Военная публицистика И. Г. Эренбурга

     Эренбург  становится все более заметен в культурной жизни Москвы. Принимает участие в выступлениях поэтов на эстрадах «литературных кафе».

     В 1918 году Илья Эренбург отправился на Украину: в Полтаве умирала мать Анна Борисовна Эренбург. Он не успел на похороны. Прожил в этом городе около месяца с родственниками. В разгар гражданской войны целый год,  до ноября 1919-го,  провел в Киеве. Здесь он был заведующим секцией эстетического воспитания детей при киевском собесе, заседал в секции прикладного искусства. Эренбург пересмотрел прежние оценки. В статье «Александр Александрович Блок» (1919) он отказался от недавних нападок на поэта.

     Когда оставаться в Киеве стало опасно, Эренбург вместе с женой Л. М. Козинцевой уезжает в Коктебель. Он создает стихи, составившие книжку «Раздумия». В ней три раздела, и первый назван «Ночи в Крыму» (второй – «Московские раздумия» и еще два стихотворения в разделе «Путевые»). В двенадцати стихах этого цикла поэт говорит о трагизме эпохи, нанесший удар индивидуализму. Его раздумья искренни. Он не может найти свое место и готов примириться с горькой собственной участью.

     Осенью 1920 года Эренбург возвращается в Москву, но уже в марте 1921 года он выезжает в так называемую «художественную  командировку». Он едет с советским  паспортом, не считая свой отъезд эмиграцией и объясняя его творческими целями. Он снова хочет увидеть Париж, понять насколько изменился мир, о котором собирался рассказать в задуманном романе. Но из Франции его высылают, не объяснив причины. Эренбург решил ехать в Берлин: ему нужны были литературная среда, журналы, издательства, возможность печататься на русском языке.  В книжке «Условные страдания завсегдатая кафе» он точно определил свою тогдашнюю репутацию. Теперь Эренбург не просто сидел в уютном заведении, а назначал здесь деловые встречи авторам как один из редакторов журнала «Вещь» (Международное обозрение современного искусства). Именно в берлине его работа была наиболее плодотворной. За два года он написал три романа, множество рассказов, повестей, стихов, статей, рецензий. В 1922-23 годах Эренбург жил в берлине. Летом отдыхал на островах Рюген и Гельголанд – на Балтике, ездил по Германии и писал о ней очерки, побывал в Чехословакии. И все время был на связи с Родиной: переписывался с петроградскими адресатами – Е. Полонской, М. Слонимским. М. Шкапской. Шли письма и по московским адресатам – и частным, и деловым. Эренбург посылал очерки и рассказы в советские журналы и газеты, был связан с издательствами: уже в 1923 году «Хулио Хуренито» был издан Госиздатом. Вскоре после выхода журнала «Красная новь» Эренбург стал его автором, опубликовав в нем отрывки из романа «Жизнь и гибель Николая Курбова». Судя по опубликованным за два берлинских года материалам, Эренбург посылал свои произведения в одесские «Известия», «Московский понедельник», журналы «Эхо» и «Россия». По статьям и обзорам вышедших номеров «Вещи» (№№ 1-2,3) видно, что издание потребовало наладить новые связи и возобновить старые: Мейерхольд, Фернан Леже, Альберт Глез, А. Таиров и т. д.

     Берлинский  период жизни Эренбурга шел к  концу. С журналом не получалось –  очередной номер «Вещи» выпустить  не удалось. Многие друзья уехали – одни в Россию, другие в Прагу, Париж. Эренбург, живший событиями, происходившими на Родине, не мог более довольствоваться письмами и газетами, приходившими через границу. Он хотел приехать в Москву, где не был почти три года. «Советскую столицу писатель увидел в горькие дни января двадцать четвертого»⁹. Эренбургу и Андрею Соболю был поручен сбор материала для однодневной газеты «Ленин», вышедший в день похорон вождя. Сам Эренбург написал статью «Об обыкновенном и необычном». Это были не воспоминания, а скорее непосредственный отклик на событие, попытка понять масштаб личности Ленина.

     2 мая Эренбург снова в Берлине.  Впереди Италия: Рим, Венеция,  Мурано, Пиза, Бабиена. Новые наблюдения отразились в рассказах. В Италии удается получить визу на въезд во Францию. С лета 1924-го до фашистского нашествия Париж стал домом Эренбургов. Отсюда писателю доведется выезжать и в Москву, и в Венецию, и в Прагу, и в Мадрид. В Париже Эренбург напишет несколько книг, навеянных поездками на Родину.

