Права человека и права нации в контексте идеологии национализма

Тем не менее, при всем разнообразии трактовок понятий «нации» и «национализма», накопившихся за время научного исследования соответствующих феноменов, в них вес же можно выделить общее, относительно устойчивое и идеологически нейтральное содержание.

Наиболее ясно и последовательно его сформулировал, пожалуй, Э. Геллнер: «В жизни человечества произошла важная и отчетливая перемена. Новый мир, в котором национализм, то есть соединение государства с «национальной культурой», стал общепринятой нормой, в корне отличается от старого, где это было явлением редким и нетипичным. Существует огромное различие между миром сложных, переплетенных между собой образцов культуры и власти, границы которых размыты, и миром, который складывается из единиц, четко ограниченных друг от друга, выделяющихся по «культурному» признаку, гордящихся споим культурным своеобразием и стремящихся внутри себя к культурной однородности. Такие единицы, в которых идея независимости связана с идеей культуры, называются «национальными государствами». В течение двух столетий, последовавших за Французской революцией, национальные государства стали нормой политической жизни» [5, с. 146].

Другими словами, политические проявления национализма, привлекающие к себе наибольшее внимание в силу драматизма происходящего (переделы карты мира, войны, волны эмиграции и т.п.), уходят корнями в культурные трансформации, сопровождающие общий процесс социальной модернизации.

Собственно, единую национальную культуру можно рассматривать как непременное следствие – и, в то же время, условие – современного индустриально-технологического развития, которое приводит к разрушению типичных для аграрной эпохи изолированных культурных анклавов, созданию урбанизированной жизненной среды, мегаполисов, куда стекаются большие массы народа, где возникают массовые производства, требующие унифицированных культурных навыков. Вследствие этого создаются крупные единообразные культуры, которые сначала осознают свою культурную идентичность, а затем стремятся и к политической идентичности [10, с. 169-170.].

По словам Геллнера, когда «социальные условия требуют стандартизированных, гомогенных и централизованно поддерживаемых высоких культур, охватывающих все население, а не только элитарное меньшинство, возникает ситуация, когда четко обозначенные, санкционированные образованием и унифицированные культуры становятся почти единственным видом общности, с которым люди добровольно, и часто пылко отождествляюг себя... Современный человек предан не монарху, стране или вере, что бы он сам ни говорил, но культуре» [4, с. 126].

В свою, очередь национализм – это политический принцип, «суть которого состоит в том, что политическая и национальная единицы должны совпадать» или «течение, стремящееся соединить культуру и государство, обеспечить культуру своей собственной политической крышей, и при этом не более чем одной» [4, с. 104].

Идентичные, по сути дела, формулировки понятия «национализм» мы находим в работах и других известных западных исследователей – Э. Хобсбаума, Э. Смита, Дж. Брони, Б. Андерсона, Э. Гидденса и др.

Например, Э. Гидденс предлагает следующее определение: национализм – это «культурная восприимчивость к суверенитету, сопутствующее обстоятельство координации административной власти в рамках обладающего определенными границами национального государства» [6, с. 112].

А другой исследователь – Дж. Бройи – так описывает отношения, в которых находятся понятия нации, суверенитета и национализма: «'Термин «национализм» используется по отношению к политическим движениям, которые стремятся к государственной власти или осуществляют ее, оправдывая свои действия доводами национализма. Националистическая идея – это политическая доктрина, основанная на трех посылках: (а) существует нация, обладающая ярко выраженным особым характером; (6) интересы и ценности этой нации обладают приоритетом перед всеми остальными интересами и ценностями; (в) нация должна быть независимой, насколько это возможно. Для этого обычно необходимо достижение, по крайней мере, политического суверенитета» [3, с. 51].

В.В. Коротеева, сопоставляя различные трактовки понятия «национализм» и западной научной литературе, приходит к выводу, что – с некоторыми незначительными оговорками – большинство специалистов сходится в том, что основную доктрину национализма можно снести к положениям, указанным Бройи [15, с. 16].

