Женские образы в романе Л.Н. Андреева "Дневник сатаны" и М.А. Булгакова "Мастер и Маргарита".

    В целом, в воззрениях на женщину и  женственность в древнерусских  литературных источниках явно прослеживается тенденция, идущая от отцов церкви и  заложенная в Священном Писании, связанная с зависимостью женщины  от мужа своего. Если мужские качества долгое время принимались за эталон, то женские же расценивались как  недостаток или отсутствие мужских. Большинство авторов средневековой Руси, следуя традициям Священного Писания, в оценке женской природы несут мысль, что женщина слабее мужчины в нравственном, интеллектуальном и физическом отношении. О «немощной женской природе» упоминается во многих древних литературных источниках.

    При всей разности оценок женщины женственность  испокон веков в русской культуре связывается с материнством, чадолюбием, ролью надежной хранительницы домашнего  очага, опорой семьи, поддержкой и помощью  мужчине, сострадательностью, милосердием. Это так называемые предписанные гендерные роли женщины, ее социокультурные конструкты. Социальная роль матери как основная надолго закрепится за женщиной. Материнство как основная ипостась женственности пройдет через всю историю отечественной культуры.

    Переломным  веком считается XVII, когда нарушаются привычные устои общества, но в  то же время достаточно еще крепки старые каноны, происходит активное освобождение от догматов церкви. Шел активный процесс  «обмирщения», разрушение традиционного  средневекового мировоззрения, что  отразилось и в вопросах пола. Крепло представление о самоценности земной жизни с ее радостями и невзгодами. Формировались новые идеалы и представления, моральные и этические нормы и вкусы, вступавшие в противоречие с аскетическими канонами, утверждавшимися церковью, что отразилось в таких памятниках литературы, как «Повесть о Савве Грудцыне», «Повесть о Горе-Злосчастии». Однако позитивные изменения касались в основном мужчин. Если в среде дворянства грамотность стала заметно распространяться, то чрезвычайно слабо она проникала в среду женского населения, даже в семьях знати и крупного купечества женщины, как правило, были неграмотны. Их место было в девичьей в стороне от чужих глаз. В то же время женщина становится объектом изображения в литературе. Литература сыграла огромную роль в понимании культурного конструкта женственности, она углубила и актуализировала эти понятия, во многом определила становление и самоопределение женщины как личности.

    В середине XVII века появилась первая биографическая повесть как новое  жанровое приобретение XVII столетия, которая  была посвящена женщине. Это «Повесть об Улиании Осоргиной», написанная муромским дворянином Дружиной Осоргиным, сыном Улиании. Автор создает образ энергичной и умной женщины, образцовой жены и хозяйки. Это первая в русской литературе биография женщины-дворянки.

    XVIII век дал России представление  о женственности в самом широком  контексте: женщина-мать, хозяйка,  чадолюбка, милосердница, опора мужу, но в то же время деловитая, властная, самоуверенная, неуправляемая. Но при всем кажущемся полифонизме восприятия женственности главным и доминирующим в российской культуре просвещенного XVIII века оставался культ матери и ее чадолюбие, что характеризовало и крестьянку, и дворянку.

    Начало XIX века ознаменовано активной салонной (приватной) жизнью. Традиционно отношения  между родителями и детьми в дворянском обществе складывались отнюдь не на уровне взаимопонимания и привязанности, в особенности, между матерями и  дочерьми. Мать, по обыкновению не найдя  ответного чувства в муже, пыталась найти его в сыне, но не в дочери. Многие теоретики утверждают, что  с распространением идей просвещения  в русском обществе внутрисемейные отношения стали меняться в лучшую сторону, что особенно коснулось  отношений между матерями и дочерьми. Русские женщины, не имея возможности  изменить свою судьбу, пытались это  сделать для своих дочерей, воспитывая в них самостоятельность, поддерживая  интерес к образованию, ориентируя их на самостоятельную деятельность. Новый тип женщины приходит на историческую сцену истории в 30-40-е  годы XIX в., ушла в небытие атмосфера салонов, роль женщины снова сужается рамками семьи, воспитанием детей. [12;8 - 11].

    Социальную  мобильность женщин в русском  образованном обществе, начиная с  конца 50-х годов XIX века, принято обозначать как эмансипацию (Эмансипация - получение самостоятельности и равноправия каким-либо лицом или социальной группой.)

        Процессы женской эмансипации в русском обществе XIX века развивались в русле общих процессов либерализации русского общества. Происходит социальная дифференциация групп, становление социальных и культурных институтов. Идеи и личность Жорж Санд, поставившей вопросы о праве женщины на свободу чувств, сыграли огромную роль в появлении и распространении в России XIX века идей о ценности и независимости женской личности.

