Никколо Макиавелли

                          “НИККОЛО МАКИАВЕЛЛИ”.                         

                                Введение.                               

Никколо Макиавелли (1469 - 1527)  Никколо Макиавелли принадлежал к обедневшей

семье, происходившей  из среды городского нобилитета и  иг­равшей в свое время

определенную  роль в политической жизни Флорентийской  республики. Отец его был

юри­стом, доходы семьи были самыми скромными и не позво­лили юному Никколо

получить университетское  образо­вание. Но выросший в кругу флорентийской

гуманистической интеллигенции, он достаточно хорошо изучи  латынь, чтобы

свободно читать древних авторов. С юных лет  преимущественный интерес к

политике, к современ­ной политической жизни определил и круг его чте­ния -

это прежде всего  творения историков классиче­ской древности, воспринимаемые

не с позиций  ученого-эрудита, а в качестве материала  для политического

ана­лиза, учебника политики; Для формирования мировоз­зрения Макиавелли

характерно, что  ему остались чуждыми отвлеченные  размышления флорентийских

нес платоников, равно как и схоластическая наука  университетов. Зато весьма

показательно, что  в молодости он не только внимательно  прочитал, но и

собственноручно тщательно переписал для себя выдающийся памятник античного

философского  материализма - поэму Лук­реция «О природе вещей».

На политической арене Флоренции Никколо Макиа­велли появляется в возрасте

около 30 лет, когда  весной 1498 г. избирается на должность  секретаря Второй

кан­целярии, а  затем - секретаря Совета Десяти - прави­тельства республики.

На протяжении 14 лет он выпол­няет множество важных политических и

дипломатиче­ских поручений флорентийской синьории, принимает участие в

посольствах в Рим, Францию, в Германию, пишет отчеты, докладные записки,

«Рассуждения», в ко­торых затрагивает важные вопросы внешней и внутрен­ней

политики республики. Его «деловые» сочинения это­го времени свидетельствуют о

глубоком понимании по­литической обстановки в Италии и в Европе, о

неза­урядной наблюдательности, остроумном аналитическом подходе к событиям

современности. Этот богатый поли­тический опыт наряду с изучением древних

авторов по­служит  основой позднейших его трудов в  области поли­тической

теории.

После падения  республики в 1512 г. и восстановле­ния власти Медичи Макиавелли

оказывается отстранен­ным от дел. По подозрению в участии в антимедичейском

заговоре он был заключен в тюрьму и подвергнут пыткам, а затем сослан в свое

деревенское имение. По­пытки вернуться к активной политической деятельности

ни к чему не приводят, и человек, вынашивающий пла­ны спасения Италии от

чужеземного владычества, вы­нужден оставаться бессильным наблюдателем

трагедии своей  родины. Только в 1526 г. его призывают  для орга­низации

обороны Флоренции, он пытается объединить усилия итальянских  государств и

переживает полное крушение последних надежд. Восстановленная после нового

изгнания Медичи республика отказывается от услуг своего бывшего секретаря, и

через 10 дней после  рокового для него решения Большого Совета Никколо

Макиавелли умирает (21 июня 1527 г.).

В годы вынужденного отхода от Политической дея­тельности им были созданы

главные литературные про­изведения. «Макиавелли был государственным деятелем,

историком, поэтом и, кроме того, первым достойным упоминания военным

писателем нового времени».

                        Философия истории.                       

В мире Макиавелли нет места если не для божественного присутствия (бог

отождествлен  у него с Фортуной и Необходи­мостью), то для божественного

вмешательства. Подобно тому как Леонардо да Винчи рассматривал вне

божест­венного  вмешательства мир природы, его  земляк и со­временник

флорентийский секретарь фактически исклю­чил бога из сферы своего трезвого

анализа обществен­ной жизни, истории и политики. Как у Леонардо объектом

изучения является подчиненный естественной законо­мерности мир природных

явлений, так  и для Макиа­велли таким объектом становится мир человеческих

от­ношений и  поступков, прежде всего история  и ход об­разования, возвышения и

гибели государств.

Подобный анализ становится возможен потому, что мир  людей для Макиавелли

столь же неизменен, как и мир природы. За постоянной изменчивостью, за

непре­станными изменениями государственного устройства, за переходом

владычества от одних держав к другим, за возвышением  и крушением властителей

просматривают­ся, согласно философии истории Макиавелли, постоян­ство и

неизменность  человеческой природы, а стало быть, и постоянство и неизменность

тех закономерностей, кото­рые движут людьми и государствами и которые именно

потому и могут  -  и должны  -  стать предметом  трезвого анализа.

