Гамлет как "христианский воин"

         Это объяснение, в сущности, равно  пересказу. Призрак побуждает,  но Гамлет проверяет, хотя как воин он готов к бою. Об этом его монолог "быть иль не быть". Перед ним проблема: совершит ли он христианское действие, убив Клавдия, или то будет поступок, спровоцированный дьяволом, но тогда и возникает вопрос, что ждет его на том свете. Не серное ли пламя, как отца? Вот об этом он и размышляет: "Какие сны приснятся в смертном сне, / Когда мы сбросим этот бренный шум?" Его монолог - это размышление перед боем. И ясно решение: если пьеса покажет правду, он должен вступить в бой с королем. Но как тогда быть с Офелией? 
 

          Повторю: трагедия "Гамлет" - это  система искушений. Его искушает  призрак (это главное искушение), и задача принца - проверить, не  дьявол ли его пытается ввести  в грех. Отсюда театр-ловушка.  Но при этом его искушает  любовь к Офелии. Искушение - это постоянная христианская проблема. 

Женщина как  искушение 
 

          Начну эту главку с текста  Эразма: "И снова - справа и  слева, спереди и сзади - нападает  на нас этот мир, который  - по слову Иоаннову - весь во  зле лежит и потому враждебен и противится Христу. Способ отразить эту армию, конечно, непрост. Ведь она то в ярости разбивает оплоты души разными несчастьями, словно тяжелым тараном в открытом бою, то склоняет к предательству огромными, однако же пустейшими обещаниями, а то нежданно подкрадывается тайно проложенными ходами, чтобы поразить нас - зевающих и беспечных. Наконец, внизу тот самый скользкий змей -Первый предатель нашего покоя, то скрываясь в одного с ним цвета траве, то прячась в своих норах, извиваясь сотнями колец, но перестает преследовать по пятам едино-

--------------------------

20 Гегель Г.В.Ф.  Эстетика. В 4-х т. Т. 1. М.: Искусство, 1968. С. 239  

21 Гегель Г.В.Ф.  Эстетика. В 4-х т. Т. 2. М.: Искусство, 1969. С. 295-296.

240. 

жды падшую нашу женщину. Пойми, что женщина - это плотская часть человека. Ведь это наша Ева, через которую изворотливейшая змея совращает наш дух к смертоносным наслаждениям. С другой же стороны - будто мало того, что столько врагов грозят нам отовсюду, - внутри, в самой глубине души, мы к тому же носим врага более чем домашнего, более чем родственного. Как ничего не может быть ближе его, так ничего не может быть опаснее".22

  

         Именно об этом, еще до визита  Призрака, думает Гамлет: 
 

Бренность, ты

Зовешься: женщина! - и башмаков

Не износив, в  которых шла за гробом,

Как Ниобея, вся  в слезах, она -

О боже, зверь, лишенный разуменья,

Скучал бы дольше! - замужем за дядей,

Который на отца похож не боле,

Чем я на Геркулеса. Через месяц!

Еще и соль ее бесчестных слез

На покрасневших веках не исчезла,

Как вышла замуж. 
 

        Он любит мать, но это, разумеется, иное чувство, чем к Офелии. Не забудем его писем к возлюбленной, они написаны любящим сердцем: 
 

Не верь, что  солнце ясно,  

Что звезды - рой  огней,  

Что правда лгать  не властна,  

Но верь любви  моей. 
 

О дорогая Офелия, не даются мне эти размеры. Я не умею высчитывать мои вздохи; но что я люблю тебя вполне, о вполне, чудесная, этому верь. Прощай! Твой навсегда, дражайшая дева, пока этот механизм ему принадлежит, Гамлет". 
 

       Тексты эти отобраны у послушной дочери Полонием, но этот факт не умаляет реальности страсти принца. Что же происходит потом? Почему Гамлет дерзит ей, говорит сальности и в сущности отказывается от нее? 
 

         Когда Офелия рассказывает отцу  о любви Гамлета, она говорит: 
 

И речь свою скрепил  он, господин мой,  

Едва ль не всеми  клятвами небес. 
 

        По-английски: "With almost all the holy vows of heaven". To есть святыми, благочестивыми клятвами и обетами. Неверующий Полоний не верит Гамлету, клятвы небес для него чушь. Верующий человек, искренне верующий, изменить своим клятвам не мог, мы помним вспышку любви и горя Гамлета у могилы Офелии, значит, была другая причина, более важного свойства, из-за которой он оттолкнул Офелию. Быть может, позволим себе это предположение, с целью спасти, оберечь ее. 
 

