Теория  прямой (или идентитарной) демократии, одним из авторов которой был Ж.-Ж. Руссо, отрицает принцип представительности. Демократия рассматривается как прямое правление народа, который сам способен выразить свою единую волю. В этой теории нет деления на управляющих и управляемых. Общая воля народа, выраженная на собраниях, является основой деятельности правительств и составления законов.

     Теория  социалистической демократии трактует ее как форму классового господства. Правда, в рамках данной концепции развивались две традиции - ортодоксальная (К. Маркс, Ф. Энгельс, В. И. Ленин) и реформистская (Э. Бернштейн, К. Каутский). Парадокс демократии в ортодоксальной интерпретации состоит в том, что, с одной стороны, только социалистическая демократия устанавливает власть народа, но, с другой стороны, при коммунизме демократия вообще отмирает. Идеологически фиксированная цель (построение коммунизма), оторванная от реальной жизни, жестко определяет потребности общества. Права и свободы личности приносятся в жертву «общественному интересу». Однако «общественный интерес»-, который не основан на личном, превращается в фикцию. В связи с этим практические попытки сформировать общую волю, политическое единство путем устранения многообразия социальных интересов привели к краху режимов социалистической демократии.

     Социал-реформисты понимали демократию как определенную форму компромисса, соглашения разнородных  социальных сил, не отрицая при этом, что цели общества изменяются по мере изменения условий жизни личности.

     Наряду  с перечисленными теориями демократии в современный период появился и  ряд теорий, развивших основные идеи обозначенных концепций с учетом изменившихся реалий, динамикой демократических  процессов.

     Так, сторонники теории партиципаторной демократии (т. е. основанной на соучастии граждан непосредственно в политическом процессе) отрицают принцип разделения политического труда. Они исходят из идеала индивидуального самоопределения автономной личности. Самоопределение личности рассматривается как право на всестороннее политическое участие в масштабах всего общества и в различных его сферах. При таком подходе фактически выравнивается и ответственность профессионалов и непрофессионалов в управлении государством, что снижает особую ответственность избираемых обществом элитарных слоев.

     В 60-х годах в западных странах  демократия участия стала активно  развиваться в различных формах самоуправления, новых социальных движениях (например, движении «зеленых»), общественных инициативах, отрицающих государственное  принуждение.

     Однако  в условиях практического расширения демократических порядков в мире наиболее активно развивались теоретические  конструкции в рамках процедурного подхода. Так, американский ученый И. Шумпетер в книге «Капитализм, социализм, демократия» (1942) сформулировал основные положения теории эгалитарного элитизма. В соответствии с ее основными  положениями свободный и суверенный народ обладает в политике весьма ограниченными функциями. Рядовые  граждане лишь избирают промежуточный  институт, который впоследствии формирует  правительство, а затем полностью  отстраняются от управления. Поэтому  демократия представляет собой не что  иное, как сугубо институциональное  мероприятие, обеспечивающее соревнование элит за поддержку и голоса избирателей.

     Демократия  — это форма правления при  посредстве народа, форма осуществления  власти профессиональными политиками. Это не процесс формирования «общей воли» народа, а конкурентная борьба групповых интересов, представляемых лидерами; механизм, позволяющий рядовым гражданам определять состав руководства социальной структурой, а руководству — легализовывать свою власть. В силу этого демократия понималась как институциональное мероприятие, важнейшими нормами которого признавались те, которые регулировали избирательное право, осуществление выборов, а также конкуренцию партий и элит.

     Понимая демократию таким образом, Шумпетер видел ее главную проблему в отборе квалифицированных политиков. Сущностно  важным для функционирования демократической  формы правления он считал и стиль  деятельности управляющих. В частности, по его мнению, правящие элиты должны принимать решения не только в  понятных, но и в доступных для  народа формах. Однако, учитывая профессиональный характер процесса управления, руководители не должны излишне вовлекать в  разработку целей не готовых для  этого людей. Политики должны обладать и определенными свойствами, в  частности, обусловливающими самоограничение  власти и препятствующими ее подчинению их корпоративным интересам. Для  обеспечения такого характера деятельности властей и бюрократия должна строго придерживаться норм своей профессиональной деятельности, дорожа честью мундира  и сохраняя приверженность интересам  населения.

