Трудовые споры

     Так, господство индусской религии определило особый тип индусской цивилизации. Индусская религия представляла собой систему педантично разработанных  правил, детально регламентирующих всю  общественную жизнь, предписывала определенный образ жизни и поведения, исключала возможность разумной оценки обычаев и традиций. Наряду с другими социальными причинами (экономическая и национальная раздробленность, замкнутость общин) это в значительной мере повлияло на аморфность, обезличенность человека, испытавшего безусловную власть общины, касты.

     Мусульманская религия породила ближневосточную (арабо-иранско-турецкую) цивилизацию. В странах распространения ислама особенность регулирования поведения  индивида состоит в том, что его  целью являются интересы “правоверных”, ислама в целом. Человек, противопоставивший себя этому целому, становился отступником от ислама, подвергался тяжким наказаниям. Мусульманское право носило религиозный характер, и поэтому осуществление его норм становилось в глазах правоверных религиозной обязанностью. Мусульманское право призвано детально регулировать не только внешнее поведение мусульман, но и лежащую в основе их постулатов внутреннюю мотивацию. Это определяет добровольное, сознательное подчинение индивида общности, основанной на предписаниях ислама, который является одновременно и “верой в государство”. Выдвижение идеи прав человека как его притязаний к власти в контексте исламской культуры, означало бы посягательство на незыблемость религиозных установлении.

     Европейская цивилизация, основанная на христианской религии, оставляла больше свободы выбора индивиду, носила зачатки персоноцентризма. Человеку был дан выбор между добром и злом, открыт путь к совершенствованию своих качеств, трансформированы представления о труде как о постыдном занятии, сложившиеся в рабовладельческую эпоху. Христианская религия немало способствовала этой перемене, расценивая труд как необходимый способ существования человека. [14, c.117]

     Христианство  выдвигает идею равенства всех людей  перед Богом, равенство всех как грешников. “Как ни парадоксально, но это равенство послужило не объединению людей, но еще большему их разъединению, вело к формированию идеологии и психологии индивидуализма, идеи личного спасения”. Если в раннем иудаизме, религии в основном общинно-родового скотоводческого общества, проблема отношения с Богом ставилась как “Бог — народ”, что отражало господствующие принципы коллективного мышления, то с дифференциацией общественных форм жизни и выделением индивида в этой системе данная идея трансформируется в идею личного вознаграждения праведника, в идею личного воздаяния и спасения.

     По  мнению Ф. Хайека, индивидуализм, выросший из элементов христианства и античной философии, стал основным признаком  западноевропейской цивилизации.

     Христианство  преодолевает национальную ограниченность иудаизма, поскольку личное спасение уготовано не избранному народу, а  избранной праведной личности независимо от ее принадлежности к какому-либо народу. Разумеется, индивидуализация человека не была признанием его богатой субъективности, он выступал лишь элементарной частицей огромного “христианского мира”. Спасалась бессмертная душа, которую Бог вдохнул в каждого индивида.

     Н. Бердяев, выступая против “мертвящей схоластики” богословия, которая  принизила идею Бога, писал: “Бог есть свобода, а не необходимость, не власть над человеком и миром, не верховная причинность, действующая в мире. То, что теологи называют благодатью, сопоставляя ее с человеческой свободой, есть действие в человеке божественной свободы. Можно сказать, что существование Бога есть Хартия вольностей человека, есть внутреннее его оправдание в борьбе с природой и обществом за свободу”.[14, c.124]

     Официальные религии стремились воздействовать на человека, они боролись за каждую человеческую душу, что было косвенным признанием значимости человеческой индивидуальности. Н. Бердяев писал: “Старая тирания с кострами инквизиции больше оставляла простора для человеческой индивидуальности, более считалась с ней. Самая страшная нетерпимость может быть все-таки выражением уважения к человеческой индивидуальности, к духовной жизни человека. Когда церковь отлучает и анафемствует еретика, она признает бесконечную ценность души человеческой и внимательна к ее неповторимой индивидуальной судьбе”.

