Образ Петербурга в литературе первой трети XIX века

Красноярский  филиал

негосударственного  образовательного учреждения

высшего профессионального образования

«Санкт-Петербургский

Гуманитарный  университет профсоюзов» 
 

Специальность 030602.65

«Связи  с общественностью» 

Дисциплина: История русской литературы  

Контрольная работа  

Тема:   Образ Петербурга в литературе первой трети XIX века

   
 

                             

Выполнила: студентка 2 -КСО (св.)

                                                             Полухина И. А.                     

                                       Проверила: ст. преподаватель

Карамышева  Т. В. 
 

Красноярск 2010

Содержание

Введение                                                                                     3

Зарождение и  развитие мифа о Петербурге                                                          6

Тема Петербурга в очерке первой трети XIX века                                             10

Пушкинский Петербург  в поэме «Медный всадник»                                        12

Петербург Гоголя в повестях петербургского цикла и очерке    

«Петербургские  записки 1836 года»                                                                  16

Заключение                                                                               23

Список использованной литературы                                      27 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение

         Предметом моего исследования стал образ города, отраженный в литературе первой трети XIX века.

         Я опиралась в своей работе  на исследования таких литературоведов:  Долгополова, Лотмана, Отрадина, Марковича.

         Для данной работы основным стало исследование Долгополова «Миф о Петербурге и его преобразование в начале века», в котором автор рассматривает развитие мифа о Петербурге в русской литературе, подробно не анализируя эту тему у Пушкина и Гоголя.

         Отрадин в своей работе «Главный  герой Петербург», дает подробный  анализ очерков о Петербурге  того времени.

         Работа Лотмана посвящена творчеству  Пушкина в целом, в том числе  поэме «Медный всадник».

         Маркович, анализируя поэтику петербургских повестей в творчестве Гоголя, затрагивает и тему Петербурга.

         Исследователи отличают две точки  зрения, два подхода к проблеме  Петербурга: с одной стороны изображен  парадный, величественный город,  с другой Петербург представлен в мрачных трагических красках.

         Задача данной работы – обобщение  всех идей, точек зрения, содержащихся  в исследованиях критиков, и исследование  общих и различных черт образа  Петербурга в литературе первой  трети XIX; установление закономерностей развития образа Петербурга; проследить изменение этой тематики в творчестве Пушкина и Гоголя и выявить тенденции в изображении темы, складывающиеся к середине XIX века.

Особенности исторического и культурного  положения Петербурга

         Петербург играет важную роль в развитии литературы, языка, искусства, науки: он явился центром живого взаимодействия России с Европой и всем миром, своего рода лабораторией, где русская национальная культура разрабатывала связи и взаимодействия с иноязычными культурами, как российскими, так и зарубежными.

         Даже в самом имени города соединено три языка: Санк (santa – святой) – слово латинское; Петр (Peter – в голландской или немецкой огласовке – слово по происхождению латинское; Petros – камень, скала); бург (Burg – замок, крепость) – слово немецкое.

         От этого «троязычного» и тем  не менее русского названия  тянутся нити связей к античному  язычеству, к изначальному христианству, к европейскому Возрождению. Город  как архитектурное единство, культурный, научный, литературный центр сложился в результате содружества творческих талантов России, Италии, Германии, Голландии, Англии, Испании.

        Город вбирал в себя культуру, религию, быт, языки народов  Европы, Азии, Ближнего и Дальнего  Востока. Но при этом Санкт-Петербург от самого рождения и доныне остается крупнейшим городом Русского Севера – региона, представляющего собою, по мнению современной науки, целостный памятник русской культуры. Город белых ночей послужил связующим звеном между северорусской, среднерусской и южнорусской культурами. Петербургская речевая норма стала одной из основ русского литературного языка.

         Образ города сложен, многопланов,  изменчив. Но в нашем сознании  сложились и достаточно устойчивые  представления «о ликах» города: о Петербурге первого столетия его жизни, отразившемся в творчестве Кантемира, Тредиаковского, Ломоносова, Радищева; о пушкинском, гоголевском, некрасовском Петербурге; о городе Достоевского, Блока,  Маяковского, Ахматовой, Набокова, Мандельштама; о блокадном городе, чью трагедию запечатлели стихи Бергольц, проза Шефнера, Гранина, Адамовича и других писателей. В этих представлениях соединяются образ города и образы писателей, судьба города и судьбы поколения, народа, страны.

         В сущности, писатели участвовали в создании города вместе с архитекторами, скульпторами, садоводами, каменщиками, вместе со всеми, кто придавал ему неповторимый облик не только ансамблями, одеждой, бытом, повседневным поведением.

         Но у писателей было особое дело в этом непрерывном процессе градостроительства: их искусство создавало духовный облик города, воздействовавший на всех, кто его строил и в нем жил. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Зарождение  и развитие мифа о Петербурге

         О Петербурге было немало написано в XVIII веке. В произведениях Феофана Прокоповича, Ломоносова, Тредиаковского, Сумарокова, Державина Петербург представляется как «преславный город», «северный Рим», «Северная Пальмира». В XVIII веке северную русскую столицу реже описывали, чаще воспевали:

Преславный  град, что Петр наш основал

И на красе  построил толь полезно,

Уж древним  всем он ныне равен стал,

И обитать  в нём всякому любезно –

писал  Тредиаковский.

         Писатели XVIII века часто подчеркивали, что Петербург накрепко связал Россию с Европой:

Вижу  лентии летучи

Разноцветны по судам;

Лес пришел из мачт дремучий

К камнетесанным  брегам – 

строки Державина.

         Уже тогда, в XVIII в., начали говорить о том, что Петербург — настоящий европеец в России, хотя бы потому, что при его застройке широко использовался западный опыт планировки и строительства¹.

         Доминирующими элементами городского пейзажа в Петербурге были не замкнутые в себе, территориально обособленные особняки или городские усадьбы, а улицы и четкие линии общей планировки города.

         Хотя Петербург был задуман как «европейский» город и именно как таковой противопоставлялся Москве, внешний вид его не напоминал облика европейских городов XVIII и начала XIX века. В отличие от крупных исторических городов Европы Петербург никогда не был окружен стенами, ограничивающими площадь застройки. Поэтому ограничений на размеры фасада и ширину улиц, определяющий облик всех европейских средневековых городов, в Петербурге не было. Почти одновременная застройка всего города придавала ему характер упорядоченности, стройности, однообразия.

         Но было в судьбе русской  столицы нечто совсем не европейское:  ни один из великих городов Европы не был построен так быстро. Знаменитые европейские столицы росли постепенно, это был естественный и в значительной мере стихийный рост. А тут город возник на глазах одного поколения и строго по плану.

Державный дух Петра и ум Екатерины

Труд  медленных веков свершили в век  единый, —

писал П.А.Вяземский в 1818 г.

         Город и в XVIII, и в XIX в. воспринимался, прежде всего, как город Петра I. Многие не сознавали, да и сейчас не все знают, что город назван не в честь царя, а в честь апостола — небесного покровителя русского монарха. Название города ассоциировалось с именем царя-основателя.

         В столь быстром росте города видели нечто чудесное. Так раньше на Руси города не возникали. Петербург воспринимается как воплощение великого замысла великого человека.

         Построить город «здесь», на болоте, рядом с постоянно грозящим наводнением морем, значило покорить саму природу. Это строительство должно было стать и стало торжеством человеческой воли, расчета, разума над стихией.

         Но в отношении к Петербургу  была определенная противоречивость. Наряду с восторгами и прославлением — сомнения в целесообразности строительства города и даже пророчества о скорой его гибели. «Петербургу быть пусту» — пророчество, появившееся еще во времена Петра. Чужой город с нерусским, немецким именем не устоит – гласила молва.

         Противоречие было в самой истории создания города: архисовременнейший европейский город, воплощение опыта европейской цивилизации, строился варварскими методами в традициях жесточайшего азиатского деспотизма, строился буквально на костях. Здесь страдали и гибли сотни и тысячи людей; память об этих страданиях была жива в народе; смысл недоброжелательной молвы был в том, что городу придется еще расплатиться за зло, за гибель невинных. И поэтому «Петербургу быть пусту». Петербургская легенда – это социальный протест в фантастической форме.

         Еще в XVIII в. отчетливо проявились две крайние тенденции в осмыслении судьбы Петербурга: или «чудотворный град», «Пальмира новая», город «победителя стихий», или проклятый город, город Антихриста. Эти тенденции и обусловили те драматические или даже трагические мотивы, которые мы слышим часто в произведениях XIX века, посвященных Петербургу.

         К 40-м годам XIX века мысль о призрачности Петербурга, о его «нереальности», не связанности с историей страны укрепилась в сознании людей уже прочно. Эта легенда о Петербурге, миф о нем начали складываться едва ли не с момента основания города. К середине XVIII века имелось четко выраженных две линии, два направления, по которым создавалась в XVIII и начале XIX века легенда о северной столице. Здесь налицо и «действительность» и «вымысел» - и реальный образ реального города, и его символическая интерпретация.

         В этом мифе Петербург уподобляется  живому существу, которое было вызвано к жизни роковыми силами и столь же роковыми силами может быть низвергнуто в прародимый хаос. В одном случае силы, вызвавшие Петербург к жизни, имеют божественный характер, это провидение в своих благих намерениях одарило россиян городом, с которым отныне связываются представления о славе отечества. В другом случае силы, вызвавшие Петербург к жизни, интерпретируется как проявление зла, как силы, губительные по отношению к национальному началу и, следовательно, антинародные и антибожеские.

         Город не мыслится без его основателя и в раскольничьих преданиях, и в письменной литературе Петр и Петербург составляли как бы некое единство, одну сферу, один комплекс признаков, особенностей, отношение к которому лежало в основе мифа. В народных преданиях Петр – антихрист, порождение сатаны, подменный царь. Город, основанный им, нерусский город, его удел – исчезнуть с лица земли. В письменной литературе, напротив, Петр – личность исключительная, герой, титан, полубог. Город, основанный им, есть великое дело, которому суждено существовать в веках.