        Принц обрывает свой великий  монолог ("быть или не быть") из-за появления Офелии, посланной,  как подсадной кулик, королем  и Полонием. Поначалу Гамлет этого  не понимает, он верит Офелии, при этом сам готовится, хоть и к справедливому, но убийству, а потому просит ее о минимальной - христианской - помощи. Аникст пишет: "Монолог обрывается с появлением Офелии. Гамлет не дает ясного ответа на вопрос, поставленный им перед самим собой. Пожалуй, он не дает вообще никакого ответа, но душа его полна тяжелого предчувствия. Оно выражено в словах, которыми Гамлет встречает Офелию и которым придают гораздо меньше значения, чем они имеют в действительности. Ведь Гамлет просит ее помянуть в своих молитвах, то есть замолить его грехи"23 Напомню: "В твоих молитвах, нимфа, да вспомнятся мои грехи" (Ш, 2). 

--------------------------

22 Эразм Роттердамский.  Оружие христианского воина // Эразм Роттердамский. Философские  произведения. М.: Наука, 1986. С. 91.

23 Аникст А.А. Послесловие к "Гамлету". С. 614. 

40 
 

        Еще меньше придают значение  его совету Офелии уйти в  монастырь. Воспринимают его как  издевку, а он вполне серьезен. Надвигается бой, и он хочет  спасти любимую женщину, найти  ей убежище. Если вправду Офелия беременна от него 24, то единственное спасение от мира для такой женщины - монастырь. О беременности Офелии написано немало, это и Иннокентий Анненский, и Андрей Чернов, автор последнего перевода Гамлета. Даже песенка про Валентинов день, перенесенная Гете в "Фауст", говорит о том же:

  

"Заутра Валентинов  день,

И с утренним лучом

Я Валентиною твоей

Жду под твоим  окном.

Он встал на зов, был вмиг готов,

Затворы с двери  снял;

Впускал к себе он деву в дом,

Не деву отпускал". 

          В этом смысле судьба гетевской Гретхен парафраз судьбы Офелии. Гретхен приговаривают к казни за убийство ребенка, Офелия тонет беременной, можно подозревать самоубийство, а тем самым и детоубийство, поэтому лишь по приказу короля ее хоронят как невинную девушку: "Ей даны невестины венки, / И россыпи девических цветов". Это мужская пьеса. Гамлет хочет спасти любимую женщину, хотя она и предает его. Предлагая ей монастырь, он предлагает убежище, ибо здесь, в Датском королевстве, начинается мужская схватка, где не место женщине. 
 

          Перед началом представления,  когда все (принц, да и мы, зрители) уже понимают, что Офелия  сыграла роль кулика-манка, мы  слышим такой диалог, где Гамлет  вполне выходит за рамки самых  простых приличий: 
 

Гамлет Сударыня, могу я прилечь к вам на колени? (Ложится к ногам Офелии.)

Офелия Нет, мой  принц.

Гамлет Я хочу сказать: положить голову к вам на колени?

Офелия Да, мой  принц.

Гамлет Вы думаете, у меня были грубые мысли?

Офелия Я ничего не думаю, мой принц.

-----------------

24 А на это  немало намеков в словах Гамлета: "Есть у вас дочь?", спрашивает он Полония. И добавляет: 'Не давайте ей гулять на солнце: всякий плод - благословение; но не такой, какой может быть у вашей дочери". Еще ожидая постановки пьесы, он обращается к Офелии: "Напрасно вы мне верили; потому Что, сколько ни прививать добродетель к нашему старому стволу, он все-таки в нас будет сказываться; я Не любил вас..." Характерен ответ Офелии: "Тем больше была я обманута". И снова Гамлет: "Уйди в монастырь; к чему тебе плодить грешников?.. Все мы - отпетые плуты, никому из нас не верь. Ступай в монастырь".

41 
 

Гамлет Прекрасная мысль - лежать между девичьих ног

Офелия Что, мой  принц?

Гамлет Ничего.

Офелия Вам  весело, мой принц?

Гамлет Кому? Мне?

Офелия Да, мой  принц.

Гамлет О господи, я попросту скоморох. Да что и делать человеку, как не быть веселым? Вот посмотрите, как радостно смотрит моя мать, а нет и двух часов, как умер мой отец.

Офелия Нет, тому уже дважды два месяца, мой принц.

