Контрольная работа по "Политологии"

  Каковы  же пути формирования правового государства?

  1. Превращение закона в решающее  средство управления всеми сторонами  жизни общества, для чего необходимо изменение соотношения закона с подзаконными актами в пользу первого.

  2. Добиться такого состояния общества, при котором соблюдение закона  было бы выгоднее, чем его нарушение,  что предполагает высокий уровень  правовой культуры населения, его правовую грамотность.

  3. Превращение правоохранительных  органов в рабочий механизм, активно  содействующий становлению правопорядка.

  4. Децентрализация управления, разграничение  функций центральных структур  власти и органов самоуправления, расширение компетенции последних.

     Государство, стремящееся к тождеству правопорядка, строит свои взаимоотношения с другими  субъектами политической системы на основе закона. В механизме этих взаимоотношений определяющее значение имеет то обстоятельство, что государство как наиболее устойчивая, сохраняющая преемственность и обладающая наибольшим объемом властных полномочий структура является фундаментом политической системы. Это положение в теоретическом плане важно глубоко осмыслить.

  Каков же его смысл?

  Государство определяет юридическо-правовые условия функционирования слагаемых политической системы. Не вмешиваясь в работу партий, профсоюзов, движений, других самостоятельных организаций, признавая их самостоятельность в решении внутренних организационных вопросов и отправлении функциональных  обязанностей, оно тем не менее определяет порядок юридической регистрации общественных объединений, получении ими прав юридического лица.

  Государство применяет политические санкции (заявления, предупреждения, запрещение) в отношении субъектов политической организации общества на основе права, закона. Применение санкций, как правило, обусловливается антиконституционными, антиправовыми акциями общественных объединений, хотя имеют место и политические соображения, прикрываемые интересами безопасности существующего политического режима. Иллюстрацией последнего могут служить примеры запрещения прогрессивных организаций в условиях фашистской диктатуры или приостановление деятельности всех политических партий в условиях чрезвычайного положения.

  Обязательными для исполнения всеми объектами  политической системы являются Конституция (Основной Закон) государства и другие законы. В уставах партий часто  содержатся положения об обязательности соблюдения Конституции страны. Это  значит, что партии, другие общественные организации, движения не могут играть роль оппозиции государственным структурам (парламенту, правительству, главе государства). Более того, в оппозиции – политическом противовесе властным структурам – видится проявление плюрализма: естественного состояния демократически организованного общества. Однако оппозиция не в праве нарушать законы общества. В противном случае оправданы санкции со стороны государства, обязанного защищать законы, вплоть до использования рычагов принуждения и насилия.

  Потребности общественного консенсуса, скоординированного развития общества как цельного организма, – требуют содействия государственной  политике со стороны всех субъектов  политической системы. Разумеется, содержание политики и механизм ее осуществления  могут быть объектом критики и борьбы. Для этого выработаны такие методы и формы, как отстаивание своей позиции через средства массовой информации; предание гласности своих платформ, заявлений; проведение митингов, борьба за избирателей, проведение своей линии через депутатов и др. Но до изменения государственной политики, пересмотра ее коренных положений, каждый представитель партии, движения, в силу гражданского права, обязан осуществлять (если он работает в государственном учреждении) государственные решения. Таков государственный и моральный императив.

  Отношения государства с другими элементами политической системы строятся на основе партнерства, взаимодействия, учета  реалий политического плюрализма, поиска согласованных усилий в решении  проблем и других принципов. В этих отношениях в бывших социалистических странах произошли серьезные деформации. Основная – огосударствление партии, превращении ее в остов командно-административной системы. По существу правящая партия превратилась в тоталитарно-государственную структуру, сосредоточившую в своих руках все нити не только стратегического, но и повседневного управления. Эти и другие деформации политической системы стали исчезать, искореняться с появлением реалий политического плюрализма, многопартийности, когда государство фактически стало приобретать полноту властных полномочий и реально превращаться в основу политической системы.

  Таким образом государство занимает в  политической системе центральное  место, обусловливаемое его природой и назначением как особого  инструмента, с помощью которого осуществляется политическая власть экономически господствующего класса. Сохранение и упрочение политической власти возможно лишь тогда, когда государство интегрирует интересы всех слоев населения. Стремясь обеспечить консолидацию общественных сил, их сотрудничество, гражданское согласие, оно взаимодействует с другими субъектами политической системы как ее основа, придавая обществу устойчивость и способность к развитию.

