Диалектика добра и зла

   Дело  в том, что в целом ряде древних  учений, в частности в каббале - иудаистской мистической концепции мира - говорится о том, что действительность противоречива, но эта противоречивость не есть добро и зло. Мир делится на правое и левое, верх и низ, мужское и женское, день ночь, но все эти противоположности есть условия бытия друг друга. Они не антагонисты, не враги. Поэтому  пытаясь уничтожить одну сторону как «противника», мы одновременно уничтожаем  и другую.  В каббалистическом представлении действительность - это иерархия миров, и   нигде в них нет добра и зла, они возникают только в самом нижнем мире  - эмпирическом, в котором  живем. 

3. Диалектика добра  и зла. 

   Добро только тогда добро, когда оно  имеет в виду благо человеческого рода как такового, т. е. добрый поступок и помысел далеки от прямой личной выгоды и раздвигают границы всякого партикулярного интереса. Добро есть то, что ориентировано в принципе на всех, это - радикальное доброжелательство, отношение к другим как к себе самому. Однако подобная формулировка добра есть выражение высокой морали, к которой не сводится мораль конкретных культур, стран и пародов. Высокая мораль – это стрелка  компаса, указывающая направление движения к совершенству, но она не исчерпывает собой реальных  установок нравственного сознания.

   Представим  ряд содержательных позиций, которые  ярко демонстрируют, сколь сложными и неоднозначными являются людские  представления о добре и зле.

1.Добро  и зло различно  понимаются в разных  культурах.

2. Представление о  добром и злом  разнится и по  эпохам.

   Современная рыночная экономика с ее демократией, определяющая облик XX в., в корне изменила многие нравственные оценки, которые в течение веков и тысячелетий были характерны для основанного на традиции общества прошлого. Если прежде при патриархальном укладе величайшей нравственной ценностью было следование традициям ушедших поколений, воспроизведение образа жизни и ориентиров, принадлежавших отцам и дедам, то теперь такой ценностью стало творческое переосмысление традиций, отказ от немалой их части, созидание нового образа жизни и новых идеалов.

  В традиционном обществе серьезной добродетелью считалось беспрекословное подчинение старшим и действие по тому стереотипу, который они предлагали. Нынешние поколения выбирают свободу от диктата и опеки, для них истинное добро — самостоятельность, возможность поступать по своему усмотрению и собственной воле.

   В прошлом повсеместно действовал двойной стандарт оценки поведения разных полов. Женщинам вменялась в основном добродетель послушания и терпения, им отводились чисто семейные роли, и попытка женщины быть социально активной получала резкое моральное осуждение. Нравственно адекватной и приемлемой для общества была только такая женщина, которая соглашалась на роль безропотной жены при муже, матери детей, не претендуя на развитие иных своих способностей. 

   Если  в обществах прошлого господствовали ориентиры   на нетерпимость  ко всему «инакому» и непривычные способы мышления и  поведения проходили по ведомству зла, то современные демократии полагают добром высокую терпимость к самым разным человеческим проявлениям, если они никому не наносят прямого вреда. Уважение к личности, индивидуальным свойствам людей и их выбору ведет к пониманию добра как соглашения между людьми, а злом оказывается жесткий канон, «прокрустово ложе», заданное извне и обязательное для всех без разбора.

3. То, что является  бесспорным добром  для человека или группы, с которой он себя идентифицирует (семья, социальный слой, этнос и т. д.), может быть столь же недвусмысленным злом для других людей или другой группы.

   Яркий тому пример -    победа в войне. Победители считают ее добром, радуются ей, прославляют своих лидеров, несмотря на понесенные утраты. А побежденные видят в своем проигрыше зло, потери, экономический, физический и моральный ущерб. Разумеется, бывают «пирровы победы», способные обернуться негативными последствиями для победившей стороны, но чаще всего военная победа, особенно если она увенчала освободительную, «справедливую» войну — это благо для населения, и ее встречают радуясь и ликуя.

   С точки зрения высокой морали, любая  война, по каким бы причинам она ни разразилась - это зло, ибо она выпускает на свет демонов насилия, расковывает агрессивные инстинкты, сопровождается кровопролитием, мародерством, издевательством над плененным противником.  Бескровных и безущербных войн практически  не бывает. И все-таки в истории не редки ситуации, когда тот или иной затянувшийся конфликт решается силой, и буквально каждый, кто вовлечен в него, вынужден выступить на той или иной стороне и признать конкретный факт победы добром или злом.

