Философская истина и интеллигентская правда

национальная. Право  же, Вл. Соловьев и кн. С.  Трубецкой - лучшие европейцы,

чем гг. Богданов и  Луначарский, они были носителями  мирового  философского

духа  и вместе с  тем  национальными  философами,  так  как  заложили основы

философии   конкретного  идеализма.  Исторически  выработанные  предрассудки

привели  русскую  интеллигенцию к тому настроению, при котором  она не  могла

увидеть  в  русской  философии обоснования своего  правдоискательства.  Ведь

интеллигенция наша дорожила свободой и исповедовала философию, в которой нет

места  для свободы,  дорожила личностью и исповедовала философию, в  которой

нет места для  личности, дорожила смыслом прогресса  и исповедовала философию,

в которой нет  места для смысла прогресса, дорожила  соборностью человечества

и  исповедовала философию, в которой нет места  для соборности  человечества,

дорожила справедливостью  и всякими высокими вещами и исповедовала философию,

в которой  нет  места  для справедливости и нет  места для чего  бы то ни было

высокого.  Это  почти  сплошная, выработанная всей нашей  историей аберрация

сознания. Интеллигенция, в  лучшей  своей  части, фанатически  была готова на

самопожертвование  и  не   менее   фанатически   исповедовала   материализм,

отрицающий всякое самопожертвование; атеистическая философия, которой всегда

увлекалась  революционная  интеллигенция, не  могла санкционировать  никакой

святыни, между  тем как интеллигенция самой  этой философии придавала характер

священный и дорожила своим материализмом и своим  атеизмом фанатически, почти

католически. Творческая  философская мысль должна  устранить  эту  аберрацию

сознания  и  вывести его  из тупика. Кто знает, какая философия станет у  нас

модной  завтра,  быть  может,  прагматическая  философия Джемса и  Бергсона,

которых используют подобно  Авенариусу и др., быть  может,  еще какая-нибудь

новинка. Но от этого  мы  не подвинемся ни  на шаг вперед в нашем философском

развитии.

     Традиционная  вражда  русской  интеллигенции   к философской работе мысли

сказалась  и  на характере  новейшей  русской  мистики. "Новый путь", журнал

религиозных   исканий   и  мистических   настроений,  всего  более   страдал

отсутствием  ясного философского  сознания,  относился  к философии почти  с

презрением.  Замечательнейшие  наши мистики  -  Розанов,  Мережковский, Вяч.

Иванов, хотя и  дают  богатый материал для  новой  постановки философских тем,

но   сами   отличаются   антифилософским  духом,   анархическим   отрицанием

философского разума. Еще Вл.Соловьев, соединявший в  своей личности мистику с

философией, заметил,  что русским свойственно  принижение  разумного начала.

Прибавлю, что нелюбовь к объективному разуму одинаково  можно найти и в нашем

"правом" лагере, и в нашем "левом" лагере. Между тем как русская мистика,  по

существу  своему  очень  ценная,  нуждается  в  философской  объективации  и

нормировке в  интересах русской  культуры. Я  бы  сказал,  что дионисическое

начало  мистики  необходимо  сочетать с  аполлоническим  началом  философии.

Любовь  к философскому  исследованию  истины  необходимо  привить и  русским

мистикам,  и  русским интеллигентам-атеистам. Философия  есть один из  путей

объективирования  мистики; высшей же и полной формой  такого объективирования

может   быть   лишь  положительная  религия.  К   русской   мистике  русская

интеллигенция относилась подозрительно и враждебно,  но  в  последнее  время

начинается поворот, и есть опасение, чтобы  в повороте этом  не обнаружилась

родственная вражда  к  объективному разуму,  равно  как  и  склонность  самой

мистики утилизировать  себя для традиционных общественных целей.

     Интеллигентское  сознание требует  радикальной   реформы, и очистительный

огонь  философии  призван  сыграть  в этом важном  деле  немалую  роль.  Все

исторические   и  психологические   данные   говорят  за  то,   что  русская

интеллигенция может  перейти к новому сознанию лишь на почве синтеза знания и

веры,   синтеза,    удовлетворяющего    положительно   ценную    потребность

интеллигенции в  органическом соединении теории и практики, "правды-истины" и

"правды-справедливости".   Но  сейчас   мы  духовно  нуждаемся  в  признании

самоценности истины,  в смирении перед истиной и  готовности на отречении  во

имя  ее.  (Смирение  перед истиной  имеет большое  моральное значение, но не

должно вести  к культу мертвой, отвлеченной истины.) Это внесло бы освежающую

струю  в наше культурное творчество. Ведь философия  есть орган  самосознания

человеческого  духа  и  орган  не  индивидуальный,  а сверхиндивидуальный  и

соборный.  Но  эта сверхиндивидуальность и  соборность философского сознания

осуществляется   лишь  на   почве  традиции  универсальной  и  национальной.

Укрепление  такой  традиции  должно  способствовать культурному  возрождению

России. Это  давно  желанное и радостное  возрождение, пробуждение дремлющих

духов  требует не  только  политического освобождения, но и освобождения  от

гнетущей власти  политики, той эмансипации мысли, которую  до сих пор трудно

было  встретить  у наших  политических освободителей.  Русская  интеллигенция

была  такой,  какой ее  создала  русская  история, в  ее психическом  укладе

отразились грехи  нашей  болезненной истории,  нашей  исторической  власти  и

вечной нашей  реакции. Застаревшее  самовластие  исказило  душу интеллигенции,

поработило  ее  не только  внешне, но  и  внутренне,  так  как  отрицательно

определило все  оценки интеллигентской души.  Но недостойно свободных существ

во  всем всегда винить внешние силы и их  виной  себя оправдывать. Виновата и

сама интеллигенция: атеистичность ее сознания  есть  вина ее  воли, она сама

избрала путь человекопоклонства и этим исказила свою душу, умертвила  в себе

инстинкт истины. Только сознание виновности нашей умопостигаемой  воли может

привести нас  к  новой жизни. Мы освободимся  от  внешнего гнета  лишь тогда,

когда  освободимся  от  внутреннего  рабства,  т.   е.   возложим   на  себя

ответственность  и  перестанем  во всем винить внешние  силы. Тогда народится

новая душа интеллигенции.