Идеи русской религиозной философии и Сергий Радонежский

План

Введение…………………………………………………………………………...3

1. Житие и подвиги преподобного Сергия Радонежского…………………4
1. Рождение и детство…………………………………………………….4
2. Начало монашеской жизни……………………………………………7
3. Образование Троице-Сергиевого монастыря……………………….11
4. Общественное служение Сергия Радонежского……………………13
5. Старость и кончина преподобного…………………………………..27
2. Идее русской религиозной философии…………………………………28

2.1 Исихазм………………………………………………………………..30

2.2 Образ Святой Троицы………………………………………………...39

2.3 Мистицизм…………………………………………………………….41

2.4 Подвижничество и  старчество……………………………………….44

Заключение…………………………………………………………………...45

Список литературы…………………………………………………………..47 
Введение

Пытаться говорить о  Сергии Радонежском – это, по ощущениям, сметь войти в область запретного, неизъяснимого по своей природе, не могущего быть изреченным. Телесные черты великого святого земли Русской стерлись и давно заменились духовным портретом, то лик, который мы знаем по иконам, - это оттиск на нетленной плащанице народной памяти, проступивший из общего взгляда и запечатлевшийся из обратимости необратимого. Наш язык для вызывания «духа земного ангела» и «небесного человека» тщетен, для этого нужна родственность особого рода.

Всякое житие, если оно  только написано человеком, живущим  в миру и усовершенствовавшимся духовно настолько, чтобы принять славу святого в свою душу, -недостаточно. Полностью же лик святого неописуем и житие его неизъяснимо, как вообще неизъяснима личность, в святости обретающая особую высоту и ценность. Святому дается «новое имя», которое никто не знает, кроме того, кто получает.

Разгадка святости как  обитанию на таком уровне духовности и в таком общении, что они  мало соотносятся с рядовой жизнью и требуют иного названия. На подобной высоте чудеса, представляющиеся нам  снизу подозрительными, есть ни что иное, как способ общения, при котором и обращение к поднявшемуся может быть слышимо только им. В отличие от нас, грешных, опустивших свой разум ниже желудка, там не бытие определяет сознание. И, освобожденный, высветленный и взыскующий дух достигает там у счастливых избранников таких пределов надмирности, где языком становится или язык вызывается неведомым нам чувствованием. 
Рождение и детство Сергия Радонежского

Верстах в четырех  от славного в древности, но смиренного ныне Ростова Великого на ровной открытой местности по пути в Ярославль уединенно расположилась небольшая обитель во имя Пресвятой Троицы – это заштатный Варницкий монастырь. По древнему преданию, почти шестьсот лет тому назад тут была некая весь, имя которой забылось в истории, но которая всегда была и будет именита и дорога сердцу православных Русских людей, потому что весь эта была благословенною родиною великого печальника и заступника Русской земли – Преподобного и Богоносного отца Сергия, Игумена Радонежского и всея России Чудотворца. Здесь было поместье его родителей, благородных и знатных бояр Ростовских Кирилла и Марии, тут был их дом; тут и жили они, предпочитая уединение сельской природы суете городской жизни при княжеском дворе. Впрочем, Кирилл состоял на службе сначала у Ростовского князя Константина II Борисовича, а потом у Константина III Васильевича; он не раз сопровождал их в орду, как один из самых близких к ним людей; владел достаточным по своему положению состоянием, но по простоте тогдашних нравов, живя в деревне, он не пренебрегал и обычными сельскими трудами

Кирилл и Мария были люди добрые и богоугодные. Говоря о  них, блаженный Епифаний замечает, что  Господь, благоволивший воссиять в  земле Русской великому светильнику, не попустил родиться ему от неправедных  родителей, ибо такому детищу, которое, по устроению Божию, должно было впоследствии послужить духовной пользе и спасению многих, подобало иметь и родителей святых, дабы доброе произошло от доброго и лучшее приложилось к лучшему, дабы взаимно умножилась похвала и рожденного, и самих родивших во славу Божию. И праведность их была известна не одному Богу, но и людям. Строгие блюстители всех уставов церковных, они помогали и бедным, но особенно свято хранили они заповедь Апостола: «Страннолюбия не забывайте, тем бо не ведяще неции странноприяша ангелы». Тому же учили они и детей своих, строго внушая им не опускать случая позвать к себе в дом путешествующего инока или иного усталого странника