Гамлет Так  давно? Ну, так пусть дьявол носит  черное, а я буду ходить в соболях. О небо! Умереть два месяца тому назад и все еще не быть забытым? Тогда есть надежда, что память о великом человеке может пережить его жизнь на целых полгода; но, клянусь владычицей небесной, он должен строить церкви; иначе ему грозит забвение, как коньку-скакунку, чья эпитафия: "О стыд, о стыд! Конек-скакунок позабыт!" 
 

          Ситуация внятная: женщина не  способна ни к любви, ни к  памяти, это предел гамлетовской  мизантропии. Стоит вспомнить  слова Иннокентия Анненского: "Офелия мучит Гамлета, потому что в глазах его неотступно стоит тень той сальной постели, где тощий Клавдий целует его старую мать".25 Но Гамлет - воин, а воин не ищет защиты у женщины, он может попытаться ее защитить, но помощи от нее он не ждет. Романтически настроенный ранний Лев Шестов (в работе "Шекспир и его критик Брандес") упрекал принца, что он, встав вдруг перед тяжелыми проблемами, сразу порвал те слабые узы, которые соединяли его с Офелией. Думаю, что, пройдя искус Достоевского, Шестов уже не подошел бы так просто к трагедии Гамлета. Но эта его позиция интересна, как сохраняющая свою силу до сих пор. Как полагает философ, Гамлет любит, как и ненавидит, лишь постольку, поскольку это от него ничего не требует. В тяжелые минуты жизни умеющие любить люди наиболее ценят в женщине друга. И женщины умеют идти вслед за близким сердцу человеком. Но для этого нужно, чтоб мужчина умел не мечтать о любви, а любить. Гамлет же уже не нуждается в Офелии. Зачем ему эта девушка, когда вся, решительно вся жизнь - это сказка, рассказанная глупцом. И он оставляет ее, почти совсем о ней не думая. При первой встрече он осыпает ее чудовищными оскорблениями, потом, пред представлением пьесы, позволяет себе при ней цинические выходки. Несомненно, пишет Шестов, Гамлету очень тяжело. Но, если бы он умел любить, Офелия принесла бы ему отраду и утешение. 
 

         Мысль утешительная и отвечающая  русскому литературному опыту  со слабыми мужчинами ("пробниками", по ироническому определению  Виктора Шкловского) и сильными  женщинами, которые не просто друзья мужчин, но их утешение в их слабости. О силе любви Гамлета говорит хотя бы  

--------------------

25 Анненский  Иннокентий. Проблема Гамлета // Анненский  Иннокентий. Книга отражений. М.: Наука, 1979. С. 168. 

42 
 

его выкрик у  гроба Офелии: "Любил, как сорок тысяч братьев любить не могут". Но Шекспир ставит под сомнение ренессанс-ную концепцию любви (Абеляр - Элоиза, Данте - Беатриче, Петрарка - Лаура), где женщина выступает духоводительницей мужчины. Гамлет вполне последователен как христианский воин, собирающийся в поход и берущий на себя всю тяжесть ответственности. Это точно почувствовал Аникст - связь между началом поединка, битвы и отказом от Офелии: "Не только убийство Полония, но и весь разговор Гамлета с матерью свидетельствует о его созревшей решимости. Он знает, что вступил на путь же-стокостей. Это началось с того момента, когда Гамлет отверг Офелию. Он не намерен щадить никого"26. 

  

Наказание преступления 
 

         Тургенев совершенно не понял  Гамлета, сказав, что проблемы государства принца не интересуют: "Дон-Кихот, при всем своем невежестве, имеет определенный образ мыслей о государственных делах, об администрации; Гамлету некогда, да и незачем этим заниматься" 27. Надо сказать, что, к сожалению, именно так прочитал трагедию и великий бард Высоцкий, понимая пьесу в современном контексте: 
 

Я Гамлет, я насилье  презирал,  

Я наплевал на датскую  корону, - 

Но в их глазах - за трон я глотку рвал  

И убивал соперника  по трону. 
 

         Рассмотрим, однако, ситуацию, сложившуюся в пьесе, и станет понятно, что речь идет именно о государственных делах. Обозначим эту ситуацию словами А. Чернова: "Злодей Клавдий за четыре месяца погубил три поколения датских монархов: старого Гамлета, принца Гамлета и его наследника. Убиты и две королевы: одна прошлая, другая - та, что могла стать будущей. Разумеется, после этого должна произойти смена династии"28. Но именно Гамлет прекрасно понимает, что пришло его время занять трон датских королей, что это - его законное право. Он обращается к другу Горацио: