История русской философии

Доктрина была реакцией на вселенские притязания папского престола, правителей крупнейших государств Европы и средством самоутверждения весьма далекого от всемогущества Московского царства.

Дальнейшее развитие эта концепция получила в "Сказании о князьях Владимирских", где обосновывалось происхождение правящей династии Рюриковичей от римского императора Августа, а титула "царь" – от "цезарь", передача регалий византийских императоров – шапки Мономаха, барм, скипетра и державы – российским правителям. В "Повести о белом клобуке" рассказывается легенда о священническом уборе (подобие которого станет носить глава русской церкви), врученном первым христианским императором Константином римскому папе Сильвестру, который отдал его после разделения церквей константинопольскому патриарху, а тот по ангельскому внушению отослал на Русь в Новгород. "Степенная книга царского родословия", составленная по указанию митрополита Макария, включает перечень правителей Руси от св. Владимира до Ивана IV, первым официально венчавшимся на царство и, стало быть, законно носившим титул "царь".

По воле самодержца был  создан грандиозный "Лицевой летописный свод" из десяти томов с тысячами миниатюр, где последовательно проводилась идея о провиденциализме мировой истории, о России как наследнице великих монархий и оплоте православия, центром которого стала Москва. Важными централизаторскими мероприятиями были: создание "Великих Миней Четких" митрополита Макария, содержавших чтения на каждый день года, где, помимо житийной и благочестивой литературы, содержалось немало текстов богословско-философского характера, принадлежавших Иоанну Дамаскину, Дионисию Ареопагиту, Юстину Философу, Иоанну Экзарху болгарскому и другим почитаемым авторитетам; решения Стоглавого собора 1551 г. об унификации богослужебной практики; начало книгопечатания, положенное в России Иваном Федоровым; регламентация частной жизни по "Домострою" в "научение и наказание всякому христианину".

В "Переписке Ивана Грозного и Андрея Курбского" самодержец отстаивал идею абсолютистской, без ограничений монархии; его оппонент, бежавший в Литву, выступал за просвещенную монархию европейского типа с соблюдением законности и прав родовой знати. Принципиальный спор двух точек зрения на развитие российской государственности закончился в пользу первой.

В период борьбы с монгольским  игом первым молитвенником за многострадальную Русь, душой ее возрождения, а позднее  небесным заступником стал преподобный Сергий Радонежский (ок. 1321-1392), который сочетал аскетическое пустынножительство с практическим служением своему народу, как повествуется об этом в житии преподобного, написанном Епифатием Премудрым. Через всю подвижническую жизнь пр. Сергия проходит тема Троицы, которую непревзойденно воплотил в знаменитой иконе Андрей Рублев.

Рублевская "Троица" является не только шедевром иконописи, но и прекрасным воплощением русского богословствования и философствования средствами искусства. Она также имеет конкретно-историческое содержание, ибо написана для преодоления "ненавистной розни мира сего" в раздираемой насилием и междоусобицами Русской земле.

Мистическое богословие в этот период развивается под  влиянием исихазма (от греческого "исихийя" – покой, безмолвие), или паламизма, называемого по имени его основателя св. Григория Паламы, афонского подвижника и богослова XIV в. Религиозно-философское учение о "фаворском свете", внутренней духовной сосредоточенности, особых приемах медитации, просветлении плоти и гармонии духа с тварным миром оказало значительное влияние на русскую культуру, которая в XV-XVI вв. не переживала вместе с Западом эпохи Ренессанса, но, напротив, именно в это время испытала взлет наибольшей духовности, характерной для зрелого средневековья.

Вместе с исихазмом  на Руси появляются славянские переводы, сделанные преимущественно на Балканах, сочинений Дионисия Ареопагита, Симеона  Нового Богослова, Иоанна Лествичника  и др. Особенно важен Corpus areopagiticum, то есть свод сочинений Псевдо-Дионисия Ареопагита, включающий творения "О небесной иерархии", "О божественных именах", "О церковной иерархии", "О таинственном богословии" и ряд посланий. Важное философско-антропологическое значение имел перевод "Диоптры" Филиппа Пустынника, представляющий драматический диалог Души и Плоти.