Кирилл и Мария имели  уже сына Стефана, когда Бог даровал  им другого сына – будущего основателя Троицкой Лавры. Задолго до рождения младенца дивный Промысл Божий уже дал о нем знамение, что это будет великий избранник Божий. В один воскресный день его благочестивая мать пришла в церковь к Божественной литургии и смиренно стала, по тогдашнему обычаю, в притворе церковном вместе с прочими женами. Началась литургия, пропели уже Трисвятую песнь, и вот незадолго пред чтением святого Евангелия вдруг среди общей тишины и благоговейного молчания младенец вскрикнул у нее во чреве, так что многие обратили внимание на этот крик. Когда начали петь Херувимскую песнь, младенец вскрикнул в другой раз, и притом уже столь громко, что голос его был слышен по всей церкви. Понятно, что мать его испугалась, а стоявшие близ нее женщины стали между собою переговариваться: что бы мог означать этот необыкновенный крик младенца? Между тем литургия продолжалась. Священник возгласил: «Вонмем! Святая святым!» – младенец вскрикнул в третий раз, и смущенная мать едва не упала от страха, она начала плакать... Тут ее окружили женщины и, может быть желая помочь ей успокоить плачущее дитя, стали спрашивать: «Где же у тебя младенец? Отчего он кричит так громко?» Но Мария, в душевном волнении, обливаясь слезами, едва могла вымолвить им: «Нет у меня младенца, спросите еще у кого-нибудь». Женщины стали озираться кругом и, не видя нигде младенца, снова пристали к Марии с тем же вопросом. Тогда она принуждена была сказать им откровенно, что на руках у нее действительно нет младенца, но она носит его во чреве. «Как же может кричать младенец, когда он еще в утробе матери?» – возражали ей удивленные женщины. «Я и сама удивляюсь этому, – отвечала им Мария, – и нахожусь в немалом недоумении и страхе».

3 мая 1319 года в доме  боярина Кирилла была общая  радость и веселие: Марии Бог дал сына. В сороковой день по рождении родители принесли младенца в церковь, чтобы совершить над ним святое крещение и в то же время исполнить свое обещание представить дитя в непорочную жертву Богу, Который дал его. Благоговейный иерей, по имени Михаил, нарек младенцу во святом крещении имя Варфоломей, конечно, потому, что в этот день (11 июня) праздновалась память святого Апостола Варфоломея, ибо сего требовал тогдашний церковный обычай…

Младенец удивлял всех тем, что соблюдал пост. По средам и  пятницам он отказывался от молока матери, а также и в другие дни,. Когда мать употребляла в пищу мясо. В семилетнем возрасте Варфоломей В семилетнем возрасте Варфоломей вместе с братьями Стефаном и Петром отдали обучаться грамоте. Учение давалось Варфоломею с большим трудом. Мальчик молись Богу "о дарованию ему книжного разумения", и однажды ему явился Ангел в виде старца-инока. Старец, по просьбе мальчика, вознес молитву ко Господу и благословил отрока, с тех пор Варфоломей без труда читал и понимал написанное. В Житии Преподобного, написанном Епифанием Премудрым, читаем: “... по усмотрению Бога нужно было, чтобы от Бога книжное учение он получил, а не от людей; что и сбылось”. Со слезами молил Варфоломей Бога научить его грамоте. И был послан ему Богом ангел в облике старца, через благословение которого и постиг отрок премудрую науку. Ростов в то время еще не был подвластен москвичам. Именно в Ростове произошли первые чудесные знамения, предвосхитившие судьбу будущего светильника веры Христовой. Здесь отрок Варфоломей встретил таинственного старца, по молитвам которого наладилась у мальчика учеба, и который указал его матери иноческую судьбу ее сына.

