Философия Вольтера

Оглавление: 

• Биография Вольтера :

1.Жизнь.

2.Смерть.Захоронение  тела. 

• Философия Вольтера :

1. Религиозное восприятие                            Вольтера.
2. Вопросы морали у Вольтера.

3.Взгляды  Вольтера на политический  строй (монархия, просвещенная абсолютная монархия, республика).

4.Вольтер  о своих антивоенных  высказываниях. 

• Вольтерьянство.

 

• Список  литературы.

 
 
 
 
 
 
 
 
 

      Творчество Вольтера настолько полно отражало основные устремления времени, что весь 18-ый век стали отождествлять с Вольтером. "Он был больше, чем человек. Он был веком".

                                             Виктор Гюго.

 
 

  Биография Вольтера:

 

      ВОЛЬТЕР, ФРАНСУА-МАРИ  АРУЭ ДЕ (Voltaire, Franois-Mari Arouet de)

      (1694–1778), французский  философ, романист, историк, драматург  и поэт

      эпохи Просвещения,  один из величайших  французских писателей.

 

      Известен  преимущественно под  именем Вольтер. Родился 21 ноября 1694 в Париже, в 

      семь лет потерял мать. Его  отец, Франсуа Аруэ, был нотариусом. Сын провел 

      шесть лет в иезуитском коллеже Людовика Великого в Париже. Когда он в 1711

      вышел из коллежа, практически  мыслящий отец устроил его  в контору адвоката 

      Аллена изучать законы. Однако  юный Аруэ гораздо живее интересовался 

      поэзией и драмами, вращаясь в кругу вольнодумцев-аристократов (так называемое

      «Общество Тампля»), объединившихся  вокруг герцога Вандома, главы  Ордена 

      мальтийских рыцарей.

      После многочисленных житейских  передряг юный Аруэ со свойственной  ему 

      порывистостью и безоглядностью принялся сочинять сатирические стихи,

      которые метили в герцога Орлеанского.  Эта затея, естественно, закончилась 

      заточением в Бастилии. Там ему  предстояло провести одиннадцать  месяцев, и 

      говорят, что, желая скрасить долгие часы в тюремной камере, он положил

      начало будущей своей прославленной  эпической поэме Генриада (Henriade).

      Его трагедия Эдип (Oedipe,1718) имела  шумный успех на сцене «Комеди 

      Франсез», и ее двадцатичетырехлетний  автор был провозглашен достойным

      соперником Софокла, Корнеля и  Расина. Автор без ложной скромности  добавил 

      к своей подписи  аристократическое  «де Вольтер». Под именем Вольтер  он и 

      достиг славы.

      В конце 1725 в театре  Вольтера  оскорбил отпрыск одного из самых

      родовитых семейств Франции –  шевалье де Роан-Шабо. Полный иронии  ответ 

      Вольтера, как можно догадаться, был скорее колким, чем тактичным.  Два дня 

      спустя последовала новая стычка  в «Комеди Франсез». Вскоре Вольтера,

     обедавшего у герцога де Сюлли, вызвали на улицу, набросились на него и

      избили, причем шевалье давал  указания, сидя в карете поблизости.

      Высокородные приятели Вольтера  без колебаний приняли в этом  конфликте 

      сторону аристократа. Правительство решило избежать дальнейших осложнений и

      упрятало в Бастилию не шевалье,  а Вольтера. Это случилось в  середине 

      апреля 1726. Примерно через две  недели его выпустили, поставив  условие, 

      что он удалится из Парижа  и будет жить в изгнании. Вольтер решил уехать в

      Англию, куда прибыл в мае и  где оставался до конца 1728 или  ранней весны 

      1729. Он с энтузиазмом изучал  различные стороны английской  жизни, 

      литературы и общественной мысли.  Его поразили живостью действия  увиденные

      на сцене пьесы Шекспира.

      Вернувшись во Францию, Вольтер  следующие двадцать лет большей  частью 

      жил со своей любовницей мадам  дю Шатле, «божественной Эмилией», в ее замке 

      Сире на востоке страны, у границы  Лотарингии. Она усердно занималась

      науками, в особенности математикой.  Отчасти под ее влиянием Вольтер  стал 

      интересоваться, помимо литературы, ньютоновой физикой. В их отношениях  переплеталась любовь, наука, литература .Мадам дю Шатле не походила  на обычных дам, еще 1733 году Вольтер написал: Ее широкий ум все ценит с равным рвеньем:  
Писанья, бириби, поклонников, бокал, 
Алмазы, оптику, поэзию, помпоны, 
Наряды, алгебру, Горация, хорал,  
Обеды, физику, суды и котильоны.

 Годы  в Сире стали  решающим периодом  в долгой карьере Вольтера как мыслителя и  писателя.В 1745 он стал королевским историографом, был избран во                      Французскую   Академию, в 1746 стал «кавалером, допускаемым в королевскую  опочивальню».

 В  сентябре 1749 мадам дю Шатле неожиданно  скончалась. Несколько лет

 она,  движимая чувством ревности, хотя, конечно, и благоразумием отговаривала  Вольтера принять приглашение  Фридриха Великого и обосноваться 

при прусском дворе. Теперь более не было причин отклонять это предложение. В  июле 1750 Вольтер прибыл в Потсдам. Поначалу его тесное общение с   «королем-философом» внушало только энтузиазм. В Потсдаме не было во всех    деталях продуманного ритуала и формальностей, типичных для французского  двора, и не чувствовалось робости перед лицом нетривиальных идей – если  они не выходили за пределы частного разговора. Но вскоре Вольтеру стала в    тягость обязанность править французские писания короля в стихах и прозе.Фридрих был человеком резким и деспотичным; Вольтер был тщеславен,   завидовал Мопертюи, поставленному во главе королевской Академии, и, невзирая на приказания монарха, добивался своих целей в обход установленных порядков. Столкновение с королем становилось неизбежным. В  конце концов, Вольтер ощутил себя счастливым, когда ему удалось вырваться   «из львиных когтей» (1753).  Поскольку три года назад он, как считалось, сбежал в Германию, Париж был для него теперь закрыт. После долгих колебаний он обосновался в Женеве. Одно время зиму он проводил в соседней Лозанне, обладавшей собственным законодательством, потом купил средневековый замок Торне и еще  один, более современный, – Ферне; они находились близко один от другого,  по обе стороны французской границы. Около двадцати лет, с 1758 по 1778, Вольтер, по его словам, «царил» в своем маленьком королевстве. Он устроил там часовые мастерские, гончарное производство, производил опыты с выведением новых пород скота и лошадей, испытывал разные усовершенствования в земледелии, вел обширную переписку. В Ферне приезжали из самых разных краев. Но главным было его творчество, обличавшее войны и гонения, вступавшееся за несправедливо преследуемых – и все это с целью   защитить религиозную и политическую свободу. Вольтер – один из основоположников Просвещения, он – провозвестник пенитенциарной реформы, осуществленной в годы Французской революции. В феврале 1778 Вольтера уговорили вернуться в Париж. Там, окруженный  всеобщим поклонением, невзирая на открытое нерасположение Людовика XVI и  испытывая прилив энергии, он увлекался одним начинанием за другим: присутствовал в «Комеди Франсез» на представлении своей последней трагедии Ирина (Irene), встречался с Б.Франклином, предложил Академии подготовить все статьи на «А» для нового издания ее Словаря. Смерть настигла его 30 мая 1778.

