Образ Катерины в Грозе

3.1 Образ Катерины в восприятии А.И.Ревякина (из книги «Искусство драматургии А.Н.Островского») 

Своеобразие драматургии  Островского, ее новаторство, считает  критик, особенно отчетливо проявляется  в типизации. Если идеи, темы и сюжеты раскрывают оригинальность и новаторство содержания драматургии Островского, то принципы типизации характеров касаются уже и ее художественной изобразительности, ее формы.

      Островского же, считает Ревякин, привлекали, как  правило, не исключительные личности, а обычные, рядовые социальные характеры большей или меньшей типичности. Своеобразие типичности образов Островского состоит в их социально – исторической конкретности. Драматург рисовал в высшей степени законченные и выразительные типы определенного общественного положения, времени и места. Своеобразность типичности образов Островского состоит в их социально – исторической конкретности. Драматург, как утверждает критик, рисовал в высшей степени законченные и выразительные типы определенного общественного положения, времени и места. Он и с величайшим искусством рисует и трагедийные переживания Катерины Кабановой. «Она охвачена впервые пробудившимся в ней чувством любви к Борису»,¹⁸ - пишет Ревякин, тем самым противопоставляя ее чувства к Тихону. Ее муж в отъезде. Все это время Катерина встречается с любимым. По возвращении мужа из Москвы у нее возникает чувство виновности перед ним и обостряются раздумья о греховности своего поступка. «И вот как убедительно, сложно и тонко мотивирует драматург этот кульминационный эпизод пьесы»¹⁹ - восхищается критик. Кристально чистой, правдивой, совестливой Катерине тяжело таить свой поступок перед мужем. По словам Варвары, она «дрожит вся, точно ее лихорадка бьет; бледная такая, мечется по дому, точно чего ищет. Глаза как у помешанной! Давеча утром плакать принялась, так и рыдает»²⁰. Зная характер Катерины, Варвара боится, что она «бухнет мужу в ноги, да и расскажет все»²¹.

      Смятение  Катерины усугубляется приближением грозы, которой она и вовсе страшиться, повествует критик. Ей кажется, что эта гроза несет наказания на ее грехи. А тут и Кабаниха допекает ее своими подозрениями и поучениями. Ревякин довольно с состраданием рассказывает трагическую историю Катерины, он сочувствует ей. Тихон же, хотя и шутя, призывает ее кается, а тут из толпы выходит Борис и раскланивается с ее мужем. В это время в народе идет устрашающий разговор о грозе: «Уж ты помяни мое слово, что эта гроза даром не пройдет.… Либо уж убьет кого-нибудь, либо дом сгорит… потому, смотри, какой цвет необыкновенный»²². Еще сильнее встревоженная этими словами Катерина говорит мужу: «Тиша, я знаю, кого убьет… Меня убьет. Молитесь тогда за меня!»²³ Этим самым она делает для себя приговор на смерть, на самоубийство. В этот же момент, как будто случайно появляется полусумасшедшая барыня. Обращаясь к прячущейся испуганной Катерине, она выкрикивает трафаретные и тоже судьбоносные слова о красоте – соблазне и погибели: « В омут лучше с красотой – то! Да скорей, скорей! Куда прячешься, глупая! От бога – то не уйдешь! Все в огне гореть будете в неугасимом!»²⁴ Нервы измученной Катерины напрягаются до придела, пишет критик. В полном изнеможении Катерина говорит о своей смерти. Пытаясь успокоить ее, Варвара советует ей отойти к сторонке и помолиться. Катерина послушно отходит к стене галереи, опускается на колени, чтобы помолиться, и мгновенно вскакивает. Оказывается, она оказалась перед стеной росписью страшного суда. Эта роспись с изображением ада, поясняет критик, и наказываемых за свои преступления грешников стала последней каплей для исстрадавшейся Катерины. Все сдерживающие силы ее оставили, и она произносит слова покаяния: « Все сердце изорвалось! Не могу я больше терпеть! Матушка! Тихон! Грешна я перед богом и перед вами!..»²⁵ Удар грома прерывает ее исповедь, и она падает без чувств на руки мужа.

      Мотивировка покаяния Катерины может показаться, на первый взгляд излишне подробной  и затянутой, считает исследователь. Но Островский показывает в душе героини  мучительную борьбу двух начал: рвущегося из сердечных глубин стихийного протеста и погибающих ее предрассудков «темного царства». Побеждают предрассудки мещанско-купеческой среды. Но, как видно из последующего развития пьесы, Катерина находит в себе силы не смириться, не покориться требованием царства, хотя бы ценою своей жизни.