В свою очередь В.С. Малахов связывает национализм с процессами политической интеграции и социокультурной идентификации следующим образом: «Национализм – идеология, легитимирующая (оправдывающая и обосновывающая) усилия по интеграции или дезинтеграции государств. Последние не случайно называются национальными государствами. Однако этим функции национализма не исчерпываются. Национализм далеко не всегда непосредственно связан с действиями по укреплению или подрыву национальных государств. Он подпитывается чувствами и ожиданиями людей, которые ишут решение острых проблем собственного существования в национальной солидарности – в консолидации на основе общей истории, языка или культуры. Таким образом, национализм – это идеология политизированной идентичности» [16, с. 37].

Далее, проанализировав наиболее часто встречающиеся в научной литературе и публицистике употребления термина «национализм», В.В. Малахов делит их на четыре наиболее существенные группы:

1) Идеология становления государства. Национализм здесь выступает как идейное обеспечение процесса «собирания» государства, или «государственного строительства».

2) Идеология социальной интеграции. Государство в этом случае уже есть, и национализм необходим ему для легитимации мероприятий по консолидации населения – превращения последнего в культурно однородную общность, нацию.

3) Идеология антиколониализма. Это явление в советское время называлось в отечественной (а также в зарубежной марксистской литературе) «национально-освободительным движением». В международном обществоведении, однако, не принято проводить различие между («буржуазным» и потому подлежащим осуждению) национализмом, с одной стороны, и («хорошим» и «прогрессивным») «национально-освободительным движением», с другой. Весь комплекс политико-идеологических явлений, связанных с борьбой народов Азии и Африки против колониализма, нейтральным образом квалифицируется как «национализм».

4) Идеология этнически мотивированного сепаратизма. В наше время под «национализмом» часто понимают именно подобные движения (чеченский, тамильский «национализм») [16, с. 40-42].

Кроме того, иногда разновидностью национализма считают панэтнические интеграционистские идеологии (панарабизм, панславизм, пантюркизм, пангерманизм, сионизм и пр.) [16, с. 44], которые, кстати, уже прямо смыкаются с идеологией расизма.

Очевидно, что сецессионизм и антиколониализм реализуют идентичные – дезинтеграционные стратегии в отношении существующих государств имперского типа. Отличие между ними в том, что они «подрывают» империи принципиально разного типа. Соответственно – традиционные и колониальные [19, с. 20].

Наконец, надо отмстить следующее: как западные, так и российские исследователи постоянно подчеркивают, что, учитывая историческую и страновую вариативность феноменов, стремиться к точному и детализированному определению понятий нации и национализма просто не имеет смысла [19, с. 20].

В любом случае, если за множеством интерпретаций понятия «нации», включая иррационалистические и мистифицирующие, и можно усмотреть некое рациональное содержание, то оно таково: нация – это широкая общность людей, объединенная языком, культурой, психологическими характеристиками, традиционно проживающая (или проживавшая) на определенной компактной территории и стремящаяся к политическому суверенитету (или его достигшая). Другими словами, нация представляет собой политизированный этнос.

Национализм, в свою очередь – это: (а) программа политического оформления, самоутвервдения и развития нации; (б) комплекс теоретических представлений и политической практики, центральное место и котором занимают интересы нации; (в) идеология, утверждающая приоритетный статус национальной идентичности над всеми другими видами социальной идентификации и требующая защищать нацию всеми доступными средствами. Разумеется, помимо идеологической и политической составляющих в национализме есть и психологическое измерение – комплекс национальных чувств.

1.2. Типология национализма

В зависимости от характера поставленных и решаемых задач, действующих лиц и множества других факторов, в современном мире формируется несколько типов национальных движений, различающихся своими внутренними и внешними параметрами.

Одна из первых попыток типологии национализма была сделана историком Ф. Мейнеке, который в книге «Космополитизм и национальное государство» (1907 г.) указал на фундаментальную разницу между политическими и культурными нациями. Эту идею развил Г. Кон в своей работе «Идея национализма» (1944 г.), где он утверждал, что в Англии, Франции, Нидерландах, Швейцарии и США национализм был в основном политическим, а в Центральной и Восточной Европе, а также в Азии, – этническим. Большинство специалистов считает, что каждая зрелая нация содержит в себе оба компонента [12, с. 419]. Как показывают последние исследования, сегодня в странах Западной Европы достаточно сильна культурная компонента, а в странах Центральной и Восточной Европы – гражданская компонента национализма. Это связывают с важностью культуры как цементирующего фактора для зрелой нации и с распространением либерально-демократических ценностей в мире.

