Адекватный перевод кодированной информации в художественном дискурсе (на примере прецедентных феноменов)

     Набоков более точно следует требованиям  перевода художественной литературы. Он исходит из прагматики данного словосочетания. Очевидно, что Кэрролл вовсе неслучайно вводит в текст упоминание о варенье, рецепт которого долгие годы хранился в семье его друзей. Нам представляется, что Кэрролл использовал этот прием, для того чтобы сделать события, описанные в книги, более реалистичными. Таким образом, вполне оправданной является замена образа, предложенная Набоковым – клубничное варение более традиционно для русского человека и может вызвать те же эмоции, которые хотел вызвать автор. Хоть качество прецедентного феномена теряется, коммуникативная задача, для которой он и был введен в текст, сохраняется.

     Приведенный пример является больше исключением, чем  правилом. В тексте встречается еще  несколько прецедентных феноменов подобного рода, но все они переведены как у Заходера так и у Набокова на семантическом уровне и передают лишь прямые значения слов, не раскрывая закодированного смысла. К таким примерам можно отнести упоминание о прекрасном саде, в котором любил гулять автор, и упоминание о купальных кабинках, популярных во времена автора.

     В тексте также встречается прецедентное имя, перевод которого также отличается у Набокова и Заходера.

     I daresay it’s a French Mouse, come with William the Conqueror. (Lewis Carroll, 52)

     А-а, я догадалась: это, наверное, французская  мышь. Приплыла сюда с войсками Вильгельма Завоевателя! (Заходер).

       Вероятно, это французская  мышь,  оставшаяся  при  отступлении  Наполеона. (Набоков).

       Снова оба переводчика следуют своим  прежним установкам. Заходер при переводе имени прибегает к смешанному переводу, используя сочетание транслитерации и семантического перевода. Заходер не ограничивается только смешанным переводом, но дает также переводческий комментарий.

       Вильгельм Завоеватель высадился со своей дружиной на берегах Альбиона в лето 1066. (Заходер).

       Несомненно, имя Вильгельма Завоевателя хорошо знакомо англоязычной аудитории, так  как связано со значимыми историческими  событиями в истории страны, но Заходер исходит из того, что имя этого политического деятеля, вполне может оказаться незнакомым российской аудитории, большая часть которой – дети. Поэтому он и дает комментарий, хотя не очень и распространенный, упоминая лишь дату начала завоевания.

       Набоков же вновь прибегает к приему замены образа, основываясь на роли прецедентного имени в тексте. Максимально адаптируя книгу, он вводит в текст имя Наполеона, более знакомого российскому читателю, а соответственно вызывающего схожие эмоции, что и Вильгельм и англичанина.

       И снова становится очевидным, что Набоков старается передать наиболее полно коммуникативное задание текста, в то время как Заходер пытается передать наиболее точное содержание оригинала.

       Другим  интересным примером перевода прецедентного  феномена в данном произведении является перевод имени одного из его героев – Чеширского кота (Cheshire cat).

       “Why your cat grins like that?”

       “It’s a Cheshire cat,” said the Duchess. (Lewis Carroll, 97)

       Почему ваш кот так улыбается?

       Это Чеширский Кот,- сказала Герцогиня. (Заходер)

       Почему  это ваш кот ухмыляется так?

       Это -  Масляничный  Кот,  -  отвечала  Герцогиня. … Не всегда коту масленица…Моему  же коту - всегда. (Набоков)

       И снова перевод Набокова отличается от перевода Заходера. Само имя персонажа  книги заимствовано Кэрроллом из устойчивого фразеологизма: to grin like a Cheshire cat – ухмыляться во весь рот. Набоков исходил из того, что российскому читателю будет, не совсем понятно, почему кот именно Чеширский и тем более, почему он именно поэтому ухмыляется. Таким образом, Набоков переводит имя героя книги, используя тот же прием, что и сам автор. Набоков трансформирует известную русскую поговорку «не всегда коту масленица», полностью уходя от незнакомых русскому читателю культурологических аспектов английского языка. Набоков применяет прием модуляции и логично отвечает на вопрос Алисы, почему кот все время ухмыляется, основываясь уже на культурологических аспектах русского языка.

       Заходер же выходит из этого положения, прибегая вновь к переводческому комментарию, в котором он объясняет причины  возникновения данного фразеологизма, которых находят две.

       А вы знаете, кто такой  Чеширский Кот? Одни ученые говорят, что  на самом деле чеширский  кот - это просто... сыр! В старину  в Англии был такой  сорт сыра - в виде улыбающейся кошачьей головы. А другие уверяют, что это - леопард, который был нарисован на вывеске трактира в Чешире (есть такое место в Англии). По-моему. Кот все-таки больше похож на леопарда, чем на сыр. Хотя я могу и ошибиться. (Заходер)

       По  своей сути книга «Алиса в стране чудес» является волшебной сказкой, но Кэрролл не ограничивается одной лишь волшебной сказкой. Он обращается к песенному народному творчеству, также подвергая его переосмыслению. В тексте сказки немало прямых фольклорных песенных заимствований, перевод которых также вызывает ряд трудностей.

       Так в пятой главе Кэрролл приводит стихотворение, которое напоминает дидактическое стихотворение Роберта  Стаути под названием Old Man’s Comforts and How He Gained Them. В некоторых работах данное стихотворение называют удачной пародией, хотя для такого заявление необходимо точно понимать, что будет являться пародией. Исходя из определения пародии, данного в литературной энциклопедии, очевидно, что данный вид литературной сатиры имеет целью высмеять и разоблачить некоторые  объекты социума. Вряд ли целью Кэрролла было высмеять систему образования. Книга была написана по чистой случайности и только для близких друзей автора. Скорее всего, вводя в текст сказки стихотворение отдаленно напоминающие известное всем школьникам Англии стихотворение, Кэрролл лишь хотел подчеркнуть, что главная героиня сказки, Алиса, является самой обычной девочкой, а слова она путает только потому, что очутилась в необычной стране, которая, по сути, является самым обычным сном. Таким образом, появление в тексте книги «прецедентных стихотворений» носит чисто внутритекстовые причины, связанные с развитием сюжета и общей идеей произведения.

       Для переводчика адекватный перевод  данного стихотворения будет  вызывать определенную трудность. С  точки зрения перевода, данное явление будет являться ничем иным как прецедентным феноменом, так как отсылает читателя к широкому известному произведению художественной литературы. Соответственно снова возникает проблема перевода, связанная с тем нужно ли передавать эффект прецедентности. Набоков и Заходер по-разному подходят к решению данной проблемы.

       “You are old, Father William,” the young man said,

       “And your hair has become very white;

       And yet you incessantly stand on your head –

       Do you think, at your age, it is right?” 

       “In my youth,” Father William replied to his son,

       “I feared it might injure the brain;

But, now that I'm perfectly sure I have none,

Why, I do it again and again.' 

`You are old,' said the youth, `as I mentioned before,

And have grown most uncommonly fat;

Yet you turned a back-somersault in at the door--

Pray, what is the reason of that?' 

`In my youth,' said the sage, as he shook his grey locks,

`I kept all my limbs very supple

By the use of this ointment--one shilling the box--

Allow me to sell you a couple?' 

`You are old,' said the youth, `and your jaws are too weak

For anything tougher than suet;

Yet you finished the goose, with the bones and the beak--

Pray how did you manage to do it?' 

`In my youth,' said his father, `I took to the law,

And argued each case with my wife;

And the muscular strength, which it gave to my jaw,

Has lasted the rest of my life.' 

`You are old,' said the youth, `one would hardly suppose

That your eye was as steady as ever;

Yet you balanced an eel on the end of your nose--

What made you so awfully clever?' 

`I have answered three questions, and that is enough,'

Said his father; `don't give yourself airs!

Do you think I can listen all day to such stuff?

Be off, or I'll kick you down stairs!'

(Lewis Carroll, 83)

       Вот как это стихотворение перевел Заходер. Он вновь максимально точно передает содержание текста, но совсем не пытается сохранить эффект прецедентности.

       - Старикашка!- сынок  обратился к отцу,-

       Голова  твоя так поседела,

       Что стоять вверх ногами тебе не к лицу!

       Не  пора ли бросать это  дело? 

       - В детстве я  не рискнул бы,- ответил старик,-

       Вдруг да что-то стрясется  с мозгами!

       Но  теперь, убедившись, что риск невелик,

       Я люблю постоять вверх  ногами! 

       - Ты старик- молвил  сын.- И, как все  говорят,-

       Ты  не тоньше бочонка  для пива,

       Ты  же крутишь по десять кульбитов подряд -

       Как по-твоему, это красиво? 

       - В детстве, мальчик,  я был, как волчок  заводной:

       Приобрел  я у старой чертовки

       Чудо-мазь для гимнастов "Тряхнем  стариной".

       Хочешь  банку? Отдам по дешевке! 

       - Ты беззубый старик,- продолжал лоботряс,-

       Пробавлялся бы манною кашей!

       Ты  же гуся (с костями!) съедаешь за раз!

       Что мне делать с подобным папашей? 

       - С детства, мальчик,  я стать адвокатом  мечтал,

       Вел судебные споры с  женою;

       И хотя я судейским, как видишь, не стал -

       Но  зато стала челюсть  стальною! 

       - Ты старик!- крикнул сын.- Спорить станешь ты зря.

       Организм  твой изношен и  хрупок.

       А вчера ты подкидывал НОСОМ угря!

       Разве это приличный  поступок? 

       - Ты, мой сын,- покосился  старик на сынка,-

       Хоть  и молод - нахал  и зануда!

       Есть  вопрос у меня: Ты дождешься пинка -

       Или сам уберешься  отсюда ?!

       Набоков подходит к переводу тщательней. Сохраняя содержание текста, он создает эффект прецедентности, переводя стихотворение в стиле известного любому русскому школьнику произведения «Бородино» М.Ю. Лермонтова. Таким образом, снова Набоков сохраняет коммуникативное задание текста, хотя и жертвует в определенном смысле содержанием: Набоков меняет родственные отношения главных персонажей стихотворения.

- Скажи-ка, дядя, ведь  не даром

Тебя  считают очень  старым:

Ведь, право же, ты сед

И располнел ты несказанно.