     Весной 1926 года Эренбург после двухлетнего  перерыва вновь в Москве. Он живет  все лето у своих близких в Замоскворечье. Неоднократно обращается к жанру сатирического обозрения, позволяющего открыть разные страны, быт и национальные черты народов, политическую подоплеку событий. Большая часть 1927 года отдана Эренбургом роману «Бурная жизнь Лазика Ройтшванца», вышедшему год спустя в Париже.

     В начале 1928 года Эренбург обращается к  истории. Его занимает вопрос о революционном  насилии. Он пишет роман «Заговор равных». Время действия – 1795-97 годы, с некоторыми экскурсами в биографию  героя и события во Франции, начиная  с падения Бастилии. После публикации в «Красной нови» (с сокращениями) книга не вышла в России ни в1928-м, ни в ближайшие тридцать лет.

     Среди полутора сотен книг, написанных Эренбургом, были возникшие сразу (хотя иные вынашивались годами) и были другие, составившиеся из очерков многих лет. Они интересны движением авторской мысли, изменением позиции писателя, а иногда и формированием стиля. В этом смысле начало публицистики Эренбурга можно видеть не в очерках и корреспонденциях первой мировой войны, а прежде всего в тех, что составили «Визу времени». Перед читателями Германия (1922, 1927, 1928), Франция (1926, 1927, 1928), Турция, Греция и Италия (1926), Польша (1928), Чехословакия (1927, 1928), Швеция (1929). Естественным продолжением этих очерков стали вышедшие отдельными изданиями книги «Англия» (1931), «Испания» (1932). В двадцатые и на рубеже тридцатых годов его очерки о европейских странах печатают такие советские газеты и журналы, как: в Москве – «Россия», «Эхо», «Красная новь», «Прожектор»; в Лондоне – «Вечерняя Красная газета», «Последние новости», «Стройка», «Звезда»; появляются и в одесских «Известиях», и в «вечернем Киеве». Собственно путевыми были почти все очерки «Визы». За исключением первого. В нем «оседлые» берлинские впечатления. Но во всех очерках – быт, нравы и некоторые общие черты европейской жизни в двадцатые годы. Лишь в германских «Письмах из кафе» прямо обращается автор к далекому другу, оставшемуся на Родине. Все это написано для русского читателя. В книге выдержан принцип хронологии, видно меняющееся время и сам автор, тоже меняющийся.

     Эренбург  пробует себя в разных жанрах. Ищет новые формы. На рубеже двадцатых-тридцатых  годов эти поиски совпали с  серьезными изменениями во взглядах писателя. «Четыре года не прошли для меня бесследно, - писал автор через четверть века, - я многое увидел. Я и прежде ненавидел мир денег. Корысти, но одной ненависти мало. Я понял, что дело не в характере людей, а в бессмысленности самого строя. Я рад, что я это понял на пороге тридцатых годов. Человечество приближалось к эпохе больших испытаний» ¹⁰. Результат нового видения мира отразился в книгах: «10 л. с.» (во втором издании – «10 лошадиных сил»), «Единый фронт», «Англия», «Фабрика снов». Все они вышли в 1929, 30, 31 годах. Почти одновременно публиковались в советской периодике – в «Красной нови», в «Прожекторе», «Журналисте», ленинградской «Стройке».

     Эренбург  приехал на Родину в августе 1932 года после шестилетнего перерыва. Теперь за его плечами большой журналистский  опыт, он уже несколько месяцев  корреспондент «Известий» в Париже. Известности в литературных кругах у него больше. И, вернувшись в Москву, он рассказывает нашим журналистам  о том, что в последнее время ведет кочевую жизнь. После поездки в ту или иную страну ему уже нет в нее пути. Таковы результаты писательских выступлений. Сначала перед ним закрываются границы Польши и Чехословакии, а после – Испании. Трехдневная поездка в Сибирь, встречи с молодежью Кузнецка и Томска, сбор документального материала (дневники и письма студентов), встречи с читателями, беседы, индивидуальные и коллективные – так шла подготовка к написанию романа, который получил библейское название «День второй». Еще до завершения романа писатель опубликовал часть документального материала о советской молодежи. Во фронтовой печати. И, как обычно, завершив свою работу, отправил рукопись в Москву. Скоро выяснилось, что ее издавать не будут: «книга вредная».  Тогда Эренбург напечатал в Париже несколько десятков экземпляров романа и разослал их членам Политбюро, в том числе и Сталину, редакторам журналов и газет. Шаг был решительный и возымел свое действие: уже в 1933-м отрывки из «Дня второго» печатали «Литературная газета» (в апреле), «Сибирские огни». «Смена», «Тридцать дней», «Литературный Ленинград», а в феврале 1934 года издательство «Советская литература» выпустило книгу. В том же году его роман переиздали дважды, еще двумя изданиями был выпущен в 1935-ом.