Начало монашеской жизни

Чтобы знать, при каких обстоятельствах жили родители Варфоломеевы и среди каких условий воспитывался сам Варфоломей, необходимо раскрыть на минуту скорбные страницы родной нашей истории, чтобы яснее видеть, какого великого мужа послал Бог многострадальному отечеству нашему в лице смиренного Своего избранника.

Тяжким бременем лежало иго татарское на плечах Русского народа. О том, чтобы сбросить с себя это ненавистное иго, никто не смел и подумать. Князья то и дело ходили в Орду – то на поклон грозным тогда ханам монгольским, то судиться и тягаться между собой. Наш историограф Карамзин справедливо замечает, что «древняя Русская пословица: близь Царя – близь смерти родилась тогда, как наше Отечество носило цепи Моголов. Князья ездили в Орду, как на Страшный Суд: счастлив, кто мог возвратиться с милостию царскою, или по крайней мере с головою!» Нередко там они и душу свою полагали за веру Православную и за святую Русь. А поэтому, отправляясь в Орду, они обыкновенно писали духовные завещания, прощаясь навсегда со своею семьей. Народ страдал от своеволия грубых и гордых татарских численников и баскаков (чиновников), которые разъезжали по всем городам. Не было от них никому пощады, что хотели, то и делали: города и селения жгли и грабили, храмы Божии разоряли или оскверняли, а людей убивали или уводили в плен. При таких неурядицах, при недостатке единой, сильной власти был полный простор страстям негодных людей, которых и всегда бывает немало, а в такие тяжкие времена число их обыкновенно увеличивается. Иго татарское не прошло бесследно и в народной нравственности. «Забыв гордость народную, – говорит Карамзин, – мы выучились низким хитростям рабства, заменяющим силу в слабых; обманывая Татар, еще больше обманывали друг друга; откупаясь деньгами от насилия варваров, стали корыстолюбивее и бесчувственнее к обидам, к стыду, подверженные наглостям иноплеменных тиранов. Да, тяжело было Русской земле в те скорбные времена; трудно, невозможно было одолеть сильного врага, и именно потому, что Князья Русские все больше ссорились между собой, единства не было, по клочкам была разделена вся обширная Русская земля. И если бы не сознали наконец необходимости этого единства, – кто знает? – может быть, и совсем погибла бы Русь Православная, подпав владычеству более опасных врагов, каковы были в то время Литва, Польша, Венгрия и Швеция...

Не избежали, конечно, этих народных скорбей и праведные родители Варфоломеевы. Славный и именитый некогда боярин Кирилл еще под старость стал терпеть нужду. Частые путешествия в Орду со своим князем, тяжкие дани и непосильные подарки ордынским вельможам, без чего никогда не обходились эти путешествия, жестокий голод, нередко опустошавший Ростовскую область довели его до нищеты. Очень вероятно также, что своеволие московских наместников, которые распоряжались в Ростове, как независимые государи, не пощадило и Кирилла; может быть, и он лишился тогда не только чести своей, но и всего своего достояния. Тяжело было Кириллу после всего, что испытал он в Ростове, оставаться там, и он решил, лишь только откроется возможность, покинуть родной город и перейти на службу к другому князю. Случай скоро представился.

В двенадцати верстах  от Троицкой Лавры по направлению  к Москве есть село Городище, которое  в древности носило имя Радонеж. В 1328 году, Великий Князь Иоанн Данилович желая привлечь большее число поселенцев в этот почти не заселенный тогда край, объявил разные льготы переселенцам. В числе многихих переселился и блаженный Кирилл со всем своим семейством и водворился в Радонеже близ церкви Рождества Христова.

По обычаю того времени, Кирилл должен был получить поместье, но сам он, по старости, уже не мог нести службы, и потому обязанность эту принял на себя старший сын его, Стефан, который, вероятно, еще в Ростове женился. Младший из сыновей Кирилла, Петр, также избрал супружескую жизнь, но Варфоломей и в Радонеже продолжал свои подвиги. «Правда, мир и все, что в мире, создано Богом для блага людей, но все это человеческими страстями, насилиями, неправдами до того извращено, что жизнь человеческая не представляет почти ничего, кроме труда и болезней, и для желающего в кротости духа устроять свое спасение со всех сторон встречаются препятствия и соблазны», -  рассуждал таким образом, Варфоломей стал просить у своих родителей благословения избрать путь иноческой жизни. Родители Варфоломея попросили его остаться с ними до их кончины, для того чтобы присматривать за домом, а после этого благословили его на иноческую жизнь.

После удаления старшего брата в монастырь Варфоломей остался полным хозяином в доме родителей. Кончину их он принял как поданный Провидением Божиим знак к исполнению своего заветного намерения. Отдавая им последний долг сыновней любви, он неотлучно провел в Хотькове монастыре сорок дней, свою молитву о упокоении душ их он соединял с делами милосердия – каждый день кормил нищих и раздавал бедным остатки небогатого имущества почивших. В духовной радости возвратился он наконец в Радонеж: теперь никто и ничто не могло удержать его в мире, среди столь несносной для души его суеты…

Расстался Варфоломей с  Радонежем и пошел в Хотьков. Опытные в духовной жизни подвижники говорят, что в начале подвига душа обыкновенно горит неизъяснимою жаждою подвига, все кажется возможным, всякий труд – легким, всякое лишение – ничтожным. Благодать Божия,  дает новоначальному подвижнику вкусить тех благ неизреченных, которые ожидают его по совершении подвига, – дает без всякой с его стороны заслуги, для того, чтобы он знал, что получит по очищении своего сердца от страстей, и потому не ослабевал в борьбе с врагами спасения. И блажен, кто не был рабом своих страстей, кто сохранил непорочность детства в юности и от юности взял крест свой, чтоб идти за Господом

В те времена каждый желавший уединенной жизни мог свободно идти в лес, на любом месте строить  себе хижину или копать пещеру и селиться. Земли было много свободной, не принадлежавшей частным владельцам. Когда собиралось около пустынников несколько человек, то строили церковь, испрашивали у князя права на владение местом, а у местного святителя – разрешения освятить церковь, и обитель основывалась. Но Варфоломей не думал строить обитель, не желал собирать около себя братию, у него было одно заветное желание – укрыться навсегда от мира в глубине непроходимой чащи лесной. Варфоломей уговорил идти вместе с ним его брата, Стефана, потерявшего на тот момент жену и детей.

Образование Троице-Сергиевого монастыря

Долго ходили братья по окрестным лесам, наконец им полюбилось одно место, удаленное не только от жилищ, но и от путей человеческих Оно находилось верстах в десяти от Хотькова и представляло небольшую площадь, которая возвышалась над соседнею местностью в виде маковки, почему и названа Маковцем, или Маковицею.

Горячо помолились братья на избранном месте пустынного жития; предавая самих себя в руки Божии. Отшельники устроили себе убогую келлийку, наконец подле келлии поставили и малую церквицу. Все это было сделано руками самих братьев; они не хотели приглашать посторонних людей, потому что телесный труд был необходимым условием самой жизни подвижнической. Церковь была названа в Честь «Живоначальной Троицы».

Затем оба брата пошли  в Москву, чтобы испросить благословение  Всероссийского Митрополита Феогноста на освящение церкви. Святитель милостиво принял просителей и послал с ними священнослужителей, которые взяли с собою святой антиминс с мощами святых мучеников и все потребное для освящения храма. Церковь по желанию братьев была освящена во имя Пресвятыя и Живоначальныя Троицы. Так скромно, по-пустынному смиренно было положено основание Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, столько прославленной впоследствии именем Преподобного Сергия!