В политическом учении Никколо Макиавелли на смену средневековой христианской

теологии истории, со­гласно которой человечество движется от сотворения

Адама, грехопадения, к искуплению и Страшному суду, приходит представление о

диалектическом  единстве все­общей изменчивости и  постоянства законов, по

которым живут  люди и государства: «Размышляя об историче­ском ходе событий, я

прихожу к убеждению, что свет всегда одинаков, - утверждает автор

«Рассуждений  на первую декаду Тита Ливия», - и что  в нем всегда оди­наково

много зла и  добра; но это зло и добро переходят  из страны в страну, как мы

видим из истории  древних государств, которые изменялись вследствие перемены

нравов, но мир  сам по себе оставался один и тот  же».

Государства возвышаются, достигают вершин вели­чия, гражданской доблести и

могущества, затем  разла­гаются, приходят в упадок и гибнут - то вечный

кру­говорот, не подчиненный никакой свыше предустанов­ленной цели, объясняемый

изменением нравов (отчасти под влиянием дурного  или хорошего правления), но не

находящий еще  материалистического объяснения в  усло­виях жизни людей.

Круговорот этот рассматривается в сочинениях Макиавелли как результат

воздействия судьбы - Фортуны, отождествляемой с богом  и обозна­чаемой также

именем Необходимости. Фортуна-Необхо­димость - это не внешняя по отношению к

истории и об­ществу сила, а воплощение природной закономерности, неизбежного

хода вещей, определяемого  совокупностью причинно-следственных связей.

Однако воздействие  бога - судьбы - необходимости не фатально. В этом плане

учение Макиавелли откровенно враждебно противостоит неумолимому детерми­низму

стоиков и аверроистов. История (а стало быть, и политика, ибо для Макиавелли

история есть политиче­ский опыт прошлых веков, а политика - ныне, сейчас

творимая история) не есть безличный «ход вещей» или  «ход времен», в ней

«судьба» и  «необходимость» озна­чают ту объективную среду, ту совокупность

условий, в которой вынужден действовать человек. А потому успех человеческого

деяния зависит  не только от судьбы-необходимости, но и от того, в какой мере

человек - деятель, политик - сумеет ее понять, к ней  приспосо­биться и в то

же время ей противостоять.

                            Судьба и доблесть.                           

Разумеется, судьба сильна - «Многие называют ее всемогущей, ибо всякий, кто

приходит в  эту жизнь, рано или поздно ощутит ее силу», - писал Макиавелли в

поэме «О судь­бе». Но пусть «ее природная мощь одолевает любого человека»,

пусть «владычество ее необоримо» - за этими словами  следует знаменательная

для всей философии  и политического учения флорентийского секретаря ого­ворка:

«Если не умерит ее чрезвычайная доблесть».

Вот почему, изложив  в своем «Государе» правила по­литического действия,

которое должно привести к успеху в создании «нового  государства», Макиавелли

в пред­последней  главе книги специально разбирает  и опро­вергает мнение,

«будто дела мира направляются судь­бой и богом, что люди, с их умом, ничего

изменить в  этом не могут, а наоборот, совершенно беспомощны».

Характерно, что  Макиавелли - современник Джованни Пико делла Мирандолы решает

этот вопрос так, «дабы не была утрачена наша свободная  воля». Но

проблема эта, столь важная для теологов и фи­лософов в пору предреформационных

и реформационных споров, рассматривается Макиавелли полностью вне рамок

теологии: не божественное провидение или предо­пределение интересует его, а

конкретное политическое действие в познаваемом и подчиненном  закономерному

движению мире. «Можно, - продолжает он, -думается мне, считать за правду, что

судьба распоряжается  поло­виной наших поступков, но управлять  другой половиной

или около того она предоставляет нам самим». Дело, однако, не в этой

арифметике, впрочем, достаточ­но - и притом демонстративно - приблизительной.

При­знав роль не подвластных человеку объективных  обстоя­тельств в ходе

исторических  событий, Макиавелли пы­тается определить не «долю», не «процент»,

зависящий от человеческой деятельности, но условия игры. Усло­вия же эти

заключаются в  том, чтобы, во-первых, тща­тельно и глубоко изучать эти

обстоятельства, т.е. стре­миться к объективному, свободному от теологических

предпосылок, познанию закономерностей в игре враж­дебных политических сил, и,

во-вторых, противопоста­вить неумолимому «ходу» судьбы не только использо­вание

этого знания, но и собственную волю, энергию, силу, то, что Макиавелли

определяет понятием virtu - лишь условно и весьма неточно переводимым словом

«доблесть». Макиавеллиева «вирту» - это уже не средне­вековая «добродетель», но

и не совокупность моральных качеств, это - свободная  от моральных и религиозных

оценок сила и способность к действию, сочетание  актив­ности, воли, энергии,

стремления к  успеху, к достиже­нию поставленной цели.

Судьбу Макиавелли уподобляет одной из разруши­тельных рек, которые приносят

своим разливом неисчис­лимые бедствия жителям. Сила их и мощь заставляют