Крупнейшим русским  исихастом выступил преподобный Нил Сорский (ок. 1433-1508), в миру Николай Каиков, монах, побывавший в Палестине, Константинополе и на Афоне, основавший по возвращении скит на р. Соре близ Кирилло-Белозерского монастыря. Ему приписывают несколько трудов, из которых важнейшим является "Устав", в коем, применительно к монашеской практике, содержатся тонкие психологические размышления "о делании сердечном и мысленном блюдении". Преподобный Нил рассматривает учение о страстях, выделяя пять стадий их формирования: "прилег" (первоначальное впечатление), "съчетание" (заинтересованность), "сложение" (увлечение), "пленение" (подчинение), собственно "страсть" (порабощение). Даются и рекомендации по борьбе с дурными влечениями путем отсечения их на ранних стадиях, внутреннего сосредоточения, повторения Иисусовой молитвы, памяти о жизни вечной.

Глава русских исихастов стал вождем нестяжательского направления, полемизировавшего с иосифлянским. Вассиан Патрикеев, Гурий Тишин, Артемий Троицкий и другие представители первого течения выступали за монастыри как центры духовного просвещения, живущие исключительно трудом своих насельников и доброхотными подаяниями извне. Преображающая сила фаворского света представлялась достигаемой при максимальном удалении от забот внешних и предельной сосредоточенности на жизни внутренней. Идеалом "заволжских старцев" был бедный, затерянный в лесах монастырь, богатый лишь Духом Святым, каким был скит пр. Нила.

Программа преподобного Иосифа Волоцкого (1440-1515) ориентировалась на создание монастырей – крупных феодальных центров с обширными владениями, книгописными, иконописными и иными мастерскими, активно влиявших на общественную жизнь, воспитывавших духовных пастырей для мирян, сотрудничавших с государством в общем деле укрепления страны, нередко бывших даже укрепленными крепостями.

В советское время  преувеличивались расхождения между  двумя течениями. Между тем оба  они развивали единую программу "игумена земли Русской" пр. Сергия Радонежского, сочетавшего монашеский подвиг, духовную аскезу со служением родной земле, ее народу, но акцентируя по мере необходимости различные функции. В реальной действительности древнерусские монастыри стали одновременно и подлинными очагами духовности, процветающими центрами феодального хозяйства и средневекового искусства, оборонными твердынями.

Более того, при отсутствии центров образования, подобных университетам, они выполняли и культурную функцию  на обширных пространствах малоосвоенных земель, особенно на севере Руси. В них, как в цветущих "вертоградах", вырастали зодчие, книжники, певчие, иконописцы, музыканты, садовники, просвещенные деятели культуры. На Западе подобную роль до XI в. играли бенедиктинские монастыри. В России деятельность монастырей была более обширной и продолжительной. Даже после основания университетов они вплоть до революции служили оплотом духовности, носителями традиций, прибежищем народным. "Северная Фиваида" представляет одну из ярких страниц истории отечественной культуры, духовности и практической жизнестроительности.

Примером процветающей обители, устроенной в удивительно живописном уголке родной природы, может служить Успенский монастырь под Волоколамском, который основал пр. Иосиф Волоцкий. С ним связано много эпизодов отечественной истории, из него вошли в хранилища многие творения культуры, в том числе богатое собрание рукописей. Сам же пр. Иосиф был незаурядным церковным писателем, автором нескольких десятков сочинений, главным из которых является "Просветитель", направленный против умножившихся еретических движений, вносивших в умы смятение и соблазн вольномыслия (стригольники, новгородско-московская ересь, Матвей Башкин, Феодосий Косой).

Еретичество как любое инакомыслие представляет собой сложный неоднозначный феномен. С одной стороны, оно вносит дестабилизирующий момент и потому преследуется официальной идеологией; с другой – нестандартное мышление инициирует свободу интеллектуального поиска, обогащает культурный контекст новыми версиями, если под еретичеством не скрывается откровенное богохульство, злобствующая ненависть и экстремистские разрушительные устремления и действия.

В истории России XVII век называется "бунташным". Начинается он со "Смутного времени" и разорения страны и заканчивается реформами Петра Великого.

Тяжкие испытания "Смутного времени" вызвали обостренную историософскую оценку кризиса "Третьего Рима", едва не утратившего независимое существование. В созданном до освобождения Москвы "Плаче о пленении и о конечном разорении Московского государства" происшедшая катастрофа рассматривается как наказание за грехи неправедных правителей и всего народа русского. В "Ином сказании" самозванец Лжедмитрий сравнивается со "зломудренным" Арием, недобрая память о котором как изощренном философе-антитринитарии сохранилась с 1 Вселенского собора. Он выступает карающим мечом по отношению к политическому интригану Годунову, хитростью захватившему престол, но сам падает жертвой собственных преступных замыслов.