3. Основные направления  формирования правового  государства.

    Государство, как и право, относится к явлениям национальной культуры. Государство как институт обладает ничуть не меньшей социальной ценностью по сравнению с правом, правовой системой. Более того, смысл права, правового регулирования сохраняется постольку, поскольку имеется развитая государственность. Только очень политизированный взгляд может видеть источник общественных бед в государственной власти на основании того, что последняя отваживается выступать непосредственной правообразовательной и правореализующей силой.

Государство как непременный участник фундаментальных  социально-экономических, культурных и морально-правовых процессов общества по своей природе менее пластично, чем право, которое тесно «сидит»  на общественном сознании и отражает его быстрые повороты. Государству и его законодательству сложнее обеспечивать постоянную собственную адекватность существующему рельефу правосознания и правокультурной традиции. Вместе с законодательством государство может сильно удаляться от общества: забегать вперед, отставать, блуждать в поисках альтернатив, увлекаться какой-то идеологической моделью и т. д.  Но именно государство – организатор демократии, народного суверенитета, хранитель национальной культуры, катализатор экономического и социального прогресса общества.

Правовое  государство в России – это  не всякая «юридическая» власть, а  только та, которая выражает смысл  отечественной культуры, способствует прогрессу и свободе личности на принципах ее культурной идентификации. Российское правовое государство может быть всяким по форме, но оно не может быть правовым, если строится в рамках национально-отчужденной культурной традиции. Правовое государство в России – это не абстрактный механизм власти, соблюдающий позитивное законодательство, им же и созданное, а явление, весьма слитное с правом, национальным правосознанием. Поэтому наше правовое государство – это не любая власть, укрепившаяся в Москве и создавшая «под себя» собственное «правовое обеспечение». Это система, поддерживающая и воспроизводящая социальную среду, способствующую формированию национального правосознания.

Российское  право, в свою очередь, имеет сложные  измерения – этическое, формально-юридическое, массово-психологическое и т. д. Оно  может актуализировать и почти  все «перелиться» в одно из них, лишив прежний правопорядок симметрии и баланса стабильности. Во всех случаях, однако, сохраняется главный вектор его сущностного смысла, направленный на воспроизводство национальной культуры, который государству никак нельзя терять из виду. Поэтому ключи от позитивной правовой системы находятся не у государства, и даже не в идее российской государственности. Российское государство – явление изменчивое и историчное. Отечественное государство вторично и терпит крах всякий раз, когда лишается ясно выраженных или подспудных корней в отечественной правовой культуре.

Можно предположить, что в России всякое государство будет адекватным, если оно выступит феноменом российского  права; будет способным интегрироваться  в русскую культуру. Важно, чтобы  такое государство смогло найти себя в традиционном правообразовании и не переоценивало, как часто бывало, своих возможностей в рациональном «управлении обществом». Это – своеобразный либерализм, только на несколько иной, исторической почве: речь идет не об ограничении государства функциями «ночного сторожа» в интересах собственников, а максимальном полновластии государства, даже «государственном тоталитаризме», имеющем строго определенное назначение как способа выражения национального жизнестроительства. Все, что ему соответствует, что развивает, укрепляет самосознание, самопознание человека, общества, одновременно приобретает статус государственного начала и получает тотальность, развернутость в правовой культуре. В этом смысле государство всеохватно, универсально, вездесуще, но в этом же самом смысле оно совершенно прозрачно, вторично, интегрально, подконтрольно по сути, а не по юридической форме. Государство – всего лишь цементирующий, «связывающий» материал для развертывания правопознания, который, как любой материал, задает определенные рамки, но в весьма незначительной степени способен руководить и направлять замыслы художника.

В русском  правопорядке государство никогда  не имело самоценного и самодостаточного статуса. Все периоды, когда оно  посягало на такую роль, кончались его посрамлением.

Статус  государства – наиболее противоречивый феномен в нынешней политической системе. После 1985 года повсеместно  сложилось представление чрезмерности государства, особенно если брать во внимание тогдашнюю конституционную  трактовку его функций, которые, действительно, поражали воображение. Однако эта чрезмерность – парадоксальная форма удивительной инфантильности и формализма роли, принадлежавшей государству в советском обществе. Когда экономические новации стали продуцировать новые социальные противоречия, стало ясно, что в политической системе практически отсутствуют механизмы их регулирования, что государственные структуры неэффективны и не могут быть адекватными преемниками управления партии.