     Так, скованная цепями религии, Катерина кается всенародно в том, что было в ее жизни проявлением самого радостного, светлого, истинно человеческого, такой делает вывод об образе Катерины критик Ревякин. Из его статьи можно сделать вывод о том, что образ Катерины он воспринимает скорее как положительный, сострадает и сочувствует ему. По мнению критика, конфликт пьесы - это конфликт человеческих чувств и предрассудков мещанско-купеческой среды, а сама пьеса – реалистическое изображение типичных купеческих нравов. Роковую роль в судьбе Катерины, по мнению исследователя, играет ее религиозность, которая и доводит ее до самоубийства. Это восприятие образа главной героини пьесы «Гроза » характерно для советского литературоведения.  

4.Современные  интерпретации образа  Катерины 
 

4.1 Конфликт жизнелюбивой религиозности и суровой домостроевской морали (интерпретация Ю.Лебедева) 

Необычность восприятия пьесы исследователем сказывается  в том, что он сразу отмечает ее главную художественную особенность -  песня открывает «Грозу» и сразу же выносит содержание на общенародный песенный простор. За судьбой Катерины, считает исследователь, судьба героини народной песни. Главная мысль исследователя -  в купеческом Калинове Островский видит мир, порывающий с нравственными традициями народной жизни. Лишь Катерине дано удержать всю полноту жизнеспособных начал в культуре народной, считает критик, а также сохранить чувство нравственной ответственности перед лицом тех испытаний, каким эта культура подвергается в Калинове.

     Нетрудно  заметить в «Грозе» трагическое  противостояние религиозной культуры Катерины домостроевской культуре Кабанихи – так определяет  критик конфликт пьесы («Домострой» - средневековая  русская книга о строгом патриархальном семейном укладе).

В мироощущении Катерины гармонически срастается славянская языческая древность, с демократическими веяниями христианской культуры. «Религиозность Катерины вбивает в себя солнечные  восходы и закаты, росистые травы  на цветущих лугах, полеты птиц, порхание бабочек с цветка на цветок. С нею заодно и красота сельского храма, и ширь Волги, и заволжский луговой простор»²⁶ - так поэтически, с восхищением описывает героиню критик.

     Излучающая  духовный свет земная героиня Островского  далека от сурового аскетизма домостроевской морали. Далека жизнелюбивая религиозность Катерины от суровых предписаний домостроевской морали, заключает критик.

     В трудную минуту жизни Катерина посетует: « Кабы я маленькая умерла, лучше  бы было. Глядела бы я с неба на землю да радовалась всему. А то полетела бы невидимо, куда захотела. Вылетела бы в поле и летала бы с василька на василек по ветру, как бабочка». « Отчего люди не летают!.. Я говорю: отчего люди не летают так, как птицы? Знаешь, мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела…»²⁷. Как понять эти фантастические желания Катерины? Что это, плод болезненного воображения, каприз утонченной натуры? Нет, считает критик, в сознании Катерины оживают древние языческие мифы, шевелятся глубинные пласты славянской культуры.

     Вольнолюбивые порывы Катерины даже в детских ее воспоминаниях не стихийны: «Такая уж я зародилась горячая! Я еще  лет шести была, не больше, так  что сделала! Обидели меня чем-то дома, а дело было к вечеру, уж темно, я выбежала на Волгу, села в лодку, да и отпихнула ее от берега»²⁸. Ведь этот поступок вполне согласуется с народной ее душой. В русских сказках девочка обращается к речке с просьбой спасти ее от злых преследователей, пишет Лебедев. Ощущение божественных сил неотделимо у Катерины о сил природы. Вот и молится она поэтому заре утренней, солнцу красному, видя в них и очи Божии. А в минуту отчаяния обращается к «ветрам буйным», чтобы донесли они до любимого ее «грусть тоску – печаль». Действительно, в характере Катерины есть народные истоки, без которых ее характер увядает, как подкошенная трава.

     В душе Катерины сталкиваются друг с  другом два равновеликих и равнозаконных  побуждения. В кабановском  царстве, где вянет и иссыхает все живое, Катерину одолевает тоска по утраченной гармонии, считает автор статьи. Любовь к Борису, конечно, ее тоску не утолит. Не потому ли Островский усиливает контраст между высоким любовным полетом Катерины и бескрылым увлечением Бориса? Судьба сводит друг с другом людей, несоизмеримых по глубине и нравственной чуткости, пишет Лебедев.

Душевная дряблость  героя и нравственная щедрость героини  наиболее очевидны, по мнению автора, в  сцене их последнего свидания. Тщетны надежды Катерины: «Еще кабы с ним жить, может быть, радость бы какую-нибудь я и видела»²⁹.  «Кабы», «может быть», «какую-нибудь»… Слабое утешение! Но и тут она находит думать не о себе. Это Катерина просит у мужа прощения за причиненные ему тревоги, но Борису же это и голову прийти не может.

     Катерина  равно героична как в страстном  и безоглядном любовном увлечении, так и в глубоко совестливом  всенародном покаянии. Катерина умирает  столь же удивительно, считает критик. Ее смерть – это последняя вспышка  одухотворенной любви к Божьему миру, к деревьям, птицам, цветам и травам.