     Идея  свободы и относительной индивидуализации человека в христианской религии заложила основы персоноцентристского учения. Однако подлинный духовный смысл христианства в значительной мере был заслонен внешними ритуалами, и религия утрачивала эти ростки персоноцентризма. Тем не менее христианство в своей подлинной сущности обращено было к свободной воле человека, открывало ему пути к совершенствованию, сознанию значимости своего выбора.

     Торжество системоцентристского мировоззрения  проявилось в отношении к человеку как к “винтику” сложной государственной машины. А какие права могут быть у “винтика”, единственное назначение которого — безотказное выполнение отведенных ему функций? Права и свободы, официально “дарованные” человеку советскими конституциями, явились декорацией, скрывавшей фасад тоталитаризма, а правовое государство объявлялось хитрым измышлением буржуазной идеологии, направленным на обман масс. 
 

     2.2 Приоритет прав  человека как определяющий  принцип правового  государства 

     О сущности и признаках правового  государства написано много. Различные исследователи выделяют различное количество признаков такого государства. Однако в эти признаки неизменно включаются права человека, господство права, разделение властей.

     Русский либеральный юрист Б. Кистяковский отмечал, что главное и самое существенное содержание права составляет свобода и право есть только там, где есть свобода личности. “Если мы сосредоточим свое внимание на правовой организации конституционного (правового. — Е. Л.) государства, то для уяснения его природы наиболее важным является именно эти свойства права. Поэтому правовой порядок есть конституционная система отношений, при котором все лица данного общества обладают наибольшей свободой деятельности и самоопределения”.

     П. Новгородцев, анализируя природу правового государства, основанного на свободе и правах человека, подчеркивал, что именно в этом качестве государство сохранило практическую ценность необходимой и целесообразной организации, оказывающей человечеству элементарные, но незаменимые услуги.

     Современный немецкий юрист Е. Шмидт-Асман полагает, что конкретными проявлениями правовой государственности выступают основные права, а также законодательство об управлении и правосудии с соответствующими рабочими гипотезами. Они выражают принцип правового государства как сочетание субъективных прав и объективного порядка государственной деятельности.

     В. С. Нерсесянц к числу отличительных  признаков правового государства  относит: верховенство правового закона, реальность прав и свобод индивида, организацию и функционирование суверенной судебной власти на основе принципа разделения властей, правовую форму взаимоотношений личности и общества.

     Можно приводить и другие определения  понятия правового государства, однако при различиях конкретных структурных элементов, включенных в это понятие, неизменным элементом выступает свобода личности, объективированная в системе ее неотъемлемых прав. К этому главному определяющему элементу привел многовековой поиск нормальных отношений между личностью и государством, которое в своей первоначальной сущности “нависало” над индивидом, подавляло его, ограничивало его свободу, навязывая ему стандарты поведения, удобные прежде всего государству. На самых ранних этапах существования государства этой цели служило божественное обоснование государственной власти, наделение его качествами, определяющими первичность государства по отношению к индивиду (патернализм, забота о подданных и т. д.). И в этом смысле законы не давали свободы даже правящим привилегированным классам и слоям, поскольку власть изначально не знала ограничений и самоограничений. Законы государства в добуржуазную эпоху не опирались на прицип формального равенства и, следовательно, ставили в различные позиции по отношению к власти представителей различных социальных образований.

     Высокая ценность правового государства  состоит в том, что оно возникло на путях поиска свободы и в  свою очередь стремится быть гарантом этой свободы. “Всемирная история, —  писал Гегель, — это прогресс в сознании свободы, прогресс как  в смысле познания объективной истины, так и во внешней объективации достигнутых ступеней познания в государственно-правовых формах”. Правовое государство в современных условиях — высшая ступень развития свободы и ее выражения в определенных государственно-правовых категориях. [15, c.158]

