Особенности философского мышления. Предпосылки, основания и цели познания как предмет философского осмысления

Виды рационализма, цели и способы рационального  познания.

Исследование возможностей разума, принципов и границ его применения стало предметом всей рациональной философии или рационализма как одного из основных направлений в европейской философии. Европейский рационализм развивался в несколько исторических этапов, первый из которых относится к деятельности философов Древней Греции, и его разделяют на три основных периода –

• досократический (натурфилософский); представлен философскими концепциями Пифагора, Парменида, Анаксагора, Гераклита и др.
• классический; представлен философскими доктринами Сократа, Платона, Аристотеля;
• эллинистический; представлен философией стоиков, неоплатоников и последователей Аристотеля.

О других этапах будет говориться отдельно (в темах 4, 7, 8). Но именно в  античную эпоху были сформированы те основополагающие принципы, нормы рационального мышления и познания, которые определили перспективу развития рационализма.

Выводы, к которым пришли античные натурфилософы (физики), показывают, что понимание роли, значения и качества разума зависит от решения вопроса, обладает ли сам разум статусом объективности и всеобщности, является ли он необходимым, т.е. обязательным, неустранимым компонентом самого мира. Решение этого вопроса они находят в обосновании разумности как разумного устройства самого мира (мир – это космос, где основой, или, как минимум, одной из основ является разумное упорядочивающее начало), а задача человека, в этой связи – «приспособить» свой разум к объективному ходу вещей, наиболее точно выразив суть порядка мироздания. Такой подход часто называют «онтологический рационализм» . 

Классический период становления  античного рационализма отличается стремлением определить, сформулировать общезначимые и универсальные основания и нормы разумности, исходя из функциональных особенностей  человеческого мышления в его индивидуальных и социальных проявлениях, а также и из тех предельных требований истинности, которым должно отвечать любое человеческое рассуждение и знание. Именно в рамках этого направления будут формироваться философские доктрины, разрабатывающие рациональные нормы и идеалы научного мышления. Такой подход можно назвать «гносеологический рационализм».

Такое деление видов рационализма – на онтологический и гносеологический – подчеркивает различие теоретических оснований, которым определяется источник и сущность разумного начала.  В дальнейшей истории рационализма эти два подхода сохраняются свое значение, хотя и приобретают другое содержательное наполнение, о чем будет говориться позже.

В античный период можно выделить также «этический рационализм», связанный с философской позицией Сократа, а затем Эпикура, Сенеки и др. суть которого – найти истинные условия и основания разумной жизни человека и, как следствие – счастья, т.е. безмятежной удовлетворенности и самотождественности, делающих человека подлинно свободным.

Во всех разновидностях рационализма ставится задача определить те приоритетные цели, на которые следует направить усилия для решения главных вопросов о сути разумного начала. Вначале такой целью становится создание представления о единстве и целостности мироздания. В этом направлении создаются основополагающие натурфилософские (физические) концепции, в которых предлагается представление об «устройстве» мира и организующей, упорядочивающей роли разумного начала (Фалес, Анаксагор, Демокрит, Гераклит, Эмпедокл, Пифагор, Парменид; стоики). Создаются также основные метафизические концепции организации бытия (Парменид, Платон, Аристотель и др.)

Затем главными направлениями для философского осмысления становятся: представление о целях и способах рационального познания – например, о сущности как основе познания вещей и явлений или о причинности как основе познания связей между явлениями; представление о способах постижения сущности, о способах и принципах аргументации, доказательства, объяснения и, соответственно, о способах определения истинности выводов.

Актуальность таких познавательных задач возникает в связи распространением софистических школ и деятельностью софистов (основателем этого направления считается Протагор). В основе деятельности софистов лежит прагматический подход к оценке и пониманию разумности – разумно лишь то, что приносит конкретный полезный результат или выгоду; а о сущности истины вообще говорить нет смысла, т.к. человек всегда руководствуется собственными интересами, и правда у каждого своя, а это значит, что для него верно лишь то, что, что целесообразно в данный момент. При таком подходе существенным, значимым является лишь то, что позволяет достичь желательного результата (кстати, умение софистов, применяемое как аналог современной «адвокатской» практике или PR технологиям в политической деятельности, хорошо оплачивалось).

Роль софистов оценивается весьма неоднозначно – с одной стороны, резко негативно, т.к. умение манипулировать мнениями людей, умение убедить собеседника в чем угодно, следуя выгоде противоположной стороны, достаточно опасно, а, с другой стороны – положительно, т.к. деятельность софистов послужила прекрасным стимулом для развития учения о логически корректных формах и способах рассуждения.

Антисофистическая позиция  Сократа и его последователей и привела к постановке перечисленных выше целей рационального познания. Если мыслить – значит находить существенное, то как можно определить, что существенно без представления о сущности предмета? И тогда если истинное знание – это представление о сущности предмета познания, то как мы можем это знание получить? Диалектический метод Сократа (диалектика, /греч./ – искусство вести беседу, спор) заключается в выявлении и устранении ложных значений, препятствующих истинному пониманию сущности понятий, что позволяет избавляться от иллюзий, предрассудков, стереотипов, распространенных в нашем мышлении, позволяет отшлифовывать, оттачивать наше понимание. Но избавляться необходимо также и от ложных, неадекватных  схем рассуждения.

Задавая вопрос о том, например, что  такое человек, мужество, или искусство, красота, или число, знание, истина и т.д., мы должны найти данному понятию эквивалент, представляющий его универсальное определение, причем вся сложность здесь состоит в том, этот эквивалент нельзя выразить в каком-то одном и даже нескольких значениях. Так как тогда получится, что целое мы приравниваем к его части. Логически удовлетворительным может быть только тавтологичное решение: искомый Х может быть равен только Х ( истина – это истина; красота – это красота, и т.д.), но такое решение ничего не разъясняет, поэтому Сократ пробует искать принципы, по которым устанавливаются отношения между значениями или целыми понятиями . Например, определяя сущность того, что следует называть прекрасным, Сократ приходит к выводу : прекрасное – это благо, – т.е. то, что является прекрасным по сути, должно соотносится с благом. Даже при условии неопределенности самого понятия блага отношение между этими понятиями, тем не менее, будет вполне определенным: прекрасное является понятием, включенным в объем понятия блага. Таким образом, процедура определения понятия (о-пределивания его границ) может быть выполнена как отнесение его к более широкому понятию, как классифицирующее действие.

Ученик Сократа, Платон, также обращается к проблеме определения сущности понятия, но видит эту проблему более  широко – для того, чтобы понимать сущность адекватно, необходимо сформулировать принцип установления единства и связи не только между отдельными значениями, через которые интерпретируется понятие, но также и между понятием и вещами, явлениями, которые относятся к данному понятию. Другими словами, проблема определения сущности – это проблема обобщения, проблема отношения единого и многого. Например, если мы хотим ответить на вопрос или сформулировать, что такое человек?, что такое любовь или справедливость?, форма или движение?, мы вынуждены рассмотреть, сравнить огромное количество экземпляров или проявлений предметов этого рода, с которыми мы сталкиваемся в действительности, и дать обобщение, которое будет выражать предельно общие объективные характеристики предметов данного рода.

Но как добиться такого уровня осмысления? Тем более, если учесть, что наш  опыт и наблюдения всегда недостаточны и случайны. Чаще всего можно услышать такие выводы: все люди разные или, наоборот, все люди одинаковы; справедливости на свете нет; или любовь – это счастье или, наоборот, любовь – это умопомешательство и т.д. И понятно сразу, что такие выводы не имеют познавательной ценности, т.к. являются лишь частными мнениями и поэтому не могут служить основанием для других выводов.

Платон приходит к заключению, что обобщение нельзя выполнить, исходя из сравнения вещей или явлений, оно выполняется только как установление универсального принципа единства, определяющего саму возможность или условие существования данного рода объектов. Например, наличие такой геометрической формы, как треугольник (причем любой) определяется одним универсальным условием – сумма углов равна 180 градусам. Суть такого принципа Платон определяет с помощью понятия «эйдос» (в лат. варианте – идея), значения которого можно выразить как «чистая форма, тип», «образ», «образец», «прототип», «замысел». Общий смысл этих значений сводится к тому, что отвечая на вопрос: например, что такое человек?, – необходимо мыслить не с точки зрения того, каким человек бывает, а с точки зрения, каким он должен быть в принципе. Тогда сам вопрос необходимо преобразовать в другой вариант: что такое человечность или что делает человека человеком?  Кстати, известное выражение «платоническая любовь» и предполагает идею любви как высшее проявление духовных возможностей человека, то, какой она должна быть. 

Наблюдая за различными формами  в природе, мы не найдем ни одной  строгой окружности или прямой линии, но мы способны предположить, представить  себе строгую окружность или прямую только как идею, ведь если мы хотим дать ее наглядный образ, нам уже понадобятся специальные средства: инструменты-лекала (созданные как воплощение этой идеи). Здесь уместен вопрос, зачем придумывать то, чего нет в реальной природе, и к тому же рассчитывать, что с помощью этой выдумки можно выполнять расчеты или решать задачи? Так вот именно разнообразие индивидуальных особенностей предметов заставляет искать способ «выравнивания», универсализации, схематизации этого многообразия, чтобы, с одной стороны, охватить весь спектр возможных вариантов, а, с другой стороны, иметь возможность наиболее точного, адекватного осознания индивидуальных особенностей предмета. Индивидуальность будет заметна, проявится наиболее полно только тогда, когда есть фон, выраженный как некий стандарт, канон, лекало-линейка и т.п. Поэтому идеализация не является только лишь игрой воображения или неуемной фантазией сентиментального человека, а является рациональным способом анализа действительных предметов.     

Таким образом, наше мышление будет нацелено на  установление этого самого универсального принципа единства, определяющего саму возможность или условие существования данного рода объектов. Это означает также, что любой рассматриваемый нами конкретный объект необходимо представлять с точки зрения его идеального прототипа, абстрактного стандарта, универсальность которого определяется его образцовостью. Процедура идеализации позволяет обеспечить абсолютизированный схематизм рассуждения, дает нормативные «стандарты» и константы в исследовании любых объектов, как естественных, так и искусственных. Такой подход составил обязательную основу строгого научного мышления, прежде всего в области математики, а также – физики или естествознания, впоследствии – социологии и т.д. Поэтому теория идей и, шире, платонизм стал одной из основных парадигм научного мышления.

Однако в своей теории Платон не ограничивается только гносеологическими  ориентирами и требованиями к  мышлению. Он ставит вопрос об источнике  и условиях появления идеальных  объектов в человеческом разуме. Ведь нельзя допустить, что каждый человек создает свой вариант представления об образце, идеальности в меру своих индивидуальных способностей – тогда идеальный прототип не будет универсальным, объективным, абсолютным. Поэтому Платону не остается ничего другого, как предположить объективное, независимое от человеческой воли и разума, неуничтожимое существование идеальных прототипов всех типов вещей и явлений (как некоей универсальной «базы данных», «матрицы», на основе которой выдаются или штампуются единичные экземпляры реальных вещей и явлений, каждый из которых приобретает те или иные отклонения от образца и, в силу этих ограничений, имеет временное существование). Для того, чтобы мог существовать мир отдельных индивидуальных вещей или явлений (но все же повторяющихся в их типологии), для того, чтобы мир, природа были структурированы определенным образом и функционировали в разумном порядке, должно быть задано изначальное трансцендентное определяющее основание, подобное системе кодов, некоему «генофонду», существующее за пределами так называемого реального мира.  Это основание равносильно божественному началу ( в этом смысле Бог должен быть един как идея всех идей или прототип всех прототипов), и является подлинно реальным миром в отличие от мира «теней», частичных искаженных отражений, среди которых существуют смертные люди и которые сами являются такими же отражениями подлинной человечности.

Платоновское учение, т.о., предполагает создание такой онтологии, в которой  устанавливается ценностное разграничение всего существующего – на мир идей: это подлинное, истинное, должное, обязательное, вечное,– и  на мир вещей: это мнимое, ложное, иллюзорное, случайное, временное. Нетрудно видеть, что система знания должна ориентироваться на мир идей, но тогда требуется показать, каким образом человек может рассчитывать на достижение истинного знания, ведь мир идей для него запределен. Платон исходит из того, что раз человек в принципе способен к созданию  идеальных представлений в своем разуме и душе, значит такая способность как-то заложена в его природе. Он приходит к допущению, что именно двойственность природы человека позволяет объяснить его познавательные возможности: тело принадлежит миру вещей, а душа (как вечная совершенная сущность) – миру идей. Поэтому душа сама по себе должна обладать знанием об идеях, т.е. знанием о том, как все должно существовать, но когда душа соединяется с телом (конечным, ограниченным и несовершенным), вся «база данных» сворачивается, «архивируется» в плотный объем, что приводит к неразличимости идей в обыденном существовании человека. Тогда весь процесс открытия истинной сути вещей сводится к поиску ключа доступа к этому «архиву», и главным условием здесь должно стать преодоление власти тела и его контроля над душой.  Настоящий философ, поэтому, прежде всего тот, кто способен сосредоточиться на внутренней жизни души, чтобы суметь «вспомнить» все, что душа «видела», когда пребывала в том, подлинно реальном мире.