 

Смерть  Вольтера:

 

В феврале 1778 года, несмотря на протесты своего врача, Вольтер покинул Ферне. Он отправился в Париж, чтобы присутствовать на представлении трагедии «Ирина, или Алексей Комнен», назначенном на середину марта. Это был только предлог, чтобы увидеть Францию и Париж. 
10 февраля Вольтер миновал городскую заставу и прибыл в Париж. По выражению Фонвизина, «прибытие Вольтера в Париж произвело точно такое в народе здешнем действие, как бы сошествие какого-нибудь божества на землю». 
Восторженная встреча «фернейского патриарха» была результатом длительного воздействия творчества Вольтера на современников, а также доказательством того, что общественное мнение страны уже было подготовлено к предстоящей революции. Когда Вольтер в последний раз покидал столицу, царствовал Людовик XV. Несмотря на оппозицию, на нарастающее недовольство, «старый режим» казался еще прочным. Когда же Вольтер приехал в 1778 году, атмосфера была уже достаточно накалена. Королевство пережило попытку физиократических реформ Тюрго и новшества политики Неккера. Парижские зрители уже аплодировали «Женитьбе Фигаро» Бомарше. Режим был скомпрометирован. Все было полно известиями из-за океана, где шла революционная борьба американских колонистов против Англии. Посещение Бенджаменом Франклином Вольтера как бы связывало революцию, совершавшуюся в Америке, с той, которая предстояла во Франции. Этих сдвигов Вольтер не мог не заметить еще в Ферне. Он несколько раз говорил о грядущих переменах, которые увидят молодые. Он говорил о революции, вкладывая в это понятие свой смысл, не похожий на то, что произошло десять лет спустя. Для Вольтера революция — это перемена, пусть радикальная, но не связанная ни с взятием Бастилии, ни тем более с якобинской диктатурой. Он не был сторонником насильственных методов действия. Даже республика, о которой он пишет в трагедии «Агафокл», приходит не в результате борьбы с тиранами, а как следствие добровольного отречения мудрого монарха от престола. 
Восторженная встреча фернейского старца была одним из свидетельств того настроения, каким жил Париж. 
30 марта триумф Вольтера достиг вершины. После болезни он впервые выехал из дому и посетил Академию наук. Академики торжественно встретили его и выбрали председателем сессии. Затем Вольтер направился в театр, чтобы присутствовать на представлении своей трагедии «Ирина». Толпы народа сопровождали Вольтера. Раздавались крики: «Да здравствует «Магомет»!», «Да здравствует «Девственница»!», «Вот защитник Каласа», — говорили в толпе. Площадь перед театром была заполнена людьми. 
Увидев в ложе Вольтера, публика встала и разразилась восторженными приветствиями. В этот вечер больше глядели на ложу Вольтера, чем на сцену. Не отрывал взора от ложи и присутствовавший в театре скульптор Антуан Гудон. 
После окончания спектакля вся труппа вышла на сцену. Стоявший там бюст философа увенчали лавровым венком. Одновременно лавровый венок был возложен на голову самого Вольтера. «Боже, вы хотите уморить меня!» — восклицал он со слезами на глазах. 
Медленно продвигалась голубая, украшенная звездами карета Вольтера по переполненным улицам. Процессию освещали факелы. Толпа кричала: «Да здравствует Вольтер!» 
Русский очевидец писал на следующий день: «Сколь ни много торжеств имел Вольтер в течение века своего, но вчерашний день был без сомнения наилучший в его жизни...» 
Напряжение парижской жизни, волнения в сочетании с непрекращавшейся работой и возраст дали о себе знать, и без того слабое здоровье Вольтера было подорвано. Он продолжал работать, поддерживая себя лекарствами, подкрепляясь бесчисленными чашками крепкого кофе. Он заканчивал трагедию «Агафокл», писал и диктовал письма, трудился над проектом задуманного им академического словаря французского языка, принимал посетителей, позировал Гудону. Скульптор вспоминал, что усталый восьмидесятичетырехлетний старик был трудной моделью. Он оживился, когда ему напомнили о недавнем триумфе в театре. Глаза его заблестели, он повернул голову в сторону говорившего, улыбнулся своей саркастической улыбкой, его тонкие пальцы охватили ручку кресла, он словно пытался встать. Таким и запечатлел его Гудон в своей изумительной статуе, которой сейчас восхищаются посетители Эрмитажа в Петербурге и театра «Комеди Франсез» в Париже. 
Вольтер понимал, что смерть близка. «Пойдем умирать», — сказал он скульптору, прекращая сеанс. Стихотворение, которому суждено было стать последним, он назвал «Прощание с жизнью». 
Прощайте, ухожу в края,  
Откуда предкам нет возврата; 
Навек прощайте, о друзья... 
 