     Данные  идеи хоть и подчеркивают выдающуюся роль правящих кругов, но одновременно признают необходимость участия  масс в процессе формирования демократического строя. В этом смысле они коренным образом отличаются от широко распространившихся в XX столетии элитистских теорий, связывающих сущность демократии только с деятельностью управляющих. Так, П. Барах, Дж. Сартори, X. Кене и ряд других ученых полагали, что самоуправляющийся демос — это миф, а его склонность к политическому насилию представляет угрозу общественным интересам. Поэтому, оценивая неуклонное возрастание роли элит в качестве предпосылки демократии, они расценивали расширение дистанции между управляющими и управляемыми как залог стабильности, а не порок этой системы власти.

     Значительный  вклад в развитие теории демократии внесли и сторонники плюрализма. Хотя впервые данный термин был введен в научный оборот еще X. Вольфоном (1679-1754), для выработки демократической теории его стали использовать лишь в первой половине XX в. (Г. Ласки, Д. Трумэн, Р. Даль). В плюралистической концепции демократия рассматривается как тип организации власти, формирующийся в условиях ее распыления (диффузии) между различными силами. В этом смысле демократия предполагает свободную игру, соревнование различных групп, являющихся основной движущей силой политики, а также связанных с их деятельностью институтов, идей, воззрений. Формирование и функционирование демократических порядков происходит по мере использования механизмов и процедур («сдержек и противовесов»), позволяющих конкурирующим за власть группам избегать монополизации какого-либо одного объединения за счет сплоченных действий ее оппонентов; достигать своих интересов благодаря заключению разнообразных компромиссов; поддерживать баланс отношений и таким путем снижать напряженность межгруппового противостояния. Следовательно, демократия как система поддержания динамического равновесия конкурирующих сил представляет собой власть постоянно изменяющего свои очертания большинства, включающего в себя различные группы с совпадающими позициями по тем или иным вопросам.

     Практический  опыт показал, что, при всех преимуществах  такого понимания демократии, применение данной модели власти возможно только за счет распространения в обществе единых, базовых для всех групп  идеалов и ценностей, отсутствие которых превращает межгрупповые различия в непреодолимое препятствие  для принятия государственных решений. В рассматриваемой трактовке  демократии слабо учитываются степень  и характер влияния на власть различных  групп, а также роль личности в  политическом процессе.

     Существенный  вклад в развитие теории демократии внес А. Лейпхарт, предложивший идею консоциальной (consociational) демократии. Он также усматривал сущность демократии в процедурных мероприятиях и, исходя из этого, разработал оригинальную модель «разделения власти», предусматривающую обеспечение представительства интересов меньшинства, не способного получить доступ к рычагам государственного управления. В связи с этим Лейпхарт выделил четыре важнейших механизма, которые могут дать им доступ к власти.

     Такая модель предполагает прежде всего создание коалиционного правительства с  участием всех партий, представляющих основные слои общества. Крайне принципиальной является и роль технологий, обеспечивающих пропорциональное представительство  разных групп населения при назначении на ключевые посты и распределении  ресурсов (в виде сохранения определенных квот для представителей меньшинств). В качестве принципиально важного условия перераспределения власти рассматривается и обеспечение максимальной автономии группам в решении ими своих внутренних вопросов (например, в форме федерализма или культурной автономии). Исключительное значение для выработки этой модели демократии придается также предоставлению группам при выработке политических целей права вето, что предполагает при принятии окончательного решения не обычное, а квалифицированное большинство (в две трети или три четверти голосов), что давало бы представителям меньшинств дополнительные шансы на защиту своих интересов.

     Однако  на практике такая модель демократического соучастия во власти, направленная против оттеснения меньшинств на политическую периферию и в оппозицию, применима  лишь в том случае, если группы имеют  свою политическую организацию и  проводят относительно самостоятельную  политику. При этом характерно, что  решающая роль здесь также признается за элитами, которые должны получить большую свободу и независимость  от давления рядовых членов для заключения соглашений и компромиссов, которые  могут не вполне одобрять их приверженцы. Это дает возможность избежать обострения противоречий, даже если на низовом  уровне существуют непонимание между  людьми, разногласия, а то и враждебность. Однако и при данном подходе предполагается наличие минимального консенсуса относительно основных общественных ценностей (например, недопущения насилия или процветания  государства). Потому-то особую важность такой автономный элитизм приобретает  в глубоко разделенных обществах (например, в Северной Ирландии). В  то же время особое положение элит провоцирует их эгоизм, ведет к  неподотчетности руководителей  членам группы. Вследствие этого консоциация  как практическая модель демократии может применяться в основном в тех странах, в которых действует  высоко ответственная элита.