   Оппозиция «благо для меня — зло для другого» встречается не только на полях сражений. Она типична для любого вида конкуренции, а ведь именно на конкуренции зиждется вся современная рыночная экономика. Предприниматель, чей конкурент разорился, радуется: он находится в выигрыше. Чужое страдание и крах оборачиваются его выгодой, обогащением и самоутверждением. Пусть неудачник плачет. Можно сколько угодно порицать рыночное общество за его жестокость, но даже рабочий, ориентированный на солидарность с другими рабочими, почитает за благо оставаться у станка и получать зарплату, в то время как другие уволены. Он может бастовать, но он не откажется от места. В условиях непрестанных экономических «бегов», диктуемых типом современной экономики, люди часто вынуждены говорить о добре для меня, о добре для нас, скромно умалчивая о добре как таковом, поскольку благо, доступное всем, оказывается просто недосягаемой мечтой.

4. То, что, казалось  бы, является несомненным  злом, при некоторых обстоятельствах оценивается людьми как добро.

  Это относится прежде всего к убийству. В священных книгах разных народов присутствует заповедь «не убий». Эта заповедь запрещает лишать другого жизни, подчеркивая, что жизнь — величайшее благо. Однако люди убивают, и часто их поведение расценивается как добро. Убивает палач, который исполняет смертный приговор, вынесенный жестокому преступнику. Считается, что он совершает благое дело, реализуя справедливость: тот, кто злодейски губил невинных, должен быть лишен собственной жизни во избежание новых жертв и чтобы другим неповадно было.

   Убивает солдат на войне и генерал, отдающий приказы. При этом можно сказать, что в боях убито много людей, а можно сказать, что геройски разгромлены полчища врагов. И то и другое будет правдой. Разящий врага солдат рискует собой, ибо тоже может быть повержен и отдать во благо Родины самое дорогое — свою жизнь. Поэтому защитников отчизны, воинов-патриотов прославляют как героев, награждают орденами и медалями, ставят им памятники. Память о великих воинах увековечивают. А ведь солдаты делают не что иное, как нарушают фундаментальную заповедь «не убий».

   Убивает человек, на которого совершено нападение, он защищает себя от смерти, и такое убийство при самообороне не характеризуется как зло. Таким образом, запрет на убийство начинает расплываться, приобретая форму «не убий, если в этом нет необходимости» или даже принимает облик весьма странного с нравственной точки зрения императива:- «там, где есть прямая угроза твоей или иной жизни — убивай агрессора».

   Мы  видим, как фундаментальное повеление  высокой морали, соприкасаясь с конкретикой жизни, трансформируется до неузнаваемости. Теряет ли оно при этом свое значение? Нет, не теряет. Потому что убивать все равно плохо, и если можно не убить, то следует без этого обойтись. Даже вынужденное лишение другого человека жизни — это моральное зло. Люди должны неустанно искать возможности избежать взаимного истребления, и они это делают, опираясь на моральный ориентир «не убий».

   В истории известен только один случай, когда целый народ одержал справедливую победу над противником с помощью безнасильственных методов. Это была история освобождения Индии от английских колонизаторов. Безнасильственную борьбу возглавил Мохандас Карамчанд  Ганди - искренний приверженец мирных и бескровных методов. Он организовал пассивное сопротивление колонизаторам в таком масштабе, что они вынуждены были уйти из страны, где всякая их деятельность парализовывалась отказом населения сотрудничать. Но это, пожалуй,  и единственный пример. Впоследствии сам Ганди, его дочь и его внук пали жертвами террористических актов — зло показало свою непримиримость. Думается, в современном мире пока нельзя совсем обойтись без насилия при противостоянии злу, но, по возможности, его надо сводить к минимуму. Иначе благое дело, обильно политое кровью, само обратится во зло.

5. Одно и то же  явление может в одном случае выступать как добро, а в другом как зло.