Так начиналось это стихотворение. 
Вскоре Вольтер почувствовал себя хуже. Голова по-прежнему оставалась ясной, но тело слабело. Жизнь отступала. Его страшила участь актрисы Адриенны Лекуврер, тело которой бросили на свалку, и по совету своих друзей он еще в феврале, когда впервые заболел после приезда в Париж, передал священникам свое исповедание веры. Оно было кратким: «Я умираю, веря в божество, любя друзей, не питая ненависти к врагам и ненавидя суеверия». 
Это не было примирением с церковью. Это было резюме тех деистических взглядов, которых Вольтер придерживался всю жизнь. Церкви этого было мало. Она требовала полного покаяния. Полного раскаяния. Попы, как вороны, кружились над умирающим философом. 
«Он уходил, сопровождаемый проклятьями и благословениями — проклятьями прошлого и благословениями будущего... Лежа на смертном одре, он слышал, с одной стороны, овации современников, а с другой — гиканье и гул ненависти, которую прошлое обрушивает на тех, кто с ним боролся» Гюго.

Сильные боли, происхождение которых поначалу было неясно, вынуждали Вольтера

принимать большие дозы опия. В начале мая, после обострения болезни, доктор

медицины  Троншен поставил неутешительный диагноз: рак предстательной железы.

Вольтер ещё крепился, порою даже шутил, но зачастую шутку прерывала гримаса 

боли.

 

Очередной врачебный  консилиум  состоявшийся 25 мая, предрёк скорый летальный  исход. Каждый день приносил больному всё большие мучения. Порой не помогал даже опий.

 
Вольтер остался Вольтером. Когда 30 мая священники вновь пришли в  спальню умирающего, он сказал: «Дайте мне умереть спокойно». 
Вечером этого дня Вольтер умер. 
Церковные власти запретили хоронить умершего философа без покаяния, без примирения с католической религией. Правительство запретило упоминать его имя в печати. Вольтер и после смерти казался опасным ханжам и клерикалам. 
В ночь на 31 мая 1778 года мертвого Вольтера усадили в его голубую карету. На заставе стража увидела сидящего больного старика в халате и ночном колпаке. Старик, по-видимому, спал. Когда выехали из города, лошадей погнали вскачь. Мчались весь день. К вечеру карета подъехала к аббатству Сельер в Шампани. Приор аббатства совершил похоронный обряд, и тело Вольтера было предано земле. Назавтра пришло запрещение хоронить Вольтера, но было уже поздно. Вольтер в последний раз посмеялся над ненавистной «гадиной». Рассказывали, будто перед самой смертью он продиктовал четверостишие, которое в день похорон распространялось в виде листовки: 
Покуда был живым, сражаясь до конца, 
Учил я разуму невежду и глупца. 
Но и в загробной тьме, все тот же, что и всюду, 
Я тени исцелять от предрассудков буду. 
Русский посол князь Барятинский доносил Екатерине II: «Все попы обнаруживают непристойную радость; они повторяют слова императора Вителия: труп врага хорошо пахнет; но тому, кого они ненавидели, уже нечего бояться их бессильной злобы, а им остается только трепетать от бешенства над его могилой».

 
 

Захоронение тела:

 

Боясь, что его не похоронят как врага  церкви, Вольтер за несколько месяцев  до

своей смерти помирился с церковью, сделав публичное заявление о своих