     Существенное  распространение в последние  годы получили и теории рыночной демократии, представляющие организацию данной системы власти как аналог экономической системы, в которой происходит постоянный обмен «товарами», в котором продавцы—носители власти меняют свои выгоды, статусы, привилегии на «поддержку» избирателей. Таким образом, под политическим действием понимается только электоральное поведение, в рамках которого акт подачи голоса трактуется как своего рода «покупка» или «инвестиция», а избиратели в основном рассматриваются как пассивные «потребители». Так что главная задача демократии состоит в применении избирательных стратегий, которые должны связывать кандидата во власть с позициями избирателей. И хотя это создает простор для манипулирования волей граждан, такая «сфабрикованная воля» не меняет сути этой «демократии напрокат» (У. Грайдер).

     Современное видение процедурных основ демократии не может игнорировать техническое  развитие современного общества. Появление  и нарастание роли электронных систем в структуре массовых коммуникаций неизбежно вызвало к жизни  идеи теледемократии («киберократии»). В данном случае наличие традиционных для демократии процедур неразрывно связывается с уровнем технической  оснащенности власти и гражданских  структур системами интерактивного взаимодействия (ТВ, Интернет) во время  выборов, референдумов, плебисцитов  и т.д. Эта виртуализация политики ставит новые проблемы в области  обеспечения интеграции общества, налаживания  отношений с новыми общностями граждан (имеющих или не имеющих такие  технические средства), изменения  форм контроля власти за общественностью  и, наоборот, снятия ряда ограничений  на политическое участие, оценки квалифицированности  массового мнения, способов его учета  и т.д.

     Признание того факта, что в политическую жизнь  вовлекаются широкие слои населения, подтолкнуло ряд ученых значительно  усилить в рамках процедурного подхода  роль рядовых граждан. Так, А. Этциони  предложил концепцию «восприимчивой»  общественной системы, при которой  власть чутко реагирует на импульсы и табу, поступающие из недр общества. Именно такая восприимчивость, готовность к диалогу с гражданами и соответствует, по его мнению, демократической политике. Идеи Этциони, более высоко оценивающего роль общественности, нашли отражение  и в концепции рефлексирующей (размышляющей) демократии. Основной упор в ней делается на процедуры, обеспечивающие не выполнение функций властью, а  включенность в политическое управление общественного мнения и полную подотчетность  ему властных структур. Включение  идущей в обществе дискуссии об устройстве общественной и частной жизни  и, следовательно, возникающих при  этом размышлений, неформальных рефлексий, оценок, убеждений, в которых риторика соединяется с разумом, в процесс  принятия решений и формирует, по мысли сторонников данной идеи, те механизмы «народной автономии», которые и составляют суть демократии в политической сфере.

4. Предпосылки и  пути демократизации

     Хотя  идея демократии получила в современном  мире широчайшее распространение и  признание, в условиях этой формы  правления живет все еще меньшинство  населения земли. Во многих странах  демократия служит лишь респектабельным  фасадом преимущественно авторитарной власти. Часто демократические формы  правления оказываются нежизнеспособными  и терпят крах. Какие же факторы  делают возможным переход к демократии и от чего зависит ее стабильность? Ответить на эти вопросы пытались многочисленные научные исследования, осуществленные на Западе после второй мировой войны. Их авторы на основе сравнительного анализа обширного  статистического материала выявили  целый ряд экономических, социальных, культурных, религиозных и внешнеполитических предпосылок демократии.

     Одной из важнейших экономических предпосылок  демократии является относительно высокий  уровень индустриального и экономического развития в целом. По экономическим  показателям демократические страны значительно опережают авторитарные и тоталитарные государства. Однако прямой причинной зависимости между  уровнем экономического развития и  демократией нет. Это доказывает целый ряд исторических фактов. Так, США перешли к демократии еще  в XIX в. на преимущественно доиндустриальной стадии, В то же время, несмотря на относительно высокое промышленное развитие СССР, ГДР, Чехословакии, Южной Кореи, Бразилии и т.д., там вплоть до недавнего  времени существовали тоталитарные или авторитарные режимы.