    В середине - второй половине XIX века в  России началось широкое движение женщин за равноправие, выразившееся в борьбе за доступ к образованию, за право  на профессиональный труд, инициированное социальными потрясениями эпохи. Большую  роль в развитии женского самосознания сыграли и западный феминизм, распространившийся в России в ходе европеизации российского  общества, и российский нигилизм, ставший  выражением умонастроений разночинцев, их реакцией на сложную социально-экономическую  ситуацию в стране. Наиболее активное выражение в российском обществе получило стремление женщин к общественной деятельности, профессиональному равноправию, их попытки изменить устоявшиеся  нормы поведения. Женщина наравне  с мужчиной стала заниматься предпринимательской  деятельностью.                      При этом участие женщин в предпринимательской деятельности, имевшее место и в дореформенное время, воспринимались как нечто естественное в сложной личной ситуации, как жизненная необходимость, стремление обеспечить достойную жизнь себе и своим детям.         Наиболее интенсивно процесс включения женщин в рыночные отношения и изменение их социальной психологии проходили в столичных городах, где роль женщин в общественной и культурной жизни была традиционно велика. В Москве и Санкт-Петербурге проживали представительницы наиболее влиятельной аристократии, финансово-промышленных семей и интеллигенции. Жительницы столичных городов существенно отличались от провинциалок, живших в условиях сохранения патриархальных традиций, жестко регламентированных норм поведения.

    Гендерный стереотип дореволюционного периода предполагал в качестве положительных образцов сильного доминирующего мужчину и слабую, зависимую, пассивную женщину. Непротивление злу насилием - главная добродетель женского образа. При этом порицался авторитаризм хозяйки дома и слабость мужчины. Мужчина, не способный подчинить женщину, воспринимался как несостоятельный в социальном. Женственность идентифицировалась в первую со статусом домашней работницы.

    «В  советском обществе парадоксально-зловещим образом осуществилась ленинская  мечта: кухарка стала править  государством. Многие проблемы духовного  и социально-экономического кризиса  России можно объяснить именно этим фактором, этой «формой правления». Уравнение женщины в правах было одним из самых наглядных лозунгов революции и в то же время утопией. Постепенно исчезали в жизни, литературе, с экрана жертвы мужских страстей, принуждения, как и соблазнительницы эпохи нэпа. Женщина обгоняла мужчину  в труде и социальном статусе, становясь «самой передовой». На смену  семье приходил диктат государства  и партии, на смену семейному патриархату - патриархат «вождей». Психический  склад русской женщины, ее самоотверженная  работа на разных поприщах служили  залогом ее богатейших возможностей, а творчество художников способствовало раскрытию ее потенциальных возможностей.

    Литература, являясь средством всеобщей связи  между людьми, в силу своей «провидческой» способности, предугадывает будущее, сосредоточивает своё внимание на актуальных явлениях, ещё ждущих своего научного исследования. Особенно это касается тех жанров, которым свойственна подчёркнутая социологизация, изображение человека в конкретном контексте экономических, социальных, политических связей, благодаря чему литературный персонаж приобретает чёткие социально-психологические очертания (очерковая, публицистическая литература). Во многом именно литературные героини немало способствовали переменам в поведении реальных женщин.

    Так произошло в начале ХIХ века в связи с массовым увлечением идеями Ж. Санд и в 60-е годы после появления произведений, показывающих эмансипированных женщин и способствующих появлению нового конструкта женственности. Вопросы, которые литература ставила в своих произведениях, обсуждались в гостиных и салонах: проблема свободного выбора в любви для женщины, самостоятельное определение женского пути. Образ яркой, активной, сильной женщины, описываемый не раз в романах Ж. Санд, сформировал сознание многих российских женщин. В истории русской классической литературы дискурс женственности, идущий от Ж. Санд, прослеживается в таких разных произведениях, как «Бедная Лиза», «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Кроткая», «Идиот», «Крейцерова соната», «Отец Сергий», «Леди Макбет Мценского уезда» и многих других. Именно под влиянием французской романистки многие русские писатели обратились «к женскому вопросу». А. Дружинин, А. Писемский, А. Островский, Н. Некрасов, В. Белинский, А. Герцен образуют в русском обществе 1840-1850-х годов направление, которое можно было бы назвать «неофеминизмом». В основе литературной репрезентативности женственности лежит, с одной стороны, определенный тип, что несет определенную научно-логическую организацию, с другой - образ, включающий некое личностное, эмоциональное наполнение, идущее от создателя.