     Правовое  государство есть форма ограничения  притязаний власти правами и свободами  человека. Права и свободы индивида — важнейший противовес всесилию государственной власти, призванный обеспечить ее ограничение и самоограничение. Поэтому приоритет прав человека по отношению к государству является первичным определяющим, системообразующим признаком правового государства, с которым связаны иные его признаки, служащие осуществлению свободы и прав человека: построение государственной и общественной жизни на принципах права, разделение властей, взаимная ответственность индивида и государства. Цель правового государства — обеспечение границ свободы индивида, недопустимость нарушения пространства свободы, очерченного правом, запрет применения насильственных мер, не основанных на праве. Права человека поддерживают “дистанцию” между индивидом и государством. Однако государство дистанцируется не только от индивида, но и от борьбы общественных сил для возвращения групповых интересов в сферу права в случаях, когда борьба общественных сил перехлестывает правовые границы. И в этом отношении правовое государство призвано обеспечивать в обществе разумный компромисс, предотвращая социальные катаклизмы и перевороты.

     В исторических реалиях не было еще  идеального правового государства, выражавшего его первоначальный замысел и предназначение. С начальных периодов формирования правового государства необходимо было искать и находить ответы на важнейшие вопросы: каким должно быть государство, чтобы обеспечить справедливый порядок отношений между государством и индивидом; как ограничить самовластие государства и обеспечить автономию и свободу личности; каковы должны быть условия и гарантии, обеспечивающие уверенность человека в предсказуемости действия властей; как соблюсти баланс в обеспечении свободы личности и ограничении ее эгоизма и произвола; наконец, как ограничить государственную власть, не снизив ее властных полномочий в обеспечении порядка и организации общества. Каждый из этих вопросов несет в себе противоречия, подчас очень глубокие и труднопреодолимые. Ведь речь идет о поисках тончайших граней, переступив которые государство может стать тоталитарным либо, напротив, ввергнет общество в анархическую неуправляемость, противоборство антагонистических сил и своеволие эгоистических страстей.

     Исследуя  в начале века причины кризиса  идей правового государства, Новгородцев  писал: “Опыт жизни показал, что  идеальные начала правового государства  не только не могли быть немедленно осуществлены, но еще и заключали  в себе, вместо полной гармонии, известный антагонизм, который вообще делал их неосуществимыми в чистом и безусловном выражении”. Поэтому и в конце века, когда мы говорим о правовых государствах Германии, Испании, Австрии, Швейцарии, Франции и др., следует учитывать трудности осуществления всех принципов правового государства, их зависимость от состояния экономики и расстановки политических сил, от уровня культуры общества и степени солидарности общественных интересов, от внешних факторов и взаимоотношений в мировом сообществе, от национальных и исторических особенностей страны, ее персоноцентристской либо системоцентристской ориентации. Б. Кистяковский писал, что “нет единых и одних и тех же идей свободы личности, правового строя, конституционного государства, одинаковых для всех народов и времен, как нет капитализма или другой хозяйственной и общественной организации, одинаковой для всех стран. Все правовые идеи в сознании каждого отдельного народа получают своеобразную окраску и свой собственный оттенок”.

     Такое своеобразие проявляется и в особенностях правового государства различных стран мира, в особенностях правовых институтов и процедур защиты прав человека. Поэтому для постижения правовой государственности кроме таких конституционных определений, процедур, механизмов необходим учет традиций, правовых представлений, особенностей правосознания народа, его социальной психологии. 

     Провозглашение  правовой государственности не есть конституционная констатация уже  достигнутого и завершенного процесса, но переход ее от одной ступени формирования к другой.

     Трансформацию представлений о правовом государстве  можно наблюдать, анализируя смену  теории Руссо, считавшего народную волю, выражаемую непосредственно и объективируемую  в общественном договоре, основой  государства, теорией представительства Монтескье, который утверждал, что народ не способен к управлению, а представительство должно состоять из людей лучших, стоящих выше обычного уровня.

     Теория  народного суверенитета, выдвинутая Руссо, была видоизменена: общая воля, по мнению Монтескье, Локка, раскрывается в решениях представительных (законодательных) органов, наряду с которыми независимо существуют исполнительная и судебная власти. Это создает условия для того, чтобы в отношениях “индивид—государство” отдавать приоритет правам и свободам человека.