Такая ситуация – результат длительной эволюции политической системы, приведшей к глубоким деформациям важнейших характеристик государства:

– ослаблению и во многих аспектах стиранию территориальной  организации его власти, в рамках которой перестали решаться соответствующие  данному уровню вопросы. Симптомом этого стал все увеличивающийся поток обращений, писем по личным вопросам в центральные инстанции, который, не получив концептуальной оценки, служил лишь поводом к многочисленным нотациям местному начальству за бюрократизм и невнимание к людям, в конкретном плане, конечно, справедливым;

– эрозии государственной власти как особой публичной организации, обладающей суверенитетом и только ей присущими  механизмами принятия и реализации решений. Государство не могло противостоять  мощным неформальным структурам влияния и даже управления, которые постепенно оформились в теневую политическую систему, «смазавшую» конституционный статус не только государства (до сих пор, например, во многом не ясна роль правительства), но и партий, иных общественных организаций. Образовался известный феномен – замещение традиционной для государства деятельности функционированием вне- и надгосударственных институтов, чья процессуальная конституционная неупорядоченность граничит подчас с произволом, вакханалией авторитетов, инстанций, неписаных норм.

– появились  неформальные как правозащитные, так  и репрессивные механизмы (средства массовой информации, комиссии, комитеты и др.), становившиеся часто объектом самого беспринципного манипулирования  и выводящие конституционные органы в двусмысленное и «техническое» положение, когда, например, суды, прокуратура, МВД должны давать отчеты юридически некомпетентным инстанциям. Гарантирующие возможности государства упали до критически низкого уровня. Неудивительно, что многие правозащитные инициативы реализовались не в рамках обычных юридических процедур, а различными неформальными и неправовыми организациями, которые подчас только и могут «пристыковаться» к сложившимся механизмам принятия решений в стране. Это – характерная черта кризиса государства, когда на не приспособленные процессуально органы возлагается защита человека, которую эти органы заведомо ие могут системно выполнить;

– и, наконец, снижение роли государства выразилось в утрате его экономического суверенитета как организации, аккумулирующей и контролирующей бюджетные ресурсы. Парламент отстранялся от контроля за финансами, регулирование которых заменялось двойной и тройной бухгалтерией, постепенно приведшей народное хозяйство к самым низким порогам управляемости.

В силу отмеченных сдвигов государство  стало лишаться средств регулирования  социальных отношений, т. е. инструментов политики, главным орудием которой  оно должно было быть.  Поэтому  закономерно, что реализация реформ натолкнулась на удивительное открытие – «глиняность» государства, воссоздать которое в демократическом социальном варианте весьма непросто.

Попытка «непосредственного» перехода к  правовому государству в абстрактном  его понимании повлекла ужасающие  диспропорции в правовой системе  и структуре государственной власти, максимально затрудняющие проведение реформ. Вместо эффективных (как на Западе) механизмов получились какие-то внешне подобные западным копии, начисто лишенные эффективности своих оригиналов. Более того, эти органы, с которыми связывались главные надежды политико-правовой реформы, – Съезды, Верховные Советы, Комитет конституционного надзора, Президентские советы и т. д., лишь способствовали перенесению проблем в сферу дебатов часто малокомпетентных коллективов без видимого продвижения в их решении, что вызвало разочарование населения в самой идее демократии. В аппарате государства начался процесс борьбы несовместимых структур, обусловив сложную реакцию их взаимного отторжения в виде усиления централизма (введение единоличного президентства), роста сепаратизма с появлением республиканских президентств, атрофирование структур вертикального управления. В результате такого перенятия самих по себе прекрасных элементов западной государственности без должного учета сложной и уникальной национально-федеративной, социально-культурной, психологической обстановки в стране, получилось так, что вместо правовой власти образовался вакуум всякой власти с небезуспешными попытками самого крайне националистического, харизматического ее замещения. Не изменив структурно правовую и политическую системы, не обеспечив адаптацию этих перемен в общественном сознании, не урегулировав элементарные для любого правопорядка вопросы, наивно рассчитывать, что путем простого «монтирования» можно снять проблемы, временная парадигма решения которых занимает столетия. Даже А. Рапашиньски, профессор Колумбийского университета – прозападно ориентированный юрист, писал авторам официального проекта новой российской Конституции в 1990 году: «Не советую создавать в России президентство в американском стиле. Американская система, вызывающая восхищение в США, нигде в мире не была удачно трансплантирована, все попытки скопировать ее заканчивались той или иной формой диктатуры» .