    Формирование  конструкта женственности шло одновременно с развитием культуры, где женщина  заявила о себе не только как объект воплощения в образах и типах, а как полноправный субъект, способный сказать новое слово и предстать как один из новых субъектов творческой деятельности в разных ее вариантах. Если в ранних литературных памятниках смысл женского бытия, ее мир, как правило, регламентировался нормами, законами, традициями, сложившимися веками, то с появлением женского голоса на литературном горизонте женщина сама выбирала для себя философию жизни, излагая свое собственное понимание сути бытия, стараясь сделать все, чтобы ее голос был услышан и понят. Философия новой женственности обозначилась как в художественных текстах, где она представлена в качестве объекта авторского во-ображения, созданных чаще всего авторами-мужчинами, так и в текстах, где субъектом-творцом является сама женщина.

    Однако  каким бы общественно-идеологическим содержанием не было наполнено произведение, где женщине отведено ведомое  место в ходе идейного движения, ценность российской женственности  связывалась с другими ее качествами: домовитостью, хозяйственностью, чадолюбием. Роль хранительницы домашнего очага - одна из традиционно доминирующих форм идентификации женщины на страницах  отечественной классики. Женщина  как хранительница домашнего  очага - цементирующий центр и  опора семьи, от которой зависит  настоящее и будущее домочадцев и ее собственное. Не случайно вдумчивыми хранителями и бережными носителями русского фольклора, как правило, являются женщины. Конструкт «домоводки», опоры  семьи выстраивается во многих отечественных  литературных текстах от XVIII века до наших дней. Если эта опора рушится, рушатся все ее составляющие, нарушается равновесие в доме. Дом является символом защищенности от всех бурь. Тема дома и бездомья - одна из сквозных в русской литературе, где заглавная роль принадлежит женщине и женственности. Нравственная философия Пушкина, Гончарова, Толстого не утратила своего значения и в ХХ веке, пример тому - «Прощание с Матерой» В. Распутина, где в образе бабки Дарьи актуализируется «уважение к минувшему», отличающее «образованность от дикости».

    Постсоветское время рождает новую женственность, связанную с активной жизненной  позицией. Тому свидетельством служит возрастающее число женских организаций, женских политических инициатив, однако не обеспечивающих политического влияния  на политику и изменение постсоветского патриархального порядка культуры в целом. В то же время и в  женской литературе презентация  чрезмерной активности женщины дается с определенным осуждением, в русле  традиционных представлений о женственности. Женская проза создала свой особый жанр - исповедального преодоления.

    Таким образом, если в социуме всегда существует образ женщины, предлагаемый как  идеальный, то поэты и художники, политики и модельеры, кино и театр  приносят в мир тот образ женщины, который в данном социуме, в данное время является наиболее предпочтительным [17; 87 - 115]. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

1.2. Женские образы  в русской культуре

    В русской культурной традиции есть своя специфика в понимании соотношения  мужественного и женственного. Во-первых, в русской теологии пола дифференциация мужского и женского начал рассматривается  как духовный принцип. Во-вторых, иная, по сравнению с западным подходом, роль женского начала - божественное, духовное начало ассоциируется с феминным.

    В русском фольклоре женщина предстает  в самых различных ипостасях: тотема, древнеязыческого божества, нередко в роли воительницы, мстительницы, носительницы зла и доброй чаровницы, Богородицы, Царь-девицы, сестры, подруги, соперницы, невесты и т.д. Ее образ бывает прекрасным и безобразным, чарующим и отталкивающим. Фольклорные мотивы, как известно, оказали влияние на все стороны развития литературы, искусства и культуры в целом.

    В христианской культуре России женское  начало онтологически вторично и  подчинено мужскому началу. Это просматривается  и в православных наставлениях, и  в «Поучениях Владимира Мономаха», жившего в XII в., и в «Домострое» (с XVI до XX в.). Тем не менее, следует отметить, что наиболее почитаемой и любимой иконой на Руси была икона Божией Матери. Языческое почитание женского начала нашло свое выражение именно в этой форме.

    В целом для русской культуры характерна идея, выраженная Ф.М.Достоевским, о  сочетании в женщине «идеала  мадоннского» и «идеала содомского».

    Ю.М.Лотман выделяет три стереотипа женских  образов в русской культуре, которые  «вошли в девичьи идеалы и реальные женские биографии». Первый - это  образ «нежно любящей женщины, жизнь  чувства которой разбиты», второй - «демонический характер, смело  разрушающий все условности созданного мужчинами мира», «третий типический литературно-бытовой образ - женщина-героиня. Характерная черта - включенность в ситуацию противопоставления героизма женщины и духовной слабости мужчины» [16;67- 70]. Хотя исследователь рассматривает русскую культуру XIII - начала XIX века, эти три основных стереотипа вполне отражают особенности женских типов и в культуре предыдущих, следующих национальной традиции, и последующих исторических отрезков времени.