Молодежь России

      Формированию  мнения о политике как о сфере  чуждой и далекой от интересов молодежи в немалой степени способствуют представления о низких профессиональных и моральных качествах тех, кто сегодня находится “во власти” . Так, 40,0% опрошенных согласились с утверждением, что “сегодня нами управляет в основном старая номенклатура. Такое положение нельзя долго терпеть. Необходимы радикальные перемены, направленные на приход к власти молодого поколения политиков” .

      В то же время нельзя трактовать подобное отношение к нынешней власти как  проявление “конфликта поколений” , своего рода призыв к молодежной революции. В частности, почти 38,2% молодежи полагает, что сейчас у власти находится как раз “новая молодая номенклатура” , у которой есть деньги, “но мало политического опыта для управления регионами и страной в целом” . Как видим, критерий профессионализма для людей, которые должны, по мнению молодежи, управлять страной, и здесь является определяющим.

      На  открытый вопрос: “Есть ли среди  российских политиков человек, которому Вы доверяете?” — 56,5% молодых людей  дали отрицательный ответ, а ещё 23,3% затруднились ответить. Лишь 20% молодежи смогли зафиксировать позитивное отношение к тем или иным персонажам современной российской политики.

      Крайне  низки и “рейтинги” основных кандидатов на президентский мандат 2000 года. Почти 40% молодежи пока не видит достойного, по их мнению, кандидата на эту должность. Впрочем, и значительная часть более старших возрастных групп (36,2%) разделяют эту точку зрения (см. табл. 13) .

      Таблица 13

      Кого  хотели бы видеть будущим  президентом России молодежь и старшее поколение, в %

      Весьма  характерно, что наибольший скепсис  в отношении российской политической элиты проявляет самая социально  “продвинутая” группа молодежи —  молодые предприниматели. Почти  половина из них не смогла или не захотела отдать предпочтение кому-либо из потенциальных претендентов на “ельцинское наследие” .

      Из  числа тех, кто все же смог определиться в своем выборе, как явствует из вышеприведенных данных, молодые  отдают предпочтение Б.  Немцову, Ю.  Лужкову, Г.  Явлинскому и А.  Лебедю. У старших возрастных групп лидируют те же персонажи, но в несколько иной последовательности. (Следует учесть при этом, что в электорате Г.  Зюганова, впрочем как и некоторых других политиков, заметную долю сторонников составляют люди пенсионного возраста, которые в ходе настоящего исследования не опрашивались) .

      Тот факт, что наибольшей симпатией у  молодежи пользуются Б.  Немцов и Ю.  Лужков, скорее всего не случаен. Оба они, вне зависимости от реальных политических, человеческих, деловых качеств, олицетворяют определенные общественные ожидания, определенный общественный запрос. Так, если первый из них олицетворяет в общественном мнении стремление проводить более справедливые реформы, целеустремленность власти, её открытый стиль в общении с народом, то второй — профессионала-управленца, соединяющего в своей деятельности различные социальные идеи и проекты. Напротив, популярность политиков, отличающихся радикализмом, в молодежной среде весьма низка: у А.  Чубайса поддержка составляет всего 1,0%, у В.  Жириновского — 4,1%, у Г.  Зюганова — 4,4%.

      При этом поддержка Б.  Немцова, Ю.  Лужкова и Г.  Явлинского достаточно велика даже в тех группах молодежи, которые характеризуют свое материальное положение как плохое. Напротив, поддержка Б.  Ельцина практически ограничивается той небольшой частью молодежи, которая оценивает свое материальное положение как благополучное (см. табл. 14) .

      Таблица 14

      Политические  предпочтения молодежи в зависимости  от уровня материального  благосостояния, в %

      Что касается А. Лебедя, то ему также  симпатизируют как “адаптанты” , так и “дезадаптанты” , в основном представители военных, жителей  села, работников сферы услуг и торговли.

      Один  из принципиальных вопросов, все активнее обсуждаемый в последнее время, это вопрос о возможности радикализации  современной молодежи. Результаты исследования не дают на него однозначного ответа. С  одной стороны, значительная часть  молодежи инертна. Но с другой — среди активной её части прослеживаются разновекторные тенденции. В частности, на вопрос о том, как они поведут себя в случае ухудшения условий жизни, были получены следующие ответы (см. табл. 15) .

      Таблица 15

      Возможные формы реагирования молодежи и старшего поколения на ухудшение условий жизни, в %

      Как явствует из вышеприведенных данных, подавляющее большинство среди молодежи (как и среди старших) — это те, кто коллективным формам социального протеста предпочитает индивидуальную адаптацию к возможному ухудшению условий жизни. Так, 62,2% намерено в этом случае изыскивать способы дополнительного заработка. Велика также доля тех, кто готов эмигрировать из страны. Она более чем в два раза превосходит аналогичные показатели у старших возрастных групп — соответственно 11,8% и 4,7%. Вместе с тем, достаточно заметная часть молодежи внутренне готова и к коллективным радикальным способам отстаивания собственных интересов: 8,0% готовы участвовать во всевозможных акциях протеста, а 6,1% даже взяться за оружие.

      Понятно, что от гипотетической готовности “взяться за оружие” до реального его применения — дистанция огромная. Но сам факт такой готовности заслуживает внимания. Как и то, что молодежь гораздо скептичнее настроена по отношению к коллективным конституционным способам отстаивания своих интересов, чем старшее поколение, у которого доверие к эффективности такого рода действий более чем в два раза выше. Обращает на себя внимание и то, что в некоторых социальных группах молодежи уровень протестного потенциала превосходит средние показатели по всему массиву опрошенных. Это, прежде всего, жители села, офицеры армии и милиции, работники сферы услуг и торговли, гуманитарная и творческая интеллигенция (см. табл. 16) .

      Таблица 16

      Возможные способы отстаивания  собственных интересов  различными социально-профессиональными  группами молодежи, в %

      Причем, как выяснилось, — это не только те, кто не вписался в нынешние реалии. Самым решительным образом настроена немалая часть и тех, кто считает свое материальное положение сегодня вполне благополучным (см. табл. 17) .

      Из  данных можно сделать вывод, что  при определенных условиях к радикальным  способам отстаивания собственных интересов могут прибегнуть не только “дезадаптанты” , но и та часть молодежи, которой уже есть что терять, либо те, кто надеется получить “место под солнцем” , но чьи надежды по тем или иным причинам не могут реализоваться.

      И тем не менее, даже при ухудшении социального фона вероятность резкой радикализации значительной части молодежи сравнительно невелика. Прежде всего, по причине крайне низкого уровня её самоорганизации. Нет ни “горизонтальных” связей, ни субъектов, способных консолидировать хотя бы активную часть молодежи. Все попытки сначала реанимировать комсомол, а затем создать партии и движения, представляющие интересы собственно молодежи, по существу провалились. Те же немногие представители молодежного “неформалитета” , которые активно заявили о себе в начале 90-х годов, либо интегрировались во власть, либо оказались на обочине политической жизни.

      То  же самое можно сказать и о  молодежной субкультуре. Хотя внешне формирование этой субкультуры идет весьма интенсивно, но в ней практически полностью отсутствует социальный и политический контекст. Все молодежные кумиры, так же как и неформалы начала 90-х годов, либо вошли в правящий истеблишмент, либо выпали по тем или иным причинам из поля общественного внимания.   

      Таблица 17

      Возможные способы отстаивания молодежью собственных интересов в зависимости от уровня материального благосостояния, в %