   Не  надо далеко ходить за примерами. Так, наука нередко получает противоположные нравственные оценки. С одной стороны, наука рассматривается как великое благо для человечества. Она позволяет создать удобства, увеличить материальное благосостояние, избавляет людей от страшных болезней, продлевает жизнь, позволяет рационально использовать пространство и время. С другой стороны, наука выступает как исчадие ада. Она создает технику, отчуждающую людей от природы и от самих себя, оружие массового уничтожения, бесцеремонно вмешивается в человеческий организм, перекраивая его на новый этом своем облике она - зло, а ученые - это демонические гении, чья деятельность должна быть осуждена и запрещена. Наука - добро и зло одновременно.

   Точно так же и в качестве добра, и  в качестве зла может выступать  женская эмансипация. Несомненно, является благом освобождение женщины из-под патриархального гнета, получение ею возможности для полноценного развития личности. Но в то же время массовый выход женщин в общественное производство, приобретение ими материальной самостоятельности и независимости нарушил установившийся баланс во внутрисемейных отношениях, изменил характер половых ролей. Это негативно сказалось на воспитании детей, на взаимоотношениях супругов, на внешнем облике женщин и манере их общения. Происходит стремительная маскулинизация женщин, они начинают походить на мужчин, нередко перенимая самые грубые и резкие их манеры. Мужчины же в свою очередь феминизируются, их характер меняется в сторону женственности, для которой характерна зависимость и несамостоятельность.

   Наличный  дисбаланс оборачивается конфликтами, непониманием, несовпадением ожидаемого и получаемого — межличностным злом.

   Многие явления социокультурной действительности противоречивы и обнаруживают то светлый, то темный лик, а то и оба одновременно,

6. Взаимопереход добра  и зла происходит  при нарушении меры.

   Безудержная интенсификация конкретного состояния, переживания или отношения переводит его в собственную противоположность, делает добродетель пороком. Грань между добродетелью и пороком, позитивным и негативным личностным качеством бывает при этом весьма зыбкой, ее не всегда можно сразу определить. Так, прекрасное качество щедрость может легко перейти в расточительность, скромность в самоуничижение, достоинство в гордыню. Доброта при ее некритическом наращивании становится бесхребетностью и беспринципностью, спокойствие делается равнодушием, а верность - раболепием.

   Аналогичная трансформация доброго в дурное происходит и при снижении интенсивности определенного качества, когда его потеря оказывается за чертой меры. Все большее уменьшение доброты ведет через равнодушие к злобности. Снижение уровня щедрости ведет через бережливость к жадности, потеря верности оборачивается вероломством, а упадок трудолюбия делает человека обыкновенным лентяем.

Есть  еще один важный момент, связанный  с нарушением меры. Это принципиальная ненасильственность добра, но уже не в смысле его борьбы со злом, а в смысле его предложения другим людям. Добро нельзя навязывать насильно, как говорится, «надевать на голову». Добро можно только предлагать, агитировать других за принятие неких истин или действий как добрых, ценных и полезных. Нельзя сказать людям: «Мы вас сейчас насильно осчастливим». Предложенное кем-либо добро люди должны принять сами, чутко сверяя, соответствует ли щедрое предложение их собственным интересам. Там, где предложение переходит в навязывание, насилие, добро перестает быть добром и становится злом, разрушающим чужую свободу и игнорирующим чужую индивидуальность с ее потребностями, желаниями и стремлениями. Это относится как к предложениям «социального добра» вроде идеи радикальной революции, так и к предложению личной любви и заботы. Можно так затравить человека своей заботой и вниманием, что он рад будет убежать на край света, лишь бы избавиться от подобных «благодеяний». 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение. 

   Говоря  о сложных взаимных переходах  добра и зла, — это иллюзии, которые возникают относительно происходящего.

   Люди  могут искренне верить, что творят добро, в то время как их действия объективно оборачиваются злом. Так, искренне любящие родители, которые желают своему чаду только добра, могут настолько оградить его от жизни с ее проблемами, что ребенок выйдет во взрослость совсем неподготовленным к коллизиям реальных отношений. Либо родители дают полную самостоятельность, к которой он пока не готов. В результате этой гуманной акции  ребенок попадает  в дурную компанию, а семья, которая теперь вынуждена лечить его от наркомании, не устает сокрушаться о том, что «хотели-то они исключительно доброго».