     Летом 1934 года Эренбург снова приехал в  Россию: предстоял писательский съезд. Илья Эренбург был заметной фигурой  на Первом съезде советских писателей: входил в состав президиума, выступил в первый же день прений, зачитал  на следующий день перевод речи Жана-Ришара Блока, наконец, 25 августа председательствовал сначала на утреннем, а после перерыва и на вечернем заседании. Первого сентября съезд закончился.

     В конце января была дописана книга «Не переводя дыхания». Спустя два месяца это произведение появилось в журнале «Знамя» и вышло затем отдельным изданием.

     Очерки  и памфлеты первой половины тридцатых  годов – произведения антифашистские. «Границы ночи» (так называется сборник статей 1934-36 годов) – это границы фашистского государства, угрожающие соседям. «Затянувшаяся развязка» (сборник 1932-34 годов) – предчувствие краха послеверсальской Европы. Мандат корреспондента «Известий» помогал ему оказываться в самых тревожных точках Европы. «Последние византийцы», «Размышления на немецкой границе», «Культура и фашизм» - эти статьи из «Известий», пожалуй, лучше всего передают  ощущение автором европейских событий как предвоенных. В начале 1936 года писатель начал цикл рассказов, объединенных одной темой, написав о тех, кто не пошел на негласный сговор с врагом. Героями книги «Вне перемирия» стали бойцы антифашистского фронта на Западе – те, кто продолжают сражаться, рискуя жизнью.

     С 1936 по 1939 года в Испании шла война. В 1936-ом Эренбург, являясь корреспондентом «Известий», побывал в Барселоне, Толедо, Мадриде, возвратился в октябре во Францию, снова увидел Мадрид и встретил 1937 год в Валенсии. В начале этого года (февраль-июль) Эренбург все время (за исключением нескольких дней в конце мая, когда он ездил во Францию) на разных фронтах. Работать приходилось в боевой обстановке; в иные периоды корреспонденции шли в газеты ежедневно. В июле, собрав эти корреспонденции в книгу «Испанский закал», писатель отправил рукопись в Москву. «Летом и осенью 1938 года были написаны лучшие корреспонденции и статьи Эренбурга периода испанской войны: «Мате Залка, генерал Лукач», «Правды!», «Семьсот дней», «О верности и вероломстве», «Эбро», «Третья осень», «Рождение армии», «Ночь над Европой»… Все больше публицистика становилась не только испанской, в ней отражался мир кануна второй мировой войны»¹¹. Эренбург остался корреспондентом газеты во Франции, но и не по обязанности он видел, как связаны между собой соседние страны, да и вся Европа, над которой нависла тень фашизма. Наиболее острые материалы о внутриполитической жизни Франции, затем все больше о событиях в Испании и предательской роли других демократий Запада в этих событиях помог публиковать псевдоним Эренбурга «Поль Жослен»: «За колючей проволокой», «Концлагерь Аржелес», «Как выглядит прославленное гостеприимство» и другие выступления.

       Эренбург впитывал впечатления  современной ему жизни, писал  стихи. В конце апреля 1941 года  в свет вышел сборник «Верность». Кроме испанских стихов (разделы  «Верность», «Испания», «ненависть»,  «Бои»), кроме французских (Париж, 1940 и частично «Перед войной» и «Надежда») в нем были и стихи о России, и произведения более общего плана в разделах «Одиночество» и «Обиды». Их нельзя оторвать друг от друга. У Эренбурга в стихах вера и отчаянье шли вместе, надежда встречалась с обидой, желанием забыться, не видеть происходящего кругом. Завершив статьи и очерки, написав новые стихи парижского цикла, Эренбург приступил к роману, который думал закончить к лету сорок первого. Роман «Падение Парижа» - горький рассказ о разгроме Франции – охватывает события пяти лет. Непосредственно над рукописью Эренбург работал девять месяцев в 1940-41 годах и еще несколько дней уже в 1942-ом после вынужденного перерыва: война помешала завершить последние главы. Именно публицистика подготовила Эренбурга к роману. Тот, кому довелось быть читателем «Известий» еще до войны, взяв в руки роман, мог увидеть: многое он знает из давних очерков и корреспонденций писателя. В статьях «Война без войны», «Роковой месяц», «Черный день», «Земля без людей» словно стали эпиграфами к роману, который сам был признан публицистикой,а не только подготовлен ею. 
 