Наряду с этим американский исследователь Дж. Бройи выделяет национализм сепаратистский, направленный на отделение той или иной нации от существующего государства; реформаторский, стремящийся придать более национальный характер структурам и отношениям существующего государства; и ирредентистский, предпочитающий объединение нескольких государств или присоединение части одного государства к другому [3, с. 52].

Весьма распространённой является также типология национализма по его политической программе, например: государственный (предполагающий сочетание национальных и государственных ценностей), радикальный (ориентирующийся на резкий разрыв этих идеалов и даже на уничтожение части прежней политической элиты), реакционный (испытывающий недоверие к новым, демократическим ценностям и пытающийся всеми методами сохранить прежние идеалы) и т. д.

Гражданский национализм. Гражданский национализм утверждает, что легитимность государства определяется активным участием его граждан в процессе принятия политических решений, то есть, степенью, в которой государство представляет «волю нации». Основным инструментом для определения воли нации является плебисцит, который может иметь форму выборов, референдума, опроса, открытой общественной дискуссии и т. д.

При этом принадлежность человека нации определяется на основе добровольного личного выбора и отождествляется с гражданством. Людей объединяет их равный политический статус как граждан, равный правовой статус перед законом, личное желание участвовать в политической жизни нации, приверженность общим политическим ценностям и общей гражданской культуре [25, с. 64].

В конце XIX века Ренан обратил внимание на роль гражданского национализма в повседневной жизни: «Существование нации – это повседневный плебисцит, как существование индивидуума – вечное утверждение жизни» [22]. Действительно, как показал Геллнер, в современных нациях на протяжении всей своей жизни граждане активно подтверждают свою национальную принадлежность и тем самым легитимный статус государства [4, с. 91].

Гражданский национализм более выражен в тех молодых нациях, которые возникли в уже существующем государстве с достаточно однородным в плане культуры населением. Именно так обстояло дело в предреволюционной Франции, поэтому ранний национализм активно поддерживал идеи свободы личности, гуманизма, прав человека, равенства. Для него были характерны рациональная вера в общечеловеческое и либеральный прогресс. Однако он играл важную роль и в более позднее время. Так, в середине XX века национально-освободительная борьба стран третьего мира с колониализмом часто опиралась на гражданский национализм как путь к интеграции общества, противопоставляя его характерному для империализма принципу «разделяй и властвуй». Выразителями подобных идей были Ганди, Неру, Мандела, Мугабе.

Этнический национализм. Согласно этническому национализму, нация является фазой развития этноса. Он утверждает, что любая нация имеет этническое ядро и отчасти противопоставляет себя гражданскому национализму. В настоящее время «националистическими» называют как правило те движения, которые делают акцент на этнонационализме.

Этнический национализм фокусирует своё внимание на «органическом единстве» образующих нацию людей, которое может иметь культурную или генетическую природу. С его точки зрения, членов нации объединяет общее наследие, язык, религия, традиции, история, кровная связь на основе общности происхождения, эмоциональная привязанность к земле, так что все вместе они образуют один народ или сверх-семью, кровнородственное сообщество.

Чтобы культурные традиции или этническая принадлежность легли в основу национализма, они должны содержать в себе общепринятые представления (историческую память), которые способны стать ориентиром для общества [29, с. 17-18]. Поскольку устная традиция и личный опыт часто оказываются для этого недостаточными, средства коммуникации (язык, печать и т. д.) играют крайне важную роль.

Этнический национализм исторически возник в условиях, когда границы государства не совпадали с культурными или этническими границами и стремился привести одно в соответствие с другим. Нация при этом формировалась до государства. Романтики XIX века подчёркивали, что не всякий этнос обладает достаточной силой, чтобы стать нацией.