьбе русских, являлся Максим Шевченко — телеведущий, журналист, известный исламист, активный сторонник Хамас, член Общественной палаты РФ, занимающийся там вопросами Кавказа, человек, который до последнего момента, наверное, и не знал, что на Кавказе живут сотни тысяч русских. По крайней мере, в течении как минимум пары лет свои многочисленные визиты на Кавказ он посвящал проблемам, наверное, всех кавказских народов, кроме русских.

Опираясь на подобных людей, можно получить как раз то, что мы имеем на сегодняшнее время — дерусификацию региона, усиление там этноцентристской клановой власти и ослабление российской государственности. Это не те люди — у них другой опыт, другие цели и другие интересы, которые исходя, из их предыдущей деятельности, скорее всего не совпадают с интересами русских людей на Кавказе.

Ни один из людей, ведущих  работу среди кавказских русских, пользующихся среди них авторитетом, делающих что-то для улучшения их положения, имеющих право говорить от их имени на встречу приглашен, конечно же, не был. Совершенно естественно, что, несмотря на установку президента на русский вопрос, все собравшиеся говорили о совершенно невыносимом положении кавказских народов, но никто так и не вспомнил о том, что на Кавказе живут еще и русские, у которых тоже существуют кое-какие проблемы.

Продолжение подобной дискриминационной политики приведет к вытеснению русского этноса с Северного  Кавказа, а все заявления творцов  этой политики, с каких бы высоких  трибун они не звучали, о собственной озабоченности этим вопросом и о желании вернуть русских на Кавказ являются либо игрой на публику, либо проявлением полного непонимания ситуации в этом регионе. Именно подобная политика, являющаяся частью государственной структуры управления, ведет к дерусификации региона, к снижению в нем российского влияния и в перспективе сможет привести к потере Северного Кавказа.

СТРАТЕГИЯ

Еще одна важная причина  того, почему Россия теряет Северный Кавказ заключается в отсутствии стратегии развития этого региона и укрепления российского присутствия в нем.

Отсутствие комплексной  стратегии действий России на Северном Кавказе наряду с осуществлением политики «война либо деньги» —  это классическое повторение ошибок Кавказской войны XVIII-XIX веков. Начиная с 1760-х годов и до 1820-х годов Россия не имела четкой стратегии в этом регионе и бросалась из крайности в крайность — либо предпочитала не обращать внимания на набеги горцев, называя их «шалостями» и зачастую наказывая казаков, если они нарушали подобное правило и давали горцам отпор, либо устраивала жестокие карательные экспедиции, когда подобные набеги становились просто нестерпимыми. Только с приходом А. П. Ермолова ситуация изменилась и Россия обрела всеобъемлющую стратегию, которая так или иначе охватила все вопросы — от военных и экономических до религиозных и национальных. Именно это произвело решительный перелом в затянувшемся непонятном противостоянии и позволило распространить российскую государственность на территорию Северного Кавказа.