 
 
 
 
 
 

     ГЛАВА 2. На большой войне

    2. 1. Публикации И. Г. Эренбурга  в советской печати в период с 1941 по 1945 гг.

     Об  этом периоде нашей истории, да и нашей литературы не спорят. Его рамки ограничены июнем 1941-го и маем 1945-го. В первые дни войны советские люди, не дожидаясь повесток, шли в военкоматы, направлялись в райкомы и заводские партийные комитеты. Писатели, журналисты – одни, надев военную форму, другие без нее – становились военными корреспондентами.

     Военная публицистика Эренбурга – отражение  войны, ее характера и чувств народа – сама стала значительным явлением. «Он вел разговор с бойцами (через газеты и листовки – и получал отклики), он обращался к западному читателю, регулярно выступал по радио и для наших слушателей и для заграницы. Его статьи доходили до захваченной врагом территории и издавались там подпольно, их перепечатывали партизанские газеты»¹².

       Первая военная публикация Эренбурга   «Час настал» появилась 25 июня  в газете «Труд». Статья, датированная 25 июня – «Священная освободительная война» - вышла в свет в августе («Новый мир», №7-8). 25 июня Эренбург впервые появился в редакции «Красной звезды» на Малой Дмитровке. 26 июня здесь была напечатана его статья «Гитлеровская орда». С этого дня и до конца войны большинство статей Эренбурга в «Красной звезде». Но сверх того он писал для «Правды», «Известий», писал для «Сталинского сокола», «Комсомольской правды», «Труда», «Московского большевика», «Учительской газеты», «Литературы и искусства», «Гудка», «Красного флота», тульской газеты «Коммунар», «Ленинградской правды», писал для фронтовых, армейских, дивизионных газет, а также для журналов «Большевик», «Партийно-политическая работа в ВМФ», «Огонек», «Красноармеец», «Знамя», «Смена», «Краснофлотец», «Новый мир», «Спутник агитатора», «Война и рабочий класс» и других органов советской и зарубежной печати. Назвать газеты и журналы, перепечатывавшие выступления Эренбурга в дни войны практически невозможно. В июле и августе только в центральной прессе появлялось по тридцать и более статей; за июнь-декабрь почти сто пятьдесят. Эренбург писал каждый день, знал, что каждый день идут в бой его читатели, что им приходится труднее. Такую работу нельзя было не заметить, не запомнить. Уже летом сорок первого газеты со статьями публициста ждали фронтовики, уже осенью, в глухое для критической работы время, об этих статьях говорилось как о важном общественном явлении.

     Эренбург  сразу вступил в бой. Его статьи лета 1941 года – не комментарий к  сводке, в которой одно направление сменяло другое, но существенное дополнение. Эренбург разоблачал, высмеивал, писал о духовной убогости расовых теоретиков и практиков фашизма. Он не преуменьшал опасности, был конкретен и неутомим в своем разговоре с бойцами. Вот страницы одной лишь «Красной звезды» лета 1941-го. В июле статьи, фельетоны, заметки Эренбурга печатались в номерах за 4-е,5, 6, 9, 11, 15, 16, 17, !8, 19, 20-е – и далее почти с такой же регулярностью. В августе газета вышла со статьями Эренбурга девятнадцать раз и почти столько же было напечатано  его статей в других центральных изданиях. Едва ли не в каждом материале документы: публицист использовал письма, взятые у пленных и убитых немцев, приказы гитлеровского командования, статьи из фашистских газет. Он комментировал снимок – окровавленный паспорт замученной русской девушки, приводил список разбитых вражеских частей («Мертвые дивизии»). Все эренбурговские статьи первых военных месяцев убеждали в длительности выпавших испытаний.