Наиболее глубоким произведением  эпохи "Смуты" является "Временник" дьяка Ивана Тимофеева, где описывается ход событий от царствования Ивана Грозного до воцарения Михаила Романова. В нем даются яркие, порой нелицеприятные описания правителей, обнажается безнравственность борьбы за власть, проводится идея о легитимности и моральном основании избрания нового царя, о важности общенационального согласия. Происшедшие трагические события обострили и углубили политическое самосознание россиян. Они показали пагубность тирании, необходимость законности в управлении страной, важность Земских соборов и других представительных учреждений.

Новым элементом культуры становится существовавшая ранее лишь в устной форме народная демократическая  литература, в том числе сатирическая, пародировавшая судопроизводство ("Повесть о Ерше Ершовиче"), спаивание народа ("Служба кабаку"), нищету низов ("Азбука о голом и небогатом человеке"). Записываются духовные стихи о пустынножительстве, о терзаниях души, чающей спасения в жестоком и немилосердном мире ("Прими мя, пустыни, яко мата чадо свое"). Весьма интересна в натурфилософском отношении "Голубиная книга", распевавшаяся "каликами перехожими", где содержатся космогонические идеи о сотворении мира и человека, символическая интерпретация стихий, зашифрованные философемы апокрифического происхождения.

К XVII в. в древнерусской  среде накопилось значительное количество апокрифов (от греческого "апокрифос" – скрытный, потаенный), в которых истолковывались наиболее волнующие сознание средневекового человека коренные вопросы: сотворение Адама и Евы, описание рая и ада, устройство мироздания, загадки мировой истории, обычаи и нравы народов. Существовали специальные индексы почитаемой и осуждаемой литературы, которые дают ценные сведения о полноте книжного репертуара, что видно на примере обширного списка книг, приведенного в "Кирилловой книге", изданной Московским Печатным двором в 1644 г. В апокрифах о сотворении Адама в опосредованной форме содержалось изложение натурфилософского учения о стихиях, или элементах.

Ценнейшим источником философской и общекультурной терминологии являются "Азбуковники" – лексикографические справочники энциклопедического состава, возникшие на основе словарей-ономастиконов, словарей символики и словарей, объясняющих термины из греческого, латинского, древнееврейского, немецкого, польского и других древних и новых языков. Приведем некоторые примеры: "Софист – мудрец", "Епикур – во Афинах бе некий философ", "Имство  – качество пребывательно", "Материя  – естество", "Диалектика  – двоесловесного стязания книга", "Парение ума – обношение повсюду", "Етимология – истиннословие", "Вселенная – весь свет", "Метаморфозис – преображение", "Акростихида – краестрочие". В обширных приложениях нередко встречаются сведения о мудрецах древности, дефиниции философии, истолкование символики икон, образа Софии Премудрости Божией, масса всевозможной информации просветительского, необыденного характера.

В XVII в. появляются первые трактаты по эстетике. Среди них "Послание Иосифа Владимирова к Симону Ушакову", отстаиваются принципы "живоподобия", индивидуализации образа и критикуются изображения "мрачных и неподоболепных образов святых". В целом древнерусская эстетика, воспринявшая византийские каноны и претерпевшая длительную эволюцию, способствовала развитию национального "мышления в образах" и "умозрения в красках", дала мощный импульс визуальным, невербальным методам богословствования и философствования, отражающим восточно-православную традицию.

Не всем нравились  новые веяния в культуре. Против тенденции приближения к натуре, аллегоризации, чрезмерной декоративности, десакрализации выступили ревнители древнего благочестия. Протопоп Аввакум (1620-1682) иронически писал о манере письма Ушакова, который Спаса Еммануила изобразил с одутловатым лицом, перстами надутыми, "яко немчика брюхата" учиненного, "линю сабли той при бедре не писано". Старообрядцы стояли за сохранение высокой духовности, бережное отношение к традициям, против цезарепапистского подчинения церкви государству. Как покажут последующие события, они выступили в качестве главного хранителя древнерусского наследия, испытавшего большие утраты от пренебрежительного к нему отношения. Протопоп предстает в своих сочинениях как противник внешней образованности, стремящийся к "премудрости внутренней", как страдалец и мученик за свои убеждения, автор исповедального жизнеописания, нового жанра в отечественной литературе.

Церковные реформы патриарха Никона (1605-1681), осуществленные резко, волюнтаристским путем, вызвали первый великий раскол единого прежде древнерусского общества, имевший далеко идущие негативные последствия.