     Уходя, Катерина сохраняет все признаки, которые, согласно народному поверью, отличали святого: она и мертвая, как живая. «А точно, ребяты, как живая! Только на виске маленькая ранка, и одна только, как есть одна, капелька крови»³⁰.

      Таким образом, мы видим, что в исследовании Лебедева большое внимание уделяется  народным, фольклорным истокам образа Катерины. Прослеживается ее связь  с народной мифологией, песней, своеобразной народной религиозностью. Критик воспринимает героиню как женщину с живой и поэтической душой, способной на сильное чувство. По его мнению, она наследует нравственные традиции народной жизни, от которых отказались жители Калинова, увлеченные жестоким идеалом Домостроя. Итак, Катерина в интерпретации Лебедева – воплощение народной жизни, народного идеала. Это свидетельствует о том, что в литературоведении последней трети ХХ века взгляды демократических критиков (Добролюбова, Писарева) переосмысляются и отвергаются. 

4.2 Черты классицизма в пьесе Островского «Гроза» (статья П.Вайля и А.Гениса) 

Своеобразно начинают исследователи свою статью о пьесе  Островского «Гроза». В русской  народной драме, пишут они, герой, появляясь в балагане, тут же объявлял зрителям: «Я  паршивая собака, царь Максимильян!» С той же определенностью заявляют  о себе  персонажи пьесы Островского  «Гроза». Уже с первых реплик, считают критики, можно много сказать о героях пьесы. Например, Кабаниха  представляется так: «Если хочешь  мать послушать, ...сделай так, как я  приказывала»³¹. И первой же своей репликой Тихон ей отвечает «Да как же я могу, маменька, вас ослушаться!»³².Кулигин сразу рекомендуется самоучкой-механиком и любителем поэзии.

        Исследователи оценивают  «Грозу»,  как «классицистскую трагедию». Ее персонажи  предстают с самого начала законченными типами - носителями того  или иного характера  - и уже не  меняются  до  конца. Классицистичность  пьесы подчеркивается  не  только

традиционным  трагическим конфликтом  между  долгом и чувством, но более всего - системой образов-типов.

«Гроза» заметно выделяется  из других пьес Островского, полных юмора и

бытовых, конкретно  российских, подробностей. Вайль и Генис считают, что герои пьесы могли вписаться не только в среду волжского купечества, но и в столь же  условные испанские  страсти Корнеля или античные  коллизии Расина.

      Перед читателем, пишут исследователи, проходят  экзальтированная  Катерина, набожная  Кабаниха, богомольная Феклуша, юродивая  Барыня. Вера, религия - едва ли не основная тема «Грозы»,а  конкретнее – это тема греха и наказания. Исследователи отмечают тот факт, что Катерина  восстает вовсе не против болотной мещанской среды, а она бросает вызов на самом высоком уровне, попирая законы не человеческие, а Божьи: «Коли я для тебя греха не побоялась, побоюсь ли я людского суда?»³³

      В  супружеской  измене  Катерина   признается,  доведенная  до  предела сознанием своей греховности, и  публичное  покаяние происходит  тогда, когда она  видит  изображение  геены  огненной  на  стене  под  сводами  городской прогулочной   галереи.  Рассказывая о  религиозных экстазах    Катерины, исследователи обращаются к мотиву Благовещенья. Истерическая   святость   Катерины предопределяет ее  судьбу. Исследователи подчеркивают, что ей нет места - ни в городе Калинове, ни в семье Кабанихи  - ей  вообще  нет места на земле. За омутом,  в который она бросилась - рай. Где   же  ад?  В   непролазном  провинциальном  купечестве?  Нет, это нейтральное место. В крайнем случае, это - чистилище. Ад в пьесе предает неожиданный поворот сюжету. Прежде всего - заграница.

Исследователи обращают свое внимание на то, что над глубокой российской  провинцией витает зловещий призрак  далеких  враждебных заморских стран. И не  просто враждебных, а в контексте   общей  религиозной   экстатичности  -  именно дьявольских, преисподних, адских.

      Специального  предпочтения  какой-либо иноземной  стране или  нации нет:они равно  отвратительны  все, потому что все - чужие. Литва, например, отмечают исследователи, не случайно  изображена  на  стене  галереи  прямо рядом  с гееной  огненной, и местные жители не видят в этом соседстве ничего странного, они даже не знают что это. Феклуша рассказывает о заморских султанах, а Дикой протестуя против намерений Кулигина, назовет его «татарином».

      Сам  Островский, приходят к выводу исследователи, к загранице относился, по-видимому, критически.  Из его путевых впечатлений видно, как восхищала его природа  Европы, архитектура,

музеи, порядок, но людьми в большинстве случаев он был решительно  недоволен (при этом часто едва ли  не дословно повторяя Фонвизина столетней давности).